|
НА ПУТИ К СЕБЕ
Сколько раз рассыпалась дорога под ним,
И обвал, затихая, дрожал,
Но, всему вопреки, только Богом храним,
Он свой жизненный путь продолжал.
Сколько раз поднималась земля на дыбы,
Уходя у него из-под ног,
Но вставал он, другой не желая судьбы,
И спешил по пунктирам дорог.
Он весь мир исходил, словно книгу прочёл,
Чтоб себя обрести где-нибудь,
И, совсем обессилев, к порогу пришёл,
От которого начал свой путь.
СО СЧАСТЬЕМ НАПЕРЕГОНКИ
Как мы, мальчишки, старались, бывало,
Детство догнать, что от нас убегало…
Где же теперь оно спряталось… Где?..
Долгую жизнь не разделишь на части.
С горных вершин нам просыпалось счастье –
Детям аула, растущим в нужде.
Как же мы бегали скошенным лугом!
Не поспевая порой друг за другом,
Перемешавшись со стадом телят,
Споря: ну кто же быстрей на дороге –
Ты иль телёнок, чьи бойкие ноги
Над каменистой землёю летят…
Каждый нашёл в те далёкие годы
Счастье своё, и печаль, и невзгоды,
Но и судьбы своей не обогнул –
Будь на равнине он или на склоне…
Линией жизни лежит на ладони
Тропка, ведущая в горный аул.
ЗА ОТЦОМ
Шагал, судьбе отдав долги,
Отец передо мной.
Я повторял его шаги,
Ступая за спиной.
Прошёл поляной напрямик,
Сминая чернобыл,
Ступил на камень – и родник
Из-под ноги забил.
Он луг скосил, а я вдыхал
Травы густой нектар,
И от земли, что он вспахал,
Струился тёплый пар.
И вдруг – исчез, как за стеной,
Почти на сходе дня…
Он дверь захлопнул предо мной
И не пустил меня.
АНГЕЛЫ У НАШЕГО ОЧАГА
День за дымкой голубою
Силуэты очернил.
Вечер в городе. С мольбою
Тополь голову склонил.
На пороге тьмы и света
Между небом и землёй
Снова вспомнишь – детство, лето,
Год, давно забытый мной.
Мать в молитве. Еле теплясь
Месяц светит на стерню.
Словно дети, в дом слетелись
Стайкой ангелы к огню.
В ПУСТОМ ОТЦОВСКОМ ДОМЕ
…И сегодня висит материнская шаль
На стене, точно память о жизни былой.
В почерневшие окна влетев, как печаль,
Ветер детства играет её бахромой.
Шаль хранит от беды и наш дом, и село,
Бережёт от беспамятства прожитых дней.
Будет время, и снова подарит тепло
Эта шаль подрастающей дочке моей.
СВИРЕЛЬ
Обрушилась Родина в бешеном вихре
В провал, с четырёх подступивший сторон.
Умолкла лавина, овации стихли,
Но песен не слышно под крики ворон.
Из деревца прошлого время сумело
Свирель смастерить, чтобы выдохнуть трель.
На краешке пропасти бедность присела,
В руках и смеётся, и плачет свирель.
ВЕТЕР РОДНОГО КРАЯ
Вновь волна накроет штормовая.
Прошлое становится длинней,
На песке следы мои смывая,
Оседая белой пеной дней.
Перемены разными бывают,
Но боюсь я тех, что за гроши
Самое родное выбивают
Из моей растерянной души.
Постучит в окно весенний вечер,
Тёплый, как парное молоко.
Мне спасенье дарит только ветер,
Уносящий мысли далеко.
Долетают прошлого крупинки
С ветром детства: сон мой, тишина,
Запах закопчённой керосинки,
Бабушкой зажжённой у окна.
СПАСАЯ ДУШУ…
Когда, устав, упал я на колени,
Себе в глаза взглянув со стороны,
Когда уже вокруг мелькали тени
Былых людей и брошенной страны,
Когда низверглись в мёртвую пучину
Моих надежд несбывшихся миры
И занял вор орлиную вершину –
Застряло время в горле, хоть умри…
Глотал я зелье, чтобы смыть невзгоды
И горечь чувств, скопившихся в душе,
И в самого себя ушёл на годы,
Не веря в искупление уже.
Смеялся мир… Средь хохота и гула
Я слышал плач твой: «Господи, молю!..»
И прошлое твоей слезой свернуло,
Спасая душу грешную мою.
ЗА ЗОВОМ С НЕБА…
У окна услышишь: полетел
Журавлиный клин по поднебесью.
И молчишь. Немую тишину
Только в кротком сердце угадаешь,
Лишь за ней ещё ты можешь скрыть
Горький плач души своей уставшей –
О другой мечтающей судьбе,
О других краях затосковавшей.
И с собой зовут тебя туда
Голоса курлыкающей стаи,
Может быть, и вправду там найдёшь
То, о чём ты грезишь постоянно:
Тихая, спокойная любовь,
Чистое, безоблачное счастье.
Ты прости, любимая, меня:
Это я в твоей повинен грусти.
Молча в небесах парит душа –
В беспросветных высях – и рыдает,
Потому что слышит тишину
Ночи, наклонившейся над нами.
Бесполезны все мои слова.
Я молчу, чтоб песню не нарушить,
Плачущую в сердце у тебя,
Улетая вслед за журавлями.
ВЯЗАНКИ ГОРЕСТЕЙ
Горестей на сердце, как вязанок
С хворостом, моя носила мать, –
Сколько – не сочтёшь, хоть спозаранок
Начинай – не сможешь сосчитать.
Разожжён тандыр – не без причины,
Лето разгорается, звеня,
И ломает мама хворостины
Для неприхотливого огня.
И в огне сгорает без разбора
Груз её печалей и обид.
Улыбаясь – весело и споро
День под горку солнечный спешит.
Снова в топке горести пылают:
Хлеб печётся шумной детворе.
Только никогда не убывают
Хвороста вязанки во дворе.
|
ТВОЁ СЧАСТЬЕ В ТЕБЕ
А счастье – есть…
Хотя ещё пока
Оно и незаметно под камнями,
Но чувствует мудрец издалека
Биение, не слышимое нами.
В пластах земных его таится суть,
И жаждет счастье, чтоб его позвали.
Седой старик ему укажет путь,
И ручеёк пробьётся сквозь завалы.
Услышь его, вдохни блаженный хмель,
Опять вернувшись к отчему порогу. –
А счастье – не за тридевять земель.
Оно – в тебе…
Открой ему дорогу.
У РОДНИКА
Вчера, когда к тебе приник,
Был счастьем полон ты,
Сегодня ж горше нет, родник,
Твоей святой воды.
Она сверкает, словно сталь,
Ключи, журча, поют.
Как в сердце – радость и печаль
В тебе нашли приют.
Сквозь воду видно, как по дну
Струится память лет.
Бросают камни в глубину,
Но твой не меркнет свет.
Вчера я счастлив был вполне –
Смог счастье пригубить,
Сегодня ж на коленях мне
Придётся горе пить.
Я И СЛЕПОЙ
Не всходит солнце в небе уже который год,
В тоске живёт ненастьем измученный народ.
Сказал мудрец: «Спешите! Я точно говорю:
Вы все сегодня утром увидите зарю!»
Бежит толпа на гору. В хвосте бредёт слепой,
Как будто сможет солнце узреть перед собой.
Его спросил я хмуро средь этой кутерьмы:
«Зачем же ты со всеми идёшь, невольник тьмы?
Плетёшься ты во мраке, не зная сам – куда?
Ты и представить солнце не сможешь никогда…»
И он ответил кротко, превозмогая путь:
«Пусть я и слеп глазами, но сердцем вижу суть.
Твой взгляд пустой иному я зренью предпочту:
Дано ль увидеть въяве тебе твою мечту?..»
И я назад вернулся, поникнув головой,
И за слепым продолжил подъём нелёгкий свой.
ОПАЛИЛ Я ЛАДОНЬ
Навсегда мой аул остаётся со мной.
Я пришёл под родительский кров
После долгой разлуки… и горькой виной
Наполняется взгляд до краёв.
У соседних ворот, от меня напрямик,
Одиноко вздохнув иногда,
В пальцах чётки сжимая, считает старик
Убежавшие в вечность года.
Он совсем позабыт – ждёт, чтоб в сгорбленный дом
Заглянул бы к нему кто-нибудь,
Но уже и со мной говорит он с трудом,
Редких слёз не стесняясь ничуть.
Он похож на отца – та же мудрость и стать,
Точно так же бела голова…
– Ты прости мне, отец! – захотелось сказать,
Но невольно застыли слова.
Седина уместила беду и войну,
И понятно теперь, почему
Опалил я ладонь о его седину,
Лишь рукой прикоснувшись к нему.
НА КАМНЯХ ГОРНОГО КРАЯ
Счастья крепость на чужбине
Строил я – и горд, и смел –
Ради глаз, что и поныне
Позабыть я не сумел.
Льёт в ауле дождик часто,
И туман ползёт, как дым,
Но сияла крепость счастья
Мне под солнышком чужим.
На песке держались стены,
Вырастая вкривь и вкось,
А в глазах моих и тени
Счастья даже не нашлось.
…Сель сошёл, как будто в битве,
Низвергая на простор
Камни горькие обиды,
Голоса высоких гор.
Крепость счастья смыта селем.
Строю – вопреки судьбе –
На камнях, что он посеял,
Саклю новую себе.
ЧТО ЖЕ ОН СКАЗАЛ?..
Солдат неслышно подошёл
И у костра присел.
Его волос волнистый шёлк
Ещё не поседел.
И молча он в огонь глядел,
А даль была пуста.
В Победный день костёр горел –
Десятки лет спустя.
Сидел, боями обожжён.
Далёк его был путь.
Не ведал о Победе он
Хотя бы что-нибудь.
Боец, как видно, жил войной,
И боль его остра…
Два внука рядышком со мной
Играли у костра.
Пред ним я, может, виноват? –
Всей правде вопреки.
Не торопясь ушёл солдат,
Мне не подав руки.
В ночи исчез он – весь в дыму,
Тих и суров с лица…
Что он сказал мне – не пойму,
Но вспомнил я отца.
ЛЮБОВЬ СКАЛЫ И ВЕТРА
… Сам у себя спросил однажды ветер:
«Зачем же я с ума схожу, терзаясь?
Зачем же вновь и вновь пытаюсь тщетно
Найти живую душу у скалы?
Её хоть лаской трепетно окутай,
Хоть по лицу дождём ударь наотмашь
Иль злою бурей всю её накрой,
Но ничего добиться не сумеешь:
Неумолимо каменная глыба
Веками безучастною стоит…»
Скала сама с собою говорила:
«На что же я ещё надеюсь в жизни?
Какие чувства могут быть у ветра?
Со мною он способен лишь играть.
Удержишь разве вечного скитальца
Поблизости? Мне неизвестно даже,
Откуда прилетает он ко мне.
Конечно же, не ровня мы друг другу…»
Что было и что будет – я не знаю,
Но вечно существует в этом мире
Любовь, когда скалу ласкает ветер,
Надеясь покорить её скорей,
И ветра ждёт скала и днём, и ночью,
Уже и не надеясь удержать.
Перевод с табасаранского
Владимира СОРОЧКИНА |
