|
* * *
И. С. Семёновой
Цветёт полынь – густа, горька,
холмы чадят июльским жаром,
ребристой просини валька
подобен месяц над ангаром;
темнеет медленно: едва
текут лучи в дорожной дымке,
почти не слышатся слова
в беседке, свитой по старинке;
над розовеющей кострой,
над крупной дробью черноплодной
весь свет пропитан берестой –
и отражён в воде холодной,
в забытой крынке родника,
где замирают даже тени
и к смятым стеблям тростника
склоняют путники колени;
где чуть заметная заря
струится в Оптину обитель
и, ничего не говоря,
порой скучает местный житель;
где окна вновь окроплены
огнями хлынувшей Вселенной…
Так будь же, скорбь моей страны,
всегда, всегда благословенной!
* * *
Кому-то жить немного скучно,
Кому-то мир давно постыл...
А я живу благополучно,
Хотя и дворик мой уныл:
Забор с кривым утиным лазом
И дров сухая береста;
В колодце тонущим алмазом
Горит вечерняя звезда.
Но не для этой ли Вселенной,
Смотря с таинственного дна,
Живёт планета жизнью тленной,
Всего одна, всего одна...
ЗАСУХА
Летят на землю лепестки.
Их горьким зноем иссушая,
Июль – без гроз и урожая –
Сокрыл ветвями гладь реки.
Тугие гребни накренив,
Темнеют каменные глыбы;
По мелководью ходят рыбы,
Скрываясь в тень прозрачных ив.
Среди ослабших родников
Нет упоения в покое.
Бывало ли когда такое
За далью сгинувших веков?..
* * *
Эти стены безмолвны и сыры,
Но прислушайся – и различишь,
Как, сгущаясь, разряды-эфиры
Будоражат церковную тишь.
Пламенея, свеча восковая
Вдруг подкинет червонный дымок, –
И, заветную даль открывая,
Тихо щёлкнет старинный замок.
А за дверью нездешние люди
Ходят, свет смолянистый дробя;
Не пытайся разыскивать сути,
Сути сами разыщут тебя.
Здесь все мёртвые славны и живы,
Тени бродят по стёклам, дрожа...
И вдоль окон летит под оживы*
Испустившая тело душа.
–––––––––––––––––––
* от фр. ogive – стрельчатый свод в архитектуре.
* * *
Огонёк в полусгнившей избёнке
Посреди потемневших полей...
А. Н. Апухтин
Среди холмов скитается река,
Шумят берёзы, локоны свивая;
Вдали петляет тропка полевая,
Взлетает шмель с поникшего цветка.
По мокрой глине горстками тепла
Плывёт закат, меня уже не грея;
Когда-то здесь была Гиперборея,
Но свой народ куда-то увела.
...Горька отныне летняя страда:
Пустых домов распахнуты глазницы,
Но далеко, как прежде, до столицы,
Молчит в колодце тёмная вода.
Село, село!.. Трава твоих лугов
Давным-давно не кошена, не мята,
Как будто снова за грехи расплата
Пришла на Русь из глубины веков.
* * *
Воздух полон богов на рассвете...
Ю. Кузнецов
Тишина пред рассветом такая,
Что острее, чем бритва, душа:
Сквозь одежду, как луч, проникая,
В мир она вылетает, шурша
Невесомыми стайками веток,
Перламутровым лоном листа.
Этот миг удивительно редок:
В каждой капле звучит высота.
* * *
Брату С.
Горячий Крым давно ли скучен?..
Ты потянулся в глубину –
В седую оторопь излучин,
В свою исконную страну.
Но не к истокам, а к Сибири,
Куда-то даже за Тюмень.
Ты разыскал в заветном мире
Красу пустынных деревень.
В них много стынущей полыни,
Таёжный шум разноголос.
А два патрона в карабине
Порой дороже папирос.
ОСТРОВ КУНАШИР
С. Н.
К Сахалину идёт теплоход…
И берутся откуда-то силы?
Еле светится в дымке восход,
Позади – снеговые Курилы…
Позади – океан, Кунашир,
Где молчат за туманом вулканы
И в безлюдном посёлке трактир
Дополняет пейзажа изъяны.
Уничтоженный, выжженный лес,
Лишь зелёные стрелы бамбука;
Здесь, пожалуй, не встретить чудес,
Здесь везде и тоска, и разлука.
Разве только горячий откос,
Старый гейзер, дымящийся мглисто,
И голодный медведь-альбинос
Удивят ненадолго туриста.
Здесь каркасы советских застав
Воют, словно шаманские струны,
И, ныряя в свинцовый расплав,
Умирают бесхозные шхуны…
НА РАССВЕТЕ
Что я ищу в земном покое?..
Струится ввысь речной дымок;
Обняв село береговое,
Светлеет огненный поток.
В траве нескошенной, медвяной
Дрожит насмешливо роса,
В воде то мутной, то стеклянной
Петляет тропка-полоса.
Рассвет горит, течёт, мерцая
Последней утренней звездой:
Случайных птиц ночная стая
Безмолвно кружит над водой...
* * *
Травы искристая купель
Окроплена пыльцой ракиток,
А дальних туч волнистый свиток
Несёт небесную капель.
За каплей капля – шум реки,
Река к реке – водовороты,
Нерукотворный мир Природы,
Галактик светлые круги.
И всё вмещается во мне:
Нет ничего быстрее взгляда.
И ничего уже не надо
В такой бескрайней стороне!
* * *
Здесь всё меня переживёт,
Всё, даже ветхие скворешни...
А. Ахматова
Журавли еле слышно несут
Весть благую над миром-скворечней;
У плотины к проталине вешней
Подступает разлившийся пруд.
Ветер пахнет вишнёвой корой,
И сырым табаком, и духами;
Свет лампад разгорается в храме,
Луч с деревьев стекает смолой.
Боязливы огни автострад
Вдалеке, над курящимся смогом;
Снова мыслю в дороге о многом,
Вдохновенным видениям рад.
Ночь пасхальная снова темна,
Но в пустынной глуши переулка
Мне поёт незнакомая струнка
Ручейка – с поднебесного дна...
ДЕРЕВЕНСКАЯ ОСЕНЬ
Вся округа – в молочной сорочке.
Вдалеке, на пологом холме,
Фонарей разноцветные точки
Беспокойно мерцают во тьме.
Чернобровая юная осень
С тёплым ветром идёт налегке,
Её глаз холодящая просинь
Проступает в ночном роднике.
На штакетнике мокрые банки
Озаряет лучом бирюза.
И над крышами с зеленью дранки
Одиноко темнеют леса.
* * *
Между прошлым и будущим – яма,
Ведь у многих судьба не сладка,
А у стен старосельского храма
Смотрят куклы-матрёшки с лотка…
И такая находит неволя,
И такая сжигает тоска,
Что сквозь дымку низинного поля
Слышен хруст воскового песка:
То ли мёртвые, то ли живые
Восстают из глубин Бытия,
Вдалеке на щиты дождевые
Налетает огонь острия.
Зазывалы кричат голосисто:
Может, что-то ещё продадут.
Не востребован лишь у туриста
Неподъёмный крестьянский хомут.
|
РЕКА ИСЕТЬ
Молчала буднично Исеть:
В речной воде ходили рыбы,
Закат в расставленную сеть
Ловил разбросанные глыбы.
А вечер был туманно-сер,
Как горизонт на всём Урале;
Глазницы вскинутых пещер
Сквозь ветви сосен проступали.
К проёму Каменных Ворот*
Петляли узкие ступени.
В предгорьях северных широт
Цвели июньские сирени.
–––––––––––––––––
* природная достопримечательность в Каменске-Уральском Свердловской области.
* * *
А. В. Фролову
Что впереди?.. Рассудит Бог.
Но, к счастью, жизнь полна, как прежде:
закатный луч прильнул к одежде
заречных трав, пройдя сквозь смог
и склеив грани арматур
когда-то крепкого завода;
теперь почти везде – «свобода»,
теперь почти везде – гламур…
А рядом с городом цветы
и придорожная пшеница,
луны суконная петлица
глядит из жидкой темноты;
миры сплелись в небесный жгут,
и, словно гребни океана,
посадок волны из тумана
за мной бегут, бегут, бегут…
ТУВА
С. Г.
Двуголосое соло – Тува,
Чудеса Урянхайского края...
Здесь растёт ледяная трава,
Вдоль крутых берегов наплывая.
Горы вклинены в просинь степей,
Тундра спорит с ветрами пустыни,
Где горчит на губах суховей
Терпкой веточкой вольной полыни.
Чуть на север – густая тайга,
Бьёт шаман в заколдованный бубен;
Серебрятся под солнцем снега,
Путь к вершинам запутан и труден.
Ночью льётся небесный айран
В бирюзовую даль Енисея.
И сквозь топкий прибрежный туман
Слышен призрачный плач хоомея*...
––––––––––––––––––––––––––––––––––
* горловое пение тувинцев, называемое «двуголосым соло».
* * *
Рябин осенних звёзды-угольки –
На блеклом небе вспыхнувшие бусы,
А облака то пепельны, то русы,
В листве горит закатный всплеск реки.
Сквозь камыши мелькает свет костра,
Холмам кивает сонная крапива,
Над садом долька белого налива –
Луна в ветвях спокойна и хитра.
Ещё летает в сумерках оса,
Но, чтоб её услышать, мало слуха...
И на пороге слабая старуха
С ладони кормит радостного пса.
ОСЕННЯЯ ЛИРИКА
Прохладная тишь запоздала:
сентябрь необычно лучист;
в серебряной лодке причала
уносится сорванный лист.
К земному склонён изголовью
строительный кран-исполин,
кроваво-сиреневой дробью
пронизаны кроны рябин.
А тени – попутчицы страха –
взлетают с речной глубины,
как будто с Чумацкого шляха*
доносится сполох войны.
К рукам, к пожелтевшей бумаге
закат пригорает слезой:
качнувшись, пожухлые маки
стреляют засохшей росой.
--------------------
* - укр. Чумацький шлях; украинское название галактики Млечный Путь.
НОВАЯ ПЛАНЕТА
Мне снилась иная планета,
Мне снилась другая Земля…
Она была солнцем согрета,
Бескрайними были поля.
Просторы светились лучисто,
Но люди без скуки и бед
Здесь жили, наверное, триста,
А может быть, тысячу лет.
Как сказано в Древнем Завете,
Так длились уклады веков,
Поскольку на этой планете
Не ведали люди грехов.
Добром и любовью согрета,
Щедра, благодатна, мила…
Обычная эта планета,
Наверное, раем была.
ХАРАЗСКИЕ ГОРЫ
…В чаше старинной кусочки халвы
лечат былые раздоры,
выжжены солнцем остатки травы;
горы, Харазские горы
вздыблены круто – бугристы, остры:
гибкий кинжал наготове;
в блеклом проёме рассветной чадры
сдвинуты лунные брови.
Йеменский воздух туриста пьянит
горькими листьями ката,
а под халатом косматый суннит
держит приклад автомата.
В пыльной долине сгущается жар,
глуше и мягче рассудок,
словно со времени царства Химьяр*
минуло менее суток...
––––––––––––––––––––
* существовало на Аравийском полуострове с I века до н. э. по VI век н. э.
* * *
С.
Искрятся капельки дождя,
Бросая брызги под навесом,
И я вдыхаю с интересом
Небесный шум в начале дня;
Струится в окна благодать –
Её я слышу, прозревая,
А в сердце струнка дождевая
Вшивает солнечную гладь:
Поток дождя – живой эфир,
Далёких странствий продолженье.
И я пишу стихотворенье
Как целый мир, как целый мир!..
НОВЫЙ ГОРОД
(баллада)
I.
Мне снились ветры над травой
и древнерусские равнины,
где над холмистой синевой
лежали мёртвые руины.
Как брёвна, высветил закат
лучи над дальним перелеском
и под напевы канонад
плеснул водой по старым фрескам.
Воскреснув, лики и цветы
воздушный склон заполонили,
потоки яркой высоты
зажглись на высушенном иле.
Огнём пространство золотя,
прошёл по сердцу Божий холод.
И без единого гвоздя
восстал из пепла Новый город.
II.
По новым улицам текла
жизнь и размеренно, и смело;
луны багряная стрела
в закатном зареве летела.
Путь был великим – без конца,
в людском обычном совершенстве,
никто Небесного Отца
не упрекал в Его главенстве.
С рассветом отблески зари
горели в тёплых брызгах сини,
но в жертву добрые цари
богам народ не приносили.
Ходил Спаситель по воде:
и не распят, и вечно молод…
Я вдруг проснулся в темноте –
и захотел воздвигнуть город.
АЛЯСКА
Среди искрящихся ледышек
В тугие пимы ночь обута,
А ленты красно-синих вспышек
Бегут по следу алеута.
Собачий лай вокруг откосов
Звучит прерывисто и вязко,
Но впереди, в огне торосов –
Почти бескрайняя Аляска.
Мороз крепчает. Минус сорок –
Вполне привычная погода.
Полярных звёзд бездымный порох
Заряжен в гильзу небосвода.
ЛИРИЧЕСКИЙ ГЕРОЙ
Скажи: кто ты и кто твой дух?..
Откуда ты приходишь в строфы?
Быть может, с утренней Голгофы
Иль разговоров двух старух…
Из повседневности земной,
А может, из иных материй,
Где нет обычных суеверий.
Кто ты, лирический герой?
Ты знаешь больше, чем поэт;
Возможно, ты соавтор Божий,
Среди знакомых бездорожий
За мной плывёшь, как лунный свет.
Душой, энергией, лучом
Ты снова пишешь предложенье,
А я – твоё преображенье –
Почти не знаю ни о чём…
* * *
…Словом можно сжигать города,
Превращая строенья в руины,
И сметать, словно щепки, плотины,
Так, что плавится даже слюда.
Но гораздо сложнее, пройдя
Через всё это адское пекло,
Сделать так, чтоб душа не поблекла,
Словно радуга после дождя.
Словом можно убить – на века! –
И талант, и любовь, и свободу.
Но важнее, являясь народу,
Быть для мира огнём маяка! |
|
Шендаков Андрей Игоревич родился 22 июня 1978 года в г. Болхове Орловской области. В 1996 году окончил училище, в 2001 – университет, а затем очную аспирантуру, в 2004 году защитил кандидатскую, в 2009 – докторскую диссертацию. Работал на селе в Болховском районе, с 2004 года преподаёт в университете. 
