НА ЯРОСЛАВОМ ДВОРИЩЕ

Впервые  Дмитрия Балашова я увидел в Вологде на 2-м празднике «Славянской письменности и культуры» в мае-июне  1987 года. А  годом   раньше  такой же праздник, первый в истории Советского Союза,  состоялся в Мурманске, душой и вдохновителем его был  известный прозаик Виталий Маслов. В Вологде  же   хлопоты взял на себя неугомонный Владимир Шириков, возглавлявший  Вологодскую писательскую организацию. Тогда обращение к фигурам святых Кирилла и Мефодия, создателей славянской азбуки и «учителей словенских» (так их поминают на Святой Литургии в храмах),  было необычным, неожиданным, знаменовало собой, что русский народ проснулся «от большевистского наркоза» и желает припасть к своим древним истокам…

Прежде о Балашове  из Новгорода  я практически ничего не слышал. Правда,  мой университетский товарищ, родом из города на реке Волхов, отзывался о писателе восторженно, допуская иногда колкие  пассажи в его адрес. Большая группа писателей со всего Союза, а также из дружеской Болгарии, шла по центру Вологды. Над зданием драмтеатра для молодёжи сиял плакат со стихами Константина Батюшкова: «О, память сердца, ты сильней рассудка памяти печальной…». Строка звучала символически – торжества совпадали с 200-летним юбилеем поэта. На Соборной горке  предстояло открытие  памятника Константину Николаевичу скульптора Вячеслава Клыкова.

Дмитрий Балашов резко выделялся среди  коллег. Одет он был в крестьянскую  косоворотку, подпоясанную кушаком, на ногах – мягкие чёрные сапоги, хотя стояло  лето. Невольно я вспомнил Николая Клюева – поэта не раз упрекали за «бутафорский» крестьянский наряд. Но тогда-то, в 20-е годы  прошлого века, ещё сильна была  крестьянская Русь,  Клюев считал себя её выразителем. А в данной ситуации  не желание ли гостя  «произвести впечатление» на публику? Тем более, что, выступая перед молодёжью, Дмитрий Михайлович допустил какую-то вольность…

Через некоторое время судьба преподнесла подарок – повезло познакомиться с писателем поближе, и я увидел совершенно другого человека, отличного от той внешней оболочки. К тому моменту я имел  определённое представление о творчестве Балашова, прочитал несколько его произведений, в том числе роман «Святая Русь», который  печатал с продолжением  журнал «Север» в Петрозаводске.

Впечатление сложилось такое.

Ночь рождает звезду, заря – день, а в потаённых глубинах прошлого сокрыто будущее. Помнят ли люди прошлое, как оно того заслуживает? Знают ли прошлое по-настоящему? Наконец, воспринимают ли  Историю родной страны во всём её многообразии? Скорее, многие отделаются пушкинской фразой: «Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь…».

К счастью, не все таковы!

Дмитрий Балашов за рабочим столом в Великом Новгороде

Прозаик, поэт,  историк, учёный-фольклорист, острый публицист, Дмитрий Михайлович Балашов давно разгадывает «тайну»  славянской души, её предназначение в  мире. В  повести  «Марфа-посадница», романах «Младший сын», «Бремя власти», «Святая Русь» и других произведениях оживают фигуры Александра Невского, Дмитрия Донского, Сергия Радонежского, Тохтамыша, Батыя… И, конечно, простых людей – крестьян, ратников, ремесленников, чьи судьбы весьма поучительны. На «жгучие» вопросы современности писатель искал  ответы в деяниях предков, проводя аналогии между событиями очень давними и настоящими.

… Редакция «Труда», где я тогда  работал собкором, попросила подготовить беседу с  Балашовым о времени и о себе. Добравшись до  зимнего Новгорода, я сразу позвонил Дмитрию Михайловичу.

- Приезжайте прямо сейчас ко мне, - предложил он, - а то я потом на несколько дней уеду в деревню.

До  Ярославова  Дворища за Волховом, где на одной из улиц верхнего посада жил писатель в скромном  двухэтажном коттедже, занимая часть его, я дошёл пешком –   недалеко от гостиницы. Лёгкая позёмка кружила в переулках. Вскоре я поднялся на площадку. Двери в квартиру напоминали  царские врата в церковном алтаре. Заметил и другие детали, красноречиво свидетельствующие о пристрастиях хозяина к былинной старине.

Дмитрий Михайлович, невысокого роста, в расшитой крестьянской косоворотке, провёл в рабочий кабинет, довольно просторный. Слева стояли книжные шкафы, справа у стены – большой письменный стол, он сел за него, а я – с другой стороны стола, ближе к окну. Писатель постепенно входил в тему, всё больше и больше овладевая Историей. Казалось, он уже переселился в иные времена, иногда жестикулировал пальцами  рук, на щеках выступил румянец, будто перед ним  толпа слушателей, а не один человек. Удивительное ощущение я  испытал,  узнал  много необычного,  до  чего сам, вряд ли,  когда дошёл бы.

«ВСЁ  ВСТАНЕТ НА СВОИ МЕСТА…»

Последнее прижизненное фото писателя в мае 2000 года на Ярославом Дворище

За окошком  густели сумерки, а мы в пылу беседы даже не заметили, что пролетело несколько часов. Обстоятельный разговор вышел, а главное – поучительный для всех. В данном случае приведу наиболее существенные моменты.

- Дмитрий Михайлович, нередко услышишь от обывателей, да и от государственных мужей нелепые сетования: мол, зачем наши предки создали такое обширное  государство? Лучше бы слепили какое-нибудь маленькое, типа Дании, тога  жилось бы легко, никто не покушался бы…

- То и дело раздаются разговоры о том, что Россия увеличивалась в своё время не ко благу нации и что нам надобно вернуться к границам  XV столетия. Сразу спрошу: а многочисленные иностранные граждане, вообще все пришлые к нам, количество коих заметно выросло именно с отсоединением союзных республик, они тогда покинут страну или будут досасывать её останки?

О каком именно времени в пределах XV века идёт речь? Скажем, к границам 1477-го или к границам 1480 года хотят нас вернуть? Дело в том, что как раз за эти три года территория постоянно растущего Московского государства с присоединением Новгорода увеличилась ровно вдвое и затем продолжала увеличиваться; русские люди дошли до Тихого океана, присоединили Среднюю Азию и Кавказ, справились с турками в Причерноморье, отобрали у Польши некогда захваченные ею земли Киевской Руси а также Руси Белой (Белоруссии) и Червонной (Галичины), наконец, справились с Орденом и шведами на северо-западной границе своей. И как быть с многочисленными племенами веси, чуди, мери, мордвы, муромы, дикой ломи, зырян, вогуличей и многих прочих, уже к XV столетию включёнными в состав растущей Московской Руси?

Древний торговый путь – от Балтики до Тихого океана – проложили три тысячи лет назад скифы, наши предки. Единство евроазиатского пространства утвердили позже монголы, а после них – русские. На том пути, словно гроздья на лозе винограда,  - великие цивилизации, в их числе славянская. История, её необъятная стихия, не прощала и не прощает бездумного, алчного перекраивания границ, что пытались  делать в начале ХХ века, что делают и в его конце. Территория принадлежит народу и его истории, предкам так же, как и потомкам. На неё не может покушаться даже самая высшая власть. Тем паче, если речь идёт о такой, не имеющей аналогов в мировой истории стране, как Россия.

От дуновения Истории президенты, царьки, князьки слетят, как пожелтевшие листья, и всё встанет на свои места. Верю, что будет так, а не иначе. Россия, которая ни за что ни про что потеряла сегодня немалое количество исконной земли, выходы к морям обретёт утраченное.

Историю обмануть невозможно!

Что же касается роли народа, его пастырей в потоке Истории, то я придерживаюсь теории известного учёного Льва Гумилёва. Судьба народа изменчива. То она достигает больших духовных и материальных высот, а то прозябает. Да, сам народ в истории весьма значим. Но участь его нередко зависит от горстки людей, порой далеко не самых лучших.

- В последнее время часто обвиняют русскую интеллигенцию в негативном влиянии на народ. В чём всё-таки, на Ваш взгляд, её вина?

- Всё, что могло ожидать русский народ, было описано у Достоевского в «Бесах». Предостережений его не захотели понять. Разве это не вина? А отсутствие истинного патриотизма у интеллигенции? До революции построили железную дорогу на Дальний Восток – неслыханное дело в мировой практике. Кто из интеллигенции доброжелательно отозвался на это событие? Никто! Им было не до того – умы занимали парижские моды, салонные сплетни, «революционные течения…». Для немалого числа считающих себя интеллигентами Россия была «страна рабов, страна господ». Но на Руси, особенно до Петра I, не было угнетения, не было насилия над традициями, над верованиями, над образом жизни. Об этом свидетельствуют многочисленные исторические факты.

К слову, в Древней Руси вопросы о смертной казни, о наказании решал князь. А в Польше, в Эстонии во дворах вельмож стояли виселицы – господа сами судили своих рабов, сами с ними расправлялись. Разница в правосудии, как видим, огромная. Да и не только в нём. Тогда жили свободно в полном смысле этого понятия, русский человек был к тому же богат. Двор, скарб нашего крестьянина XIII – XIV веков, особенно северного и новгородского, не знавшего принудительного земледелия, был зажиточнее двора любого западного послуживца-рыцаря. Овчинная шуба считалась для него роскошью, а для русского мужика – обыкновенным, необходимым предметом быта. Поэтому рядовая новгородская крестьянка имела столько нарядов и украшений, что по современным меркам такого богатства не имеет в своём гардеробе и жена министра, даже усердно ворующего из казны.

- Кстати, о современных мерках. Не кажется ли Вам, что незнание   народных обычаев  и традиций нынешними правителями привело страну к отрицательным результатам в развитии?

- Неуважение к истории предков, забвение традиций народной жизни, нежелание учитывать в своей деятельности особенности страны, особенности её населения присущи и нынешней интеллигенции. Разумеется, не всей, но особенно той её части, что слепо поклоняется Западу. В какой-то мере это относится и к правящей страной элите.

Нечто подобное уже было!

Реформы Петра I  также во многом захлебнулись из-за своего иноземного духа … Но была и другая причина. В лихую годину, в любую беду русский человек старался обходиться меньшими людскими потерями. А у Петра, старавшегося, правда, во имя страны, был другой принцип – любой ценой, любыми жертвами достигать цели. Сбережение народа мало его волновало, народ для самодержца был материалом, из которого он лепил, что хотел. Цена его преобразований, его войн – миллионы загубленных жизней…

Пора, пора нам всем вместе – обществу, правительству, интеллигенции – обратить внимание на жизнь НАШИХ ГРАЖДАН, а не на Запад, который нам до конца не понять,  и к бездумному слиянию с которым нам совсем не стоит стремиться…

КОЕ-ЧТО О КУЛЬТУРЕ

- Тем более, что истоки нашей культуры, духовности, веры иные, чем на Западе. Что Вы думаете об их возрождении?   

- То, о чём мы рассуждали – история, политика, экономика, традиции – лишь подножие культуры. А духовная культура – главное для человека. Посмотрите: обычно люди тянутся не к тому, кто материально богат, а к тому, кто обладает духовным богатством. Приведу слова из Писания: «Хлеб свой добывать в поте лица своего». В том числе,  - конечно, и духовный. Если человек не выкладывается в работе, в добывании «хлеба» духовного, то он просто вырождается. Безделье противоречит духовной сущности каждого из нас.

Разнообразие культур разных народов – залог бессмертия человечества. А воплощение мечты большевиков о том, чтобы все жили по одной «пролетарской культуре», привело бы к гибели. За последние десятилетия народная культура, народный быт утратили многие традиции. Сейчас чиновники утверждают   прежде всего культуру лицезрения, которая не предполагает участие в действиях, сопереживание, как исстари было на Руси. А жаль!

Что касается Веры. Всякий человек, если он нормальный, не может не придти к тому, что в мире есть высшая Божественная сила. Я стал верующим – пришёл к Православию – не столько через сердце, а через разум. И рад, что на Руси ныне возрождаются храмы. Вера  облегчаем нам земное существование. Но нужно помнить, что Бог требует от человека действия. Бездействие – смерть. Можно креститься, что называется, четырьмя руками. Если же не будет действия, то молитвы бессмысленны!

Раздумья о прошлом

… Углубляясь в дебри  Истории, сталкиваешься со странным фактом, который, однако, отринуть или замолчать невозможно: государство, получившее имя Великой России, существовало задолго до русских, существовало при разных народах, но упорно выливалось в территорию, даже географически мало отличающуюся с переменою хозяев и течением исторического времени. Народы, не способные к соборности, к межнациональной дружбе, попросту не смогли бы удержаться у власти на этой территории и в этих условиях.

… И не надо забывать простой, горькой, но упрямой истины: великим нациям не прощают их прежнего величия. Предав друзей и уступив врагам, мы вызовем к себе всеобщую дружную ненависть и ровно ничего не выиграем. Крест, данный России от Господа, надо нести достойно, а крест этот исключителен. Само бытиё нашей страны обеспечивает равновесие на Евразийском материке, да и не только на нём. Не будет преувеличением сказать, что и равновесие в мире обеспечивалось именно Россией, и подчеркнём – сильной Россией.

Наша гибель создаёт такую воронку, такой «спуск в Мальстрем», что может -  в поднявшейся войне вокруг дележа нашего бесхозного наследия – погибнуть и всё человечество. Понять это нужно теперь, до окончательного крушения страны.

«Потом» понимать будет уже поздно!

ВМЕСТО ЗАВЕЩАНИЯ
О последней публикации в журнале «Север»

Никто из людей не знает о дате конца  земного пути – так определено  Божественным Промыслом. Но некоторые, особенно утончённые натуры, иногда могут предчувствовать  уход в мир иной по обстоятельствам, известным только им. Думаю, подобное  чувство посетило и Дмитрия Михайловича Балашова. За три месяца до трагической кончины он опубликовал в журнале «Север», с которым сотрудничал не одно десятилетие, обширный материал, фактически  публицистическую повесть «РОССИЯ  НА  РУБЕЖЕ  ТРЕТЬЕГО  ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ».   Её можно расценить как своего рода ЗАВЕЩАНИЕ  выдающегося русского прозаика всем нам – и его современникам, и будущим поколениям.
Приведу несколько отрывков из публикации

***

«Мне как-то, приближаясь к неотменимому концу жизненного пути, всё больше становится важной судьба России, - признался Дмитрий Михайлович Балашов, - и всё меньше собственная. И я к тому же, по своему несносному всегдашнему обыкновению, оказываюсь в вечной оппозиции к существующему режиму. Ныне я, в молодости лишь чудом не попавший в лагерь, многократно травимый и «невыездной», ныне я – твёрдый сторонник партии и персонально Зюганова. Мы все в таком положении! Мы уже не верим в организации (тёмный лес: чо они там про себя выдумывают?!), а верим в лидеров. И мне, в предвидении собственного конца и в опасении конца России, хочется именно теперь как-то собрать воедино «передняя и задняя», «оба полы сего времени», и высказаться, возможно, в последний раз! Помогут ли чему-нибудь  слова, даже напечатанные, - Бог весть! Но внутренняя потребность высказаться властно толкает меня к бумаге…»

***

« Сидя в провинции, очень трудно понять, что же происходит в Москве, да и в стране тоже!
Наше, целиком проамериканское телевидение только тем и занимается, что поливает грязью любые патриотические начинания да исходит злобою при одном имени Зюганова.
Чего стоит,  хотя бы, свистопляска вокруг журналиста из западного антирусского радио «Свобода», передачи коего глушили во время оно. Журналиста, оказавшегося в Чечне, на территории враждебных нам сил, и на защиту которого бросились все, вплоть до Явлинского. Само телевидение США не могло бы, кажется, сделать большего! Хотя, по нормальным законам военного времени, сей герой, пробравшись на нашу территорию без соответствующих документов, подлежал бы – должен был бы подлежать! – не только аресту, но и военно-полевому суду, с последующим достаточно впечатляющим наказанием. Что-то не слышал я в 1941-1945 годах подобных историй с переходами вражеских журналистов через линию фронта!
А судьба Шеремета, поливавшего грязью Россию, журналиста-спекулянта, удалённого из Белоруссии и тотчас принятого с распростёртыми объятиями на нашем телевидении!».

***
«То, что «звёздные брызги влача за собой, мы летим в миллионы бездн», - известно всем. Народ вымирает. Живые силы страны как опоённые. В страшном сне не приснилось бы ещё пятнадцать лет назад то, что делается, по сути, с благословения руководства России!
Постоянный вопрос, который мне частенько  задает публика – что будет? – в сущности нелеп. Будет то, что мы сотворим своими руками, или то, что позволим сотворить другим. Бог, вручив человечеству свободу воли, дал нам опаснейший дар, ибо он лишает нас безответственной надежды на то, что мы нагрешим, а Господь простит и исправит. Увы! Построили Чернобыль – он и взорвался. Не опомнимся, не научимся исправлять сотворённое нами зло – погибнем. И наше место займут другие, похоронив великую культуру некогда великого и до сих пор неслыханно талантливого народа…»

***

«В нашей революции 1917 года соединились, по крайней мере, три составляющих: воля народа, затеи теоретиков и старания «заграницы» расправиться с Россией… Но, увы, была и третья причина, о которой приходится говорить много и долго. Выше уже было сказано, что Россия шла к какому-то очень своеобразному пути развития. То есть ей, по сути, не подходил опыт ни одной из западных стран. Требовалось найти нечто своё, и тут-то роковым образом сказалась неподготовленность нашей интеллигенции, и дворянской, и разночинной, к подобной постановке вопроса.
… «Западники» искали образцов на Западе, не понимая, что этим самым пробуют  великана обуть в детские башмаки.
… «Почвенники» идеализировали прошлое, не разбирались при этом в русской истории, не понимая того, что знаменитая русская община  проделала за прошедшие столетия очень непростую эволюцию и стала тормозом хозяйственного развития…».

***

«Нам нужна новая экологическая концепция, исключающая понятие дикой природы и бесхозной земли, нужны принципиальные реформы в энергетике, нужны, наконец, твёрдые законы, вернее – их неукоснительное исполнение.
Государство не может существовать на принципах воровства!
Не говоря уже о том, что по условиям климата наши граждане должны иметь много мясной, молочной и рыбной пищи, достаточно дешёвой, то есть доступной для всех.
В нашей стране должны быть (при наших растянутых коммуникациях) дешёвая связь и дешёвый транспорт, своя денежная система, не зависящая от курса доллара.
Мы должны раз и навсегда установить, точнее – возродить, традиционные торговые и культурные связи с соседями, не забывая о том, что нынешняя Россия основным гарантом сохранения мира в Мире».

Участники Балашовских чтений -награды вручает жена писателя Ольга Николаевна

ТРАГЕДИЯ  В ДЕРЕВНЕ КОЗЫНЁВО

Дмитрий Михайлович не только всю жизнь писал о русском крестьянском укладе, древнем и новом, но и сам воплощал этот уклад в яви. Проживая в Карелии, писатель, завёл настоящее хозяйство – копал землю, косил траву, содержал домашних животных, в том числе корову. На столе  все продукты у него были  свои.

С переездом в Великий Новгород он не изменил привычке – в пригороде, в деревне Козынёво, построил своими руками дом и оборудовал просторный рабочий кабинет.  Правда,  на содержание хозяйства уже отважился, всё-таки, годы брали своё. Но зато внизу двухэтажного дома писатель сделал мастерскую, где в свободные минуты с удовольствием занимался обработкой дерева, изготовлял всякие поделки.

… В тот роковой  вечер, 17 июля 2000 года, к писателю приехали гости –  взрослый  сын от первого брака Арсений и его приятель Михайлов. Оба они служили маркерами (организаторами игры на бильярде) в одном из баров Великого Новгорода. Отношение Балашова со своим младшим  сыном  были не благоприятными, они практически не общались. Более того,  Арсений подал в суд на отца, пытаясь  разделить в свою пользу родительскую  квартиру  в Великом Новгороде. Ну, а про своего приятеля Михайлова, с которым Арсений познакомился на бильярде, он ничего не сказал отцу. Хотя было что сказать. В свои 25 лет Михайлов не имел  профессии,  житейского «якоря», более того – был связан с уголовным миром. Он побывал в тюрьме, отсидев шесть лет строгого режима за разбой.

Михайлов, как всегда, был в подпитии. Возможно, Дмитрий Михайлович, ревностно относящийся к порокам, укорил гостя за беспутное житьё. Это, якобы, и вызвало ссору между ними. Всё произошло в мастерской,  Арсений, по его словам, вышел покурить на балкон второго этажа. Вдруг он услышал звон разбитых стёкол, а когда спустился вниз, то увидел мёртвого отца со скрученной на шее верёвкой и рядом пьяного Михайлова.

Так оно  происходило  или нет – трудно сказать. Иных свидетелей, кроме двух гостей, не было.  Есть версия, что злодеяние совершил  не один Михайлов, а группа  лиц. Во всяком случае,  милиция, приехавшая позднее, нашла труп писателя, завернутый в рогожу, почему-то перед домом, а не в доме. При обследовании у мертвеца  обнаружили травму головы и следы удушения.

Не взяв  деньги  или  вещи,  страшные гости завели  новенькую «Ниву» Дмитрия Михайловича и выехали из Козынёва. Часы показывали  два ночи.

В городе они  бросили машину в парке недалеко от Кремля,  пошли на квартиру Михайлова, где  Арсений хранил  личную  сумку. Утром младший Балашов уехал в Питер, а Михайлов остался у  сожительницы, которую попросил обеспечить ему алиби – мол,  ночью 17 июля никуда не отлучался. На следствии женщина так и свидетельствовала, как потребовал Михайлов.

Арсений, по его словам, услышал в Питере по телевидению об убийстве отца, сразу вернулся в Великий Новгород и явился с повинной, что не убивал отца. Позже, в ходе следствия, он показал, что убийца – Михайлов. Суд состоялся  в мае 2002 года. Михайлов был признан виновным в совершении убийства и приговорён к 14 годам тюрьмы, получил срок и Арсений за укрывательство убийства.

Накануне трагедии Балашов был на службе в одном из  храмов Великого Новгорода  и причастился Святых Христовых Таинств.

Похоронили Дмитрия Михайловича на кладбище в г. Зеленогорске  под Санкт-Петербургом  рядом с могилой его матери.

… До сих пор не укладывается в голове, как отморозки могли поднять руку на знаменитого писателя и просто пожилого человека? «Думаю, вряд ли, они  понимали, что творили, - сказал судья Сергей Клюбин, который рассматривал дело. – У Михайлова 5 классов образования, романов Балашова он не читал…».

Спустя некоторое время, известный петербургский прозаик и историк Николай Коняев издал  книгу «Дмитрий Балашов на плахе», где воспроизвёл хронику злодейства. Да и в целом это уникальное произведение отличает обилие фактов и событий о судьбе писателя, в том числе и о  пребывании в Вологодском краю.

Новгородский поэт  Руслан Дериглазов, участвовавший в погребении писателя, рассказывал Николаю Коняеву: «Дмитрия Балашова похоронили в рубашке-косоворотке, а я его представляю лежащим в кольчуге и шлеме, а рядом меч. Потому что этот человек был воином, всю свою жизнь он боролся со злом. Зло неоднократно пыталось убить его. И вот подвернулся случай…».

«Насчёт воина сказано точно, - согласился Коняев. – Дмитрий Михайлович и без кольчуги лежал в гробу, как воин… Должно быть, точно так же, как и герой его романа – русский ратник Фёдор…»

Великий  Новгород – Вологда
1995 - 2000-2024 гг.

Наш канал
на
Дзен

Вверх

Комментариев: