|
С 27 по 30 ноября в Шанхае проходил Форум молодых писателей Китая и России. В рамках Форума прошли пленарные и секционные заседания, встреча с китайскими читателями в особняке «Сынаньгунгуань», вечер поэзии в районной библиотеке «Чанънин». А в конце русских участников ждала культурная программа – экскурсия в деревню Учжэнь. Олег БАВЫКИН
МНОГОУВАЖАЕМЫЙ ГОСПОДИН ПРЕЗИДЕНТ ЦЗЯН ФЭН! Союз Писателей России поздравляет вас со знаменательным событием – Первой встречи молодых писателей России и Китая, важным историческим событием российско-китайских литературных контактов, встречей, которая может дать импульс дальнейшему развитию двусторонних культурных связей в целом. Вы – в Шанхайском университете иностранных языков, на факультете Русского языка и литературы, а сегодня – на базе Института мировой литературы делаете много славных дел. Мы, с особым теплым чувством вспоминаем наши прежние встречи и совместные дела, начиная с уже далекого 1997 г. Летом 2000-ого года вы организовали первый визит в Россию делегации писателей Шанхая, во главе с замечательным Чжао Чантанем. Мы до сих пор вспоминаем вас – Цинь Вэньцзюнь и нашего большого друга Сунь Ганлу. Ведь именно во время этой поездки возникла и в дальнейшем была осуществлена идея обменяться сборниками литературных переводов писателей городов побратимов Шанхая (сборник «Шанхайцы») и Санкт-Петербурга («Звезды светят над Невой») и посвятить это 300-летию города на Неве. Именно эта инициатива послужила стимулом для занятия литературным переводом целой плеяды молодых питерских китаистов во главе с Алексеем Родионовым на восточном факультете СПГУ. Без всякого преувеличения мы можем считать историческим визит в июне 2006 года – а это был Год России в Китае – в ШУИЯ (SISU), на факультет русского языка делегации Союза писателей России, в составе которой был живой классик русской литературы, Валентин Распутин, большой писатель Леонид Бородин (их, к сожалению, уже нет с нами), а также А.Сегень, Н.Лугинов, Н.Дорошенко, В.Гуминский, В.Бондаренко. Возглавлял делегацию Председатель Союза писателей России В.Н. Ганичев. Наши писатели не забыли искренне теплый прием делегации на русском факультете, то, с каким радушием встречали их студенты и преподаватели, как замечательно пели мы вместе русские песни. И, конечно же, Союз писателей России высоко ценит роль своего Почетного члена – крупнейшего китайского специалиста в области современного исследования русской литературы – профессора Чжен Тиу не только в установлении и поддержании на очень высоком творческом уровне и отношений нашего Союза с вашим университетом, и контактов с Союзом писателей Шанхая, но и в китайско-российских литературных связях в целом. В этом деле, безусловно, большая заслуга и других ваших ученых-русистов. Мы благодарны профессору Чжен Тиу за выступление с приветственной речью на съезде СП России в Орле, за проведение первой Всекитайскую Олимпиаду по русскому языку в честь Года России в КНР, за организацию в конце 2008 г. международной конференции, посвященной 300 -летию изучения русского языка в Китае, на которую были приглашены 70 ученых из 20 стран мира. Многим из нас памятны слова его приветствия на юбилейном пленуме Союза писателей России в Храме Христа Спасителя, омраченном смертью в тот день патриарха Алексия Второго: «Русская литература занимает такое важное и уникальное место в китайской духовной жизни, что никакая другая иностранная литература с ней не сравнится. Уникальность ее статуса в Китае, ее связи с китайским народом – в ее приверженности великой традиции, духовным ценностям, высоким идеалам гуманизма». Высоко оценивают вклад профессора Чжен Тиу Российско–китайское общество дружбы и Ученый совет Института Дальнего Востока Российской Академии Наук, который на своем заседании 30 ноября 2011 за «выдающийся вклад в изучение и пропаганду русской литературы в Китае и активную деятельность по развитию научных контактов между учеными Китая и ИДВ РАН, а также большой вклад в укрепление дружеского взаимопонимания и диалога между культурами Китая и России» единодушно избрал его членом Международного научного совета по проблемам мира, безопасности и развития в Восточной Азии с присвоением ему звания «Почетный доктор ИДВ РАН в области литературы». Дорогие представители двух величайших по своему гуманистическому началу литератур мира – русской и китайской, уважаемые организаторы и участники Первой встречи молодых писателей России и Китая. Союз писателей России желает вам плодотворной совместной работы. Делитесь своим творческими успехами, перенимайте самое лучшее, что есть в русской и китайской литературной традиции. Постарайтесь лучше понять друг друга. И пусть различие языков не станет преградой на этом пути. Рядом с вами ваши друзья и помощники – русисты Института мировой литературы Шанхайского университета иностранных языков. А что же сближает пусть даже разных людей, как не слово. И поэтому самый главный призыв ко всем участникам встречи: найдите в своем творчестве такие слова, чтобы русский и китайский народы лучше понимали друг друга! Успехов вам, СОЮЗ ПИСАТЕЛЕЙ РОССИИ.
Сергей ЕСИН  ПОМНИМ О ГЛАВНОМ… Существовало ли когда-нибудь влияние двух наших литератур – русской и китайской друг на друга? Ну, в шестнадцатом веке конечно, не существовало. Существовала только торговля чаем через пограничный пункт Кяхта. Если взять неглубокого наблюдателя, то он вспомнит о русской песни, тогдашнем шлягере, где в припеве: «Сталин и Мао – слушают нас!» Это наше время. Но есть другой счет, более полный и справедливый. Это поразительная школа ученых китаистов в прошлом и позапрошлом веке в Петербурге. Это переводы на русский язык китайской классики, в том числе и мирового эпоса «Сон в Красном тереме». Если говорить проще, то это поразительное русское предчувствие, что ХХ и ХХI век две наших страны ощутят необходимость самого тесного экономического и культурного единства, чтобы отстоять перед всем миром свою самобытность и духовную неповторимость. Ну, я-то живу, слава Богу, долго и могу, не впадая ни в гостевую, ни в политическую ангажированность, подтвердить кое-что на личном опыте. Это спектакль в Московском театре на Малой Бронной «Седая девушка» – времена моей юности. Времена почти детства – это огромные по продолжительности спектакли «Пекинской оперы» в Московском театре имени Станиславского и Немировича-Данченко. Опера произвела на меня такое огромное впечатление, что лет пять назад, когда я оказался в Пекине, я бросился эту оперу разыскивать. И – уверяю вас, многие, а не только я подвержен китайскому влиянию. Я прекрасно помню переведенный на русский язык роман китайского классика Пу Сун-Линя «Лисьи чары», но, кажется, и знаменитый русский автор Виктор Пелевин, кстати, учившийся в Литинституте, его тоже хорошо его помнит. Я сужу по одному из его романов, какие совпадения! В моей домашней библиотеке стоит роман другого китайского классика Лао Шэ «Записки о кошачьем городе», а в моих публичных Дневниках так много цитат из этого прекрасного сочинения! И китайская действительность, и русская бывают иногда так схожи! Дневники странная вещь. Иногда и сам ты удивляешься их пророчествам. Лет двадцать назад, когда я снова побывал в Китае, а впервые я оказался здесь в 1968-м году, я записал в назидании русским коллегам: учите и запоминайте, так трудно дающиеся русским, китайские имена. Теперь, кажется, наступило время, чтобы сказать: молодые и русские, и китайские писатели, наконец-то мы вместе! Вам, молодым, видимо, продолжать литературу. Время пожелать вам успеха в этом очень непростом нашем писательском деле, поблагодарить руководство Шанхайского университета иностранных языков, также российские и китайские организации за необходимое сотрудничество. Спасибо! Но стоило ли лететь так далеко, чтобы не поговорить еще немножко о литературе? Мы ведь здесь еще на поле перевода, значит, нам русским надо не только похвастаться своей лирической мощью, но и назвать для будущих переводчиков кое-какие имена. Иная географическая площадка позволяет иногда зорче вглядеться в том, что происходит в собственном доме. Мы, конечно, все знаем, что русская, а потом и русская советская литература всегда ориентировалась на вечный и победительный художественный метод, на реализм. Так строилась литература от Пушкина и Достоевского до Горького, Шолохова, Булгакова. Я думаю, совсем не случайно, несколько лет назад в Китае лучшим иностранным романом был признан роман нашего последнего классика, Валентина Распутна, «Дочь Ивана, мать Ивана». Видимо, здесь в Китае, тоже любят эту манеру письма. Но оставим историю литературы прошлому. Особенность сегодняшней российской литературы, и в частности, молодой, в том, что она двигается вне, какого бы то ни было литературного процесса. Даже иногда вопреки литературной моде. Раньше этот процесс держался за счет ведущих журналов и политики издательств. Подумать только, в каждом издательстве был отдел для работы с молодыми авторами. Сейчас этого нет. Мне трудно сказать: хорошо это или плохо, но вот лишь один факт. За двадцать пять последних лет не появилось ни одного произведения литературы, роман ли это, повесть, рассказ или поэма, которое бы было прочитано или известно всей стране. Случалось ли такое раньше? Случалось, читали всей страной. Есть примеры. Возникали ли у нас за последнее время такие же огромные тиражи художественной литературы, как еще тридцать лет назад? Нет, не возникали. Наша литература живет в сложных условиях. Ни одна политическая цензура не сравнится с цензурой экономической. Но это вы всё знаете. Надеюсь, что китайская литература живет лучше. Но времена, как говорится, не выбирают. Здесь, конечно, надо бы было вспомнить, что главная задача литературы это объяснение, зачем человек живет, и разведка новых граней его психики и духовных возможностей. Но так получается, что современная русская литература очень часто сдает свои позиции и отчуждается от читателя, становясь литературой в колбе. Вот наблюдение: упрощая, как бы демократизируя язык, часто лишая народных основ, литература теряет и читателя. У нас, у русских, как и в Китае, есть литературные премии. Они, как и во всем мире, подчиняются своему очень капризному закону. Очень редко совпадают интересы читателя и интересы жюри или определенной группы, которая за этим стоит. Читатель, когда он ориентируется на премию, часто бывает разочарован. Где они ныне эти лауреаты знаменитых премий? Но иногда интересы читателя и того, что мы называем Литературой большого стиля, Большой литературой, совпадают. Так случалось, когда премию в наше время получал уже упоминаемый Валентин Распутин или, скажем, нынешний ректор института Алексей Варламов. Начинал свой творческий путь Варламов с книги «Рождение», это о рождении в семье ребенка. Совпали интересы читателей и литературы, когда свои первые романы печатали уже известные Захар Прилепин и Сергей Шаргунов. Я сегодня говорю исключительно о прозе, которую знаю лучше, чем поэзию. Но в качестве комментария добавлю: количество студентов, поступающих на отделение поэзии в Литературный институт, за последнее время сокращается. Я думаю, что это связано с ориентировкой нашей молодой поэзии на не всегда близкий русской поэзии верлибр, принесенный с Запада. Мне кажется, связано это и с частой потерей современной поэзией социальной ориентацией. Сторонники изысканной поэзии утверждают – это современно. Но, тем не менее, традиционалисты Есенин и Тютчев до сих пор в моде и их, говорится у нас, не переплюнешь. Но вернемся к прозе. Нынешняя публика к современной прозе начинает испытывать определенное недоверие. Я думаю, это связано с усилившимся за последнее время игровым моментом в прозе и усредненным языком. На этом фоне ярче проявляется успех прозы документальной. Это направление с одной стороны представляет проза мемуарная, дневниковая; с другой то, что у нас в России называют прозой – ЖЗЛ, жизнь замечательных людей, прозой биографической. И та и другая проза иногда достигает подлинных высот. В качестве примеров, приведу «Плясать до смерти» известного прозаика Валерия Попова, здесь рассказ о драматической жизни и трагической смерти собственной дочери автора. С другой стороны – две огромных работы Павла Басинского – «Лев Толстой. Бегство из рая» и «Святой против Льва. Иоанн Кронштадтский и Лев Толстой: История одной вражды». Список и того и другого направления я мог бы продолжать. Я отчетливо понимаю, что волнение за судьбу русской литературы заставили меня несколько сгустить краски. Отечественная литература продолжает быть и литературой великой, и мировой. Каждый год она знакомит нас с новыми именами и новыми темами. По сути, она увлекательна и значительна в любом направлении. Великан не может снова стать ребенком. Инерция наших предшественников слишком велика. Возникают ли новые имена, за которыми необходимо следить? Возникают, я пока назову лишь троих авторов, и только потому, что все трое, учились в Литинституте, и я подписывал им диплом. Это уже известный Роман Сенчин, это замечательный и острый Фарид Нагимов и выпускник последнего года Михаил Тяжев, еще на студенческой скамье получивший литературное признание и известность. Дай Бог, чтобы их литературная судьба состоялась и в Китае. Теперь исключительно для нашей молодой публики – и китайской, и российской. Каждый год, когда в конце лета в нашем институте набирают будущих студентов, мне приходится и каждый год, и уже много лет подряд, с ними встречаться во время консультации по литературному мастерству. И каждый раз я говорю им, что литература дело тяжелое, и напоминаю грустную статистику ремесла: все хотят известности и славы, но в настоящую большую литературу, становятся писателями, уходят с каждого институтского выпуска только трое. Остальные – хорошие журналисты, редакторы, общественные деятели. Я говорю, что литература требует от писателя всей жизни и что писатель часто личную жизнь бросает в жерло своего творчества. Думайте и об этом и не забывайте, что только жизнь является источником творчества.
Игорь ЕГОРОВ
ЛАУРЕАТ НОБЕЛЕВСКОЙ ПРЕМИИ ПИСАТЕЛЬ МО ЯНЬ И СОВРЕМЕННАЯ КИТАЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА К сожалению, приходится признать, что сведения о китайской литературе у нас крайне скудны, большинству россиян она вообще незнакома. Возможно, одна из причин заключается в том, что современная китайская литература очень молода. Ее начало приходится на те годы, когда китайские власти предприняли обновление страны, стали проводить политику открытости и реформ. Это произошло более 30 лет назад. В это время фактически родилась современная китайская литература. Смене курса предшествовал период «культурной революции», в результате которой пострадало огромное количество людей, и это не могло не отразиться на литературе. Вся культура того периода была подчинена политике, а в таких случаях ничего хорошего не получается. Поэтому было время, когда китайская литература фактически не существовала, к тому же многие писатели или погибли, как Лао Шэ, наиболее известный у нас в стране по роману «Рикша», или были отправлены в деревню на «трудовое перевоспитание». Были запрещены многие книги, уничтожены культурные памятники. То есть к тому времени, когда в Китае началась политика открытости и реформ, ситуация в культуре и литературе была очень непростая. Сегодня китайская литература — это настоящий океан книжной продукции, поражающий масштабами и разнообразием. По данным российских исследователей, в Китае ежегодно публикуется более 15 тыс. художественных книг общим тиражом свыше 160 млн экземпляров. Из этих изданий 3 тыс. наименований — романы, количество же повестей, рассказов и стихотворений не поддается исчислению. Кроме того, в стране издается более 600 литературных журналов, набирает силу интернет-литература. В Сети действует около 500 специализированных литературных сайтов. Число китайских писателей перевалило за миллион, из них примерно 10 тыс. получили общенациональное признание, состоят в Союзе китайских писателей (кстати, там, в отличие от нашего Союза, платят зарплату). Китайские писатели подразделяются на категории — высшую, первую и т. д. Вообще там во многом сохраняются реалии, которые были и у нас до того, как Советский Союз перестал существовать. Произведения китайских авторов который год подряд получают премии MAN — «азиатского Букера», и это далеко не случайно. Обладатели этой премии — Мо Янь, Су Тун, Би Фэйюй — входят в число лучших современных китайских писателей. В их произведениях переплетаются древние традиции китайского народа и современность, проявляется влияние лучших образцов мировой литературы. В недавнем прошлом переводы современной китайской литературы на русский зык были немногочисленны и в основном представляли интерес лишь для ученых-исследователей. Теперь положение изменилось: китайская литература все в большей степени становится уделом профессиональных переводчиков и коммерческого книгоиздания. Соответственно высокие требования предъявляются к сюжету и переводу, которые гарантируют спрос на рынке и уровень продаж. На английский, французский и другие западноевропейские языки переведено в несколько раз больше произведений современной китайской литературы, чем на русский, но положение с профессиональным переводом и интересом книгоиздателей к китайской литературе во многом схоже. Наши издатели плохо знают китайских писателей и не хотят идти на риск, а если все же печатают их, то, как правило, ориентируются на мнение западных критиков. Кроме того, в России в основном выпускают переводы с западноевропейских языков: издатели считают, что переводить с китайского слишком дорого, и даже предлагают переводить на русский язык то, что уже переведено на английский. Ко мне тоже обращались с подобными предложениями. Даже Мо Янь, которого я перевожу и предлагаю издательствам уже давно, не публиковался до тех пор, пока в октябре 2012 года не получил Нобелевскую премию. Только после этого в том же году вышел роман «Страна вина», затем, в 2013 году, роман «Большая грудь, широкий зад». Присуждение Мо Яню Нобелевской премии сыграло очень важную роль. Сегодня мы можем читать его произведения, скоро будем иметь возможность познакомиться с другими интересными китайскими авторами. О том, что Мо Янь достоин Нобелевской премии, давно говорили такие именитые писатели, как японец Кэндзабуро Оэ (тоже нобелевский лауреат), американец Джон Апдайк и др. Благодаря сделанному в Стокгольме выбору у русского читателя появилась возможность познакомиться с творениями действительно народного писателя, самородка, который прошел путь от простого деревенского паренька — впечатлительного, любознательного, впитавшего богатство народной устной повествовательной традиции, жадно читавшего, — до выдающегося мастера слова, получившего общенародное и мировое признание. В этом смысле значение Нобелевской премии для Мо Яня трудно переоценить. Как откликнулся на появление книг Мо Яня на русском языке один из российских рецензентов: «Наконец-то свершилось! Иллюзия, будто современной китайской литературы не существует, благополучно развеяна, и современный Китай перестал быть для отечественных книголюбов бессловесным». Сегодня Мо Янь — представитель старшего поколения современных китайских писателей, начало творчества которых относится к 1980-м годам. Кроме Мо Яня, это еще такие авторы, как Су Тун, Ван Мэн, Юй Хуа, чья книга «Десять слов про Китай» недавно вышла на русском языке. В России также известны имена Цзя Пинва, Гэ Фэй, Ма Юань и многих других. Недавно, в октябре, в Петербург с визитом приезжал китайский писатель Фэн Цзицай, возглавляющий в своей стране организацию, которая борется за сохранение памятников культуры. В Китае огромное количество ценных объектов, заслуживающих внимания всего мира. В России Фэн Цзицай встречался с людьми, которые занимаются такой же работой, выезжал в Вологду и другие города, чтобы познакомиться с охраняемыми объектами культурного наследия. Несмотря на то что каждый из писателей этой волны ярко индивидуален, в китайском литературоведении принято разделять их по основным направлениям творчества: «литература шрамов» — о том, что довелось пережить в годы «культурной революции»; «литература поиска корней», объединяющая писателей, ратующих за сохранение национальной самобытности; «литература авангарда», к которой относят появившиеся в конце 1980-х во многом постмодернистские рассказы и повести. Китай во многом воспринял советские традиции. Литературная среда была политизирована даже больше, чем в Советском Союзе. Вся литература должна была соответствовать провозглашенному еще в 1942 году Мао Цзэдуном так называемому «методу творческого сочетания революционного реализма и революционного романтизма», который напоминает наш социалистический реализм и заставляет вспомнить пролеткультовские подходы в советской литературе 1920-х годов. Произведения, которые появились в конце 1980-х годов, настолько отличались новизной мысли, отстраненностью от политики и явным влиянием выходивших тогда в Китае произведений мировой литературы, что это производило огромное впечатление. Для меня, человека, имевшего представление о китайской литературе 1960-1970-х годов, литература 1980-х была подобна глотку свежего воздуха. Роман Мо Яня, который вышел в России первым, «Страна вина», был опубликован в 1993 году, когда еще были свежи в памяти события на площади Тяньаньмэнь 1989 года. Свобода, с которой Мо Янь обращался к различным темам, критика современного общества (в частности, чиновников), которая присутствует в романе, были восприняты в штыки, и роман запретили. Это свидетельствует не только о том, насколько отличалось это произведение от других, издававшихся в те годы, но и о том, как правительство опасалось писателей, подобных Мо Яню. Нельзя сказать, что этот роман характерен для писателя, потому что в то время он еще искал свой стиль. «Страна вина» — роман скорее экспериментальный, в нем можно усмотреть особенности постмодернизма. Тем не менее он необычен, интересен и является шагом вперед по сравнению с тем, что можно было прочитать у китайских авторов ранее. Как ни парадоксально, путь Мо Яня в Россию был проторен журналом «Плейбой». Именно этот журнал в апреле 2012 года впервые опубликовал на русском языке отрывок из романа «Страна вина». Вообще «Плейбою», наверное, можно многое простить, ведь именно в этом журнале с 1950-х годов печатаются произведения классической литературы, и появление Мо Яня продолжает эту замечательную традицию. Как бы то ни было, первая публикация в этом журнале лишний раз показывает, как непрост путь современной китайской литературы к своему читателю. Тем не менее процесс пошел, и я надеюсь, что скоро у нас будет возможность познакомиться с новыми переводами современных китайских писателей. Во всяком случае, по мнению рецензентов и отзывам простых читателей, знакомство с китайской литературой состоялось, и это здорово! Возможно, вместе с интересом к современной китайской литературе возродится интерес и к классической китайской литературе — ведь эта страна и ее культура заслуживают пристального внимания и изучения, обогащают наш духовный мир. В Китае не принято выделять какого-то одного человека и провозглашать его лучшим, всегда используется формула «один из лучших». Однако Мо Янь, по моему глубокому убеждению, если использовать китайскую же поговорку, «журавль среди уток». Он возвышается над всей современной китайской литературой, как отдельно стоящая глыба. Во-первых, этот человек — самородок. Да, он окончил Литературную академию имени Лу Синя, но высшего академического образования у него нет. Еще он интересен тем, что уже три десятилетия, то есть на протяжении всей своей писательской деятельности, неизменно поддерживает высокий уровень своих произведений, что удается далеко не каждому автору. Все его романы получили высокую оценку в мировом литературном сообществе, каждый из них демонстрирует глубину и широту его исключительного таланта. Кроме того, Мо Янь, крестьянин по происхождению, отлично знает классическую китайскую литературу, в частности «Речные заводи» — классический китайский роман о молодцах-разбойниках с горы Ляншаньбо — китайских робин-гудах, которые грабили богатых и помогали бедным. Мо Янь владеет различными стилями и формами — от мифа до жесткого реализма. Его произведения отличает поразительная образность повествования, что иногда просто завораживает, а персонажи невероятно привлекательны. История Мо Яня очень непростая. Он вообще мог не состояться ни как писатель, ни как нобелевский лауреат. Деревенский паренек из зажиточной крестьянской семьи по китайским меркам 1950-1960-х годов имел «неподходящий» общественный статус. Ему был заказан путь и к дальнейшей учебе, и к военной службе. Правда, он все же сумел пробиться в армию и отслужил тридцать лет политработником. Мо Янь не сразу нашел свой стиль, который выделяет его среди других китайских писателей. Этому предшествовал длительный период экспериментов. Когда в Китае началась политика открытости и реформ, страну наводнили переводы западной литературы, в том числе и ее лучших образцов. Позже в своей нобелевской лекции Мо Янь отметил большое влияние, которое оказали на него такие мастера, как Габриэль Гарсиа Маркес и Уильям Фолкнер. Он чувствовал себя куском льда между двумя пышущими жаром источниками огня, мог легко затеряться между этими двумя горнилами, поэтому прилагал все усилия, чтобы отрешиться от этого влияния, выработать особый стиль. Свою нобелевскую лекцию Мо Янь назвал «Сказитель». Это название точно характеризует особенности его писательского стиля. (Кстати, перевод его нобелевской лекции опубликован в майском номере журнала «Иностранная литература» за 2013 г.) Мо Янь родом из провинции Шаньдун — родины Конфуция и Пу Сунлина. Представлять Конфуция излишне. Пу Сунлин — известный китайский сказитель, наиболее известный у нас как автор «Рассказов Ляо Чжая о необычайном». Возможно, этим Мо Янь обязан тому, что в его произведениях находят отражение тысячелетняя китайская традиция и лучшие образцы мировой литературы. Из русских писателей ближе других к нему стоит Степан Писахов — уникальный сказочник и живописец родом с севера России, в чьих произведениях сохранился язык русского Севера. У него такой же удивительный стиль, безудержная фантазия и искрометный юмор. У Мо Яня можно встретить огромное число идиоматических выражений, так называемых чэнъюй и сехоуюй, пословиц и поговорок, цитат из древнекитайской поэзии, он часто использует приемы повествования из классических китайских романов, о которых я уже упоминал, а главные герои его произведений — крестьяне и простой народ Китая. Известный литературный критик Ли Цзинцзэ говорит, что по своему духовному настрою произведения Мо Яня более китайские, чем у любого другого писателя. Он обладает силой, имеющей глубокие корни в земле Китая. Романы Мо Яня чрезвычайно насыщенны, поэтому сложны для перевода. Как настоящий сказитель, он ведет повествование, незаметно переходя от одной истории к другой, иногда складывается впечатление, что ему никак не выговориться — столько всего хочется рассказать, и приходится одергивать себя и возвращаться к основной линии повествования. Данная особенность Мо Яня отчетливо проявляется в последнем из вышедших на русском языке романе «Устал рождаться и умирать». Эта книга издана совсем недавно, в начале сентября, ее презентация проходила в Москве на Международной книжной выставке-ярмарке. В этом романе действует персонаж по имени Мо Янь, причем представлен он не в самом лучшем свете. Это деревенский проказник, который все время сует нос не в свое дело, очень любопытный, жадный до знаний, поэтому он постоянно попадает в какие-то смешные истории. В романе много юмора, и те, кто его прочел, отмечают, что он очень интересный. Одна из особенностей творчества Мо Яня заключается в том, что он как никто другой уделяет внимание теме человека в истории. Наверное, самое яркое подтверждение этого — роман «Большая грудь, широкий зад». Писатель посвятил его своей матери, которую очень любил. Весь роман, в сущности, является воспеванием женщины-матери, Родины-матери. Он пишет о крестьянке, которая в сложные для страны годы родила восьмерых детей, выкормила и вырастила их. Не только своих детей, но еще и чужих, и сумела устоять, несмотря на жестокости того времени. Собственно, отсюда и название романа. Большая грудь и широкий зад матери, которая ради своих детей, несмотря ни на что, твердо стоит на земле. В русском издании на обложке прямолинейно изображены грудь и зад, и многие читатели признаются, что книгу не поставишь дома на открытую полку. Как бы то ни было, роман опубликован тиражом 12 тыс. экземпляров, что для сегодняшнего книгоиздания довольно много. Это еще один пример того, что популяризация современной китайской литературы идет не вполне гладко, случаются и анекдотические ситуации, как с «Плейбоем» или с такой обложкой. В романе «Большая грудь, широкий зад» Мо Янь делает попытку дать свое толкование современной китайской истории. В этом его смелость и новаторство. До него никто не решался написать крупный роман, охватывающий большой период, практически весь XX век, в стране, где правит коммунистическая партия и в любом литературном произведении должен присутствовать положительный герой-коммунист. У Мо Яня в этом романе нет подобных героев, выделен лишь один положительный мужской образ, да и тот не коммунист, а националист, которого в конце концов коммунисты расстреливают. Главная героиня говорит о нем так: «Он хоть и сволочь, но настоящий мужчина. В прежние времена такие, как он, рождались раз в восемь-десять лет, а нынче, боюсь, их и вовсе не будет», — и это единственная характеристика положительного героя, все остальные вообще не отличаются достоинствами. Книга Мо Яня вышла в 1996 году, то есть уже довольно давно. В те годы Китай был не таким, как сегодня. Свирепствовала цензура, и роман подвергся ожесточенным нападкам левого толка. Мо Яня называли чуть ли не фашиствующим писателем, который неверно отображает историю страны. Современной молодежи сложно оценить такие характеристики, но люди старшего поколения, которые жили при большевиках, в состоянии представить себе, какие печальные последствия могли ожидать писателя. Тем не менее он дает лирическое, трагедийное, иногда юмористическое описание одного из самых кровавых периодов китайской истории, сочетая и реализм, и кровавый натурализм, и мифическое начало, и элементы сказа и классического романа. (Кстати, по мнению одного из российских критиков, о том времени нельзя писать очень серьезно, иначе будет невозможно читать.) Мо Янь пишет в традициях карнавального начала, возможно, немецкого шванка, где трагическое соседствует с комическим. Он не только философ, историк и гуманист, но и неисправимый жизнелюб, чем очень симпатичен. Ему интересна жизнь во всех ее проявлениях, даже самых низменных. С юмором писатель подходит к отображению действительности в самые тяжелые для страны времена. Например, в романе «Устал рождаться и умирать» он пишет от лица племенного хряка, используя лексику времен «культурной революции»: «"Каждая свинья — это снаряд, выпущенный по реакционному оплоту империалистов, ревизионистов и контрреволюционеров", — гремел начальник, потрясая кулаком. То, как он надрывался и жестикулировал, напомнило мне, многоопытному хряку, кадр из одного знаменитого фильма». «А что если действительно зарядят в пушку и выстрелят, — пришла мысль. — Какие, интересно, чувства испытаешь в воздухе — головокружение или легкий трепет? И если посреди реакционного оплота империалистов, ревизионистов и контрреволюционеров вдруг грохнется свинья, не помрут ли эти мерзавцы от смеха?» Но вернусь к Мо Яню. С удовольствием его читают многие молодые люди, которые работают в Китае и непосредственно общаются там с людьми. По их признанию, при чтении романов Мо Яня они заново открывают для себя страну, хотя многие из них живут там подолгу. Мо Янь ярко показывает черты китайского народа, причем некоторые из них трудно назвать достоинствами. Поэтому его романы и вообще современная китайская литература, которую мы стараемся приблизить к русскому читателю, — одно из средств сближения наших народов. Ведь почему возникает вражда? Часто из-за простого непонимания. Чем лучше мы будем понимать другой народ, знать его литературу, культуру, традиции, тем ближе мы становимся и тем легче нам общаться и работать друг с другом. 
 |
||
