Звучал по аудитории спокойный голос полковника. Полковник видел войну. Теперь же его оружием были деревянная указка и шариковая ручка. Район боевых действий – школьная доска средних размеров. Его солдаты – цветные мелки. Ими он может изобразить артиллерийскую батарею, пулемётный расчёт, танки, вертолёт. Все эти силы способны наступать и обороняться, сокрушать или обращать в бегство врага, позиции которого вычерчены в левой части доски. Да, а ведь это поле, висевшее за его спиной, знавало грандиозные битвы. Уверен, что когда-нибудь явится новый Геродот, чтобы рассказать о них миру. Пока этого не произошло, обычная лекция продолжалась:

- Итак, общевойсковой бой, товарищи курсанты, представляет собой согласованные по цели, месту и времени удар, огонь, маневр подразделений в целях уничтожения противника…

Я занял достаточно выгодную позицию на последнем ряду и старался не попадаться полковнику на глаза. Он обещал спросить меня боевой порядок мотострелкового взвода в обороне. Отвечать всё это сегодня в мои планы совершенно не входило. Поэтому главной задачей было как можно лучше замаскироваться, используя рельеф местности, чтобы не быть обнаруженным до конца занятия.

За наскоро выстроенной баррикадой из толстой тетради и учебника «Оперативное искусство» лежала неизвестная мне книга, неизвестного мне автора, тонкая, в мягком переплёте. «Исаак Бабель», - значилось на первой странице, а ещё чуть ниже: «История моей голубятни. Рассказы». Собственно из-за названия я и схватил её с полки книжного шкафа. Столько замечательно-живого слышалось мне в этой комбинации слов. Казалось, именно за этой простой, картонной обложкой можно найти умиротворение и покой. Прочитать что-нибудь подобное – не самый дурной вариант, когда вокруг гремят нарисованные баталии.

Взглянув на доску, я увидел наш небольшой, но идеально вычерченный красным мелом, взвод. С запада подходил враг. Противник имел при себе и группу боевых машин, и миномёты, и танки. В то время как мы располагали только тремя отделениями бойцов, несколькими пулемётами. Но ведь главное – сплочённость и вера в победу. Это видно даже по рисунку. По направлению стрелок предательского синего цвета было понятно, что взвод хотят взять в кольцо и добить. Тем временем подкрепление было на подходе. А это значило, что скоро алые, родные сердцу стрелы, рассекая пространство, ринутся к первой линии неприятельских траншей.

А что же Бабель? А у Бабеля Одесса. Согретая белым солнцем, омытая Чёрным морем, Одесса. Я там и не был никогда, но, прочитав первые строки рассказа «Пробуждение», понял, что находиться сейчас в душной аудитории – есть преступление перед всем прекрасным, что только существует на земле. Нужно было немедленно туда, к дворикам и улочкам, акациям и каштанам. Судьба красного взвода на зелёной доске уже не волновала меня. Больше переживаний было за маленького еврейского мальчика-гимназиста, который прогуливал уроки скрипки. Он носил свои первые сочинения известному в городе журналисту и был оценён. Но при этом разоблачён родителями в том, что уже месяц не посещал уроков. Так погибают музыканты и рождаются писатели.

В книге я видел реальные судьбы, реальные чувства людей. Это сокращало вековой разрыв между нашими мирами. Вот и революция 1905 года уже не казалась такой далёкой. Потрясение целой страны, империи проникало в сознание не через даты и комментарии историков, а через восприятие всё того же мальчика. Он хотел собственную голубятню, его дед обещал помочь. Но деда убивают во время погрома, двух белых голубей, купленных накануне, растаптывают на мостовой. Ужас бунта и поруганная мечта.

  Вместе с проводником в синей шинели я кочевал от рассказа к рассказу.

Мы спускались на разные уровни одесской жизни. Заглянули в порт, где меня познакомили с матросом парохода «Кенсингтон» по имени мистер Троттибэрн. Он контрабандой привозил в город курительные трубки на продажу, их вручную точил в Линкольне его родной брат. Троттибэрн напрочь отрицал пользование трубками фабричного изготовления, а в связи с этим часто повторял: «Детей надо делать своими руками».

Между тем лекция продолжалась. Речь шла о Чечне.

- Когда я в 1995 году приехал в Грозный молодым лейтенантом, мне пришлось в кратчайшие сроки навёрстывать пропущенный в училище материал. Только делать это пришлось под пулями, а не в тёплой аудитории. Поэтому я вас прошу, не приказываю, а прошу – учитесь пока вам дают такую возможность.

Эта фраза заставила меня прервать чтение. «Ага, конечно дают возможность, мы из нарядов не вылезаем…» - мелькнула в голове мысль. Затем я пристально посмотрел на полковника. Это был среднего роста человек со смуглым, скуластым лицом, морщины на лбу. На левой щеке виднелась бледная полоса шрама. Китель был отглажен, а на груди прямо над белым академическим ромбиком находились две жёлтые нашивки за ранение. В его орденской планке можно было заметить планку Ордена Мужества – малиновый прямоугольник с белыми полосами по краям. Удивительно, но вдруг стало понятно, что все эти важные детали были замечены мной только сегодня, хотя полковник был ведущим преподавателем моей группы и преподавал у нас уже года два.

- Поймите, товарищи курсанты, через два года вы придёте в войска. В войсках вы должны будете обучить солдата не плац ломом подметать или траву красить, а как в первом же бою пулю не словить, а потом ещё и победить.

Тут на третьем ряду поднялась рука.

- Что ты хочешь Рыков?

- Товарищ полковник, курсант Рыков, разрешите вопрос?

- Ну, давай.

- А вы действительно считаете, что в наше время возможны такие конфликты, как это было в 90-е на Северном Кавказе? Мне кажется, сейчас роль отдельного солдата к минимуму сводится. В наши дни воюют всё больше технологиями.

Курсанты заулыбались

- Рыков, вот ты вроде отличник учёбы, а элементарных вещей понять не в состоянии. Компьютер нашу страну не защитит – заруби себе где-нибудь... Это придётся делать тебе и твоему взводу. Ну а в связи со складывающейся в мире военно-политической обстановкой у вас всё меньше и меньше времени, чтобы учиться военному делу настоящим образом. Вернее сказать, времени этого практически не осталось.

«Неужели это всё? Я думал, он потратит на Рыкова чуть побольше времени. Эх, видимо сейчас придётся выходить что-то отвечать».

Казалось, провал как никогда близок. Единственный материл, который сейчас вертелся в голове это то, что в городе Линкольне делают хорошие курительные трубки. Но информация эта была никуда не применима, я ведь даже не курил.

- Курс, 5-6 час учебных занятий окончить, перерыв! – скомандовал дневальный из коридора, а затем подтвердил свою команду треском звонка.

- Так, курсанта Андреева мы послушать не успели. Но он должен быть готов доложить свой вопрос на следующей паре. Как раз за выходные будет время получше подготовится. Андреев, ты понял?

- Так точно, - радостно отозвался я.

- Встать! – скомандовал замкомвзвод сержант Гиркин.

Курсанты, гремя стульями, поднялись с мест.

- До свидания товарищи курсанты.

- До свидания, товарищ полковник! – раздалось хором.

- Всех поздравляю с наступающем праздником. Желаю Вам быть достойными защитниками своего Отечества.

- Взаимно, товарищ Полковник, - также хором ответила группа.

- Так, собираем вещи, оставляем за собой порядок, выходим строиться на обед.

После этих слов Гиркина аудитория наполнилась суетой и шумом. Полковник довольно быстро уложил свои вещи в чёрный потёртый портфель, расписался в учебных ведомостях, после чего покинул класс тактики. Я тоже поспешил скорее вырваться из душного помещения. Завтрашний день не сулил мне отдыха. Вместо увольнения я шёл в наряд по учебному корпусу. Впрочем, наряд этот был не самый тяжёлый. Основные плюсы: спокойствие, тишина и сидячее положение. Развлечения: книга и радио, которое можно было послушать через кнопочный телефон.

«Книжку Бабеля непременно необходимо взять с собой и дочитать в корпусе. А ответ для тактики подготовить перед началом пары», - именно так были расставлены приоритеты. Ещё одним приятным обстоятельством было то, что вместе со мной заступает мой друг и сослуживец Коля, ведь за приятной беседой с хорошим человеком время дежурства летит гораздо быстрее.

****

Первая половина выходного дня в училище была насыщена различными мероприятиями. Подъём в 7 утра. Затем был завтрак, потом торжественный митинг, посвящённый Дню защитника отечества. Потом все выходили на спортивно-массовые мероприятия. Тот день выдался снежным и морозным, а потому после разминки и кросса вокруг плаца курсанты были отправлены в казармы. В 12 дня те, кто шёл в увольнение ушли в увольнение. А остальных, в числе которых были и мы с Колькой, рассадили в клубе для просмотра фильма «Офицеры». Фильм этот я видел раз сто. А про профессию «защищать Родину» слышал тысячу. Последнее время начал думать, что картина эта в принципе не для военных. Военному человеку и так понятны те истины, на которые у режиссёра уходят плёнка и хронометраж. Именно это я объяснял Коле по пути из клуба в казарму. До построения на обед оставался ещё час, как раз хватало времени, чтобы позвонить домой.

- Алло, пап, привет. Ну как там дела?

- Привет. Да всё потихоньку. С праздником тебя.

- Спасибо, взаимно. Что мама делает?

- Мама на кухне салат нарезает. Скоро Семеновы придут.

- Ну это здорово. Слушай, а что я уже недели две до Кости дозвониться не могу. Ты не знаешь из-за чего?

И если до это на все мои вопросы ответы говорились незамедлительно, то вопрос про старшего брата, который вот уже почти год служил командиром взвода в одной из пехотных частей на Урале, вызвал почти минутное молчание.

- Папа, алло. Слышишь меня, опять у вас связь не ловит?

- Да слышу я тебя, - отвечал отец, делая голос тише, - Костя на учениях… В Белоруссии. Я сам с ним только вчера поговорил. Только матери ни слова, для неё он в Свердловской области на полигоне. Ты понял?

- Да понял. А чего ты ей не скажешь?

- Саня, ну ты совсем уже. Зачем ей это знать? Вам там что политинформацию не доводят? Пускай лучше Свердловская область, крепче спать будет.

- Ну да. Не переживайте вы так, всё нормально будет.

-Это то понятно. Ладно, сын, пойду домофон открою, кажется, Семеновы пришли.

- Ну хорошо вам посидеть, а я в наряд. С праздником ещё раз.

- Ага, и тебя. Скучного дежурства.

- Спасибо.

Не могу сказать, что был сильно удивлён новостью. Признаться, я даже немного завидовал Косте. Человек в ответственной командировке, занят серьёзным делом.

После обеда готовили к наряду. Затем инструктировались и только потом заступили. В половину седьмого вечера мы с Колькой стояли в вестибюле учкора. Здесь был настоящий рай, особенно после продолжительного стояния на морозе. Развод прошёл без замечаний. Дежурный офицер попался вполне адекватный. Через час, согласно инструкции, корпус надлежало закрыть. Мы сели за парту. Коля сделал запись в книге приёма и сдачи дежурств после чего с досадой произнёс:

- Быстро праздник закончился.

- Да не переживай ты так.

- Знаешь, когда в школе учился 23 февраля был реально крутым днём. В школе девчонки поздравляли. Мама дома праздничный ужин готовила. А теперь…

- Ну да, а теперь ни девчонок, ни ужина праздничного. Серьёзно, Николай, хватит ныть. Давай музыку включим.

****

Между тем Бабель был практически дочитан. Последний рассказ сборника назывался «Дорога». Его первые строчки были такие: «Я ушёл с развалившегося фронта в ноябре семнадцатого года».

На следующий день мы с Колькой вновь оказались в корпусном вестибюле. Совсем скоро ожидалось прибытие училищного начальства, а также преподавателей. Крыльцо от снега было почищено общими усилиями. После этого промыли пол. А перед завтраком я вновь решил включить радио. Так мы узнали о начале проведения специальной военной операции на Украине. Это было утро 24 февраля 2022 года.  

Вверх

Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев: