Конец 20-го и начало 21 века для меня знаменательны тем, что в этот период  по каким-то таинственным законам выросла целая плеяда замечательных поэтов моего поколения. Это Николай Зиновьев из Кореновска, Краснодарского края, Евгений Семичев и Диана Кан из Новокуйбышевска, Самарской области, Владимир Шемшученко из Санкт-Петербурга, Юрий Перминов из Омска. Каждый из перечисленных поэтов поразил по-своему. Всех их объединяет незаурядный талант, называемый в народе «искрой Божьей», и самобытность.

В этом ряду творчество  Евгения Юшина для меня лично стоит особняком. Как начал я однажды читать книгу «За околицей рая», так и окунулся в дорогую моему сердцу стихию русской жизни, по большей части – в провинциальную. Всё в его стихах напоминало и мою малую родину, и мои переживания за неё, и мои мечты о ней.

Одной из особенностей поэзии Евгения Юшина является такая густая образность, а образы настолько ярки и зримы, что осмелюсь утверждать: такое вы вряд ли встретите ещё у кого-либо из поэтов. Приведу для примера  две строфы стихотворения, в котором что ни строка, то зримый образ:

...Стали травы кудлаты и путаны, словно овчины.
И упруги, как юные груди, холмы облаков.
И набухли соски, засидевшейся в девках рябины,
И хмелеют ветра от настоя лесных кабаков.

И тяжелые, чёрные грузди настырно, угрюмо
Прорывают покров под тяжёлым напором земли.
И в пыли тополиной негромкая древняя Тума
В бортовые машины ссыпает тугие кули...
(«Огневица прошла по лесам и болотам Мещёры»)

Такой всеобъемлющей картины осени не припомню я что-то ни у одного современного поэта. Зримо представляется приехавший после долгой разлуки с малой родиной поэт, замерший посреди деревенского великолепия поры «бабьего лета» и увидевший внутренним зрением всё: от брусничников до настырно лезущих из земли груздей, от мешков с собранным картофелем до неподвижно стоящих в речном полумраке щук. И услышал поэт не только колокольные звоны, но и звоны берёз. Значит, душа его не оглохла от городской суеты и шума, от столичного многолюдья и многоголосья. Даже избитые многотысячным употреблением в стихах других поэтов образы покидающих родные пределы перелётных птиц и образы проплывающих под их крылом селений  не оставляют впечатления вторичности. Дорого мне это стихотворение ещё и потому, что для меня нет лучше времени года, чем ранняя осень с её задумчивым спокойствием и разноцветьем, с её свежестью и последним, почти летним, теплом, с её переполненными кладовыми лесов и болот, с витающим в воздухе ожиданием скорой зимы. Если бы мне было знакомо лишь одно это стихотворение Е. Юшина, то и тогда я считал бы его большим русским поэтом. Ведь, как известно, чтобы понять вкус, не обязательно съедать всю бочку меда, достаточно попробовать одну ложку из неё.

В стихах Е. Юшина много воздуха, воли и чего-то ещё такого, без чего русский человек начинает хиреть.  Если внимательно прочитать его сборник  «Избяная заповедь»,  то невольно начинаешь не просто понимать, а почти физически ощущать, что это «что-то» есть гармония человека и природы. Веками ведь русский человек селился, как правило, возле рек и находился в окружении лесов и болот. И занимался он не только земледелием и скотоводством, но и ловил рыбу,  собирал лесную и болотную ягоду,    заготовлял на зиму грибы, выкраивая для этих долгожданных и приятных занятий время в качестве передышки от тяжёлого крестьянского труда. Природа кормила человека, благодарно отзываясь на его заботу о ней. И природные ритмы совпадали с внутренними ритмами человека. Поэтому, оторвавшись на годы от родной природы, сбившись в городской суете с ритмов, дарованных природой, но, сохранив кровную связь с родной землей, поэт и в песнях своих тоскует о гармонии, которую хранит его душа на генном уровне :

…Ох, как хочется плыть в корабле этом не кругосветном.
Мимо птичьих восторгов, холмов и понурых овец,
И уткнуться в стожок за деревней, за домом последним,
И услышать, как небо плывёт возле наших сердец!

И, когда «от баньки дымок посочится, как вечер по саду,// И на синем окошке вишнёвый затеплится сок», поэт почувствует душой и услышит, как «сады соберутся для тихой вечерней молитвы,// И листва пролепечет свои золотые слова» (стихотворение «Песня»).

Стихам Е. Юшина свойственна и особая мелодичность, они просятся стать песнями. Неоднократно ловил себя на мысли, что, читая его книги, начинаю напевать про себя стихи на давно знакомые мелодии.

Примечательно его стихотворение «Разговор», оснащённое такой густой образной вязью, что кажется: между двумя образами и иголку не просунуть. Чего стоят только две строки: «Закат поёт. Он петухами вышит// На ситцевых рубахах облаков»! Чего греха таить, многие привыкли относиться к деревенскому мужику  как к простачку, к недалёкому человеку,  да и сам деревенский быт привыкли считать примитивным. И разного рода «смехачи» для этого немало сделали, особенно в последние десятилетия. Им бы почитать книгу Василия Белова «Лад», но она, видимо, для них неинтересна или опасна уж тем, что опровергает сложившееся в их головах раз и навсегда мнение о деревенском быте и людях, создававших веками свою деревенскую культуру, свой русский мир. Евгений Юшин словами героя стихотворения опровергает снобизм «творцов» нынешней «культуры»:

- У нас не просто всё, не всё снаружи.
В любом селе – свой ветер, свой мороз.
И потому мне согревает душу
Вот этот хилый выводок берёз.
И далее:
- А только здесь-то и жива природа,
Жива душа для правды и обид.
Не всю любовь отняли у народа.
Живу я здесь, - Евгений говорит.

И в продолжение диалога с земляком, после его очередного утверждения:

 «Не всё так просто», поэт искренне заявляет: - Но как желанно.

Вот так просто, казалось бы, двое русских мужиков, живущих совершенно разной жизнью, разными заботами, находят общее и дорогое в деревенском быте и окружающей природе, понимая и принимая их всем сердцем.

И уже в другом стихотворении, анализируя свой жизненный путь, поэт утверждает: «Я не похож на неудачника,// Хоть не нажил златых камней.// Мне гладит щёку мать-и-мачеха// Ладонью нежною своей». А потом и признаётся: «Я знаю рай…» И я верю поэту,  и понимаю,  что раем он воспринимает, скорей, природу, позволяющую обрести на какое-то время внутреннюю гармонию.  Открываю в очередной раз книгу «Избяная заповедь» и сразу же нахожу  полное подтверждение моих догадок: «Исцели меня, родное поле.// До слезы мне ветер душу жмёт — // Словно я чужою ношей болен,// Словно сердце правдой не живёт...». И далее: «...Вот он , рай: равнина да берёза,// В перстнях рос туманная трава.// Щуки плещут у речных откосов,// И скрипит над бором синева...».

Ах, какой образ нашёл поэт: «В перстнях рос туманная трава»! И этот земной образ соединён незримой паутинкой печали с пролетающими журавлями, а значит и с небом. Гармонию-то поэт и находит в соединении земного и небесного. И стихи его гармоничны, что не так уж часто встретишь в творениях современных авторов, увлекающихся чисто формальной стороной стиха.

Евгений Юшин тонко чувствует  состояние природы и соотносит его с состоянием своей души, позволяет природе перелить в неё излишки накопленных благ, пополняя силы. И образы поэт находит яркие, не затёртые от частого употребления: «Рыжею шерстью сосновых иголок// Штопает август дорогу и дом».

Поэт любит и помнит своих земляков, они для него родные люди. В них поэту дорого всё:

Здесь люди красивы, как вольного неба размах,
Но взоры неспешны: душа не откроется сразу.
И девушки царственно носят озёра в глазах,
А парни задумчивы, как мускулистые вязы.
И снова идут зримые, свежие образы, да какие!
Туманы буксуют на волнах коричневой Пры.
Лещи из густых омутов зеркала поднимают.

Или:

И спелое яблоко глухо в траву упадёт,
И старый баян замолчит, пожимая плечами.

Такие стихи очищают душу, наполняют её каким-то ностальгическим светом, напоминая нам о бренности нашей жизни и вечности природы.

Стихи о поэзии писали многие, да и нынче таких стихов пишется немало. Не скрою, и я немало строк посвятил размышлениям о ней и о себе в поэзии. А кто не помнит ныне хрестоматийные строки Н. Рубцова о поэзии:

Прославит нас или унизит,
Но всё равно возьмёт своё!
И не она от нас зависит,
А мы зависим от неё…

Евгений Юшин о своих стихах написал искренне и своеобразно:

Любви – молились,
Ненависть – глушили,
Давили хворь, изничтожали страх;
Они со мною вместе жизнь прожили
Где – неторопко, где-то впопыхах.

Прищуривались хитро, бушевали,
Рубаху – в отмашь – рвали на груди.
Любили, сомневались и страдали,
И тихо засыпали на груди…

Поэт, протащив свою душу сквозь горнило русской классической поэзии от А.С. Пушкина до А. А. Блока, остался, как мне кажется, в своей поэзии верным продолжателем традиций Сергея Есенина и Николая Рубцова. Интонации, образные ряды его поэзии, многостопная строка, соразмерная широкой натуре автора, стремящейся к воле, тому яркое подтверждение. Свидетельствует об этом и стихотворение «Запрягите розвальни мохноногим, рыжим», в котором «Русскому привольно мчаться человеку,// Толстые сугробы жарить по задам!», и стихотворение «Снилась мне дорога — люлькой журавлиной», и стихотворение «Какие вихри пляшут над державой», где поэт признается: «Себя я ощущаю беспризорным// В своей – чужой – испуганной стране» (У Есенина: «В своей стране я словно иностранец»).  И  С. Есенину, и Е. Юшину выпала доля жить в окаянные дни ломки всей государственной машины, когда «иных времен татары и монголы» вздыбили Русь и поставили её на грань уничтожения, что после Октября 1917 года, что во времена перестройки. И вовсе не случайными видятся в книге такие строки поэта:

В который раз сиротски взвыла степь,
И ясноокий взгляд её затмился.
Где ратаи твои?
Один – ослеп,
Другой – убит,
А тот, кто выжил – спился.

И завершается стихотворение признанием, под которым многие могли бы подписаться:

Уж больно так, что я не чую боли
И только слышу: стонут провода.

А если вдуматься, то стонет душа поэта.  Такие стихи – уже делание русского дела. Их прочтут и задумаются люди не равнодушные к судьбе России.

Поэзия Евгения Юшина современна. Чтобы убедиться в этом, достаточно прочесть его стихотворения «ХХ1 век, перезагрузка» или «Неужто и вправду России не будет», эпиграфом к  которому  стали скупые факты статистики: «За последние 20 лет население России уменьшилось на 20 000 000 человек».

Сила поэзии Е. Юшина и её народность (под народностью я понимаю близость её простому народу) и в том, что в его стихах то и дело обживаются простые люди: то «Бабка в углу прошаркала,// Скинула ватник с плеч», то «Подмигнёт, прищурившись, старик,// Рыжий ус цепляя самокруткой», то «Рыжая с обветренным лицом,// Озорная тындинская краля», а то «Идёт мужик, грешно и сладко// На всю деревню матерясь», то гармонист дядя Лёша на вопрос поэта: «Как живёшь ты теперь,// Старый леший окрестностей Вожи?» «- Хорошо я живу, - отвечает, -// Подай-ка гармонь!» И любовно сказанное «старый леший» мне говорит больше, чем иная карамельная патока, льющаяся из-под перьев поэтов либерального толка.
Откроешь любую книгу Евгения Юшина почти на любой странице и поймёшь, что он — жизнелюб. Он и нас призывает: «Надо жить и радоваться жизни,// Наслаждаться каждым новым днём,// Потому что никому не вызнать,// Сколько мы на свете проживём». Но и о бренности бытия поэт не забывает: «Лежу на стогу песнопенном,// Гадаю звезде по лучу.// С каким сквозняком по вселенной// Однажды и я улечу?..» И в конце того же стихотворения, далеко не самого жизнерадостного, он всё же отдаёт предпочтение жизни: «...У вечности — тёмные очи,// У жизни они — голубы».

Вот на этой оптимистической ноте я и заканчиваю свои размышления о прекрасном русском поэте Евгение Юшине, а подборка его стихотворений, надеюсь, станет самым лучшим подтверждением моих субъективных оценок.