I

… Мороз хозяйничал на дворе. Иногда даже в избу доносилось, как за окошком потрескивали ветки и стволы деревьев, застывшие, словно стеклянные, на высоком берегу речушки. Неожиданно мглистый сумрак отступил, сквозь стёкла, прихваченные снизу узорами тонкого инея, в комнату хлынул свет. Он лился всё больше и больше, заполняя избу, будто необычайное откровение самой природы.
Улетали остатки сна, а в душу, которая только пробуждалась, влетали тёплые материнские слова. Она ласково читала:

Мороз и солнце; день чудесный!
Ещё ты дремлешь, друг прелестный –
Пора, красавица, проснись –
Открой сомкнуты негой взоры
Навстречу северной Авроры
Звездою севера явись…

Как-то сразу, неизвестно откуда, пришло хорошее настроение.

Наскоро умывшись, быстро скушал скромный завтрак, выпил стакан чая. И, чтобы не забыть, тут же спросил:

- Мам, а правда, что Пушкин был у нас?

- Был, а как же… Был! - ответила мать. – Ну, конечно, сынок, не в нашей деревне, но в нашей местности. И даже я слыхала, вот стихи, что я тебе давича прочитала, сам Пушкин сочинил на тверской земле...

От удивления я застыл на месте, открыв рот.

- Беги, беги, - торопила она, - а то опоздаешь в школу…

Я вышел во двор. Заснеженная деревня преобразилась от раннего солнца. В его лучах искрились березы и сосны, далеко над лесом синели маленькие тучки. По просёлку, расчищенному трактором, я зачастил в школу, она была в трёх километрах, в другой деревне. И всю дорогу, пока не показались знакомые школьные здания, твердил вслух: «Мороз и солнце, день чудесный…».

Так с раннего детства русский поэтический гений занял своё место в моём сердце.

Повзрослев, я поехал в город. И там опять же, едва ли не на каждом шагу встречался… с Пушкиным. Торжок – город древний, на сто с лишним лет старше Москвы, вставший на почтовом тракте между новой столицей Петербургом и старой – Москвой. История его богатейшая. Разве могли путешественники объехать Торжок? Нет, не могли! Ямская улица шла прямо по центру и как бы разрезала город на две «половины».

Именно на этой улице красовался Путевой Дворец. В нём в разные годы останавливались передохнуть и познакомиться с бытом местных горожан Виссарион Белинский, Александр Радищев, Николай Гоголь, Василий Жуковский, Иван Тургенев, Сергей Аксаков, Александр Островский…

И, конечно, Александр Сергеевич Пушкин!

Дотошные краеведы подсчитали, что с 1811 по 1836 годы поэт бывал здесь более 25 раз!

Такой заядлый путешественник!

Я остановил шаг у Путевого Дворца. В пору Пушкина его именовали Гостиница Пожарского. Вглядывался в здание, помнившее поэта, в надпись на мемориальной доске в его честь, и будто слышал цоканье копыт по булыжному тракту, скрип рессор кареты, а в её окошке мелькнул знакомый профиль…

II

Судьба преподнесла изумительный подарок!

Позади сотни вёрст, и вот я въехал в удивительные по красоте тверские места. Весна передала эстафету лету, кругом ожили нивы и луга, набирали зелёную силу леса и перелески.

Вдруг на пути увидел каменную стелу.

Остановился, вышел, с душевным трепетом прочёл надпись. Она подтверждала, что здесь в январе 1829 года Александр Пушкин написал восторженное, полное радости стихотворение «Зимнее утро».

Боже, сколько утекло времени! Наверное, полвека с той поры, когда я впервые услышал дивную музыку этого стихотворения. Виски уже осыпала седина, а в груди я ощутил то же волнение, что и давным-давно.

А где же дворянская усадьба, в которой поэт записывал «зимние» строки?

Никаких следов от неё не осталось. Хотя тут, где стояла стела, когда-то находился барский дом. Теперь даже фундамент отыскать невозможно. И лишь остатки каменного скотного двора, существовавшего, говорят, ещё при Пушкине, подступали к покосившимся избушкам. Ныне в них жили несколько стариков.

Да, верь или не верь глазам своим, но я находился в знаменитом когда-то селе Павловское. К нему Пушкин питал особую симпатию.

«Ты не угадаешь, мой ангел, откуда я тебе пишу: из Павловска», - сообщал он в одном из писем жене 21 августа 1833 года.

Симпатия поэта объяснялась просто.

Село Павловское принадлежало милейшему Павлу Ивановичу Вульфу, доброму приятелю Пушкина. И он, когда возникала возможность, особо не раздумывая, спешил сюда. Вдали от почтовых трактов, от шума городского. Тишина, покой, первозданная природа. Можно отдохнуть, подумать, сосредоточиться. Впервые Пушкин заглянул в село Павловское осенью 1828 года, у Вульфа ему понравилось. И, примерно, через год, возвращаясь из Арзрума, Александр Сергеевич опять завернул сюда; как он признавался, «для сбора некоторых недоимок».

В селе Павловском поэта умиротворяла природа, в душе вспыхивало вдохновение, ему легко писалось. Здесь вслед за «Зимним утром» он создал и шедевр: «Зима! Что делать нам в деревне?». У Вульфа Пушкин работал над главами «Путешествие Онегина», сделал предисловие к «Повестям Белкина», начал «Роман в письмах», который не закончил.

Об этом романе скажу подробнее.

Он сохранился только в рукописи и был найден в качестве черновика в тетради поэта среди набросков «Путешествия Онегина». Наброски же, как свидетельствовал сам автор, он написал в селе Павловском. Отсюда можно предположить, что и неоконченный роман – тоже. Произведение содержит 10 писем. Семь писем – это переписка между барышней Лизой, которая уехала из столицы в деревню, и её подругой, барышней Сашей в Петербурге. Другие послания – два письма Владимира к своему другу и один ответ от друга.

Первое письмо Лизы к Саше отправлено из села Павловское, помечена дата 21 октября, скорее всего – 1829 год.

Для нас интересна «мужская» переписка. В одном из писем Владимира к своему другу читаем: «Петербург прихожая, Москва девичья, деревня же наш кабинет. Порядочный человек по необходимости проходит через переднюю и редко заглядывает в девичью, а сидит у себя в своём кабинете. Тем и я кончу». (выделено мною – Г.С.)».32/.

Какая объёмная «формула» Пушкина – «деревня же наш кабинет»!

Её вслед за поэтом могли бы повторить Лев Толстой, Иван Тургенев, Фёдор Тютчев, Афанасий Фет, Иван Бунин, Фёдор Абрамов, Василий Белов, ещё целый ряд замечательных писателей, чьи творческие поиски неразрывны с пребыванием в русской деревне.

И всё же на сердце оставалась некая горечь!

Причина – нынешнее безлюдье. Трудно представить, что здесь, в окрестностях, заросших бурьяном, рождались пушкинские шедевры. Только унылая стела, с которой я начал, напоминала о творческих страстях, кипевших когда-то в селе Павловском.

Подобные стелы установлены и в двух соседних сёлах – Берново и Малинники, которые тоже помнят «лёгкую походку» Пушкина. Это недалеко – четыре километра, туда я и поспешил.

III

От бывшего поместья Павловского до Бернова дорога шла лесом и напоминала тропу. Неожиданно она оборвалась у извилистой речки Тьма. Её можно перейти вброд и продолжать путь. Вскоре завиднелись каменные здания старинной усадьбы – это и есть знаменитое Берново.

Сюда в наше время в начале лета, в день рождения поэта – 6 июня, приезжают из разных мест поклонники пушкинской Музы на шумный и радостный праздник поэзии.

В отличие от села Павловское, Берново сохранилось. В деревне более пятисот жителей, расположена она в Старицком районе. История Бернова насчитывает свыше пяти столетий, в самом названии закреплена фамилия бояр Берновых, им выделили земли. Через Берново пролегал торговый тракт, по нему двигалось войско князя Андрея Старицкого в поход на Великий Новгород. При царе Иване IV Грозном Берново взяли в опричнину, а в начале XVII века отдали стольнику Калитину, а затем оно перешло к бригадиру П.Г.Вульфу. Потомок его, Иван Иванович Вульф, и создал в Бернове большую роскошную усадьбу. К нему приезжали известные люди из столицы, среди них - Александр Сергеевич Пушкин. Уцелевшая усадьба и пребывание в ней великого поэта - достопримечательности Бернова, где с 1971 года действует музей.

… Детище Ивана Вульфа, предводителя дворянства Старицкого уезда, весьма впечатляло. Среди деревьев парка красовался высокий массивный каменный двухэтажный дом с мезонином, а внутри располагалось 13 комнат. Для окрестных крестьян усадьба представлялась теремом из сказки. К счастью, время и люди пощадили главное здание, хотя долгое время оно пребывало в запустении, как и вся усадьба. Но всё же, когда в Советском Союзе стали с должным почтением относиться к Пушкину, «дворянское гнездо» привели в порядок и в нём со вкусом и художественным тактом воссоздали обстановку пушкинской эпохи.

Её почувствовать, окунуться в ауру Бернова можно только, приехав сюда. Не спеша, походить по дому, чьи стены сохранили образ поэта. Предание гласило, что ему отводили центральную комнату, так называемую, малую гостиную с балконом, выходившим в сад. Теперь сотрудники музея показывают её гостям, добавляя рассказ художницы В.Бубновой, внучки Н.И.Вульфа. Как он, будучи подростком, вошёл однажды в комнату, где «почивал поэт, он застал его в постели. Пушкин что-то писал, лёжа на спине и положив тетрадь на согнутые колени… Это предание передавалось в семье из уст в уста и дошло до нас – третьего поколения…».

Да, ощущение такое, что Пушкин беспрерывно работал: когда совершал прогулку в парке, когда ехал куда-то в карете, когда отдыхал в постели…

К слову, в Бернове с 1808 по 1812 годы в разное время (летом и осенью) часто гостила юная Анечка Полторацкая. В 17 лет она вышла замуж за дивизионного генерала Е.Ф. Керна, которому было 52 года и, таким образом, стала Анной Керн.

Но пути поэта и русской красавицы в Бернове не пересекались!

Как ни странно, но нет ни одного законченного произведения, которое бы Пушкин пометил пребыванием в Бернове. Почему? Увы, сложно ответить. Мы можем только предполагать. Не исключено, что тогдашний хозяин усадьбы Иван Иванович Вульф, хотя и выказывал внешнее расположение к Александру Сергеевичу, но не вызывал у поэта симпатий. Он был несколько высокомерен, презрительно относился к слугам, «завёл из крепостных девок гарем»…

Зато соседняя с Берновым деревня Малинники просто притягивала Пушкина. И он в шутку, а может и всерьёз признавался хозяйке усадьбы Прасковье Осиповой в своём желании:

Хоть малиной не кормите,
Но в Малинники свезите…

Для современного читателя необходимо внести некоторые пояснения по поводу семейства дворян Вульфов, которые владели разными усадьбами на Верхневолжской земле.

У первого хозяина Бернова Ивана Петровича Вульфа и его супруги Анны Фёдоровны родилось восемь детей: сыновья Пётр, Николай, Фёдор, Павел, Иван и дочери Анна, Наталья, Екатерина. У последней дочери Вульфов Екатерины родилась дочь Анна, которая в замужестве и получила фамилию Керн.

По отцовскому завещанию сын Николай вступил по владение Малинниками. Он женился на Прасковье Александровне Вындомской, а та унаследовала от родителей село Тригорское в Псковской губернии. Село располагалось по соседству с селом Михайловским, оно принадлежало Ганнибалам, прямым предкам Пушкина. После смерти мужа Прасковья владела сразу двумя сёлами: Тригорским в Псковской и Малиннками в Тверской губерниях. Вскоре она вышла замуж за И.С.Осипова, у неё стала двойная фамилия Осипова-Вульф. Прасковья была тригорской приятельницей Александра Сергеевича, часто общалась с ним, поэтому и пригласила погостить в Малинники, чем он не преминул воспользоваться.

Некоторые исследователи считали, что Прасковья испытывала к Пушкину более чем дружеские чувства, ревновала к племяннице. Якобы, по этой причине у неё не сложились отношения с Анной Керн. Возможно, и так, поскольку встречи поэта с красавицей проходили «на глазах» у Прасковьи.

Впервые Анна увидела Пушкина в Тригорском в июне 1825 года. Но уточню: шестью годами раньше, на одной из вечеринок в Петербурге, поэт впервые заметил Анну Керн. Он был поражён её красотой, и все эти годы помнил «милый образ».

Наконец, случилась их встреча «лицом к лицу» среди деревенской природы. «Роман» был довольно кратким. В конце июля Анна уже собралась уезжать в Ригу, где её ждал муж, офицер Ермолай Фёдорович Керн, комендант Рижской крепости. Накануне отъезда Александр Сергеевич пришёл к ней в Тригорское. Он подарил Анне первую главу нового романа «Евгений Онегин». Когда они простились, Анна, разбирая «подарок», обнаружила вложенный в рукопись листок с неизвестным стихотворением.

Я помню чудное мгновенье,
Передо мной явилась ты,
Как мимолётное виденье,
Как гений чистой красоты.

В томленьях грусти безнадежной,
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный
И снились милые черты.

Шли годы. Бурь порыв мятежный
Рассеял прежние мечты,
И я забыл твой голос нежный,
Твои небесные черты.

В глуши, во мраке заточенья,
Тянулись тихо дни мои,
Без божества, без вдохновенья,
Без слёз, без жизни, без любви.

Душе настало пробужденье,
И вот опять явилась ты,
Как мимолётное виденье,
Как гений чистой красоты.

И сердце бьётся в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слёзы, и любовь.

Судьба стихотворения, знакомого со школы, уникальна. Через два года (в 1827 г.) оно увидело свет на страницах альманаха «Северные цветы», его редактировал лицейский друг Пушкина Антон Дельвиг. А спустя ещё 15 лет, известный композитор Михаил Глинка написал романс на стихи. Он стал популярным в России. Любопытно, что Михаил Иванович посвятил романс любимой женщине – Екатерине, она была дочерью Анны Керн.

Такое вот «продолжение» любовных чувств!

Уже в наши дни, когда проводили опрос, какое стихотворение из классики у вас самое любимое, большинство ответило – «Я помню чудное мгновенье».

IV

Вернусь в деревню Малинники.

Поэт впервые приехал в усадьбу в октябре 1828 года и пробыл в сельском уединении довольно долго - семь недель. На дворе стояла глубокая осень, любимая пора Александра Сергеевича. Предзимье в средней полосе России по-своему прекрасно. Хмурое утро, но вдруг неожиданно выглядывало солнышко; нудный дождик сменяла падающая с облаков снежная крупа, а потом опять нависала мгла, почти ночная. Причуды погоды не снижали приподнятого настроения поэта.

Здесь всё его радовало. В отличие от каменного терема в Бернове, усадебный дом в Малинниках был простым строением из бревён, нависающее крыльцо подпирали деревянные колонны. Просторные дорожки уводили в парк, а по сути - лес, окружающий усадьбу, неподалёку текла речка Малиновка, а за ней - малое озерцо. Не было особых изысков, да это и хорошо: Пушкина привлекали деревенская простота, уединённость, глушь. В течение пяти лет (с 1828 по 1833 гг.) он трижды приезжал к Прасковье Александровне и много, много работал над творческими замыслами.

В Малинниках, как и в любой дворянской усадьбе, была небольшая библиотека. Однажды поэт взял с полки книгу, раскрыл и увидел среди страниц засохший цветок. Ну, и что особого? Так бы и подумал обычный обыватель. Но поэт мыслил по-другому: «Кто и когда положил цветок в книгу? Что стало с этим человеком? Жив ли он?». Так родилось одно из лучших лирико-философских стихотворений поэта, написанное в первый приезд в Малинники.

Цветок засохший, безуханный,
Забытый в книге вижу я;
И вот уже мечтою странной
Душа наполнилась моя:

Где цвёл? когда? какой весною?
И долго ль цвёл? И сорван кем,
Чужой, знакомой ли рукою?
И положен сюда зачем?

На память нежного ль свиданья,
Или разлуки роковой,
Иль одинокого гулянья
В тиши полей, в тени лесной?

И жив ли тот, и та жива ли?
И нынче где их уголок?
Или они уже увяли,
Как сей неведомый цветок?

В следующие дни Александр Сергеевич закончил стихотворение «Анчар» (Древо яда), где преподнёс читателю потрясающие обобщения о силе власти одного человека над другим:

Но человека человек
Послал к анчару властным взглядом,
И тот послушно в путь потек,
И утром возвратился с ядом.

Одно за другим рождались в Малинниках поэтические шедевры: «Поэт и толпа», «Ответ Катенину», «В прохладе сладостной фонтанов…». Здесь же Пушкин продолжал писать поэму «Русалка», её сюжет взял из крестьянской среды, когда бывал в Бернове. Дочь мельника из-за несчастной любви бросилась в омут и утонула. Её судьба, её чувства ожили в строках поэмы. Омут существовал на самом деле, возле него бывал Пушкин. Десятилетия спустя, сюда приезжал известный художник Исаак Ильич Левитан и нарисовал картину «У омута».

Поэта манило в Малинники не только одно желание творить. У него сложились добрые отношения с большой семьёй Прасковьи Александровны, этим общением он дорожил. Старший сын Николай Вульф, старшая дочь Анна, которая была влюблена в поэта и, конечно, самая младшая дочь Евпраксия, её все звали Зизи. Пушкин был старше её на десять лет, но это не мешало им мило беседовать, подтрунивать друг над другом, устраивать шутливые игры.

Однажды они даже решили измерить собственные… талии.

У Пушкина талия оказалась тоньше, чем у Зизи. И он, смеясь, объяснил это своими «африканскими корнями». Имя красавицы из Малинников поэт увековечил в романе «Евгений Онегин» (Глава пятая), где идёт речь о застолье в зимний праздник в доме помещиков Лариных:

За ним строй рюмок узких, длинных,
Подобно талии твоей,
Зизи, кристалл души моей,
Предмет стихов моих невинных,
Любви приманчивый фиал,
Ты, от кого я пьян бывал!

Некоторые поклонники творчества уверяли, что в Малинниках поэт ещё сочинил посвящение к поэме «Полтава», дописывал «Седьмую Главу» романа «Евгений Онегин».
… До наших дней усадьба, увы, не сохранилась. Одна из причин – жестокие, опустошительные бои, которые гремели в окрестностях Старицы, на подходах к Ржеву, а также фашистская оккупация в 1941-1942 годах. Враги вели тактику «выжженной земли» - разрушали, уничтожали всё вокруг.
Чудом уцелела в Малинниках только православная часовня. Теперь эта местность, куда приезжал Александр Сергеевич, включена в туристический маршрут «Пушкинское кольцо Верхневолжья». На него возлагали немалые надежды местные краеведы и музейщики.
Реальное возрождение уникальной усадьбы, к сожалению, всё откладывается и откладывается.

V

Перенесёмся душой снова на берега достославной реки Тверцы, одного из притоков великой Волги.

Окунёмся ещё раз в виды старины глубокой, затеряемся на тихих, светлых переулках древнего каменного Торжка.

Чудо! Да, это чудо!

Спустя сто тридцать шесть лет после рокового выстрела иноземца-негодяя Дантеса в грудь великого поэта на Чёрной речке под Петербургом Пушкин, уже в «вечном образе», вернулся в Торжок. О нём Александр Сергеевич часто отзывался с симпатией и доброжелательностью. Вернулся на улицы, по которым ходил когда-то, вернулся в дома друзей и товарищей, которых любил.

Теперь уже «кровная», ничем не расторжимая связь соединила русского гения с Торжком навсегда!

И он не просто вернулся, а стал неделимой частью града, его символом, выразителем того, что прошло, того, что есть, того, что будет.

Разве это не чудо?

Чудо, да ещё какое! Чудо, сотворённое по Божьей милости людскими помышлениями и руками.

Имею в виду памятник Александру Сергеевичу Пушкину на площади, от которой пути ведут на Ржев, на Селигер и в Тверь.

В своё время место было довольно неказистым, малопривлекательным. И вдруг оно преобразилось. Его, как старую монету, долго пролежавшую в земле, отчистили, оттёрли, и она заблистала.

Месту дали звучное название – Пушкинская площадь. Она находилась рядом с величественным Преображенским Собором, рядом с древней мостовой, проложенной по берегу реки Тверцы, как утверждали местные историки, уже в ХII веке.

Сюда летом 1973 года устремилось множество народа. Люди несли цветы - символы ожившей природы. Когда с монумента сняли покрывало,

все увидели прекрасный бронзовый лик поэта. Поклонники поэзии клали к подножию цветы в знак благодарности и любви.

Так повторялось потом много-много раз.

Так будет повторяться и впредь - мы остаёмся с Пушкиным.

У автора монумента, народного художника Советского Союза из Москвы Иулиана Рукавишникова, оказались «ограниченные возможности». Всё-таки предстояло сделать не полноценную фигуру, а бронзовый бюст. Но это не смутило замечательного скульптора. Всё своё мастерство, всё своё понимание Пушкина он вложил в изображение облика писателя. И замысел удался. Добрым взглядом, живыми, выразительными чертами лица поэт встречает и провожает всякого, кто приходит к нему или проезжает мимо.

Да, Рукавишников - незаурядная личность, к созданию памятника он подошёл творчески.

«Иулиан Митрофанович Рукавишников мыслил вселенскими категориями, ему были чужды суета и праздность, лицемерие и ханжество, раболепие и приспособленчество, - оценивал скульптора критик Александр Рожин. – Искусство этого выдающегося мастера, возможно, и до сих пор преждевременно, идеалы, которые он проповедовал, устремлены в будущее…». 34/.

Не буду повторять четверостишие Пушкина про «пожарские котлеты», их подавали на обед в Путевом Дворце, и о Дарье Пожарской, хозяйке гостиницы. Она запомнилась радушием и приветливостью, не зря трактир Пожарского поэт называл «славным». Эти факты из «дорожной коллекции» Александра Сергеевича знают и жители Торжка, и туристы. К слову, замечу, что «пожарские котлеты» теперь можно отведать во многих ресторанах и кафе, особенно в С-Петербурге.

Но непременно остановим взгляд на «чудесных совпадениях» в посмертной судьбе Пушкина и его друзей. Павел Вульф, у которого он гостил в селе Павловском, в середине XIX века уехал из родового гнезда в окрестностях Старицы и обосновался в Торжке. На той же Ямской улице, по ней гулял Пушкин, стоял небольшой дом, где и доживал свои годы приятель поэта. После кончины похоронили Павла Ивановича на Богословском кладбище на окраине Торжка. Место упокоения названо по имени кладбищенского храма в честь апостола и евангелиста Иоанна Богослова.

В Петербурге поэт дружил с семьёй дворян Олениных – Алексеем Николаевичем, президентом Российской Академии художеств и директором Петербургской Публичной библиотеки, а также с его сыном – Петром Алексеевичем. В дом Олениных «на посиделки» приходили известные писатели Иван Крылов, Николай Гнедич, Константин Батюшков, Александр Пушкин, Дмитрий Брянчанинов, художники, музыканты, артисты. Обсуждали литературные события, спорили о театральных постановках, самых новых картинах живописцев.

Иногда на вечеринках бывала очаровательная Анна, дочь Петра Алексеевича и внучка А.Н.Оленина. Её красота, её манеры «тронули» сердце поэта. Биографы полагали, что Пушкин посвятил именно Анне Олениной стихи «Ты и вы», «Её глаза», «Предчувствие» и ещё некоторые. Он даже «искал её руки», но без успеха. Красавице, одарённой музыкальным талантом и способной художнице, преподносили свои творения и такие известные стихотворцы, как Иван Козлов и Дмитрий Веневитинов.

Тяготясь столичной суетой, Пётр Оленин устроил небольшую усадьбу в Торжке, на той же улице Ямской, рядом с крутым берегом Тверцы. Он возвёл одноэтажный деревянный дом, куда приезжали отдохнуть и его родственники из Петербурга. К счастью, дом уцелел в бурях революций и войн. И в июне 1972 года здесь открыли «Музей А.С.Пушкина», где воссоздали пушкинскую эпоху и подробности поездок поэта по земле Верхневолжского края.

Напомню, что по соседству с гостиницей, в которой отдыхал Пушкин, стояла купеческая лавка с вывеской «Евгений Онегин – булочных и портновских дел мастер». Не исключено, что имя купца и послужило названием бессмертного романа.

Случайно ли Пётр Оленин выбрал древний город? Думаю, не случайно. Его мать – урождённая Елизавета Марковна Полторацкая имела отношение к дворянской усадьбе Грузины, находившейся в нескольких километрах от Торжка по тракту на Старицу. В Грузины, а также пригородное имение Митино часто приезжала родственница хозяев двух усадеб Анна Керн.

Наконец, мы подошли к последнему «чудесному совпадению».

В 1879 году героиня известного стихотворения отошла в мир иной. По завещанию её должны были похоронить в селе Прямухино - в тридцати километрах от Торжка, рядом с могилой мужа. Гроб с телом А.П.Керн вывезли из Москвы по тверскому тракту. Доехать смогли только до погоста Прутня под Торжком. Весенняя распутица и не дала возможности пробраться похоронному кортежу в Новоторжский уезд.

Анну Петровну Керн предали земле на погосте Прутня, в пределах бывшего имения Митино, куда она когда-то приезжала.

Так, мистическим образом, поэт оказался «вместе» со своей возлюбленной на торжокской земле.

Теперь уже навсегда!

ТВЕРЬ-ВОЛОГДА,
2020-2021 гг.

Вверх

Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев: