Екатерина ПОЛЯНСКАЯ (Санкт-Петербург)
Ангел Благое Молчанье, храни меня...

(Из новых стихов)

ТРОЕ
Фотография стандартна: первый класс –
Ох уж мне, блин, эта «школьная скамья»…
«Неблагополучных» трое нас –
Лёнька-Чипа, Игорёк, да я.

Полуграмотная тётка Игорька,
Та, что мыла в нашей школе этажи,
Нам сказала: « Жизнь у вас горька.
Надо вам, ребятушки, дружить.

Все вы – сироты: без мамок, без отцов,
Стало быть, и не нужны вы никому.
Не теряйтесь, а не то, в конце концов,
Передавят, как котят, по одному».

Вот мы и дружили, как могли:
Вместе дрались, вместе бегали в кино,
Тополиный пух в июне жгли.
И нам было совершенно всё равно,

То, что я училась хорошо,
А они – забили напрочь… Ну, так что ж?
И меня не повергали вовсе в шок
Сигареты, клей «Момент» и даже – нож.

А потом все разбежались кто куда:
Им – в путягу, ибо славен всякий труд,
Я же безо всякого труда
Как-то быстро поступила в институт.

Лёнька воровал, попал в тюрьму,
После вышел – да обратно  сел.
Игорь пил. Потом бомжатскую суму
На плечо вполне безропотно надел.

Ну а я науку грызла сгоряча,
Не сбавляя взятый темп на вираже.
В общем, я училась на врача,
И – небезуспешно… Но уже

Просыпался странный зверь в моей груди,
И дышал, переплавляя всё – в слова.
Бабка говорила: «Нелюдь!», и
Не была совсем уж сильно неправа.

Лёнька сгинул где-то в дальней ИТК,
Игорька отрава со свету сжила.
Ну а я могла бы жить наверняка.
Я могла бы. Да вот только – не смогла.

Потому, что бесконечно длился час,
Но меж пальцев утекли десятки лет…
Потому, что только трое было нас:
Пьяница, ворюга и – поэт,

Потому, что это – полная фигня:
Дескать, каждый сам судьбу свою лепил.
И теперь я знаю точно: за меня
Лёнька воровал, а Игорь – пил.

И всё чаще я гляжу, гляжу туда,
Где сквозь облака высокий свет
Говорит о том, что боль – не навсегда,
А сиротства вовсе не было и – нет.
Январь 2014

НАСТАВЛЕНИЕ СЫНУ
Не копи барахла. Ты немного удержишь в руке.
От погони, к тому же, вернее уйдёшь налегке.
И запомни ещё то, что я повторяла не раз:
Ни одна из вещей никогда не заплачет о нас.

Одевайся лишь в чистое – мы ведь не знаем с тобой,
И не знает никто, когда примет последний свой бой.
В Бога веруй, и кланяйся только Ему одному.
У людей не проси. Подрастёшь – сам поймёшь, почему.

Если надо – дерись до конца. Но лежачих не бей.
Уважай всех крылатых – ворон, воробьёв, голубей.
И зверей уважай – помни, что и у них есть душа,
И всегда за душой – что у них, что у нас – ни гроша.

И ещё: если сможешь, стихом никогда не греши –
Всё в бумагу  уходит. Очнёшься, вокруг  -   ни души.
Лучше просто живи, не жалея ни сил, ни огня…
По родительским дням поминай, если вспомнишь, - меня.  
Январь 2014

РАЗРУШЕНИЕ ФАБРИКИ
В ворота
с нетерпеливым урчанием
врываются грузовики,
чтоб  после,
взрёвывая от натуги,
переваливаясь и оседая,
словно бы озираясь,
ползти потихоньку  обратно.
Из-под их бортов
сочится капля за каплей,
течёт по асфальту,
струится
сухая кирпичная кровь.
За воротами
с лязгом и скрежетом
огромная челюсть
жадно вгрызается
в тёмно-красную плоть,
в бесстыдно разодранные,
вывернутые наизнанку
потроха перекрытий.
Рушится всё.
В грохочущем воздухе виснет
красно-бурый туман,
мелькают чёрные тени.
Азарт разрушения
перерастает в экстаз,
почти что в истерику.
Слитный
механический вопль
раскаляется до нестерпимого визга.
И обрывается.
В обморочной тишине
среди праха осевшего,
среди мёртвых обломков
кирпича и железа
заводская труба
отчаянно тянется к небу.
А в окна
последней стены,
отделяющей
одну пустоту от другой,
удивлённо заглядывает
осколок  лазури.  
Февраль  2014

***
От трескучей фразы на злобу дня,
Виршей холопских, бешеных тиражей,
Ангел Благое Молчанье, храни меня –
Губы мои суровой нитью зашей.

Лучше мне, измаявшись в немоте,
Без вести сгинуть, в землю уйти ручьём,
Чем, локтями работая в тесноте,
Вырвать себе признанье – не важно чьё.

Лучше исчезнуть, попросту – помереть,
Быть стихами взорванной изнутри.
Только бы – перед ликом твоим гореть,
Только бы слушать, только б Ты говорил!

Только бы слушать, вслушиваться в шаги,
Свет Твой угадывать из-под прикрытых век…
Вечность во мне, прошу Тебя, сбереги,
Ибо я всего-то лишь -  человек.

В час, когда сердце захлёстывает суета,
Требуя покориться и ей служить,
Ангел Благое Молчанье, замкни мне уста,
Чтобы мне перед Словом не согрешить.
Июнь 2014

МАСТЕР
Я говорю: «…коль будем живы, то…»,
А он – хохочет: «Да куда ж деваться?
Рассчитываю эдак лет на сто,
И раньше не намерен я сдаваться.

Я строю дом для всей своей семьи,
И вам – ремонт… Заказов – до хренищи!»…
А за окном ноябрьский ветер свищет
И выдувает время. Дни мои

Летят, как листья. Но в его руках
Кипит работа, мир преображая,
Рассеивая мрак, сметая прах,
Как будто нам ничто не угрожает,

И смерти нет, и горе – не беда,
И мы тут – не случайны, не мгновенны…
Я говорю: «Так будем живы, да?»
И снова он смеётся: «Непременно!».
Декабрь 2014

Полянская Е. - На горбатом мосту: Книга стихов. (Серия «Петроградская сторона». — Санкт-Петербург, Санкт-Петербургское отделение Общероссийской общественной организации «Союз писателей России» / «Геликон Плюс», 2014. — 224 с.
В шестую книгу известной петербургской поэтессы Екатерины Полянской наряду с новыми вошли избранные стихи из предыдущих сборников, драматические сцены в стихах «Михайловский замок» и переводы из современной польской поэзии.
Издание выпущено при поддержке Комитета по печати и взаимодействию со средствами массовой информации Санкт-Петербурга

 

***
             Но Иисус, склонишись низко, писал перстом на земле…
                                     Евангелие от Иоанна (8;5
Ничего не осталось. Лишь –  камни, камни,
Розоватые, помнящие всё и всех,
Глубоко вздыхающие под ногами,
Да ещё – рассыпчатый детский смех,

Да ещё – оливы и маки, маки,
Мимолётные, словно сама весна…
А Учитель, склонившись, всё чертит знаки –
Те никем не прочитанные письмена.
Декабрь 2014

СМЕРТЬ ХОСЕ РИСАЛЯ*
Он разворачивается в паденьи:
Плечи,
            пробитая грудь,
                                         живот…
Подгибающиеся колени
Гасят резкий толчок вперёд.

Но сквозь вспышку горячей боли,
Сквозь наваливающийся мрак
Невероятным усилием воли
Он в развороте делает шаг.

И напряжённо звенят мгновенья,
Медля обратный начать отсчет,
Время сжимается.
                               Он
                                     в паденьи
Разворачивается на восход.

И разворачивается планета,
Вся нашпигованная свинцом.
Жизнь.
             Вселенная.
                                 Бездна света.
Запрокинутое лицо.
Декабрь 2014
__________
*Хосе Рисаль – филиппинский поэт, врач, философ, общественный деятель, революционер. Расстрелян в 1892г за участие в подготовке антииспанского восстания. Был поставлен спиной к расстрельной команде. После залпа сумел развернуться, чтобы упасть лицом вверх.

ЗАРИСОВКА С НАТУРЫ – 2
Всё золотистей воздух. Комары
Уже  звенят. А на былинке зыбкой
Кузнечик, разомлевший от жары
Настраивает крошечную скрипку.

Мальчишка удит рыбу для кота.
А кот сидит буддийски-равнодушен,
И жмурится: «всё в мире – суета…
Вот, разве, - рыбка… свежая… на ужин…

О! Стрекоза! Поймать бы… Но полёт
Её так резок… Ладно уж, не надо…
Вот лягушонок прыгнул. Пусть живёт…
А то – схватить?..»
                                  Текучая прохлада

Колышется над сонною водой,
Над влажными кустами. И мгновенье
Мерцает стрекозиною слюдой
И еле слышным смехом светотени.
Декабрь 2014

***
Забыть поэта и заняться делом.
Поскольку он -  никчёмный человек
С душой нелепой и неловким телом –
Он весь некстати, словно майский снег.

Забыть его! Он – просто недоучка,
Фигляр и неудачник, вечный шут.
Мы думали, он – непростая штучка,
А он и сам не знал, зачем он тут.

Забыть его.  Он жил так неумело,
За пешку отдавал порой ферзя…

И, всё же, за неведомым пределом
Была  его оправдана стезя.
Декабрь 2014 – январь 2015

***

          …так ведь меня могут спутать с теми,
           кто пишет о розах и бабочках…

                                     высказывание в сети
Да, я буду писать о бабочках и цветах
Всем смертям и войнам назло – обязательно буду,
Потому что мне не пройти через боль и страх,
Если не пронесу их в себе  повсюду.

Да, я буду писать о них, потому что они – хрупки,
Потому, что их мужество много больше, чем наше…
Лёгкие крылышки, тонкие лепестки –
Целый мир, что мудрее людей и старше.

Буду писать, потому что без нас без всех
Жизнь обойдётся, а вот без них  - едва ли.
Попросту треснут, расколются, как орех
Планы, амбиции, прочие «трали-вали».

Потому, что когда не станет «своих» и «чужих»,
И сквозь горький стыд и недоуменье
Мы возвратимся, то снова увидим их.
И разглядим вечность внутри мгновенья.
Февраль 2015

***
И поставили памятник Анне напротив тюрьмы,
Чтобы вновь ей смотреть на сырые кирпичные стены,
Где окошки прищурились, полные дремлющей тьмы
И притихшего лиха, таящегося среди тлена.

О, как холодно здесь! Ленинградскую серую гарь
Разрывают ветра и бросают прохожим навстречу.
О, как сердце болит! Лишь бывалый острожник-январь
Посыпает колючим снежком угловатые плечи

И поёт монотонно… А время сжимает кольцо,
То свинцом угрожая, то лязгая цепью железной.
Но ведь кто-то же должен стоять, повернувшись лицом
К неизбывному страху, готовому хлынуть из бездны.
Февраль 2015    

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"
Система Orphus
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную