I

Будто гром среди ясного неба!

Так можно сказать о некоторых публикациях в широком современном «информационном поле». Иная настолько потрясает, что выразить эмоции не хватает слов. Одна из них на популярном сайте и «завела» меня мгновенно.

«Как же так? – думал я. – Слава и гордость русской литературы! Поэт, прозаик, публицист, драматург, переводчик. И вдруг он оказался … человеком без принципов, аморальным, бездуховным, «ярым западником», который даже подвиг (!!!) соотечественников на разрушение Советского Союза….

На разрушение – ни больше, ни меньше! Бедный Иван Сергеевич Тургенев!

Обвинитель высыпал на голову писателя столько «грехов», что я даже растерялся: с каких начать, чтобы попытаться опровергнуть автора книги, преподавателя, православного миссионера из Нижегородской области. По мнению Николая Лобастова, наш знаменитый классик натворил горы «злых и тёмных дел», за что «патриотами» в современной России должен быть ненавидим и изгоняем из литературного обихода.

Много чего автор приписал И.С.Тургеневу:

- «одним из первых прочно встал на позиции нейтралитета в вопросах добра и зла»;
- «все явления жизни «объяснял только материальными причинами, иных не может быть по определению»;
- «при написании героя автор сознательно игнорирует систему координат добра и зла, уничтожает (выделано - Г.С.) её, не пользуется ею, стирает (выделено - Г.С.) её из сознания читателей»;
- «принципов вообще нет, а есть ощущения» - это кредо Базарова, и, как видим, самого Тургенева»;
- «он художество чувствовал физически - вроде вкусного блюда (выделено - Г.С.). Духовное же шло мимо»;
- «эта отстранённость - начало современной толерантности, плюрализма»;
- «ирония Тургенева простирается гораздо дальше славянофилов, он посмеивается над своими далеко не либеральными предшественниками - Пушкиным и Гоголем. Итак, И.С.Тургенев оказался антагонистом наших защитников Православия и русской традиции - Пушкина, Гоголя, Достоевского».

И дальше – ещё целый «букет» подобных претензий.

Автор договорился даже до того, что Тургенев, якобы, виноват и в кровавых событиях, которые происходили и продолжают происходить на нашей исторической Родине - на Украине, откуда пошла Святая Русь.

Только и скажешь - ну и ну! Какой смелый и бесстрашный автор!

Как «широко мыслит»! Как ловко ниспровергает классика с давнего пьедестала! Будто Моська из басни Ивана Крылова бегает вокруг Слона и заливается, заливается лаем…

Да простит меня читатель за некую резкость в отношении православного миссионера, но это – естественная реакция «здорового организма».

Хочу сразу предупредить: великий русский писатель Иван Сергеевич Тургенев не нуждается в какой-либо защите с моей стороны.

Скорее, в защите нуждается моё личное понимание творчества замечательного художника слова, поэтому я и решил возразить г-ну Лобастову.

***

По поводу «обвинений» в адрес классика пришла на ум народная поговорка. «Заставь мужика Богу молиться, - утверждает мудрость, - он и лоб расшибёт, да и пол проломит!». Обратите внимание на слово «заставь». Если мужик делает это по своей воле, по движению души, то никогда не расшибёт лоб. А если его заставляют, принуждают, то такое вполне возможно.

Автору, видимо, хотелось стать «очень русским», «очень умным». Поэтому он и решил понудить себя – «сбросить» Тургенева с «корабля современности». В истории отечественной культуры и русской литературы такое уже бывало не раз. А как «сбросить»? Да обвинить в том, что для нормального человека покажется вдруг из ряда вон выходящим.

… Тут невольно всплыл эпизод из прошлого. Большой начальник посетил район, проехал по полям. И всё распекал местного руководителя: одно – плохо, другое – не так, третье…

После совещания устроили застолье, за ужином гость опять не удержался от замечаний. «Так что? - не выдержал местный руководитель. - Мне пойти и удавиться?».

Начальник сменил «пластинку», понял, наконец, что перебрал «с критикой».

Нечто похожее мы наблюдаем и в данном случае.

Что нам теперь, после «размышлений» православного миссионера, делать с творчеством Ивана Сергеевича Тургенева?

Очистить от его книг библиотеки? Предать его как христианина анафеме в Церкви? А, может, объявить общественное порицание за пристрастие прозаика к «западничеству»? Или, без всякого сомнения, убрать имя писателя из названий улиц?

Увы, критик каких-либо рецептов не дал. А жаль! Если сказал «а», тогда надо бы говорить и «б».

Конкретные обвинения в адрес Тургенева, на мой взгляд, «дело техники». С помощью Интернета можно «скомпоновать» и подобрать цитаты так, что чёрное будет выглядеть белым, а белое - чёрным.

В современном российском обществе, в нынешнем литературном процессе подобное встретишь не так уж редко.

II

«И.С.Тургенева с полным правом можно назвать дедушкой современного либерализма, - начал автор. – «Я коренной, неисправимый западник», - признавался сам писатель».

Всё-таки важно бы узнать: кому и когда Иван Сергеевич открыл «жуткий грех» «коренного западничества»? Где источник признания? Может, писатель поведал о том самому автору? Но такое, вряд ли, возможно: их разделяли 170 лет!

Стоит ли гадать на кофейной гуще? Наше недоумение возложим на совесть православного миссионера.

В эпоху, когда жил Иван Тургенев, существовала, вроде бы, странная практика. Известные русские писатели выезжали на какое-то время за границу и там пробовали создавать художественные произведения о России. Как говорится, «лицом к лицу лица не увидать», а издалека «русский Сфинкс» представлялся уже более детально, более объёмно.

Фёдор Тютчев прожил двадцать два года на чужбине, написал именно там многие поэтические шедевры, наполненные любовью к Родине. Николай Васильевич Гоголь сочинял первый том поэмы «Мёртвые души» в столице Италии – в Риме в течение 1840-1841 годов. Фёдор Михайлович Достоевский также создавал главы некоторых романов на чужой земле…

Другое дело, какие мотивы влекли автора за границу? У кого-то - дипломатическая деятельность, у другого – забота о здоровье, третий – просто хотел посмотреть мир…

У Ивана Сергеевича Тургенева, естественно, были свои причины.

Чуть подробнее об одной из них.

… 18 апреля 1852 года Тургенев был арестован в своей квартире на Малой Морской улице в Санкт-Петербурге. Под конвоем писателя отправили на съезжую Второй Адмиралтейской части. Там, выражаясь современным языком, находился следственный изолятор.

Культурную интеллигенцию столицы взволновало безобразное событие. К месту заключения пошли толпы, люди выражали сочувствие автору известных рассказов и очерков.

Власти испугались возможных волнений и запретили народу приходить к изолятору на Вторую Адмиралтейскую. По Петербургу из уст в уста передавали каламбур: «Говорят, литература не пользуется у нас уважением, - напротив, она у нас в части…».

По вынесенному приговору молодой писатель провёл в тюрьме месяц.

После освобождения Тургеневу предписали ссылку в родовое имение его матери Спасское-Лутовиново под полицейский надзор и без права покидать пределы Орловской губернии.

Что же случилось?

Накануне этого события ушёл из жизни Николай Васильевич Гоголь.

Тургенев был близко с ним знаком, не раз встречался. Гоголь читал произведения Тургенева, высоко ценил, называл самым даровитым из молодого поколения. Разве мог Иван Сергеевич не откликнуться на кончину автора «Ревизора» и «Мёртвых душ»?

Конечно, не мог! И он взялся за перо.

Быстро написал некролог и предложил в газету «С.-Петербургские ведомости». Но там материал не взяли. Тогдашний председатель цензурного комитета М.Н. Мусин-Пушкин запретил тургеневскую заметку, назвал Гоголя «лакейским писателем», добавил, что не разрешит в печати каких бы то ни было статей о литераторе. Мнение главного цензора всё же не означало полный запрет на печатание некролога в других изданиях. Поэтому Тургенев отправил некролог в Москву своему другу В.П. Боткину, который передал его в газету «Московские ведомости», где он и был опубликован 13 марта 1852 года.

Это случилось на девятый день после кончины Гоголя (умер 4 марта 1852 года).

Содержало ли крамолу письмо Тургенева, вызвавшее резкую реакцию главного цензора в Санкт-Петербурге?

Обратимся к тесту некролога.

ПИСЬМО ИЗ ПЕТЕРБУРГА
«Гоголь умер! – Какую русскую душу не потрясут эти два слова? – Он умер. Потеря наша так жестока, так внезапна, что нам всё ещё не хочется ей верить. В то самое время, когда мы все могли надеяться, что он нарушит, наконец, своё долгое молчание, что он обрадует, превзойдёт наши нетерпеливые ожидания – пришла эта роковая весть! – Да, он умер, этот человек, которого мы теперь имеем право, горькое право, данное нам смертью, назвать великим; человек, который своим именем обозначил эпоху в истории нашей литературы; человек, которым мы гордимся как одной из слав наших!
- Он умер, поражённый в самом цвете лет, в разгаре сил своих, не окончив начатого дела, подобно благороднейшим из его предшественников… Его утрата возобновляет скорбь о тех незабвенных утратах, как новая рана возбуждает боль старинных язв. Не время теперь и не место говорить об его заслугах – это дело будущей критики; должно надеяться, что она поймёт свою задачу и оценит его тем беспристрастным, но исполненным любви и уважения судом, которым подобные ему люди судятся перед лицом потомства; нам теперь не до того: нам только хочется быть одним из отголосков той великой скорби, которую мы чувствуем разлитую вокруг нас; не оценять его нам хочется, но плакать; мы не в силах говорить теперь спокойно о Гоголе… самый любимый, самый знаковый образ неясен для глаз, орошённых слезами…
В день, когда его хоронит Москва, нам хочется протянуть ей отсюда руку – соединиться в одном чувстве общей печали. Мы не могли взглянуть в последний раз на его безжизненное лицо; но мы шлём ему издалека наш прощальный привет – и с благоговейным чувством слагаем дань нашей скорби и нашей любви в его свежую могилу, в которую нам не удалось, подобно москвичам, бросить горсть родимой земли!
- Мысль, что прах его будет покоиться в Москве, наполняет нас каким-то горестным удовлетворением. Да, пусть он покоиться там, в этом сердце России, которую он так глубоко знал и так любил, так горячо любил, что одни легкомысленные или близорукие люди не чувствуют присутствия этого любовного пламени в каждом им сказанном слове! Но невыразимо тяжело было бы нам подумать, что последние, самые зрелые плоды его гения погибли для нас невозвратно – и мы с ужасом внимаем жестоким слухам об их истреблении…
Едва ли нужно говорить о тех немногих людях, которым слова наши покажутся преувеличением или даже вовсе неуместными…
Смерть имеет очищающую и примиряющую силу; клевета и зависть, вражда и недоразумения – всё смолкает перед самой обыкновенной могилой; они не заговорят над могилою Гоголя. Какое бы ни было окончательное место, которое оставит за ним история, мы уверены, что никто не откажется повторить теперь уже вслед за нами:
Мир его праху, вечная память его жизни, вечная слава его имени!
Т..в.».

***

Ничего, что нарушало бы устои государства, в некрологе не прозвучало. В нём нет и намека на какую-либо оценку самодержавия. Тургенев не писал о том, как относилась высшая власть Российской Империи к почившему литератору.

Всё же загудела «буря в стакане». На Тургенева завели «дело». По окончании следствия чиновники представили доклад царю Николаю I. В вину Ивану Сергеевичу поставили то, что он «отозвался о Гоголе в выражениях через меру пышных». Это более чем странно! Никакой «пышности» в некрологе нет. Скорее, некролог стал просто поводом для жандармов III Отделения. Они давно «отслеживали» Тургенева – его сочувствие русским крепостным крестьянам, симпатии к Белинскому, неосторожные высказывания о тех или иных событиях в письмах к друзьям и знакомым. Не иначе, как последовала расправа с молодым автором за убеждения и политические взгляды.

18 мая 1852 года Тургенева выслали из столичного Петербурга в имение матери - село Спасское-Лутовиново.

Известный поэт Афанасий Фет, в творческой судьбе которого Тургенев сыграл исключительную положительную роль, вспоминал. Когда он собрался в гости к Ивану Сергеевичу (их имения были рядом), отец поэта долго отговаривал: мол, будь осторожен, не говори лишнего – Тургенев «под надзором»…

Сам прозаик переживал, что ссылка в Орловскую губернию как-то отрицательно повлияет на первое издание «Записок охотника». К счастью, этого не случилось, и в августе 1852 года книга благополучно вышла в свет, явив собою литературное событие не только в России, но и в мире. Правда, вскоре цензор В.В. Львов, разрешивший в печать сборник, по распоряжению царя Николая I был уволен со службы с лишением пенсии. На повторное издание «Записок охотника» наложили запрет, якобы, из-за того, что автор «опоэтизировал крестьян», показал, «что крестьяне эти находятся в угнетении, что помещики ведут себя неприлично и противозаконно… наконец, что крестьянину жить на свободе привольнее».

Свежий ветер подул в паруса автора только с приходом другого властителя. «Страстный охотник, император Александр II прочитал «Записки охотника» И.С.Тургенева. Впоследствии государь признавался, что эта книга убедила его в безотлагательности отмены крепостного права (Манифест об отмене крепостной зависимости был подписан 19 февраля 1861 года)».

Не приходится сомневаться в том, что «Записки охотника», остающиеся и доныне одной из вершин русской классики, повлияли на крушение крепостничества.

…Только один вот этот эпизод из биографии Тургенева мог бы дать серьёзный повод для обиды на высшую власть в России и побудить уехать за границу. А подобных поводов не сосчитать! Но в каких бы заморских краях не пребывал Иван Сергеевич, он оставался русским по характеру и по духу. «Работать по-настоящему, - считал писатель, - можно только живя в русской деревне».

Ну, а кое-кто из писателей, да и просто обычных обитателей городов и сёл, оставаясь в России, не имели ни русского духа, ни русского характера. Это тоже тогдашняя «своеобразная реальность». Из истории мы помним: общество в России разделялось на «высшие» и «низшие» классы. И те, кто входил в «высшие», зачастую не принимали ничего русского – разговаривали только на французском языке, строили усадьбы на «английский манер», выписывали журналы и наряды из-за границы, нанимали для своих детей учителей и гувернанток из Италии, Франции, Германии…

Так что западников, ещё более «неисправимых», чем Тургенев, вполне хватало на русской почве.

Но никто из них не смог столь горячо и проникновенно выразить любовь к России, как Тургенев в коротком стихотворении в прозе «Русский язык» (июнь 1882):

«Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, - ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык!
Не будь тебя – как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома?
Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!».

Строки, падающие прямо в сердце, и ныне звучат, как призыв беречь народное сокровище – русский язык. А попирают его все, кому не лень – оснащают матом, англицизмами, коверкают управление и ударение, заменяют певучую речь «электронным мычанием»…

Некоторые стихи в прозе Ивана Тургенева были положены на музыку и стали популярными песнями. Так появился знаменитый романс «Утро туманное», мелодию подобрал музыкант-любитель гвардейский офицер Эраст Абаза, который не встречался с писателем.

III

Вернусь  к   доводам  обличителя русского классика.

Чем  он обосновал утверждение, будто  Тургенев «прочно встал на позиции нейтралитета в вопросах добра и зла»? Фактов  в статье нет. Есть общие рассуждения,  ссылки на письма. Но из них  странный  вывод не проистекает  никоим  образом. Увы, возникает чувство, будто  автор  не знаком с произведениями  классика.  Даже  знаменитый рассказ Ивана Тургенева  «Муму», его  включали  в программы начальной школы в Советском Союзе,, похоже, не читал. Кстати, в литературной среде бытовало мнение, что Тургенев написал «Муму», когда сидел под арестом в Петербурге в апреле 1852 года.

Сюжет, вроде бы, незамысловатый, но тем он и покорял. В  помещичьем имении на окраине Москвы жила-была барыня-вдова: «День её, нерадостный и ненастный, давно прошёл; но и вечер  её был чернее ночи».

Из всей челяди, окружавшей барыню, «самым замечательным лицом был дворник Герасим, сложенный природой богатырь, глухонемой от  рождения, которого она взяла из деревни. «Отчуждённый несчастием своим от сообщества людей, - писал автор, - он вырос немой и могучий, как дерево растёт на плодородной земле…».

С исключительным художественным тактом Иван Тургенев провёл в  рассказе черту между добром и злом.

Какой уж тут нейтралитет!

Из благих намерений барыня  сначала «разбила» искреннюю, чистую любовь дворника Герасима к прачке Татьяне, а после  из гневных побуждений вынудила глухонемого утопить в реке собачку, к которой он привык, будто к родному  существу…

Зло и добро  автор очертил  настолько зримо, выпукло, что не нужно каких-либо пояснений.

Прошу Вас, уважаемый православный миссионер, прочтите, пожалуйста, рассказ «Муму»!

Тогда, надеюсь,  поймёте:  Тургенев  никогда не держал «нейтралитет в вопросах добра и зла». Великий писатель, не в пример многим нынешним сочинителям, всегда  проводил  чёткую грань между добром и злом, в том числе,  и в романе «Отцы и дети», на который Вы ссылаетесь в качестве довода «западничества» Тургенева.

Говоря о романе, Вы почему-то поставили  «знак равенства» между главным героем Базаровым и автором, приписали некоторые  фразы Базарова самому Тургеневу, критикуя его мировоззрение, опять же  подводя под «западничество». Известный приём, называемый начётничеством. Кроме неприязни к Вам он не вызывает ничего иного.

 Если следовать логике  нижегородского обличителя, то следует  без зазрения совести  приписать Шекспиру качества убийц-персонажей из его пьес,  Гоголя приравнять к Чичикову или Собакевичу,  а Пушкина наделить буйством народного  бунтаря Пугачёва…

Надобно помнить, уважаемый критик, что герой художественного произведения и автор художественного произведения – не одно и то же лицо. Об этом не  раз упоминал  Александр Сергеевич Пушкин, отвечая тем, кто пытался упрекнуть его в том, что в герое – Евгении Онегине – вывел «самого себя». В своё время об этой же проблеме говорили Лев Толстой, Антон Чехов, Михаил Шолохов, Василий Белов и другие русские писатели.

И ещё о «грани между добром и злом», о «западничестве» великого писателя. Наиболее ярко добро и зло, существовавшие в русском  обществе, Тургенев изобразил   в книге «Записки охотника», с которой началась его  слава как национального литератора.

Прошло уже много лет, но мало кому из последующих авторов  удалось приблизиться к той духовной и нравственной красоте, которую увидел  Тургенев в характерах простых русских крестьян.

Это тогда признавали в России все - от царя до крестьянина!

IV

Вы, преподаватель литературы высшей категории, пытаетесь обвинить Тургенева в том, что он «шёл против Православия».

Как говорят в таком случае, побойтесь Бога!

«Имеющий веру - имеет всё и ничего потерять не может; а кто её не имеет, тот ничего не имеет - и я это чувствую тем глубже, что сам принадлежу к неимущим!» - признался однажды Иван Тургенев в письме графине Елизавете Ламберт.

Но так мог сказать - «принадлежу к неимущим» - только человек, имеющий глубокое внутреннее смирение перед Богом, чего у большинства ныне живущих людей просто нет.

Смирение – высокая ступень духовности личности. Подняться на неё способен далеко не каждый.

В 2011 году «Издательство Сретенского монастыря» выпустило сборник «Лазурное царство», куда включило произведения Ивана Тургенева: роман «Дворянское гнездо», «Записки охотника» (часть рассказов), рассказ «Муму», избранные стихотворения в прозе. Составитель сборника Татьяна Соколова очень точно назвала своё предисловие: «Русские праведники Ивана Тургенева». По её мнению, праведников у Тургенева много, но их не все и не всегда замечали, да и теперь не замечают. В подтверждение она привела краткую зарисовку писателя:

«Когда при мне превозносят богача Ротшильда, который из громадных своих доходов уделяет целые тысячи на воспитание детей, на лечение больных, на призрение старых – я хвалю и умиляюсь.
Но, хваля и умиляясь, не могу я не вспомнить об одном убогом крестьянском семействе, принявшем сироту-племянницу в свой разорённый домишко.
- Возьмём мы Катьку, - говорила баба, - последние наши гроши на неё пойдут, не на что будет соли добыть, похлёбку посолить…
- А мы её… и не солёную, - ответил мужик, её муж.
Далеко Ротшильду до этого мужика!».

Да, один рассказ Тургенева «Живые мощи» стоит многих «православных книг» теперешних сочинителей - затмит искренностью и чистотой. Бесхитростная исповедь крестьянки Лукерьи, которая была «высокая, полная, белая, румяная, хохотунья, плясунья, певунья..», но вдруг заболела и стала немощной, пробуждает в душе читателя горячий отклик. «Нет, что Бога гневить? – многим хуже моего бывает, - призналась она. – Хоть бы и то взять: иной здоровый человек очень легко согрешить может, а от меня сам грех отошёл…»

… Как-то одной юной даме присудили большую премию за успехи в поэзии, хотя её поэзию мало кто знал. Вдохновлённая премией, она стала говорить, что Михаил Юрьевич Лермонтов «трудный поэт», его «сложно читать», о нём «сложно говорить» в школе. Можно и возразить даме: одно стихотворение Михаила Юрьевича Лермонтова «Выхожу один я на дорогу» драгоценнее творчества десяти иных стихотворцев…

Так и с рассказом «Живые мощи».

Он агитирует за Православие, за Веру, за Святую Русь не меньше, чем романы Фёдора Достоевского, на которые ссылался критик.

Странно звучат его слова о том, что художество было для Тургенева «вроде вкусного блюда».

Большего абсурда и придумать нельзя!

Возьмите и откройте любое произведение Тургенева - от романа до стихотворения в прозе; по выразительности языка с ним трудно кого-либо поставить рядом. Это очевидный факт, если подходить к творчеству Тургенева не предвзято. Всё это свидетельствует о высочайшем литературном мастерстве, достичь которого невозможно, если относиться к творчеству, как к «вкусному блюду».

Вы пытаетесь «поиграть» на том, что, якобы, И.С. Тургенев испытывал антипатии к славянофилам. Ну, это его личное дело, не имеющее особого отношения к художественному творчеству. С некоторыми славянофилами у Ивана Сергеевича сложились добрые отношения, с некоторыми - ни каких отношений. К тому же не стоит забывать, что славянофилы разные: одних, действительно, стоило уважать за дела и поступки, а других - нет.

И, наконец, Вы, учредитель и редактор газеты «Свет Православия», издающейся по благословению митрополита Нижегородского и Арзамасского Николая, бросили самый «тяжёлый камень» в «противника»:

«А Ф.Тютчев однажды сказал Тургеневу в глаза: «Вы беспочвенны в моральном отношении».

Когда однажды? Где? При каких обстоятельствах? По какому поводу?

И мог ли дипломат и поэт показать себя в роли этакого «морального метра»? Автор обошёл молчанием подробности. Поэтому невольно возникло сомнение в достоверности приведённой фразы. Да и не мог Фёдор Иванович так «коряво», не по-русски говорить. Уж не сам ли автор придумал сиё «обвинение»?

Известно, что Иван Тургенев, когда был ещё молодым, однажды плыл на пароходе «Николай I» из Петербурга в Турин. В Балтийском море на корабле неожиданно возник пожар, появились пробоины в борту, вскоре судно село на мель недалеко от Любека. На корабле началась паника. Иван, сам ожидая смерти, помог спастись незнакомой молодой женщине и её детям. Это оказалась жена Фёдора Тютчева – Эрнестина и дети поэта.

Как же после такого поэт мог обвинить Тургенева в аморальности?

Так же известно, что Тютчев с восторгом принял первое большое произведение Тургенева. «Записки охотника»… отмечены мощью таланта, которая благотворно действует на меня, - писал он. – Понимание природы часто представляется вам как откровение».

***

Приписывать Тургеневу «отцовство русского либерализма», по меньшей мере, оскорбительно для памяти писателя. Да и оснований к тому, как мы убедились, нет, «основания» выдуманы.

Напомню ещё, что Иван Сергеевич Тургенев имел большие заслуги перед литературой России и литературой Франции.

Он помогал «встать на ноги» отечественным авторам. Дружил с известным в то время прозаиком и издателем Александром Васильевичем Дружининым (1824-1864), автором нашумевшей повести «Полинька Сакс». На одном из литературных вечеров Дружинин предложил создать организацию, способную стимулировать творчество писателей и учёных. Тургенев охотно поддержал идею. 10 декабря 1859 года было учреждено «Общество для пособия нуждающимся литераторам и учёным», названное позднее «Литературный фонд». У его истоков стояли Иван Тургенев, Лев Толстой, Фёдор Достоевский, Владимир Короленко, Дмитрий Григорович, а руководил «Литфондом» Александр Дружинин.

«Литфонд» играл исключительно важную роль в истории русской литературы вплоть до начала ХХI века, пока его не ликвидировали «великие либералы РФ».

Но это отдельная история.

Проживая во Франции, Тургенев оказал влияние на литературный процесс в этой стране. К его мнению как художника слова прислушивались Гюстав Флобер, Эмиль Золя, Альфонс Доде. Молодой и талантливый прозаик Ги де Мопассан называл Тургенева любимым учителем, что на самом деле и было. Тургенев многое сделал для знакомства французского читателя с русской литературой, а русского читателя – с французской.

В наше время «свободы без берегов» разрешено делать всё, что угодно, в том числе сбрасывать с «корабля современности» классиков литературы. Кроме упомянутого православного миссионера с большим успехом это делают «дяди» из Министерства образования, изымая из школьных программ известные произведения русских поэтов и прозаиков.

Только кому от того польза?

Уж явно не Отечеству!

Вологда, март 2024

Вверх

Комментариев: