|
* * *
И я тебя в тот день простил…
Шёл снег в знакомом перелеске,
Как будто с неба занавески,
Творец небесный опустил.
А на тропе шуршал настил
Из хвОи, листьев, мелких веток.
Шёл снег и выйти нам из клеток
Своих обид - не допустил.
Он занавесил лес и дол,
Ослепших наших душ окошки,
И Ангел ледяные крошки,
Как звёзды, собирал в подол.
Снег или дым густел в крови,
Качались неба занавески.
Мы шли к любви сквозь перелески
И не заметили любви…
Озябший ворон даль крестил,
Снег шёл и шёл среди разлуки,
От снега цепенели руки,
Но я тебя в тот день простил.
* * *
Все битвы проиграны. Все – до единой.
Ты только одна стала необходимой
В метели, в тоске, в бесконечном потоке
Людей, как гвоздей, одиноких, жестоких.
И я под тяжёлыми шёл небесами,
Глядел на Россию твоими глазами.
Немые навстречу мне двигались чащи,
Встречались с душой моей кровоточащей.
И кровь мою тёмной печалью гасили…
Но, всё же, убить мою душу не в силе
Ни бесы хромые, ни стрелы прямые,
Ни люди глухие, ни звери немые.
Я выкую чувства и сердце – из стали,
Я вырву себя из тоски и печали.
Скажу себе: – Вот я, большой и железный,
Как плуг, что в хозяйстве, в работе полезный.
В железе скончаются все мои чувства,
И стану я жить беспросветно и пусто,
Холодный, бесчувственный, непроходимый…
Все битвы проиграны. Все – до единой.
НА ЛУГУ
Наконец, в деревню соберусь,
Оторву от быта башмаки,
Перейду через печаль и грусть
И отмою сердце от тоски.
В рощи, в сенокосные луга
Я сто лет пытался завернуть.
Мне судьбы зацепа-острога
Не давала с крючьев соскользнуть.
Обниму полмира, полземли,
Рассеку ладонью небеса,
Чтобы ливни Божии сошли
И омыли святостью глаза.
На лугу ромашки зацветут
И пойдут влюблённые вдвоём.
Станет сердцем мира старый пруд,
А ворона станет соловьём.
* * *
Е. И. Молчановой
Жизнь - она не позолота,
Но в одном уверен я:
Мне и петь, и жить охота -
Мне по росту жизнь моя.
Жизнь - она не повторится,
Потому охота мне
Жить и сердцем серебриться,
Будто верба при луне.
На тебя, мой друг, молиться,
Что любима и нежна,
И едина в разных лицах,
Светоносная жена.
Будет счастье и везенье,
Возле жизни - свет сквозной,
И Святое Воскресенье
После Пятницы Страстной.
ЖЕНЩИНА В АВТОБУСЕ
Женщина в автобусе дремала,
Всхлипывала горестно во сне,
Будто бы спала и понимала,
Что себя оставила во мне.
Вот она приедет и проснётся,
Вспомнит всё, что было не во сне,
И уже вовеки не вернётся
К той - себе, которая во мне.
ЦЫГАНКА
Мне цыганка гадала,
Будто жизнь у меня
Изнутри вынимала,
Вещей тайной звеня.
Мне цыганка гадала,
Правдой мозг леденя,
Карты в душу кидала
Языками огня.
Всё ей вЕдомо было:
Как я жил и любил,
Даже тех не забыла,
Коих я позабыл.
Мне цыганка гадала
На дорогу и дом,
Будто книгу листала
В моём сердце пустом.
Обрывала кусочки
Бренной жизни моей,
Что несли в оболочке
Память прожитых дней.
Всё о будущем близком
И о дальнем моём
У цыганки я вызнал…
Но не будем о том!
* * *
Е. М.
Господи, как я беспечно
К жизни твоей припадал!
Как я любил бесконечно,
Как я тебя ожидал!
Как целовал твои грёзы,
Но мою рифму губя,
Жало настойчивой прозы
Пьяно проникло в тебя.
И опрокинуло шумно
Всё, что я прежде любил.
Господи, как я бездумно
Прозе тебя уступил.
Холод повыветрил счастье…
С тех омрачённых времён
К женщинам стал я стучаться,
Словно сибирский Вийон.
Господи, как я поспешно
Сердце другим отдавал,
Вместо него, безутешный,
В теле зияет провал.
Господи, как быстротечно
Время в песок истекло.
Всё в этом мире не вечно
И никого не спасло.
ГЛИНА
Она - не зря за солнцем увязалась,
Как жёлтые, тугие облака.
Она - подручной Бога оказалась:
Понятлива, податлива, мягка.
Бог молча, глину вязкую потрогал,
И сел, как будто за гончарный круг,
За круг Творца, что в Мастерской у Бога,
И глины ком не выпускал из рук.
Бог не искал в тот миг первопричину,
Своей затеи, только глину мял…
Потом вдруг улыбнулся и мужчину
Из нежной глины бережно сваял.
Вдохнул в него сметливый ум и душу
Для творчества, для боли, для любви.
Чтоб мог творить и созидать, и слушать,
И строить Храмы на своей крови.
Бог отдохнул, потом призвал Адама,
Сказал: - Не знаю, будет ли добро?
Пускай с тобой сожительствует дама.
И у Адама вылущил ребро.
С той неизведанной поры - доселе
Мужчина с этой женщиной живёт,
Потомков по глухим вертепам селит,
Поскольку Ева сберегла живот.*
Мужчина остаётся в том же чине,
Творит искусство, верует в добро.
И всё ж, порою кажется мужчине,
Что зря Господь в нём вылущил ребро.
------
*живот - жизнь
ЗМЕЯ
Приползла в моё сердце змея,
Приползла и забылась навеки.
Стал холодным, расчётливым я
И совсем одиноким на свете.
Так облипла меня чешуя -
Что чувствительной кожи не стало.
Приползла в мою душу змея,
Подарила мне жгучее жало.
Безобразен и холоден я,
В этом мире, похожем на бойню.
В моём сердце не дремлет змея,
Чтобы мне и тебе было больно.
У любви обломились края,
Сердцевина - на камне жестоком.
В моём сердце ликует змея,
Как в ущелье пустом и глубоком.
ГРЕХ
Несовершённый грех - ничто,
Пустая матрица желанья.
Среди обыденных пустот
Не привлекает грех - вниманья.
Его, как будто, нет и нет…
Он - мистика, вода меж пальцев.
Он - существующий запрет,
И ты, поэт, в него не пялься.
Душа не требует греха,
Она в тиши, она в полёте,
И гасит музыкой стиха
Инстинкт самозабвенной плоти.
А плоть, она - не божество,
Не дым, не солнечное прясло.
Кто виноват, что естество
Давным-давно в грехах погрязло?
Пиши, поэт! Болей за всех,
В мирских грехах не пропадая.
Ты сам себе - запрет и грех,
Ты мира - мера золотая.
ДИАЛОГ
Она:
Я пошла по чёрным скалам.
Я жила, как не жила.
Авторучка не писала,
Даже книга всё врала.
Чернота, как омут, длилась,
Становилась вязкой речь.
Даже небо накренилось,
Чтоб моею кровью течь.
Почему ты, самый близкий
Из людей, кто рядом есть,
Совершаешь, как убийство
Эту пагубную месть?
Почему заныли вены?
Почему такая боль?
Он:
Ты сама своей изменой
Приготовила мне роль.
* * *
Захотел, чтобы я умерла?
Ты свободен. Дорогой греховной
Отправляйся!
Любовь Ладейщикова
Уходи. Необъятная мгла
Много лет прожигает мне душу.
Ты другому себя отдала,
Из меня ты упала наружу.
Уходи. Я с тобой не могу,
Словно птицы, летать в поднебесье.
Ты осталась на том берегу,
Где мы были - давно ещё - вместе.
Я стою на другом берегу
И пропащие годы листаю.
Уходи. Я едва ли солгу,
Что навеки тебя покидаю.
* * *
А люблю я, как любят поэты.
Юлия Друнина
Мчатся воды стремительной Леты,
Млечный путь расплескал молоко.
Я ведь тоже люблю, как поэты,
Незабвенно, светло, глубоко.
По весне и по осени гулкой
Катит сердце кипучую кровь,
Чтобы в космосе, как в переулке,
К свету губ припадала любовь.
Вы, поэты, любили не лучших,
Но, любя, золотили свой слог.
Так любили и Пушкин, и Тютчев,
Маяковский, Есенин и Блок.
Отметали молву и наветы,
На дуэлях спускали курок.
«А люблю я, как любят поэты!» -
Источалось из гибельных строк.
Жизнь беспутная ищет ответы,
Небо с дном - у поэтов - равно.
Как вы любите женщин, поэты!!!
Им, как вам - полюбить не дано.
Не понять им любви многоликой,
От которой восходит до звёзд
Свет поэзии странной и дикой,
Как до лунного берега - мост.
Точно так же, как в небе кометы,
Как зарницы в небесной крови,
Полыхают и любят поэты
И сгорают над тайной любви.
|
* * *
Душа томится в нетях,
Чем дальше, тем больней.
Душа почти не светит,
Когда не светят ей.
Уходит день-печальник
И наступает ночь.
Себе, поэт-молчальник,
Не в силах ты помочь.
Не заручиться былью,
Не клясться на крови.
Душа полощет крылья
В пустотах нелюбви.
О радостях помыслить
Поэту не дано,
И счастья не исчислить,
Пересекая дно.
«НЕТ» И «ДА»
Ты говорила: «Нет!» в мерцании
Горячей страсти и зари.
В кулак сжимались отрицания,
А сердце ёкало внутри.
Я поцелуями-отмычками
Умел орудовать тогда…
«Нет!» упорхнуло с губ синичкою,
И ты мне выдохнула: «Да!»
* * *
Я не могу тебя забыть,
Из сердца облик твой исторгнуть.
Позволь, позволь тебя любить,
И излучать души восторги.
Позволь таиться и вздыхать,
Не понимая жизни розной,
Тебя выискивать в стихах
И просыпаться ночью поздней.
Искать у своего лица
Твоё лицо, искать признанья
В любви и помнить без конца
Своё к удаче опозданье.
Я чую: заклубилась мгла,
К нам космы ночи опуская.
Вон, как разбойник, из угла
Уже свистит молва людская.
И кажется, что не сберечь
Ни чувства знойного, ни света.
Огарками сердечных свеч
Сгорело призрачное лето.
СВОБОДА
Отпущу свою душу на волю.
Юрий Кузнецов
Есть свобода творчества и сердца,
Есть свобода мысли и любви.
Взять мою свободу - не усердствуй,
А всего лишь к сердцу позови.
Отпусти на волю мою душу,
Пусть сама с собою говорит.
Пусть рыдает по ночам в подушку,
О любви, о славе говорит.
Ей так нужно самовыраженье,
Самоутверждение в любви.
Пусть она потерпит пораженье,
Ты её прости и позови…
Творческая цель - самоотдача,
Это нам поведал Пастернак…
Почему ты безутешно плачешь?
Это так, родная, это так.
* * *
Как в моём сердце темно!
Сердце попало в немилость.
Жаль, что когда-то давно
Ты на меня не молилась.
К сердцу не ластилась ты,
Губ моих не целовала.
Как молодые цветы,
Сердце моё обрывала.
Молод я был да удал,
С сердцем умел объясниться.
Только однажды отдал
Сердце пропащей девице.
Мне и тебе на беду
Пал я в безумные страсти,
Будто оставил в аду
Счастье своё и несчастье.
Жизни захлопнулась дверь,
Нет ни души, ни девицы.
И не могу я теперь
С сердцем своим объясниться.
ПЕСОК
Песок, он, наверно с глазами,
Он видит и вечность, и час,
Не зря становился часами,
Чтоб длиться от неба до нас
Песком или сумрачным снегом,
Что сыплет Господняя длань,
Он - между землёю и небом
Стирает незримую грань.
Песка чуть заметную горстку
Возьму и просею в руках:
Песок Мирового Погоста
Взметнётся, как прах, в облаках.
Песок, он, наверно, с глазами…
Летучее время любя,
Песочными - стану - часами,
Чтоб помнить в песчинках тебя.
* * *
Как пела девушка над полем,
Как будто пела высота.
Свивались доля и недоля
У Православного креста.
Не распадался мир на части,
И свет стоял среди села.
Как пела девушка над счастьем!
А, может быть, его ждала?
Как пела девушка над вербой,
Над сердцем Родины седым.
И становился воздух серый
Среди России золотым.
Как пела девушка, листая
Страницы жизни молодой,
Как будто к сердцу шла святая,
Спасала землю красотой.
Нам, обездоленным и сирым,
Дарила мысли о святом…
Так пела девушка над миром
И осеняла мир крестом.
* * *
Пространство согнулось в дугу,
Нас звёздная ночь повенчала.
- А я без тебя не могу! -
Ты в тёмную кИпень кричала.
И звёзды роились в стогу,
Как будто алмазная россыпь.
- А я без тебя не могу! -
Неслось по ангарским торосам.
И слушало сердце пургу,
И мчалось дорогою Млечной.
- А я без тебя не могу! -
Стучало в висках бесконечно.
Всю жизнь друг у друга в долгу,
Никак не найдём мы причала.
- А я без тебя не могу! -
Ты мне через годы кричала.
* * *
Вдруг подумалось: так надо -
Никогда не воскресать.
Есть последняя отрада -
Не любить и не писать.
Не пытать подругу-память,
И в пучину прошлых дней
Не стремиться.
Только падать,
И чем ниже, тем больней.
Вдруг подумалось: и всё же,
Пусть объяла сердце мгла,
Я - ещё живой, быть может,
Хоть и выгорел дотла.
Хоть и сброшены оковы,
И душа обнажена,
Сквозь сгоревшие покровы
Нить поэзии видна.
НЕИЗБЕЖНОСТЬ
Я помню чудное мгновенье.
А. С. Пушкин
Я встретил Вас и всё былое.
Ф. И. Тютчев
Я - тобой разграбленная нежность,
Я - тобой отравленная кровь,
Я - твоя судьба и неизбежность,
И оцепенелая любовь.
Много раз сгоравший в поцелуях,
И любивший нежно, глубоко,
Нахожу себя в пустом углу я,
Где со мною рядом - никого.
Никого у сердца и под сердцем,
Ни стиха, ни облака, ни губ.
Пропадаю, как во мху осевший,
Без дверей и окон тяжкий сруб.
Кажется, теряю ощущенье
Времени, которого не спас:
То ли это чудное мгновенье,
То ль былое, где я встретил Вас?
* * *
Уйду навеки от тебя, гонимый
Безумством своей собственной души,
И только воздух отчины родимой
Меня спасёт в забытой мной глуши.
Душа разбита, Родина объята
Пустыней зла.
Но здесь ещё жива
Моих родных – отца и мамы – хата,
И зеленеет счастья мурава.
Ещё дымит печурка на подворье,
У летней кухни старый кот лежит.
Горлан-петух клокочет на заборе,
От коршуна подворье сторожит.
Быть может в этом,
близком сердцу мире,
Я оживу и раны заживлю,
И зазвучу, как вещий глас, в эфире.
Жизнь полюблю и женщин разлюблю.
НА КРАЮ ЛЮБВИ
А впереди - пульсировала бездна,
В ней тёмный хаос чувствами играл.
Гудел провал. И было неизвестно:
Кто в нём кричал, и кто в нём умирал.
Над хладной бездной в одеянье строгом
Стояла тень по имени любовь.
И, как заря, пылая по отрогам,
Из сердца в сердце протекала кровь.
Пустая бездна чёрный зев отверзла,
Но закричали бедные сердца:
- Давай не сгинем на краю у бездны,
Любви не потеряем до конца!
Быть на краю любви небезопасно,
Разлуку не погасишь, как свечу.
Сорвав безлюбье, будто с глаз повязку,
Бегу от бездны и в неё лечу…
* * *
Я обаятелен и груб,
Я, словно варвар, неотёсан.
Срываю поцелуи с губ,
Как с веток лист срывает осень.
Мой поцелуй, как вздох, глубок.
Он самых стойких женщин косит.
Моя свирепая любовь
Тебя над бездною проносит.
Ночей и дней живой прибой
Во мне вскипает страстью дикой,
И начинается разбой
На берегах любви великой.
Любя друг друга и губя
До исступленья, до угара,
Мы в битвах пестуем себя,
Как два прославленных корсара.
* * *
Е.М.
Так много внутреннего света
В твоих глазах, в лице твоём,
Что кажется - сияет это
Живой, огромный водоём.
Сияет снег, сияет небо...
Ты так близка по свету им,
Что я подумал: ну, а мне бы -
Быть отражением твоим.
Белеет инеем ограда,
Зима справляет Рождество,
А ты, как тихая лампада,
Стоишь у сердца моего.
НАШИ СВИДАНИЯ
Когда судьба по следу шла за нами,
Как сумасшедший с бритвою в руке.
Арсений Тарковский
Свиданий наших лучшие мгновенья,
Наверно, были Божьим дуновеньем.
Господь являлся, исчезала мгла,
И вдохновеньем дуло из угла.
Струился космос, звёзды восходили,
И жизнь была, и не было идиллий.
И ты, как речка, мимо звёзд текла,
Ты моё сердце светом рассекла.
Нам Ангел с неба крыльями повеял,
И я был - твой, и ты была - моею.
Едина плоть, единые крыла,
И без меня - лететь ты не могла.
Летать могли мы в Божьем мире вместе,
Нам зажигало свечи поднебесье,
И мы летали в нежной темноте,
Мы были светом, рыбами в воде.
Мы оживали только друг во друге,
Сливались губы и сплетались руки,
Висела ночь на тонком волоске,
И в сердце - места не было тоске.
Врывалась солнце в хрупкое жилище,
И космос уплывал, нас задевая днищем,
Где страсть моя и молодость твоя
Обламывали космоса края.
Горели травы и колосья хлеба,
Горячим нёбом становилось небо.
Всё прирастало к сердцу на века:
Цветы и лес, простор и облака.
И сумасшедший с бритвою за нами
Не успевал. Мы - звёзды. Мы - цунами.
Мы всё сметали на своём пути
О, только бы с ума нам не сойти!
О, только бы нам выжить, не разбиться,
Нам в разных жизнях это всё приснится:
Свиданий луч и Святорусский Спас,
И бритва, не порезавшая нас.
|
