Виктор ПОНОМАРЕНКО
Гранатомет - вещь серьезная. Денис Бутов и его 1996-й

Оказалось, писатель Бутов ничего не публикует уже более пяти лет. Боюсь, это тот самый библейский случай с персонажем, что зарыл в землю свой талант для пущей сохранности и не пустил его в рост. Увы...

Из семи призведений, выложенных на Окопке, я выделю, по крайней мере, одно: "В августе 96-го" .

Этот рассказ подобен внезапному нападению. Итак: война, блок-пост, осада.

Бутовский телеграфный стиль с его синтаксической скупостью воспринимается отнюдь, не дискретно, хотя делимое до бесконечности время частенько стягивается в точку с нулевой продолжительностью. Кстати, описание ощущений индивида переживающего подобное состояние - "конек" автора, и не только в данном рассказе.

Развитие сюжета предельно динамично. День первый: за стенами кавказской Трои двадцать шесть (нет, уже десять!) защитников. Из них боеспособных восемь. Быстро, рывками нам подаются панорамные слайды всего, что происходит вокруг героя. Да вот и он сам:

"- Мурза умер, - говорю.
- Сам виноват. - Бычок глубоко затянулся. - Нехуй было разгуливать, как на параде.
Мурзу у нас никто не любил. Был он жадным и тупым... - А все равно боец не помешал бы.
- Базара нет, - согласился Бычок. - Не помешал бы. Только не Мурза. Как там Малой?
- Отрубился.
- Малого жалко
Малого действительно жалко. Хороший боец, и парень неплохой. Хреново ему теперь слепому будет".

Возможно, будучи вырванным из контекста, приведенный эпизод не произведет должного сокрушительного эффекта, но, целиком погрузившись в произведение отчетливо видишь, как через отрывочные авторские ремарки на мониторе проступают детальные образы героев. Вплоть до личной истории каждого. Ее домысливаешь самым естественным образом, а это указывает на несомненный писательский дар насыщать аскетичную форму повествования максимумом эмоций.

- Но где же, воспетое батальными соцреалистами уважительно-бережное отношение к павшему воину, собрату по оружию?! - спросит не нюхавший пороху читатель.

Да, вот, так. Видимо смерть все же не отпущение... Или, просто было не до того.

"...у Малого - один глаз вышибло, второй ослеп. Сидит в углу, молчит и плачет. Утешать его некому, некогда, да и незачем. Без толку".

И вообще, вдруг понимаешь, что определение: " В общем, он был не самым плохим лейтенантом из всех, кого я видел " нужно постараться заслужить еще при жизни. Потом будет уже поздно.

Еще одна отличительная особенность произведения - обильное сдабривание текстового поля висельным юмором. Это вам не балаганный Петрушка-Теркин, здесь автор ближе к традиции Вийона написавшего в ожидании собственной казни:

"И, сколько весит этот зад

Узнает скоро шея".

Или Ярослава Гашека, устами Швейка поведавшего среди всего прочего о специальном приказе командования не закалывать пленных штыками у кирпичных стен ... "дабы не портить казенного имущества".

" Вообще, здесь поневоле начнешь верить в судьбу. Рожденный быть повешенным не утонет. На растяжке подорваться еще может, а вот утонуть - навряд ли " .

Кажущаяся отстраненность повествователя также способствует погружению читателя в шоково-заторможенное состояние, характерное, по утверждениям психологов, для подобных ситуаций.

" Так и сидим. Я снял разгрузку, броник, подложил под голову и лег... - Жопа, - сказал Кузя, завинчивая крышку и мечтательно глядя куда-то в угол.
- Точно, - согласился я
".

Еще с удивлением обнаружил, что для получения представления о пытке жаждой и круглосуточным страхом близкой смерти вполне достаточно прочесть: " Не сплю третьи сутки. Под утро прикемарил было - чехи открыли бешеную пальбу. Я очумело подкинулся ...".

Может кто-то из более дотошных рецензентов подскажет мне, где в рассказе прописана собственно кульминация? Лично я склоняюсь к двум предположениям. Согласно первому она в произведении, вопреки законам жанра, отсутствует в принципе. Но, вероятнее всего, кульминация происходит в момент общения героев на тему: " - За кого бог? За нас или за нохчей? ". Вывод, к которому приходят бойцы, равно как и финальная фраза этого диалога вполне могут отразить саму идею произведения. Хотя, возможно, она вынесена в эпиграф.

" Памяти всех российских солдат,
погибших в Чечне.
Земля вам пухом, ребята
" .

Это посвящение писателя Бутова может иллюстрировать и другие его рассказы, на мой взгляд, не столь завершенные. Но, мы, читатели уже ждем новых творческих воплощений автора. Мы терпеливы. Мы будем ждать столько, сколько нужно.

Система Orphus
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"
Комментариев:

Вернуться на главную