ЭВОЛЮЦИЯ
В галактике нашей туманной
Земля только-только роди́лась.
Варился бульон океана
И лава из трещин змеилась.

Вулканы швырялись камнями
И пепел запудривал дали.
Первичные реки с ручьями
Первичную почву ласкали.

И пусто там было, и дико...
Лишь чавкало где-то болото.
Ни звука, ни тени, ни крика,
Ни трепета птичьего взлёта...

Текли времена величаво.
Вокруг - вековое молчанье...
Вулканам наскучила лава,
А лаве - своё же ворчанье.

И стал остывать постепенно,
Утих океан первобытный.
А воздух стал более ценный,
Усердно дождями промытый.

Вот тут-то явилась живая,
весёлая, шустрая клетка.
"Неужто одна я такая?
Ах где ты, сосед, иль соседка?

Хочу познакомиться лично!
Ой, не к кому в гости проситься???
Одной мне бродить неприлично!"
И клетка решила делиться...

Одной стало вовсе не скучно
Смотреть на завалы и щели,
Считать метеоры поштучно.
Шли клетки и песенку пели.

Пришли к океану, нырнули,
И заново стали делиться.
И плавали,и не тонули,
И было им где веселиться,

Творить динозавров и мошек,
И птиц в разноцветии перьев,
Рыбёшек, лягушек и кошек,
И целые рощи деревьев...

Мы тоже - продукт их деленья.
И помнить должны, как однажды
В густом океане-варенье
Делились две клетки отважно.

ТУМАН. БАБЬЕ ЛЕТО.
Из белёсой завесы безмолвным виденьем,
Незаметно раздвинув ветвями туман,
К неприметной реке с говорливым теченьем
Придвигается тенью лесной великан.

Еле вырвалось солнце из зАвеси плотной.
И роса - не роса, индевелый налёт.
Разбегаясь по взлётной площадке болотной,
Журавли отправляются в долгий полёт.

И туман, за широкие крылья хватаясь,
На пласты расползаясь, взвивается вверх.
С улетающим на зиму клином прощаясь,
Солнце в небе парит, словно огненный стерх.

И растаял туман невесомый и бледный,
Возвратив медноцветие лесу с лихвой.
Лету бабьему рад одуванчик последний,
Чуть качает седою своей головой…

ОСЕННЯЯ ПЕЧАЛЬ.
По небу разлилась лиловая тушь,
Попрятались звезды, боясь непогоды
Выстукивал дождь по поверхностям луж
Осенним ночам посвященные оды.

И вязь из мерцающих зыбких кругов
Покрыла всю водную гладь письменами
В них прятался шепот несказанных слов
И чувств отголоски, казавшихся снами.

Осенняя сеялась с неба печаль
По лужам ночным торопясь пузырями.
И стало ушедшего лета так жаль...
И призрак Зимы уже встал за дверями...

СУДЬБА.
Вздымает крылья надо мной
Судьба - изменчивая птица.
То цвета тучи грозовой,
То словно белый снег искрится.

То, оттолкнувшись, налегке,
Взмывает радостная в небо,
То - обрывается в пике,
Из бытия ныряя в небыль.

Парить бы ей, забыв про страх,
Орлом, в потоках восходящих,
Не падать с ужасом в ветрах,
В порывах, гибельно свистящих.

Так нет! Ей скучно! Не по ней
Скользить средь благостных видений.
Она, дитя ночей и дней,
ЖИВЁТ средь взлётов и падений,

Летит, кружится надо мной,
Свой путь начертанный свершая.
Нет, не хочу Судьбы иной!
Она МОЯ, а не чужая...

ПЕЧАЛЬНАЯ СТРАНА.
Моей стране печали не избыть -
Печаль её настояна веками ...
От жизни нашей впору волком выть,
Иль заливаться горькими слезами.

Седеет лес березовый к зиме,
А меж стволов не видно просветленья...
Мы ВСЕ когда-то жили, как в семье,
На касты не делилось населенье.

Мою страну порвали на куски
Те, кто усвоил: РАЗДЕЛЯЙ И ВЛАСТВУЙ.
А в деревнях крест накрест, в две доски,
В домах забиты окна. Слово "здравствуй"

Не слышат сотни мёртвых деревень,
Где меж домов - лишь ветер, да безмолвье.
Страны моей измученная тень
Стоит у сёл забытых в изголовье...

Чуть постоит, и дальше снова в путь
Сквозь времена, как по пескам зыбучим.
Ах, не пропасть бы ей, не утонуть,
Не оступиться в пропасть с дикой кручи...

Куда идти? И что за проводник
Ведёт её во тьме по бездорожью?
БУРЬЯН на пашне к осени поник.
А было время - пашня спела рожью...

И, пряча в сердце вечную печаль,
Бредёт страна моя старушкой босой
По слякоти дорог российских вдаль,
Забыв накрыть платком седые косы.

ВАЛЬКИРИЯ

Посвящается моему однокласснику, упрямому мечтателю и яхтсмену, Сергею Жукову, в одиночку проплывшему два океана на маленькой восьмиметровой яхте по имени "Валькирия"

Он долго шёл к своей заветной цели,
Ломая зубы, грыз гранит наук.
И вот стоит на привязи у мели
"Валькирия", дитя трудов и мук,

Мечта яхтсмена - яхта в восемь метров.
Красуется округлостью бортов.
Ещё не отдана на волю ветров,
Еще не увидавшая китов.

Но вот свершилось! Волны океана,
Катясь степенно, плещутся о борт.
За плотной дымкой сизого тумана
Неторопливо исчезает порт...

Пустилась яхта в путь без сожаленья,
Держа по ветру стройный острый нос,
Скользила ночью невесомой тенью,
И стал ей другом гордый альбатрос.

Плечами в купол неба упираясь,
Бросал её с ладони на ладонь,
Бесстрашью лёгкой щепки удивляясь,
Властитель вод Великий Посейдон.

И плыл Серёга! Превратившись в ветер,
Поднятый парус полнила Мечта,
И как фонтан искрился на рассвете
Могучий выдох встречного кита...

ПОБЕГ
Грозный Рим, Древний Рим расцветал как цветок.
Легионы солдат саранчою
Шли на запад, на север, на юг, на восток,
Сея горе и смерть за собою.

Сотни тысяч рабов...Бесконечный их стон
Не дано было слышать владыкам.
Души сильных тверды, словно мрамор колонн -
Не пробить их ни стоном, ни криком.

Этот сказ мой пойдёт о спартанцах двоих.
Оба клейма носили на теле,
На плантациях сил не жалели своих,
Но мечтать о свободе посмели.

Слово "Родина" тысячам снилось в ночи,
В шлейфе дождика, в саване снега...
Но, живи и безмолвствуй, и цепи влачи...
Но спартанцы дождались побега.

Может птица ночная страдальцев вела,
Указала дорогу на волю?
И в надежде душа раскрывала крыла,
Расставаясь с тоскою и болью...

Древний Рим, Грозный Рим, самомненье побед.
Раб - скотина для тех, кто на троне.
Но и ей не позволят бежать! И вослед
Сотня всадников скачет в погоню.

...Эхо горное в страхе стучало: "Беда!",
Перестуки копыт повторяя.
И один из друзей взвыл как волк, навсегда
Веру в близость спасенья теряя.

Но товарищ шептал: "Не спеши умирать.
Ты беги! Поиграю я с ними.
Отвлеку от тебя эту хищную рать.
Ты же - в Спарту вернись невредимым.

Только слово мне дай: тех рабов, что имел
Ты в дому, в мастерской, или в поле,
Возвратившись, и вспомнив наш горький удел,
Ты немедля отпустишь на волю."

Трус кивнул торопливо своей головой
И, с невиданной ранее прытью,
Побежал среди скал по тропинке глухой,
Бросив друга в недавнем укрытьи.

И дошёл он до Спарты, и слабой рукой
Постучался в большие ворота.
И родные, омыв его светлой слезой,
Окружили теплом и заботой.

Что до слова ему? Позабыл он давно
О торжественно данном обете.
Свёл клеймо он со лба, и шальное вино
Подавал ему раб, битый плетью...

...А товарищ его, отвлекая врагов,
Не сумел стать невидимой тенью.
По дорожным камням, среди цепких кустов
Волокли его ночью к селенью.

И хозяин хотел знать, где скрылся второй,
И метался костёр в диком танце.
Но молчал раб и гордо повёл головой.
Умирал он - как должно спартанцу...

Он жалел об одном: что погибнет как раб,
Заклеймённый, закованный в цепи,
Не увидит рассвет, не дождётся утра...
Видно, Боги могучие слепы.

Только храброе сердце не знало оков...

Ну а спасшийся жил потихоньку,
И все клейма, что ставил он сам на рабов
На его поместились душонке...

В НАДЁЖНЫХ ОБЪЯТЬЯХ
По синему небу, от края до края,
Плыл облака белого призрачный чёлн.
Под небом - озёрные волны, играя,
Ласкали ладошками пенистых волн

Крутой бережок, равномерным движеньем
Рождая морщинки песчаного дна.
Тростник шелестел. Его тихое пенье
Парило в безветрии тёплого дня.

А только вчера, потемнев под ветрами,
Сердитое озеро хмурило лоб,
И билось о берег, кипя бурунами,
Плескалось, бранилось, рыдало взахлёб...

Да только семейные ссоры не вечны.
И вновь безмятежен небесный альков.
И озеру снова легко и беспечно
В надёжных объятьях своих берегов...

МОЙ СОН
Быть может, всё это странно,
Но вижу я часто сон.
Как возле реки туманной,
Под звёзд неумолчный звон,

Встречает индейский лагерь
Восход молодой луны.
И плачет койот в овраге,
И шорохи трав слышны.

Пасутся тихонько кони,
Искрясь в голубых лучах.
А рядом на страже воин
С высоким копьём в руках.

Здесь в душах людей — свобода,
Здесь подвиг — закон сердец,
Здесь гордость — черта народа,
А труса здесь ждёт конец.

Быть может, всё это странно,
Но тянет меня туда,
В тот лагерь в плаще тумана,
Исчезнувший навсегда...

ОДУВАНЧИК
Назло ветрам, нахальный и упорный,
Пушистый, как цыплёнок золотой,
Растёт цветок простой и беспризорный,
Сияя мягкой скромной красотой.

Он не сравним с красой изящной розы,
Клеймён навеки славой сорняка.
Жуют его пасущиеся козы,
Набив досы́та круглые бока.

Ему подарит материнской ласки,
Лучом погладив, солнышко, с утра.
Уставши за день, он смыкает глазки,
Когда ночная близится пора,

Чтоб распуститься снова на рассвете...
А поседев, однажды, от невзгод,
Он подставляет голову под ветер,
И провожает семечки в полёт.

Срываясь с места с лёгкостью небрежной,
Частичку сердца отчего забрав,
Кружит десант над полем белоснежный,
Что б прорасти, упав средь буйных трав.

Вперёд! Вперёд! Настало ваше время!
Вцепившись крепко в невесомый пух,
Летит по свету молодое племя,
Неся в пространство бесшабашный дух...

НЕБЕСНЫЕ СТИХИ
Взмыв в небо дружно на заре,
Земную прозу отрицая,
Летает стая сизарей,
На солнце крыльями мерцая.

Четверостишьям-облакам
Всё не находит места ветер,
Придирчивый к своим стихам
Поэт небесный. По примете

Сегодня ясный будет день.
Разлилось солнце над холмами,
И трав узорчатая тень
Покрыла землю кружевами.

Дрожат росинки на траве,
Стихи небесные читая.
Отдельной строчкой в синеве
Кружит в полёте птичья стая...