Андрей РУМЯНЦЕВ
ПОБЕДЫ ЧАША
СТАНЦИЯ ПРОЩАНИЯ
В ту зиму долгими ночами
Здесь паровозы не кричали.
От этих мерзлых стен полночных
К Москве, к Москве,
Под вой пурги,
В суровых эшелонах срочных
Везли сибирские полки.
И эта станция прощанья
Для наших близких
Той зимой
Сама казалась обещаньем
Беды
И гибели самой.
Но как спокойно и сурово
Приказ короткий звал солдат!
Как твердо в избы по сугробам
Шагали женщины назад!
Здесь,
В тыловой глуши таежной,
Я понял детскою душой,
Что на земле седой, тревожной
Есть Долг,
Как Родина, большой.
Защитник мой,
В снегах под Рузой
В сраженье
Пулей сбитый с ног,
Вернулся ль ты назад, безусый,
На станционный огонек?
Солдатка в темном полушалке,
Смогла ли ты сюда прийти
Встречать бойца на полустанке
В конце жестокого пути?
Я так хотел бы верить свято,
Что всех,
Ушедших в темь пурги,
Встречал родной перрон дощатый,
Он помнит давние шаги!
Но сорок семь солдат взяла
Война из моего села...

* * *
Отец пришел, когда уже дымилась
Победы чаша над родной землей.
Она ему четыре года снилась
Над прахом разрушенья
И золой.

Он взялся за топор,
И плуг,
И косу,
Любое дело делая взахлеб,
Спины не разгибая –
Кровь из носу, -
В поту горячем расшибая лоб!

И встал забор,
И задымилась баня,
И задышала пустошь черных лет
Парною пашней,
И, смеясь, папаня
Увидел свет,
Полей зеленый свет!

И солнце грело жарче,
Печка ярче
Пылала в нахоложенной избе.
Все было по-другому.
Все иначе.
В деревне.
В поле.
В воздухе.
В судьбе!..

ТИШИНА
После разрывов, гула, треска,
В снах неожиданно страшна,
У молодого перелеска
Его будила тишина.

Он спал у озера и речки,
На теплом поле и лугу, –
Она взрывалась без осечки,
И осыпался гром в мозгу.

И дни,
И долгие недели
В гремящей этой тишине
Все комья черные летели…
Ад, продолжавшийся во сне…

* * *
Эти братья остались с войны без отца,
И поблекшая мать молодая
Никакого уже не ждала молодца,
На старинных бобах не гадая..

Мы играли, резвясь, на задворках села,
Мяч тряпичный иль шайбу гоняя.
А у них безотцовщина в доме жила
И гнобила, как немочь гнилая.

Кто погладит тебя по щеке и вихрам,
Кто накажет и кто приголубит,
Кто введет тебя за руку, словно бы в храм,
Под кедровые своды, что любит?

Без отца,
Без отца,
Без отца,
Без отца –
Как биение сердца больного.
И страдать оно будет уже до конца,
До земного конца,
До земного…


* * *
Солдат вернулся, а его невеста
Не дождалась – живет уже с другим.
Но не бывает пусто
Свято место:
Он выбрал ту, что соблазнилась им.

Солдат был хвор – к дождю болела рана.
Хозяйство вел без пыла –
Вкривь и вкось.
Взошла над ним хмельная власть стакана,
И в мир подругу отпустить пришлось.

Речь не о ней.
И не о нем в итоге.
Речь о невесте – нежной до поры.
Она всегда являлась на пороге,
Когда вступал он в темные миры.

Она стояла, тонкая, как ива,
Желанная, как ласка ветерка.
Так трепетно, так верно, так счастливо
Лица касалась легкая рука.

И начинал гудеть какой-то зуммер,
И голос властный бушевал во сне:
«Ты почему от ран своих не умер,
Влюбленный и счастливый,
На войне?»

* * *
Зачем я пишу о подводе,
Плывущей в полях ввечеру,
О ветреной, зябкой погоде,
Сменившей дневную жару,

О маме — задумчивой жнице,
О брошенном в короб серпе,
О теплом кулечке пшеницы,
Что я прижимаю к себе?

Зачем? Я и сам не отвечу,
Откуда явились слова.
Прошла уже целая вечность,
А эта дорога жива.

Все те же просторные дали,
И горы, и сосны — стеной.
И воздух любви и печали
Повсюду разлит надо мной.

Система Orphus
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"
Комментариев:

Вернуться на главную