Игорь ШУМЕЙКО

Гром победы, раZдавайся

В строках Гавриила Державина на взятие Суворовым Измаила, ставших в начале 19 века неофициальным гимном России (музыка Осипа Козловского)  - век 21й немного поменял транскрипцию. Z.

Сегодня  публикуя статьи или молча размышляя,  мы  невольно  вписываем любые новости информлент  в Пантеон нашей истории.  И вывод «Да всегда так было!» - самое универсальное  лекарство,  объяснение: постоянному коварству англосаксов,  вечному германо-свинскому  (военный строй на Чудском льду) натиску,  хроническому предательству «славянских братушек»… Периодическому доведению России «до края» и   поднимающимся на этом краю  волнах народного  гнева, героизма…

Книга «ПоZыVной - Победа!» начинается констатацией:  «Русские писатели никогда не хвалили войну — они поклонялись солдату на войне. Никогда не позволяли топтать ниши родовые символы, издеваться над памятью тех, кто защищал Отечество».

Повторяемое здесь «никогда» -  это «всегда»  противоположных глаголов. Всегда защищали  память, всегда писали о солдатах не скатываясь к культу войны.  Кавказский волонтер, севастопольский герой Лев Толстой даже став самым известным в мире пацифистом, «непротивленцем» называл миссию солдата «непорочным служением».

«ПоZыVной - Победа!» - сборник горячих по чувству и «горящих по информационному поводу»  стихотворений,  открывающий пятикнижие (на январь-2023), сиречь Антологию  современной патриотической поэзии, издание Союза Писателей России при поддержке Президентского фонда культурных инициатив. Составитель: известный российский поэт Виктор Кирюшин, а предисловие, манифест, написал  Николай Иванов,  председатель СПР,  писатель  и ветеран почти всех  «горячих точек» современности, начиная с  Афганистана.

«Русские писатели никогда (ещё одно «никогда», твердый уступ предисловия Иванова) не позволяли переписывать Историю  в угоду врагам». И Надежда Шляхова вспомнив знаменитые стихи Винокурова, ставшие песней  про Сережку с Малой Бронной и Витьку с Моховой, с горестной иронией констатирует: «Ах милая Польша, красавица с бантом – короткая память и минимум смысла.  Сережка и Витька  - теперь оккупанты, как полмиллиона в могилах за Вислой». 

Стихи Александра Проханова: уже знакомое стране мистическое зрение, орфическое восприятие истории, не упускающее, однако, точных деталей, военной «матчасти»:

Жилой квартал месили «грады», их оборона шла на убыль.
Убит комбат, ему наградой достался мёртвый Мариуполь.
Хрустел Урал, дрожала Волги жила. Рвалась границы  призрачная лента.
То распрямлялась русская пружина, скрипящие сдвигала континенты…

Видно цепкий глаз афганского военкора Проханова «нацеплял деталей матчасти» с запасом… Так ведь и Лев Толстой дал зримо достоверную, потрясшую весь мир картину Наполеоновских войн – подкрепляясь живыми впечатлениями   добровольца Крымской войны. Его герой 1805года, капитан Тушин  - с Севастопольской  батареи. А строки Проханова «Пронзенный в грудь, лежал на дне воронки, я был один заброшен на земле» продолжают бессмертные лермонтовские «В полдневный жар в долине Дагестана».

В разделе «Песни русской весны»: стихи Владимира Скобцова, Михаила Ножкина, Юлии Чичериной,  уже положенные на музыку, исполняемые на передовой, в госпиталях, концертах,  изредка и на ТВ.

Фамилия Чичериной, это вообще: «Музыка Истории» (так я назвал давнюю беседу с ней). Её род 500 лет давал России воевод, генералов, ученых, а Советской России - первого наркома иностранных дел Георгия Чичерина, прорвавшего самую тотальную  блокаду  в её истории. Юля, знаменитая рок-певица,  автор всероссийских хитов,  дважды лауреат высшей музыкальной награды РФ «Золотой граммофон», с 2014 года «ангел-хранитель» и народная певица Донбасса.

Правда, в книгу вошла  совсем не «ангельская» её песня «Добровольческая»:

- Нам порох, как печная соль, мы им приправим наш девиз.
  Возьмем границу под контроль, ещё одну – без вас, без виз.

Очень сильный аккорд «возьмем границу - без вас, без виз»:  вызов лживым дипломатам, политикам, хладно сочувствующим обывателям.

 

Поэты-добровольцы

От «русских писателей  никогда не позволявших переписывать Историю» -  к пишущим её в эти самые дни. Некоторые: всей своей кровью. Талантливейший поэт из деревни Элгэс Верхоянского района (улуса) Василий Рожин. Его коллега, земляк, известный поэт Гаврила Андросов говорил мне: «Вася был открытием весеннего республиканского совещания молодых писателей, его стихи рекомендовали к изданию  на русском и якутском языках».   

Из Верхоянска, Полюса холода  Василий пришел добровольцем на нынешний «полюс»  геополитической жары. Сражался героем, был тяжело ранен, но после излечения  вернулся на фронт. Как многие настоящие Поэты обронил пророческие строки:  

Вырываю я из сердца  Душу бренную свою.
Зажимаю рану крепко, Хоть без сил уже стою.

Гаврила Андросов продолжает: «Лирика его на якутском очень  пронзительна, со множеством глубинных смыслов». Да, стихи и судьба  Василия Рожина — выход к «глубинным смыслам» истории России.  Пример просто непонятный  европоцентристам,  потому  и задвигаемый в самый темный угол.  Всего лишь 60 (шестьдесят! – увы и мы недооцениваем сей потрясающий факт) лет  прошло от взятия  Казани  Иваном Грозным до освобождения Москвы в 1612году Ополчением князя Пожарского и Кузьмы Минича Анкундинова в котором сражались отряды  20 татарских мурз и мурзы Искера-Тобольска, «российский стаж» которого был и вовсе… 25 лет! Пришел освобождать   свою Москву за две с половиной тысячи километров! А в Великую Отечественную просиял, прогремел  подвиг 19й якутской бригады шедшей по льду озера Ильмень освобождать Старорусский район.Фашистская артиллерия и  более 10.000 авиабомб превратили Ильмень в ад, но 19-я Якутская задачу выполнила. Вечная память им, и наследнику добровольцу-поэту Василию Рожину! Защищают Россию, дают точный ответ западным дискутерам о «русском колониализме»...

С января 2023 года в добровольческом отряде специального назначения  «Вихрь» служит Алексей Шорохов. То есть: теперь за нас сражается талантливый и уже хорошо известный России поэт, прозаик, лауреат многих премий.  И не в погоне за острыми ощущениями, не с «поэтической мели» он отправился на Донбасс. С  вдохновением,  темами   творчества у него и здесь было «всё норм». И важная из его тем: всё та же непрерывность русской истории, сквозной смысл подвигов её героев:

В воздухе пахнет душицей и смертью,
Лермонтов пишет под сенью чинар,
Листья звенят тонкокованной медью,
млет селение, бредит базар…

Потрясающий, вечно недооцененный мотив: Толстой, Лермонтов на Кавказе с горцами сражались, но как русские писатели исполняли другую, поистине Великую Миссию: пытливо, творчески всматривались  в «противника», постигали его традиции, характер, душу. Юный волонтер Толстой мечтал стать кунаком Хаджи Мурата, много думал о нём, на склоне жизни написал гениальную  повесть «Хаджи Мурат».
Лермонтов так передал  миру картины жизни горцев, что и через два века глава уже мятежной Ичкерии Джохар Дудаев подолгу читал наизусть стихи Михаил Юрьевича (НТВ показывало в 1994году).  В той же Ичкерии даже среди боев хранили память и не помышляя переименовать Толстой-Юрт.

И триумфальное продолжение той Миссии, подтверждение ИХ правды: полки добровольцев Северного Кавказа бьются за Россию на Украине. Самый первый Герой СВО погибший 24 февраля 2022года, почитатель Расула Гамзатова и начинающий поэт Нурмагомед  Гаджимагомедов подорвал себя и окруживших бандеровцев гранатой, посмертно принят в члены СПР.

 

Дети, сантименты и классика

Участник только «духовных браней» Федор Михайлович Достоевский заставил весь мир задуматься, повторять его слова: «слезинка ребенка». И одни из самых потрясающих страниц сборников «ПоZыVной — Победа!» - о детях.  Помню, Юля Чичерина еще в 2014-м обращалась к  сомневающимся: «Что б определить правую сторону,  посмотрите, где убивают детей».

И какие тут сомнения?  - еще за год до СВО, на 20 апреля 2021года бандеровский счет  на Донбассе: 152 ребенка.

Недавно был бомбой друг убит, его ты звала сыночком.
К нему схожу, он вон там лежит, под холмиком с ангелочком.
Когда уже снайпер устанет бить? - Удар не больней укуса.
Пожалуйста, не надо меня хоронить,  - я темноты боюся.  (Александр Гаммер).

Тут возможно, два варианта: или рецензент, автор сих строк, старея стал весьма сентиментален, или это правда,  потрясающие строки:

С утра снаряд прошивает дом, убивает отца и мать.
Теперь я один проживаю в нём, спрятавшись под кровать.
У кошки кровью сочится глаз, сгорела шерсть на лице,
Но снова наводчик не торопясь подкручивает прицел.
И снова флажок поднимает палач, и новый летит снаряд.
Не бойся, котя, не плачь, не плачь. Им за нас отомстят.

Так это я слезлив, или поэт Дмитрий Мельников — талант? Ко второму склоняет соседствующее его поистине классическое стихотворение:

Напиши мне потом, как живому письмо…
но про счастье пиши, не про горе.
Напиши мне о том, что ты видишь в окно
бесконечное синее море.
Что по морю по синему лодка плывет
Серебристым уловом богата,
что над дней распростерся космический флот -
снежно-белая русская вата.
Я ломал это время руками как сталь,
целовал его в черные губы.
Напиши про любовь,  не пиши про печаль
Напиши, что я взял Мариуполь...
Напиши (я тебя никому не отдам):
«Милый мой, мы увидимся вскоре».
Я не умер, я сплю, и к моим сапогам
Подступает Азовское море.

Нет буквального цепляния, прямых упоминаний, но, слава Богу, мы все «проходили Лермонтова» и дух, сам ритм строк Мельникова напомнит:  оторвавшийся  дубовый  листок, молода чинара. «По небу я ветви раскинула здесь на просторе, И корни мои умывает холодное море».

К второму же варианту («талант») склоняет и признание «от противного», критика. В одном весьма солидном СМИ (без иронии, сам имел честь там авторствовать) рецензент Волосюк выступая по «поэзии Донбасса» остановился именно на Мельникове, этом тексте:  «Не нужно писать стихотворение, которое можно обозначить как пропагандистское… Стихотворение, завоевало чрезвычайную популярность в соцсетях. Десятки тысяч перепостов, достаточно массовый восторг. Я задал Мельникову два естественных вопроса: «Вы когда-нибудь были в Донбассе? Вы когда-нибудь видели Азовское море?» – «Нет». «Вы когда-нибудь в Мариуполе были?» – «Нет». Тем не менее – есть текст».

Продолжает  Волосюк сравнив Мельникова с Симоновым: «Жди меня и я вернусь» – стихотворение человека, который сам находится на фронте, а не человека, который занимается имитацией».

Теперь о козырях. Анонс редакции: «Поэт Иван Волосюк всю жизнь прожил в Донбассе и лишь около года назад переехал в Москву. А потому может взглянуть на сам феномен донбасской поэзии буквально со всех сторон».

Дело не в том, что «два естественных вопроса» Волосюка  напомнили милиционера: «Так, гражданин, ваш  паспорт? Где прописаны?» Самое потрясающее: они кажутся рецензенту «естественными».

На сей статье я  потому и остановился: дело касается многих из трехсот авторов Антологии.

Скажите, естественен ли вопрос: «Гражданин Пушкин, вы хоть раз были в  Севилье, объятой мраком и сном? В Шотландии? Бургундии?» И самый убийственный («срезающий» как в рассказе Шукшина): «А в Полтаве?»

Тут пора сообщить рецензенту «одно пренеприятное известие»: в литературе есть несколько жанров, ну точно больше одного. Документалистика, да, требует точных деталей. Роман, эпопея тоже «провисают» без выверенных подробностей. Для «Истории пугачевского бунта» Пушкин поехал в долгую командировку «по местам боев».   Замахнувшись на «Войну и мир» Толстой вдоль-поперек исходил поле Бородина (ещё не босиком, а все ж: «лично», графскими ногами).

Но есть же и другие жанры, например поэзия, где пока разрешено воображение, где имена городов-морей-рек-гор - сиречь: образы, метки не совпадающие с местом прописки автора, даже с бирками на его чемодане путешественника.

Любимый пример. В самом первом стихотворении  русской силлабо-тонической системы, используемой нами по сей день, её создатель дал величественную картину родины Василия Рожина:

Хотя всегдашними снегами
Покрыта северна страна,
Где мерзлыми борей крылами
Твои взвевает знамена;
Но бог меж льдистыми горами
Велик своими чудесами:
Там Лена чистой быстриной,
Как Нил, народы напояет
И бреги наконец теряет, 
Сравнившись морю шириной.


Страшно и представить Михайлу Ломоносова под градом естественных вопросов: «Бывал ли в Якутии? Видел ли Лену?  Иль у тебя всё как у твоего тёзки Лермонтова в «Бородино»: географических реалий шелуха»? (Почему именно «шелуха» - чуть далее).  

Требовать от 16-строчного стиха Мельникова: «Давай подробности!»? Даже автор  стократно большей поэмы  «Полтава»  (1587 строк с примечаниями) -  «ни  разу не был, не видал» заглавного пункта своего опуса, в чём по логике Волосюка безнадежно проигрывает любому полтавчанину.

Поэзия Донбасса -  «пропаганда»? Контр-статья о ней -  «контрпропаганда»?   Избавит от сей тягомотины как раз  «сравнившаяся морю шириной» наша поэзия.  Волосюку (я воспроизвел лишь малую долю его огромной статьи) в стихе Мельникова видится: «Если мы отшелушим1 эти географические реалии, то есть уберем мариупольскую канву событий… это  отсылка к Жириновскому, который обещал в Индийском океане омыть сапоги русского солдата».  

А мне, как и признался ранее, это омовение напомнило: погибший дубовый листок,  молодую чинару,  корни «омываемые холодным морем».  Рассудите:  бравый солдат, живой (как иначе?) победитель моющий сапоги в Индийском океане  - или погибший у брега Азовского моря? И если в строках  Мельникова кроме «географических реалий»  о печальном, грустно-задумчивом исходе  вам не напомнят поэтический размер лермонтовского стихотворения, интонация… лучше  действительно, не  открывать ни «Поэзию» Донбасса, ни какую другую2

А читателю сквозь классические и самые новые облака неотвратимо мелькнет вызывающая усмешка:

На закат, который еле тлеет, облака как лебеди летят.
Русские сдаваться не умеют.-  Почему?
А просто не хотят. (Владислав Артемов)

Открытий на страницах Антологии немало. Знаменитый актер Антон Шагин:  «стиляга», «бес» (гениально  сыграл Верховенского), оказывается – еще и талантливый поэт, строка,  портрет ополченца «из брони на нем – только крест» - это и в «донбассовскую», и  в  любую Антологию русской поэзии.

И не дивно ли:  в далекие «застойные» годы защитил Юрий Поляков диссертацию по «военной поэзии», а теперь сборник с его стихами – может стать предметом схожей диссертации в грядущем поколении.

Вызов, неподчинение России мировому гегемону, оскорбляющие ИХ логику, прорывается и в семантику. «Двойное отрицание» в английском считается ошибкой, спецификой русского  языка. Стих Игоря Морозова  начинается как типично русская песнь памятная ещё с «Черного ворона»: прощание с любимой  погибающего героя. Упоминается бывший, в далекой мирной жизни его  конкурент: «А тот студент, соперник мой. Очкарик, книгочей… Прости его, что он живой, а я уже ничей». Но  далее невероятный накал памяти,  страсти рождает редчайшее даже  в русском языке (я, честно, встретил впервые)  тройное отрицание:

Прости за лучшие года, возможные с другим,
Прости  за то, что никогда никто не повторим.

Просто гениальная ересь.

Стихи,  подборки   авторов сборника  коротки, как в нынешнем бою: выстрел — смена позиции, но как же «исключительно» хороши протяженные баллады(?) Константина Фролова-Крымского. «Не будите русского медведя!» столь весело скачет упругими катренами с почти частушечными твердыми рифмами, что готов поглощать это десятками страниц.

Не мешайте царствовать и править,
Есть и пить, покуда сердце бьётся.
Вы себе не можете представить,
Чем для вас всё это обернется…
И душонку сжавшуюся в плоти
Теребя под хмурым взглядом гостя
Вы тысячекратно проклянете
Глупую  идею «Дранг нах Остен».
Жаждущие новых территорий
Для бейсбола, регби или гольфа,
Прочитайте парочку историй
Про Наполеона и Адольфа…

Есть в сборнике поистине уникальное анонимное стихотворение. Прислано «с той стороны» линии фронта, но взято на страницы Антологии отнюдь не по снисхождению («Послушаем-ка голос и оттуда!»).

Жизнь не будет больше прежней,
Гибнут боги и кумиры,
Обесценены надежды,
Рушится порядок мира.

Попробуйте, произнесите  «Рушится порядок мира» несколько раз, ведь строй заклинаний позволяет, даже потворствует  кратным повторам. Потрясающая ритмика. И этот автор должен сейчас скрываться затыкая уши от хрюканья «Бандэра придэ — порядок навэдэ!»  Тут сама русская поэзия подпирает геополитику, напоминает: гигантские провинции   Слобожанщина, Новороссия были отданы под расселение  русским, татарам (отцу нынешнего главолигарха Нэзалэжной - Леониду Алексеевичу Ахметову) - выходцам из центральных губерний России. Но ещё позволили селиться и бежавшему от польских плетей западэнскому быдлу (извините, не правлю задним числом официальный термин Речи Посполитой). А  сегодня оно зачищает территорию (9/10 от площади УССР, промерьте «приданное Богдана Хмельницкого»: 1/10): тщательно зачищает подаренное от потомков дарителя.  

 

И «классическая» классика

Составитель включил в сборник и общеизвестную хрестоматийную классику: «Жди меня» Симонова, «Василий Тёркин» Твардовского,  «Дороги» Ошанина, «Песенку фронтового шофера» Ласкина и Лабковского.

Но это оставляет вопрос: А где «На независимость Украины» Иосифа Бродского?  Кроме поэтики  уникальны подробности явления его на свет.

«Не мог наш Иосиф написать такое!» - твердили те, кому политкорректность, рукопожатность как романы г-же Лариной: «заменяли всё». Крича  «Это не Бродский! Провокация!», они опровергали  свидетельства, даже кинокадры(!) с читающим «этот ужас» Иосифом Александровичем. Увы, комичность  спора заслонила главное:  похоже,  впервые я подчеркнул это в недавнем эссе.  Ведь в установленный теперь  год написания «пророчества», 1991-й,   незалежно-свидомые ещё  особо не проявили себя. Ни переворотов, запретов русского языка, ни  всесожжений в Одессе, убийств по Левобережью… Ещё 23 года РФ будет задабривать, обеспечивать РУ. Не только тепло, свет, работающие моторы… Нефтегаз по особо-дружеским ценам обеспечил  конкурентность, возможность их экспорта, особенно удобрений, металлов, сельхозсырья. Целое поколение политиков еще будут бубнить о «вечных братстве-дружбе», а Иосиф Бродский…

Скажем им, звонкой матерью паузы метя, строго:
скатертью вам, хохлы, и рушником дорога.
Ступайте от нас в жупане, не говоря в мундире,
по адресу на три буквы на все четыре...
стороны. Пусть теперь в мазанке хором Гансы
с ляхами ставят вас на четыре кости, поганцы.

Технический Эпилог. Руководитель проекта, главный редактор издательства «Вече» Сергей Дмитриев выбрал  удобный «окопный» формат:  открыть на фронте или на московском диване, для представления: а что там читают на фронте? Читают  ударные, честные стихи. Рассматривают иллюстрации: серая, «не демаскирующая» карандашная графика. Зарисовки очевидца, пришпиленные местом и датой: «Снайпер. Запорожская АЭС. Март 2022».   Глоток реальности: помнящим со школы картины «Совет в Филях», кинокадры с «маршалом Жуковым»-Ульяновым… рисунок «Над картой Мариуполя. Апрель 2022»  будет весьма непривычен, «разрыв шаблона» говоря по интернетовски. Да, именно так сегодня идут Военные советы в СВО.

Въедливая память подсказывает: в сборниках «по случаю» бывало немало холодных, дежурных, бездарных стихотворений. Здесь же среди  сотен - таковых нет. Опять два варианта: или прислали тысячи текстов, что  позволило  отобрать лучшие (подвиг составителя Виктора  Кирюшина), или волна подлинного народного страдания, героизма взметнула  таланты, «повысила планку». Читатель в выигрыше в любом случае.

 

Примечания

1 Три раза Волосюк применяет сей глагол к авторам не «… прожившим всю жизнь в Донбассе и лишь около года назад переехавшим в Москву».

2 Это не «парирование». Настолько не хочется казаться контр-контр-пропагандистом, что при случае готов даже сослаться на переписку с одним талантливым писателем, переводчиком, которому я послал статью о Поэзии Донбасса, Мельникова – ещё БЕЗ волосюковского пассажа, а он в ответ и сообщил мне о существовании таковой статьи, прислал ссылку. Я прочёл и…  

Наш канал
на
Яндекс-
Дзен

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"

Система Orphus Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную