| |
* * *
О поэзия! В бурях тревожных…
И.С. Семёнова
Небесный свет над куполом Земли
Ещё пылает ярко-золотисто
И, восходя над городом лучисто,
Летит к холмам, где мы, мой друг, вели
Обычной жизни повседневный быт,
Деля в труде и скорби, и заботы:
Берут своё безропотные годы;
Вода речная стынет и рябит
В моих глазах, по кронам вознося
Свои лучи – искрящиеся блики:
Средь склонов тропы огненны и дики,
Где предок наш, своих врагов разя,
Из пепла трижды стены возводил,
Детей своих учил стрелять из лука,
А ныне всё безрадостно и глухо
К словам отцов, что нет порою сил,
Хоть каплю мысли отрокам послав,
Найти ответ – достойную отдачу;
Порой поверить проще в неудачу,
Бродя среди оврагов и канав,
В лесу срывая ягоды калин,
Кладя грибы в плетёную корзину,
Но каждый раз, когда поля окину
Усталым взглядом, вновь стою один
Средь стройных трав – и слышу дальний звон,
Мечей, лучей ли вскинутые звоны?
Июльской дымкой стянуты затоны,
Захвачен берег в огненный полон;
Бушует битва – зримо для меня,
А для других людей, увы, незримо, –
Так много пепла и земного дыма,
Что в сотый раз, нашествия кляня,
Молю и, небо стоном огласив,
Прошу услышать истинное Слово,
В котором – вера и любви основа,
В котором – свет небесный и мотив
Иных миров… Всесилен и высок
Крылатый миг над сводами заката,
И ничего, наверное, не надо:
Искусство – жить дыханьем вещих строк!
ВЕСЕННИЕ ЭТЮДЫ
I.
…У вешних вод своё предназначенье:
холмов пологих зелень молода;
ловя своё ночное отраженье,
в реке горит апрельская звезда:
два мира вдруг – и горний, и телесный
и ощутимый, вздыбив кроны ввысь,
как будто крылья Ангела над бездной,
как будто капли крови, запеклись –
в речной воде; мы ловим робким взглядом
их свет, нисколько значимости им
не придавая, а меж тем: мы рядом
с неисчислимой скоростью летим –
летим, на месте вечно оставаясь.
К чему теперь бесследные слова?..
Вокруг, искрясь, цветов пылает завязь –
и в звёздных бликах светится трава.
II.
Под едва зацветающей вишней
чуть колышется ночью вода:
тихо, – словно дыханьем, Всевышний
согревает просторы, когда
вдруг проходит невидимо рядом,
след оставив на светлой волне,
окропляя, как звёздами, взглядом,
отражаясь, как луч, в тишине,
отзываясь в пространстве, где ивы
над тропинкой качают листвой
и на травах вечерних красивы
переливы под первой звездой.
Вот и вспышка на небе, – знакома
и земной, и речной высоте:
отголоски далёкого грома
замирают в искристой воде.
* * *
И с погребком, и с низенькой избой…
И. С. Семёнова
Пейзаж моей родной земли таков,
Что кто-то скажет: прост и непригляден, –
На старых соснах всплеск теней и пятен
Лучей рассветных, пристани дворов.
Их много, словно целый океан
Остатки снега смешивает с глиной.
Даль наплывает к солнцу дымкой длинной
Среди мансард, заборов и веранд,
Среди ракит, качающих с утра
Свои стволы, – от света бирюзовы.
И тишину, и, может, даже зовы
Далёких предков слышу со двора.
Вишнёвый сад спокоен и высок,
Ручьи с холма бегут по всей дороге,
Поля за лесом вдоль реки отлоги.
И монастырь, где наледи осок
Блестят вокруг, и в поле купола –
Ответ времён на зло и окаянство,
А дальше – свет, бескрайнее пространство:
Душа сама в себе тогда мала,
Когда нет веры, истины, любви,
Надежды, боли, родины, опоры.
Враги всегда на утешенья скоры –
И на расправу, что ни говори.
Всё повторилось ровным счётом так,
Как деды наши вынесли, страдая:
Земли вода – живая, молодая,
Впитав огонь безжалостных атак,
Вдыхает жизнь в весенние ростки,
Снег пробивают смелые травинки.
Моя душа летит туда, где льдинки
Несёт поток сияющей реки,
И, напитавшись, свет приходит – в свет,
В мой отчий дом, в родные перелески, –
В два раза ярче вдруг сияют фрески
В крестильном храме… Это мой ответ:
Есть всё – любовь, и вера, и покой,
Пока стоят мои холмы родные –
И высоки рассветы полевые,
И златоглавы храмы над рекой!
* * *
Я вышел в ночь – узнать, понять,
Далёкий шорох, близкий ропот….
А. Блок
Я, как и ты, свой крест несу…
Ночь пахнет скошенной крапивой,
Листвой – в темнеющем лесу,
Рекой и зябью сиротливой,
Древесной пылью городка –
С его обыденных окраин,
И тёплым хлебом уголка
Избы, которой благодарен:
Тобою был я обогрет,
Твоей печалью горьковатой.
А что я дам тебе в ответ?..
К тебе нельзя прийти с доплатой.
Я вновь стихи слагать берусь,
А ты мне даришь песни – свыше.
И только грусть, ночная грусть
Твоя становится чуть ближе…
Звезда рассветная легка,
Пора уже свернуть и к дому,
Остановиться, но пока
Судьбу не вижу по-иному:
Крапива, хворост у реки,
С полей петляет отзвук лая,
Шаги близки и – далеки.
Иду, свой край благословляя,
Ведь я – твой сын, мой отчий дом,
Мой край сиреневый, холмистый.
Едины мы. А над холмом
Пылает свет – и путь пречистый!
* * *
Живу в спокойном уголке,
Благоухающем, зелёном,
С прохладой, льющейся по клёнам,
И сонной рябью – по реке,
Там, где высокие холмы
И эхо дальних колоколен,
Там, где рассветный час приволен
И рощи звуками полны;
Где зародившийся исток
Питает новые истоки
И, пробиваясь к свету, строки
Дают целительный глоток
Усталым путникам моим,
Моим собратьям – сопричастно.
И снова бьётся сердце часто,
Когда мы с небом говорим!
* * *
Что может быть выше весны?
Любовь, наводнившая душу,
Которая льется наружу,
Звеня отголоском струны;
И запахи в стылом саду,
И тоненький свет первоцветов
В огне окрылённых рассветов –
В каком это было году?..
Всё с небом навеки слилось.
И душу, и воздух вращая,
Незримо миры посещая,
Пронзает стремительно ось
Вселенский, небесный поток,
Когда ты, как свет, откровенна:
Всё то, что проходит мгновенно,
Бессмертно с рождением строк.
* * *
Весенний день, над полем – облака,
А по реке плывут на льдинах щепки,
И на себе узоры древней лепки
Холмы несут лениво сквозь века.
Старинный город тих и молчалив;
Гремя, влетит с окраины машина –
И отзовётся спящая низина,
И колыхнутся кроны светлых ив...
Неповторимы крики журавлей,
Хочу вослед – за ними, за овраги –
И вновь пишу на лоскутке бумаги
Свои стихи среди прогретых дней.
Во мгле дорог весенние цветы
Желтеют вновь на полевом суглинке...
Едва заметный месяц в синей крынке
Роднит меня с простором высоты.
* * *
…Твои калитки, улицы, дома,
твои мостки, восславленные храмы,
и лихолетья огненные драмы,
и благородства смертная сума,
твои пригорки, где в рассветный час
с полей ручьи ночные васильковы,
а на дверях старинные подковы –
всё это пульс, который – в каждом, в нас,
о древний город, вставший на холмах,
на девяти холмах – по воле рока,
и ощутивший лютый шквал востока,
и исцеливший души через прах
далёких предков, но я вижу вдруг
в лице знакомом лик былого предка,
который бил врагов довольно метко,
иначе всё исчезло бы вокруг:
и вал, где ныне расположен сквер
и оглашают каждый час куранты,
и дальний путь, где, может быть, Атланты
искали смысл своих незримых сфер;
«Гиперборея», – скажете; вполне,
её найти – извечная проблема,
почти такая, как в романе Лема,
а между тем: на каменистом дне
твоей реки, мой город, вижу вновь
обломки стрел, осколки черепицы
и след веков – взлетевшей колесницы;
какую мне печаль ни приготовь –
благословляю улицы и рвы,
речной воды светящиеся мели;
что мы, о братья, сохранить сумели?
Россия, Русь, Отечество, все мы –
едины мы в победе над собой,
в любви к гробам отеческих окраин,
где дух рассветный чист, благоуханен;
о, сколько можно плакать над судьбой?
Несут рябины дробь небесных гряд.
Светла ль печаль?.. Лик преподобный светел!
Тебе, мой город, я строкой ответил:
мои стихи тебя боготворят!
* * *
Легка рассветная звезда,
В хрустальной дымке бирюзова –
Среди неслышимого зова
Ясна, крылата, молода;
Летит среди миров чужих,
Которым много лет знакома:
Среди полей, над крышей дома
Так много их, так много их;
Их не понять из древних книг,
Не осознать удел их вечный
И взмах крыла, почти беспечный,
Несущий нам всего лишь миг;
Умом постичь – напрасен труд,
Открыться сердцем – бесполезно:
Легка пылающая бездна
Рассветных, солнечных минут.
* * *
…И вновь с холмов бежит вода,
ручьи тревожны, ярки, броски,
небес волнистые полоски
хранит вечерняя звезда;
и то ли ветры, то ли сны
несут свои круговороты,
шаги и отзвуки природы
легки в преддверии весны;
то крикнет грач, то вспыхнет луч
далёких фар над косогором,
то хрустнет чья-то тень укором,
а голос – плавен и тягуч;
у водокачки свой мотив,
её вода из труб старинно,
спокойно, пристально, былинно
течёт, свой берег огласив,
там, где клокочет Клечетня*,
приток Оки питая влагой,
и в ночь глядит глухой дворнягой
луна в седых остатках дня:
миры спешат к своим мирам –
к воде, ручьям, далёким рекам –
и, отзываясь в сердце эхом,
блуждают сонно по дворам;
так светят звёзды, меря путь,
так бьют часы под острым шпилем,
и кот крадётся, страх осилив,
смотрясь, как тень, в ночную ртуть
февральских луж, стволов берёз,
почти немых оконных стёкол,
а вдалеке – опять «заокал»
мотор – глубок, многоголос
через минуту: слякоть, снег,
почти бескрайняя трясина,
холмы, посадки, рвы, равнина,
во мгле идущий человек;
в искристый полог храм одет:
лучом омыв святые лики,
его воды живые блики
бросают свой небесный свет…
------------------
* старинное название одного из притоков р. Нугрь в г. Болхове Орловской области (в современном звучании - Ключетня, место, где много ключей, т.е. родников).
АПРЕЛЬСКИЙ СВЕТ
Раннее утро. Блестят провода,
Прячась в косматые ели.
Лишь загорится речная вода –
Вздрогнет громок еле-еле
И полетит над рассветным двором,
Звук разделив на полоски:
Робко соседка стукнет ведром
О потемневшие доски.
Выйдет к порогу. Гудит синева,
Как на плече коромысло:
Стылую даль отражает трава,
Небо сияет пречисто.
Ветер – не ветер, гроза – не гроза.
Словно на тёплой кудели,
Ярко цветёт молодая лоза.
Радостно в чистом апреле.
* * *
Всё та же яркая звезда
Горит в сияющем апреле,
Скворцов взлетающие трели
Уносит талая вода,
И отражается земля
В реке, паря под облаками, –
Века, застывшие над нами,
Питают почву и поля;
Творит история своё –
Неповторимое, родное,
Невосполнимое, иное,
Миг переполнили её
И ручейки, ворвавшись в дом,
И дней забытые приметы:
Встречает талые рассветы
Звезда над солнечным холмом.
* * *
В сердце – то покой,
то прильнёт тоска...
В небе над рекой
россыпь высока.
В тишине иду –
и смотрю в зенит:
камни на броду
тина зеленит.
Словно на весу,
над туманом – лес.
Что я принесу
в край своих небес?
В поле – сорняки,
на двери – замок,
домик у реки
от дождей промок...
|
ЗНАКОМЫЙ КРАЙ
Вдруг начинаю слышать тишину…
Г.А. Попов
Проходит день, неделя, целый год –
река вздымает солнечные блики,
листва летит, срываясь в небосвод;
вдоль леса травы спутаны – и дики;
пыль солона, вольна и глубока,
а у болот, качнув тугую тину,
взлетают утки, слышен звук манка;
и только взглядом край небес окину –
в который раз всецело и легко
увижу тропы, чащи золотые,
грибы в корзинах, в крынке молоко
и на телеге – лица молодые:
жила деревня, славило село
свои пути и время урожая, –
как будто душу, мысли замело
сухой листвой; страна моя большая,
ты – здесь, у стен и храма, и давно,
давным-давно забытого амбара,
где нет зерна; увы, немудрено –
жить после бездны или, от угара
почти полвека снова отходя,
мечтать, любить, искать свои истоки
и воздух, словно капельки дождя,
глотать, клеймя кровавые эпохи, –
эпохи зла, неверия, огня,
войны, ещё одной войны жестокой,
забвенья, смерти; всё же, не виня
тебя, страна, средь дали синеокой
иду, дышу и верю в твой удел,
далёких предков скорбь благословляя;
над лесом гулко благовест пропел,
над миром, синь и звёзды застилая,
взлетели души, лики, голоса –
родных скитальцев рать неисчислима,
светла, добра, крылата и боса
в огнях небес, в круженье снов и дыма:
извечна битва за тебя, мой край,
врагом стократно клятая Россия;
прошу: себя теперь не открывай
всем иноземцам; сколь ни колесил я –
не видел лучше стран и берегов:
здесь родников моих вода студёна,
здесь, средь ложбин и деревенских мхов,
здесь, у калитки и родного клёна;
я точно знаю, сотни раз моля
пред ликом в храме иль среди равнины:
мой древний край – Вселенная моя,
знакомый край мой, сосны и осины…
* * *
И снова дождик – теплый, летний:
Слезой рождается слеза.
Над затихающей обедней
Из света – чьи-то голоса.
Дымок парит под куполами,
Воск застывает на полу.
Лучи, взлетевшие над нами,
Возносят Господу хвалу.
И яблок дух – дыханье света,
И свет – повсюду, надо мной.
Уходит солнечное лето,
Пахнув осенней пеленой.
Порхают души, вьётся гомон
Небесных птах среди оград…
Мир этим мигом снова полон,
А я дождю и свету рад.
РОДНИКИ
Дозорный свет невыразим…
В. Дронников
День июльский глубок и возвышен,
молодая листва зелена,
на ветвях завязавшихся вишен
застывает небес тишина;
далеко до крещенских морозов,
боль осенних разлук далека,
у реки фиолетово-розов
заклубившийся дым костерка,
где колышутся тонкие ветви
над глубинами стынущих вод:
над холмом невесомые петли
всё плетёт и плетёт небосвод,
а рыбак прочной сетью рогоза,
словно ствол над затоном, овит;
тёплый вечер немногоголосо
обо всём не спеша говорит:
и о том, как прозрачен и колок
свет в студёной воде родников,
и о том, что сиреневый полог
трав цветущих под сенью веков
укрывает всё то, с чем спокоен
упоительно трепетный час,
и всё то, с чем набат колоколен
возносился о предках, о нас –
в миг пожарищ и грозных набегов,
в дни взметнувшихся огненных стрел;
где ещё мне сыскать оберегов,
тех, чьи силы народ мой воспел
многократно, в беде и в молитве,
в каждодневном суровом труде?
Умирать ли, с достоинством жить ли –
всё написано в стылой воде,
в родниковой, старинной, глубинной,
в звоне капель, в сплетении струй;
о судьбе незавидной, былинной
мне поведай, в строке нарисуй,
о коварное давнее время,
о всесильная тьма и покой,
о Творец, не с тобой ли я, внемля,
всё стою, словно страж, над рекой?
Вижу башни дозорные где-то,
слышу битвы стихающей звон,
звон мечей, звон тугого рассвета,
набежавшего с разных сторон;
о строка, словно блики из ножен,
капли света берут родники
из земли… Летний день осторожен
и высок в отраженьях реки!
* * *
Словно между землёй и Вселенной,
В глубине дождевой пелены
Звонкой музыкой – благословенной –
Серебристые капли полны,
Вновь ручьи набегают – шальные,
Разлетаются брызги – лихи…
Как миры неземные, иные,
Пробиваются к свету стихи!
* * *
Мне жизни жаль… Её так мало…
В. Дронников
Река твоя черна, иль золота,
иль зелена и даже бирюзова –
всегда светла её ключей вода,
а у небес всегда найдётся слово
тебе, о давний дивный городок,
поднявший ввысь крыла былой Отчизны
с холмов, где многим горечи предрёк
святой Георгий* на пороге тризны
и трижды клятый русичем монгол
стоял у стен, пуская стрелы люто,
а ныне славу и покой обрёл
на склоне храм, в столпотворенье люда,
в столпотворенье закипевших слёз –
вечерних звёзд, тех, что всегда крылаты;
сюда мой предок крест судьбы пронёс,
сюда, где были царские палаты
и двор гостиный для больших господ,
куда входил сам Иоанн когда-то:
мой древний город, огненный оплот,
дозорный свет и пушек канонады –
всё это ты; история вольна
нас засыпать и пеплом, и золою;
пройдя свой путь, теперь сильна страна,
но я иллюзий, в общем-то, не строю,
ведь вновь «монгол» по-своему лукав,
а чужеродцы, напитавшись скверны
и под крыло врагов Руси собрав,
вновь точат сталь; о, как же лицемерны
их лица злые, лица не славян,
а лютых бесов, исказивших Слово:
хотя туман лугов заречных прян,
полынный свет из недр сочится снова;
и свет – на свет, и тьма идёт на тьму,
и тьма – кругом, лишь теплится лампада:
порой и я, смущаясь, не пойму,
что вам, о люди, в смерти братьев надо?..
Река течет, а по реке – ладья:
так вижу я – грядущее ль, былое?
Возможно, в той ладье стою и я,
а тёплый луч лежит на аналое…
-------------------------------------------
*- Георгий Коссов (Егор Чекряковский), уроженец Орловской губернии, 9 октября 2000 г. канонизирован в лике святых.
* * *
Земля моя, твой тонкий лист
перед тобой всегда покорен –
в рассветной дымке колоколен
иль в час, когда закат лучист
на куполах, на берегах,
на склонах, вздыбленных холмисто,
в полях, сияющих пречисто
и уносящих снежный прах;
о, пепел мой – мой вещий свет!
Его так много, он повсюду,
сооружать ему запруду –
напрасно петь второй куплет!
Но снова луч летит с небес,
светил пронзая мириады,
а песни родины крылаты –
для вас, холмы, мой дом, мой лес.
ЛИВЕНЬ
Капли, срываясь
к раскидистым кронам сирени,
падают гулко
с кленовой широкой листвы;
рядом проходят,
ложатся древесные тени
в зарево мокрой,
прохладной июльской травы;
горлица где-то
заводит привычно беседу,
я вспоминаю
из детства две пары минут:
дед во дворе,
закурив, что-то бросил соседу,
запах осин
набежал на искрящийся пруд;
годы мелькают,
но годы, как птицы, витая,
всё повторяют –
рождённым, пришедшим, иным,
снова Вселенную
светом любви обретая,
снова вселяя
надежды в крыла молодым;
я же всё чаще,
о прошлом своём вспоминая,
предполагаю:
былое – ещё впереди;
где-то за полем
теряются отзвуки лая,
в пологе ливня
легко, словно в детстве, идти.
Ливень нахлынувший
ярок, глубок и безбрежен,
топок и гулок,
как сердце размокшей земли;
тропка усыпана
горстками диких черешен,
тропка, которая
завтра вся будет в пыли…
БЕССМЕРТНЫЙ ПОЛК
Из века в век, к несчастью, повелось:
Враги лютуют, нас уничтожая,
И забирают крохи урожая,
И вымещают варварскую злость,
И, распиная женщин и детей,
Уводят лучших безвозвратно в рабство:
Молчит Европы лживое аббатство,
Но ты, душа моя, молчать не смей!
Не смей молчать о подвиге людском
И не робей! В полон уйти не смея,
Не раз, не два Иван рубил Кощея,
Не в первый раз глотает с кровью ком
Родной земли – от рытвин и копыт,
От вздыбленных над бездною разрывов,
От повсеместных ссадин и нарывов,
Но подвиг ратный нами не забыт!
Пускай лукаво щурится «монгол»,
Вздымая гниль былую из могилы,
И «шольцы» злобно снова копят силы –
На всех найдётся и копьё, и кол.
Прошёл четыре огненных войны
Мой прадед, дед бил немцев у Кавказа:
Смешна теперь фашистская зараза,
Не осознавшая, увы, своей вины.
В хмельном наплыве злого говорка
Соседей речь глумливо лицемерна,
Но знают всё – где правда, а где скверна –
Правдиво в бесов бьющие века!
Владимир-князь, Евпатий Коловрат,
И Дмитрий с Дона, витязь Шереметев* –
Встают над мерзким гнилостным отрепьем,
И сотни раз бессметен Сталинград!
Бессмертный полк шагает по стране!
Крылат и долог шум летящей рати,
А вы, враги, подальше на закате
Себя скрывайте в службе сатане!
----------------------
* Иван Васильевич Шереметев – предводитель русского войска в сражении с ордой под управлением хана Девлета I Гирея 24-25 июня 1555 года в окрестностях села Судбищи (Судбищенская битва).
* * *
Живая лирика моя,
Миров невидимых сиянье,
Моим надеждам воздаянье,
Свои созвездия кроя,
Не покидай, не уходи,
Пребудь – смиреннее и тише,
Свои светящиеся ниши
Храни в неведомом пути.
А я, как душу, сохраню
Твои истоки и начала:
Душа моя ль не примечала
Закат иль новую зарю?..
Ещё один круговорот,
Еще одно настало лето:
Мы здесь – и там, за далью, где-то
В бескрайних заводях высот…
* * *
Служенье муз не терпит суеты…
А.С. Пушкин
«Служенье муз не терпит суеты…», –
Не терпит скороспешных сочинений:
Небесной долгожданной высоты
Достаточно для ярких откровений,
Достаточно мерцающих огней
На предрассветном летнем небосклоне –
Искрящихся над заводью полей
Далёких звёзд, как миро на иконе;
Достаточно зайти в старинный храм,
Чтоб, отзываясь поступи небесной,
Себя частицу вскинутым крылам
Отдать, вспарив над мимолётной бездной.
Не потому ли средь камней цветы
Пылают вновь, как звёзды, ярко-ало?
Поэзия не терпит суеты,
Она сама всему даёт начало!
* * *
…Пространство, крылатое Время,
Энергии яркий поток –
В небесном просторе апреля
Вселенной прохладный глоток;
Звезда на спокойном закате,
В рассыпанных блёстках река –
Её чуть качнувшейся глади
Бездонная высь глубока;
Всё движется – и, повторяя
Миров неизвестных витки,
У самого, может быть, края
Прорезались в ночь лепестки:
Лишь миг – и кипящая лава,
Лишь взгляд – и осколки светил.
И вечная, вечная слава
Тому, кто весь мир сотворил!
* * *
Загорелась дальняя звезда,
Озарив небесные полотна,
И крылом взмахнула путеводно –
Высока и снова молода.
На её искристый долгий свет
Уходили в море караваны,
Чтоб найти неведомые страны,
А мудрец пытался дать ответ
На вопрос о сущности её,
Но не многим был ответ угоден,
Ведь нередко путь – бесповоротен,
И при этом – возвратится всё.
Снова луч летит к своим мирам,
Он и сам – из мира неземного.
И не нужно, видимо, иного –
Лишь свет спускался с неба к нам.
* * *
К исходу лета тишина с утра
Ещё полна чуть уловимым звуком:
Уходит ночь по дождевым излукам –
Нетороплива, пасмурна, сыра;
Чуть колыхнутся лозы у реки –
Привидятся неведомые дали,
Которые цвели – и вдохновляли,
Которые – легки и глубоки;
В водовороте – рощи и стога,
И небо, и земля – в круговороте…
В чём жизни смысл? В каком глубинном коде
Записан он и скрыт от нас пока?
Ответа нет. Лишь поле и покой,
Лишь запах леса, пыли и пшеницы,
Лучей рассветных стрелы-вереницы
И облака над утренней рекой.
К публикации рекомендовал Алексей Кондратенко |
