Виталий СЕРКОВ, член Союза писателей России, поэт (г.Сочи)

По небу полуночи ангел летел
(О книге Валерия Михайлова «Один меж небом и землёй. О Лермонтове». Алматы «Мектеп» 2011)

Анализировать книгу, которая сама является не только жизнеописанием поэта Михаила Юрьевича Лермонтова, но содержит и глубокий анализ всего творчества, проведённый то в полемике, то в споре, то в сравнении с тем, что утверждали о жизни, а особенно о творчестве как доброжелатели, так и ненавистники Михаила Лермонтова — задача не из простых.

Поэтому я, оставив аналитические выкладки учёным мужам, попытаюсь взглянуть на двухлетний труд Валерия Михайлова глазами рядового читателя. Скажу сразу, что указанные в конце книги сроки её написания (2010-1011), видимо, говорят лишь о том, что писатель в эти годы всего лишь оформил труд души всей сознательной жизни в книгу. Уверен, что такую книгу ни за два года, ни за пять лет написать невозможно, если не быть готовым к её написанию. По крайней мере, для этого надо не только любить поэта и его поэзию, но и понимать её. И абсолютно прав критик Пётр Поминов, написавший в статье «Выхожу один я на дорогу»: «Лермонтов дождался своего исследователя, братски близкого по духу, особенностям мироощущения и дарования, в основе которых, в общем, одиночество, а вернее, природная самодостаточность, позволяющая общаться с миром и обращаться к богу напрямую, без посредников» (газета «День литературы» № 9, 2011г.). Не знаю уж кто и как учил в школе Валерия Михайлова, но его книга открыла для меня поэта Михаила Лермонтова заново. Оказалось, что я до этого знал совсем другого поэта, помнил некоторые стихи его, но трактовал совсем иначе, чем это сделал Валерий Михайлов. И в который раз пришлось мне пожалеть, что хорошая книга, так нужная человеку, занимающемуся творчеством, пришла так поздно. Ведь что мы помним из Лермонтова со школьной скамьи, что можем назвать, не путаясь в авторстве? Скорей всего, назовём «Мцыри», «На смерть поэта», «Песнь про купца Калашникова», «Бородино» и «Демон». Да из прозы — «Герой нашего времени». И всё это не потому, что Печорин нам запал в душу или вышеназванные стихотворения и являются олицетворением поэта Михаила Юрьевича Лермонтова, становым хребтом его творчества. Всего скорей, эти произведения русского гения позволяли литературно-политической жандармерии, прикрываясь методологией преподавания материала, привлечь поэта на свою сторону, выдав некоторые строки поэта за богоборчество, а по сути неправильно их толкуя, сделав из поэта борца за свободу, борца с царским режимом, основываясь лишь на том, что в стихотворении «На смерть поэта» были полные негодования строки:

А вы, надменные потомки

Известной подлостью прославленных отцов,

Пятою рабскою поправшие обломки

Игрою счастия обиженных родов!

И далее:

Вы, жадною толпой стоящие у трона,

Свободы, Гения и Славы палачи!

Таитесь вы под сению закона,

Пред вами суд и правда — всё молчи!..

Но есть и божий суд, наперсники разврата!

Есть грозный суд: он ждёт;

Он недоступен звону злата,

И мысли и дела он знает наперёд.

Тогда напрасно вы прибегнете к злословью:

Оно вам не поможет вновь,

И не смоете всей вашей чёрной кровью

Поэта праведную кровь!

И ученикам школ в таком ключе и подавался материал о Лермонтове. Повезло тем, кому литературу преподавали люди, любящие поэзию и не сильно любящие методички разного рода.

Правда о поэте была намного глубже и находилась совсем в иных измерениях. Конечно же мы с удовольствием учили наизусть «Бородино», поскольку чувства поэта совпадали с чувствами мальчишек, родившихся после очередной Отечественной войны, в которой битва за Москву была одной из решающих, о чём мы знали с младых ногтей. И не только потому, что слышали о Великой войне от учителей на уроках, но и потому, что рядом жили участники тех сражений, герои, которые ничем не отличались от твоего отца. Они были обычными тружениками. Ведь и «Бородино» было посвящено простым солдатам, а шире — народу, победившему орду Наполеона. И, как утверждает в своей книге «Один меж небом и землёй» В. Михайлов, в стихотворении «Бородино» впервые в русской литературе героем был показан солдат, а шире — народ. Поэтому и близко оно было, и не требовало особых объяснений, и заучивалось стихотворение слёту. Вынужден признаться, что ни в детстве, ни в юношестве, ни в более поздние сроки я не был большим почитателем творчества М. Лермонтова. То ли он был слишком «небесный», то ли я был слишком земной. То ли не смогли мне открыть красоту и глубину его поэзии в юные годы так, как это сделал Валерий Михайлов. А суть-то в том и состоит, что на протяжении всей книги Валерий Михайлов показывает и доказывает не совсем земную сущность Михаила Лермонтова, его способность видеть то, что было в прежней жизни его, задолго до рождения его на грешной земле. Да и будущее поэту открывалось до мельчайших подробностей. Читатель скажет: «Мистика!» Может быть и мистика, но в одних случаях она подкреплена автором книги дневниковыми записями самого М. Лермонтова: «Когда я был лет трёх, то была песня, от которой я плакал: её не могу теперь вспомнить, но уверен, что если б услыхал её, она бы произвела прежнее действие. Её певала мне покойная мать» , в других случаях сама история России подтвердила пророчества поэта, как это случилось с падением монархии и последующим кровопролитием, предсказанными Лермонтовым с поражающей точностью. И как пишет В. Михайлов: «Единственное его о матери воспоминание, записанное в пятнадцать лет. А в семнадцать лет появилось стихотворение «Ангел», навеянное этим воспоминанием. Это один из высших шедевров его лирики. Кстати, стихотворение первоначально называлось «Песнь ангела». Земная материнская песня словно воспаряет в небеса — и пробуждает в прапамяти небесную песнь ангела.

По небу полуночи ангел летел,

И тихую песню он пел;

И месяц, и звёзды, и тучи толпой

Внимали той песне святой.

 

Он пел о блаженстве безгрешных духов

Под кущами райских садов;

О Боге великом он пел, и хвала

Его непритворна была

 

Он душу младую в объятиях нёс

Для мира печали и слёз;

И звук его песни в душе молодой

Остался — без слов, но живой.

 

И долго на свете томилась она,

Желанием чудным полна;

И звуков небес заменить не могли

Ей скучные песни земли.

Это, конечно, видение, чудесное видение, открывшееся душе. Святая ангельская песня, услышанная душой молодой, ещё слетающей по небу полуночи на землю, в мир печали и слёз — и песня матери, напетая младенцу, а быть может слышанная им ещё до рождения, в звуках самого родного голоса: и та, и другая словно сливаются в глубине сознания, памяти и воображения в одно чудесное воспоминание — звуков небес.»

Кто знает, запомнил бы эту песню юный поэт, если бы судьба не лишила его в раннем возрасте матери, не разлучила бы, по воле богатой бабушки, с отцом, то есть не сделав его по сути сиротою. Да и стал ли М. Лермонтов поэтом, если бы жил в других условиях, окружённый лаской и заботой родителей. Всего скорей, стал бы, но не тем поэтом, какого мы знаем. Надо было достаточно душе пострадать, укрывшись от мира разного рода шалостями в детстве, язвительностью в более поздние лета, чтобы рано сформировать те чувства и мысли, которые при сильнейшем внутреннем сосредоточении позволили поэту слышать звуки не совсем земного происхождения. А вот сам процесс формирования поэта от современников был скрыт, и появление зрелых его стихов далеко не сразу и не всеми было принято в соответствие с их значением.

Валерию Михайлову удалось не только высветить путь стремительного роста М. Лермонтова как поэта, но и опровергнуть многие наветы и ложные выводы биографов, критиков и современников поэта. Могли ли рассмотреть гениальность Лермонтова его современники? Вряд ли. И вовсе не потому, что они были глупы или необразованы. Во-первых, они были ограничены рамками понятий и приличий своего времени. А Лермонтов часто игнорировал эти рамки, выходя далеко за них, что и вызывало осуждение, раздражение, непонимание. Кроме того, М. Лермонтов не только смог заглянуть в будущее, но он и в поэзии своей во многом опередил время. Он как бы шагнул на век вперёд. Да и вообще правильная оценка современниками творений поэта едва ли возможна. Сергей Есенин, более близкий мне по душевному настрою поэт, не случайно ведь изрёк: «Лицом к лицу — лица не увидать. Большое видится на расстоянии». Не исключено, что не будь А. С. Пушкина, который творил практически в те же годы, М. Лермонтов был бы и оценен, и понят скорее. Но ранняя смерть Пушкина лишь усилила внимание к нему, как к поэту, и современников, и следующих поколений. А Лермонтов на многие годы остался в тени. Хотя, как показал в книге В. Михайлов, судьба М. Ю. Лермонтова напрямую была связана с судьбой А. С. Пушкина. Не случись дуэли А. С. Пушкина, на которой он получил смертельное ранение, не появилось бы и стихотворение М. Лермонтова «На смерть поэта». А дальше идёт целая цепь событий, в конце концов приведшая и самого М. Лермонтова к смерти. И какая уж мистика, если, как показывает В. Михайлов, М. Ю. Лермонтов родился в 1814 году, ровно за сто лет до начала первой мировой войны, а погиб в 1841 году, ровно за сто лет до начала Великой Отечественной Войны. А в советский период творчество поэта и вовсе не могло быть истолковано правильно, поскольку толкователи были ограничены уже рамками марксистско-ленинской идеологии, отступления от которой могли стоить жизни толкователю почти до середины пятидесятых годов 20 века. Потом ряды толкователей пополнили люди, благополучие которых, в том числе и получение учёных степеней, и получение квартир, и получение других благ зависели напрямую от соблюдения идеологических рамок. Затем наступила перестройка с вытекающими из этого понятия обстоятельствами. И опять было не до Лермонтова. Но прелесть книги Валерия Михайлова и состоит в том, что он, опираясь на творчество М. Лермонтова, показал в том числе и то, что поэт был настолько гениален, и настолько силён был его пророческий дар, что он предвидел и раннюю свою смерть (стихотворение «Сон»), и то, что он будет находиться как бы в тени. Помните: «...Смерть моя// Ужасна будет; чуждые края// Ей удивятся, а в родной стране// Все проклянут и память обо мне...». Как сказал другой русский поэт: «Ничто не вечно под луной». Вот и время забвения, и нахождения в тени творчества русского гения Михаила Юрьевича Лермонтова прошло. Или мне после прочтения книги Валерия Михайлова «Один меж небом и землёй» только показалось что прошло. А книга замечательна не только тем, что автор извлекает на белый свет множество документов, много цитирует разных критиков, таким образом позволяя нам узнать, что думал по тому или другому поводу В. Белинский или В. Розанов, В. Ключевский или С. Дурылин, в чём не согласен автор с В. Соловьёвым или с И. Андронниковым, почему не согласен с некоторыми оценками творчества и поступков М. Лермонтова его друзей или просто современников. Не дойдут ведь руки до книг названных критиков в наше суматошное время. И тем замечательна эта книга, что написана прекрасным поэтом со знанием дела, написана поэтическим языком, вдохновенно, местами запальчиво. Цитировать такого рода книгу, наверное, занятие неблагодарное. И всё же я хочу привести небольшой отрывок авторского текста: «Откуда берётся вдохновение? Этого не знает никто и, прежде всего, сам поэт. Нечто, не определимое ни чутьём, ни разумом, ни словом; волны некоей гармонической стихии мироздания и жизни льются через душу, сталкиваясь с нарастающим волнением в ней самой, - и вдруг, соединяясь в силе и мощи, выплескиваются наружу. Отголоски перечувствованного, передуманного, прочитанного собираются во мгновение ока в обретённом образе, словно металлическая пыль, соединённая могучим магнитом, и на раскалённом горниле воображения переплавляются в новое неразъединимое вещество, живую словесную ткань, прочнее которой нет ничего в мире.» Только поэт мог дать такое определение вдохновению. Не раз я слышал, что о поэте должен писать поэт, а не учёный муж, поскольку ему понятны все внутренние процессы и пружины поэтического творчества. Книга Валерия Михайлова о Михаиле Лермонтове «Один меж небом и землёй» - яркое тому подтверждение. Полагаю, что эту книгу было бы полезно прочесть любому поэту, как и любому преподавателю русской литературы. Её экземпляры должны быть в любой библиотеке страны, чтобы школьник или студент мог прочесть не только методические пособия времён пятидесятых-восьмидесятых годов прошлого столетия, покрытые плесенью полуправды, отображённой, к тому же, через кривые зеркала идеологии.

К сожалению, тираж книги невелик. Но эта же книга издана в Москве в издательстве «Эксмо» под названием «Роковое предчувствие».

И ещё об одном хочу сказать. Книга Валерия Михайлова, на мой взгляд, заслуживает самую высокую оценку и самую престижную литературную премию, коих нынче раздаётся много. Но всегда ли они даются достойным авторам и за достойные книги? Да, Валерий Михайлов живёт и творит за пределами не только МКАД, но и России, что в нынешнее непростое время, когда настало время не разбрасывать камни, а собирать их, важно вдвойне, поскольку он делает русское дело, он воссоздаёт разрушенный в постперестроечные времена мостик, соединявший русскую литературу с литературой других народов. И что этого важнее нынче, я не знаю.


Комментариев:

Вернуться на главную