Покинув Москву, где жила около двадцати лет, я купила дом с садом в российской глубинке. Завела двух собак и несколько кошек. Наблюдая за их повадками, стала сочинять рассказы о своих питомцах. 

ЦЫПУЛЯ В ТЫЛУ ВРАГА

По знойной июльской улице медленно ехала легковая машина, таща за собой прицеп, набитый клетками, где сидели молодые куры. Клетки низкие, и курам приходилось лежать или стоять, наклонив головы. Пернатые часто дышали, воды в клетках не было.

– Кому курей? Покупай! – горланил водитель в мегафон. Но деревенские женщины не спешили от калиток. Почти у каждой куры вывели собственных цыплят, и в молодняке хозяйки не нуждались.

Я, недавно вернувшаяся из города на малую родину, мечтала о собственном хозяйстве. Но сарая не было. В тот день приобрести цыплёнка-подростка меня толкнула жалость – хотя бы одно из этих несчастных созданий покинет низкую клетку и вволю напьётся. Я отдала 100 рублей и наугад взяла невзрачную курочку – худую, белую, с длинной шеей.

Занесла её на веранду, дала воды и каши. И размечталась: на рынке куплю ещё несколько, резать не буду, пусть несутся. Назвала курочку Цыпулей.

И вот в доме, почти под носом у пса, появилась курица. Джим привязан на длинном поводке в пустой комнате, где лежит его подстилка. Стоит там и ведро с водой. Я живу в другой половине дома. Дверь между комнатами отсутствует. Иногда Джима навещают коты, иногда он сам является в нашу комнату, волоча за собой поводок, и начинает всюду шарить. Украдёт мою перчатку или тапку и тихо грызёт в своей комнате. Не со зла, а от скуки.

– Хочешь к курочке? Нельзя! – смеялась я.

Я привязала Джима к дереву, занесла в дом Цыпулю и только тогда спустила пса с привязи.

Следующий день выдался особенно жарким. Я открыла дверь на веранду, и Цыпуля вошла в дом. Джим, лежавший в своей комнате, насторожился, но не тронулся с места. Он ел курочку глазами, но больше не пугал её. Было понятно: Джим ждёт, когда Цыпуля войдёт в его комнату. Там он и встретит её как радушный хозяин. Но Цыпуля косила взглядом на собаку и не приближалась.

Во дворе она теперь гуляла скрытно, в кустах, под лопухами. А ночевать уходила в кладовку. Маленькая, одинокая, постоянно ждущая нападения, как партизанка в тылу врага.

Было ясно, что создать курице нормальные условия я не смогу. Поэтому не прошло и недели, как я подарила Цыпулю старушке, живущей неподалёку. У той были белые куры и петух в уютном курятнике. Молодую несушку ждала безопасная жизнь среди пернатых соплеменников.

Но ещё долго Джим начинал улыбаться, вилять хвостом и рваться на веранду, услышав вопрос:

– А где курочка?

ЛЕТУЧИЙ КОТИК

Котэ сидел на заснеженной ёлке, выше крыши двухэтажного коттеджа, и жалобно мяукал. Приближалась полночь, мороз крепчал, и я не знала, что делать.

Семь лет назад, отдыхая в деревне, я подобрала тайского котёнка-подростка и назвала Котэ. Он был очень хорош в своей светлой шубке. Ушки бурые, лоб полосатый, глаза ярко-голубые. Три лапки полосатые, а правая передняя – белая. Как я называла – серебряная лапка, добычливая. Когда Котэ сердился, шерсть у него на хребте поднималась полоской, словно гребень у дракончика. Кот был смелым и деятельным. 

Я забрала его с собой в Подмосковье, где арендовала квартиру в коттедже. Оттуда я ездила на работу. Дачный посёлок был окружён сумрачным еловым лесом. Зимой казалось, что мы живём в Сибири. Лес изобиловал совами, издающими ужасные вопли по ночам. Там же скрывались бродячие собаки и, говорили, ютятся бомжи в палатках из целлофана. Но настороженно я относилась к обычным людям с их крупными сторожевыми псами.

По вечерам я выгуливала Котэ на улице, бдительно следуя за ним, чтобы никто не обидел. Котэ нырял в пустующие дворы, там стояли по нескольку богатых особняков, чьи хозяева редко появлялись из столицы. На обзор каждого двора у Котэ уходило около двадцати минут. Потом он появлялся из-под ворот, и мы следовали дальше. Неподалёку жила кошка и Котэ начал убегать за ней в чащу. Порой я искала его с фонарём по бурелому. Хорошо, что шерсть Котэ так отражала свет, что казалось – в темноте ныряет маленькая луна. Наконец, кот возвращался ко мне или я его ловила, и мы шли домой. Там Котэ было скучно, хотя я придумывала для него игры. Например, накатав из тетрадных страниц много бумажных шариков, бросала ему на диван. Котэ подпрыгивал и ловил. Если не промахивался, заметно радовался. Или прыгал за подвешенной на гвоздь бумажной мышкой. Или рвал зубами картонку. Он постоянно искал применения своей энергии.

Мы жили на втором этаже. Напротив лоджии стояли три высокие ёлки, их ветви касались дома. Зелёные кущи манили Котэ. Природа была так близко, когда я выпускала его подышать свежим воздухом в ожидании полноценной прогулки. Сидя на деревянном перильце лоджии, кот время от времени вставал, и глядя на ёлку, а потом на меня, вызывающе мяукал, словно предупреждал:

– Сейчас прыгну! Ей-Богу, прыгну!

– Не смей! Нельзя! – Я выскакивала в лоджию и забирала Котэ в комнату. 

Но однажды зимой он прыгнул. Я увидела, как мой любимец в своей светлой шубке карабкается по еловым ветвям, вот он оступился, полетел вниз, но зацепился за ветку и снова укрепил свои позиции. Я выбежала на улицу и стала звать Котэ. Налазившись по ёлкам, он начал спускаться, но когда внизу остался только голый гладкий ствол, кот прекратил спуск. Я поняла проблему – Котэ умел спускаться вниз по деревьям с неровной корой, за которую мог цепляться когтями. Такими были яблони в деревенском саду. Но ровный ствол ёлки пугал его. Он спускал лапку, но она скользила. Котэ жалобно замяукал. Я пыталась добраться до него со скамейки, но не дотянулась. Оставалось надеяться, что кот решится слезть сам. Но Котэ устремился вверх, словно надеялся найти решение там. Я побежала обратно в квартиру и стала манить его с лоджии. Котэ начал красться ко мне по еловой ветке, но она была слишком тонкой. Хот я держала ветку за кончик, кот боялся идти дальше. От отчаяния он полез ещё выше и оказался на верхушке ёлки на высоте десять-двенадцать метров. Вечерело. Было двенадцатое января. Мороз около пятнадцати градусов.

– Он простудится! – Боялась я. И началась многочасовая эпопея, когда Котэ лазил вверх-вниз по ёлке, а я бегала вниз-вверх по лестнице. Когда он приближался к лоджии, звала оттуда. Если спускался ниже, звала с улицы. Иногда просто стояла под деревом. Котэ боялся сделать решительный шаг – прыгнуть в лоджию или спуститься по стволу.

Наверное, кто-то другой просто лёг бы спать, подумав, что кот в итоге слезет сам. Я села за компьютер, но Котэ жалобно замяукал на ёлке. Я не могла оставить его наедине с ночью и морозом, а становилось всё холодней. Температура понизилась до минус двадцати двух.

Я вошла за советом в Интернет и обнаружила, что есть верхолазы, которые за деньги снимают котов с высоких деревьев. Ура! Стала обзванивать таких спасателей. Было за полночь. Откликнулся какой-то парень, он назвал цену и сказал, что подъедет из Москвы к девяти часам утра.

– Кот замёрзнет! Я заплачу вдвое больше, приезжайте сейчас.

К четырём утра возле коттеджа появилась машина. Оттуда вылезли двое парней. Один из них закрепил на ногах «кошки», железные штуковины, с помощью которых лазят на столбы монтёры. Одел рюкзак на спину и стал подниматься за Котэ.

– Только снимите его, не уроните! – Просила я.

Но Котэ, увидев незнакомца, постарался уползти подальше от него. До кота было не дотянуться. Он стал путешествовать по соседним двум ёлкам. Кое-как приблизившись к коту, парень потряс ветку. Видимо, другого решения не было. Котэ сорвался, в полёте он несколько раз хватался за ветки, повисал, тормозя падение, но, видимо, лапы устали. Кот плюхнулся в сугроб с высоты пяти метров. Я бросилась к нему, Котэ побежал за коттедж, но остановился. Я взяла его на руки. Голубые глаза кота были, что называется, по пятаку от страха. Я расплатилась с его спасителями и занесла страдальца в дом. Котэ не простудился и ничего не сломал, но я заметила, что несколько дней у него болели подушечки пальцев, они покраснели. То ли оттого, что кот долго цеплялся за ёлку, то ли от прыжка с высоты. С тех пор я стала называть его –  летучий котик.

Долгое время я не выпускала Котэ в лоджию, но потом снова открыла доступ. И, конечно, он снова перебрался на ёлку. Однако у меня была наготове узкая доска, которую я подставила ему, положив на ветки. Так кот стал благополучно возвращаться ко мне, нагулявшись в густых кронах. Затем я вбила в перильце лоджии гвоздь, к которому шнурком привязала несколько веток, сделав для кота безопасный мостик к деревьям.

Летом, по вечерам, Котэ прыгал в лоджии, пытаясь поймать мотыльков, летевших из леса на свет окна. Но те избегали его лап. А крупных жуков кот не трогал, опасался. Только однажды, выглянув в лоджию, я увидела на полу нечто внушительное. Решила, что Котэ всё-таки сбил жука, с опаской наклонилась — хотела отправить насекомое на ёлку. Но первой добычей летучего кота стала летучая мышь. Казалось, она не ранена, а просто оглушена. Я положила мышь на сиденье стула, стоявшего в лоджии, надеясь, что она очнётся. А кота забрала в комнату. Мышь и впрямь вскоре упорхнула. 

Из соседней комнаты был выход во вторую лоджию, где я кормила свиристелей и синиц пшеном. Птицы разжирели, получая еду без проблем. Иногда какая-нибудь толстая свиристель с разлёту ударялась в стекло так, что я выскакивала проверить – жива ли она? Это были молодые птицы, ещё не знавшие, что нельзя пролететь сквозь закрытое окно. Туда Котэ я не выпускала – возле второй лоджии стоял огромный дуб, на котором я его точно видеть не хотела. Зато в его лоджии я кормила двух белок. Как эти зверьки оставались в безопасности? Я просто закрывала Котэ в комнате, когда клала на столик в лоджии угощение для них. Пока белки перетаскивали к себе в дупло куски батона, они предпочитали белую выпечку, кот сидел на подоконнике, подёргивал хвостом и пощёлкивал зубами – он нервничал. Белки вблизи выглядели невзрачно – серые, шерсть на хвостах редкая. Я наблюдала их больше трёх лет, но ни разу не заметила бельчат. Поэтому прозвала парочку «белки-чайлдфри» и решила, что они живут в своё удовольствие, не обзаводясь детьми.

Но окружающий мрачный лес не нравился мне, небо закрывали кроны. Я привыкла к другой природе – степной, солнечной. Поэтому однажды мы с Котэ вернулись в родную деревню. Уезжая, я срезала шнурок с еловых веток, чтобы они не засохли.

ЛЕСНОЙ БРОДЯЖКА

Вспоминается ещё одна подмосковная история. В лесу, окружавшем посёлок, жила стая бродячих собак, довольно робких. Вечером и утром они появлялись возле контейнеров с отбросами, искали пищу. Однажды в марте я услышала вой от контейнера, стоявшего за поворотом дороги, шагах в тридцати от коттеджа. Подумала, что кто-то выбросил щенка и тот молит о помощи. Я оделась и пошла к контейнеру. Но ситуация оказалась иной. Рядом был ров, полный талой воды, куда упала бродячая собака – чёрная, вислоухая, щенок-подросток. Она безуспешно пыталась выбраться, цепляясь за обледеневшие края. Я попыталась поймать её, но собака испуганно отстранялась. Сама я тоже робела, ведь у меня раньше не было собаки, и казалось, что едва дотронусь до зверька, он меня тяпнет. Но надо было решаться.

На счастье, мимо проходил рабочий с ближайшей стройки. Добрый парень сам предложил помощь. Он смело выволок пёсика из канавы, положил рядом и отдал мне свою мокрую перчатку. Я опасливо взяла зверька за шиворот и бегом потащила в коттедж. Бедняжка не сопротивлялся и был очень лёгким. Я осмелела и дома уже уверенно вытерла дрожащее тельце найдёныша, а потом завернула в старое шерстяное одеяло, которое осталось на антресолях от прежних постояльцев. Пёсик попытался встать, но не смог – его задние ноги были парализованы. Что делать? Я бы никогда не решилась усыпить калеку и решила, что теперь мой крест – ухаживать за псом-инвалидом. Бродяжка лежал, укутанный в одеяло, и не шевелился.

Я легла спать, проснулась примерно в пять часов утра. Пёсик вылез из одеяла и растерянно бродил по комнате. Я обрадовалась, что его задние лапы снова действуют. Видимо, в тепле кровообращение восстановилось. Я дала ему поесть молока и хлеба. Пёсик позавтракал. До этого он прятался от меня за мебелью, но вдруг подошёл близко и сел у ног, глядя умными карими глазами, словно благодарил. Я уже начала подбирать кличку для него.

Вдруг найдёныш насторожился. Я услышала далёкий лай, доносившийся от мусорных контейнеров. Пёсик тоже услышал его. Он заметался у двери в лоджию, он вставал на задние лапы, упирался мордочкой в стекло, словно надеялся увидеть в туманном сумраке своих собратьев. Видимо, узнал голоса родичей – матери, братьев, сестёр. Пёсик начал тявкать и заливисто подвывать. Он лихорадочно искал выход из квартиры, словно из ловушки. Стал прыгать на подоконники и совсем запаниковал. Видимо, никогда не бывал в доме, родился и вырос в лесу. Я пыталась отвлечь и успокоить его. Думала, что ему стоит хотя бы три дня провести в тепле, чтобы окрепнуть. А потом он, возможно, привыкнет и примет меня за хозяйку. Но пёсик так вопил, что добился своей цели. Я открыла дверь, мы спустилась по лестнице, я выпустила его из коттеджа. Пёсик бросился в туманную чащу. Теплу и сытости в неволе он предпочёл свободу и родную стаю. 

СИРОТКА И БАНДИТ

Умер мой тайский кот – голубоглазый красавец Котэ. Остались у него двое котят – семимесячные Мишутка и Мурочка. Их мать – дымчатая плоскомордая британка Кисандра была снова беременна. Мишутка и Мурочка вели самостоятельную жизнь, они гуляли дотемна, пытались ловить мышей и лягушек, любили играть в траве перед домом.

Мишутка был похож на отца, тоже голубоглазый, цвета кофе с молоком, с коричневыми ушками и полосатым хвостом. Но по характеру более доверчивый и наивный. А Мурочка зеленоглазая, чёрная с шоколадным отливом.

На другой стороне улицы, у одной старушки, обитал большой чёрный кот Ворон. Матёрый и суровый. При жизни мой Котэ часто дрался с ним и побеждал. Котэ всегда побеждал, он был дерзок, силён и коты при виде него разбегались в переулки. Когти у него были особенные, феноменальной остроты и длины, – когда я жила в Подмосковье, Котэ выбирался на десятиметровую ёлку за окном и, если срывался с ветки, легко цеплялся в полёте за другую. Поэтому я звала его «летучий котик».

Теперь Ворон заметил, что Котэ исчез. И начал кружить возле моего дома. Сначала с опаской, потом внаглую под окнами. Наконец он убедился, что на подворье нет взрослого кота, есть только кошка с котятами.

Без сомнения Ворон чуял, что это дети Котэ. Ведь взрослый кот способен съесть котят, если те рождены не от него. Голубоглазый Мишутка казался копией Котэ, только меньше. Однажды он решил познакомиться с Вороном и доверчиво направился к нему.

Обычно чужие коты играли с дружелюбным Мишуткой, или просто не обращали внимания как на подростка. Но Ворон бросился на Мишутку, яростно взвыл и начал бить – сильно, зло, как взрослого кота. Бедный Мишутка закричал и бросился от Ворона. Котёнок вскарабкался на забор, распушив полосатый хвост. Ворон подбежал к забору и хотел забраться следом, но тут вышла я и прогнала его.

Это было лишь начало. С той поры Ворон буквально поселился возле моего дома в кустах. Он сидел там, затаившись, чёрный, страшный, и ждал, когда поблизости появится беленький беззащитный Мишутка. Каждый день бандит бил сиротку. Папа умер – заступиться некому...

Я не всегда успевала прийти на помощь. Ворон явно мстил Мишутке за те обиды, которые претерпел в собственном дворе от его отца. Теперь он чувствовал себя хозяином положения и травил котёнка. Это была осознанная ненависть.

У Мишутки был старший брат Мурзик, рыже-белый, десятимесячный. Ворон не обращал на него внимания, поскольку тот не был сыном Котэ. Мурзик при виде Ворона робел и уходил в сторону. Он никак не мог собраться с силами и заявить, что это его территория. Зимой заботливый Мурзик согревал и умывал Мишутку и Мурочку, но теперь боялся заступиться за брата. Отец Мурзика – кот Рыжик, жил по соседству, у бабушки Маши. Когда-то Рыжик тоже дрался с Котэ, но после его смерти не стал вымещать злость на Мишутке. Рыжик приходил к нам и порой играл с Мурзиком, своим сыном.

Кисандра Котовна снова родила котят и стала особенно недоверчивой и злой. Выходя на улицу, плоскомордая, с отвисшим животом и облезлым загривком, кошка оглядывала окрестности, всегда готовая вступить в бой. С особенным удовольствием она третировала моих собак. Черного сторожевого пса, раз в шесть больше неё, кошка сбивала с ног и начинала драть когтями. Иногда ему удавалось зажать её передними лапами, но схватить за горло кошку не мог, потому что она старалась вцепиться в его нос. Иногда приходилось разливать их водой.

Пёс, надо отметить, никогда не подавал Кисандре повода к драке, он любит её многочисленных котят, позволяя им гулять в своей комнате. И только от своей миски отбрасывает носом. Но Кисандра настолько запугала пса, что он уже перестал сопротивляться её побоям, падает в траву и закрывает морду лапами. Что говорить о второй собачке, маленьком рыжем пёсике – он устрашился Кисандру раз и навсегда, когда она вцепилась ему в морду, услышав лай.

Кот Ворон, обидчик Мишутки, вряд ли видел эти подвиги Кисандры. Думаю, он считал её своим будущим трофеем. А заодно и её дочку Мурочку.

Однажды Мишутка вышел на дорогу и там его заметил Ворон. С хищным воем помчался кот за котёнком. Мишутка попытался отбиваться, но понимая, что силы неравны, поспешил к дому. И тут на сцену вышла Кисандра. Её глаза, жёлтые, с вертикальными зрачками, от злости остекленели. Сейчас они напоминали козлиные. Кисандра кинулась на Ворона.

В кошачьем мире нет никакого джентльменства, и коты запросто вступают в драку с кошками. Ворон и Кисандра покатились клубком по дороге, кусаясь и царапаясь. Наконец Ворон отскочил в сторону.

Я не стала их разнимать, поскольку хотела, чтобы Ворон наконец получил по заслугам.

Он и Кисандра стояли на дороге, яростно виляя хвостами и подвывая. Ворон был выше Кисандры на две головы, чёрный, длиннолапый. Кисандра, пухлая, приземистая, коротколапая, почти сливалась с асфальтом благодаря цвету своей шерсти.

Ворон попытался переломить ход битвы и прыгнул вперёд. Кисандра без колебаний метнулась навстречу и снова начала рвать в клочья его шкуру. И Ворон бежал. Постыдно, с улицы в заросли клёнов. От старой многодетной кошки.

Кисандра вернулась к порогу и села, оглядывая окрестности жёлтыми глазами демоницы.

Через несколько дней Ворон снова хотел напасть на Мишутку. Я видела, как он выглядывает из-за соседской изгороди. В это время Кисандра сидела на груде кирпичей вместе с Мурзиком, Мурочкой и Мишуткой. Всей компанией уставились они на незваного гостя. Сгорбившись, прижав уши, нервно повиливая хвостами. Ворон хотел сделать шаг вперёд, но не решился. Перед ним была сплочённая стая, семья.

Он и сейчас пытается выследить Мишутку, но чаще попадает впросак. Недавно нырнул за ним в мой двор, но там был атакован двумя собаками и вылетел обратно, как пуля.

Подрастай скорей, Мишутка! Покажи Ворону, что ты настоящий наследник Котэ с когтями, как у Фредди Крюгера.

ДЖИМ – СЛЕДОПЫТ И МЫШЕЛОВ

Джима я взяла у прежней хозяйки взрослым. Она утверждала, что ему восемь месяцев, но, думаю, псу было не меньше года. Чёрно-рыжий пёс приветливо вилял хвостом.

– Не думала, что он вырастет таким большим, – заметила она, и тут же сообщила, что Джим появился на свет от чистокровной немецкой овчарки. Отец был неизвестен – то ли такой же породы, то ли дворняга.

– Посмотрите, уши торчат. А лапы какие крепкие. – Расхваливала хозяйка. – И не лает без повода. Но он с чудниной...

Что означали последние слова, мне ещё предстояло узнать. Пёс имел большое рвение к охране хозяина и дома, но не подчинялся приказам.  Поэтому через год я перестала отпускать его на прогулки без поводка. Но в этом не было вины Джима, ведь никто никогда не учил его командам! Собака была вынуждена действовать по своему разумению.

Выяснилось, что пёс имеет стойкое предубеждение к мужскому полу, особенно если от прохожего пахнет водкой. В то же время он питал симпатию к полу женскому. Однажды проходящая мимо девочка схватила его за нос, я обмерла – но Джим только завилял хвостом. 

Как-то я вывела его на прогулку за полночь, надеясь на отсутствие прохожих. Отцепила поводок. Джим убежал далеко вперёд. Вдруг там остановился мотоцикл – судя по голосам, ссорились парень с девушкой.

– Я не поеду с тобой! – Кричала девушка. Мотоцикл пролетел мимо, а девица осталась в ночи, по асфальту зацокали её каблучки.

– Там Джим! – Запаниковала я и поспешила на помощь. Но в свете фонарика передо мной предстала идиллическая картина – пёс, виляя хвостом, юлил вокруг девицы. Так и сопровождал бы прохожую в качестве охранника, если бы я не поймала его. Не раз приходилось наблюдать, как он с умиленным видом трусит за какими-нибудь расфуфыренными дамами.

Его хозяйка держала косметический салон на дому. В её особняке благоухало кремами, бальзамами и прочими продуктами бьюти-индустрии. Её машина, в которой мы привезли пса, казалась облитой духами. Джим вырос в этой атмосфере и шёл на аромат парфюма.

*   *   *

– Если и есть у него помесь, то с лайкой. – Сказал о Джиме знакомый заводчик овчарок. Джим и впрямь проявляет охотничьи повадки, но как их использовать? Я никогда не учила Джима ходить по следу, но когда по весне на несколько дней загулял один из котов, решила найти его с помощью Джима. Вывела на улицу и сказала:

– Джим, где Котэ? Ищи Котэ.

Джим поначалу отвлёкся, потянул поводок влево, вправо, обнюхивая столбы и изгороди, но вдруг пошёл по прямой, припав мордой к земле и до отказа натягивая поводок. Я едва успевала за ним. Мы вмиг оказались в переулке, где среди вишен сидел Котэ в компании пушистых соплеменников. Я отвела Джима домой, расхваливая его.

Через некоторое время выяснилось, что Джим знает всех котов по именам! А их у меня немало. И когда в марте пропала беленькая голубоглазая Зефирчик, то стоило мне назвать Джиму её имя, как он привёл меня к ней. Зефирчик сидела на крыше сарая рядом с соседским Пушком, и смотрела на меня, вытянув тонкую шейку, трогательная, как юная невеста. Я не стала беспокоить парочку. 

Свой охотничий азарт Джим тратит на мышей. Зимой он вместе с другой собакой, маленьким рыжим Ричи, ловит их на огороде, ввинчиваясь носом в снег. Осенью шарит в бурьяне, весело взлаивая. А вот дома между Джимом и котами возникла конкуренция.

Вечер, тихое шуршанье, под шкафом появляется мышь. Там стоит коробка с семенами огородных культур. Серая гостья ныряет в коробку. Зефирчик крадится к коробке, её голубые глаза расширены, тельце напряжено, сейчас она прыгнет! Но тут из соседней комнаты выскакивает Джим, он рыком отгоняет Зефирчика и начинает мордой грубо рыться в коробке. Конечно, мышь ускользает от неуклюжего здоровяка.

У себя в комнате Джим тоже пытается охотиться. Раньше он просто бросался за мышью, заглядывал то с одной, то с другой стороны за мебель. Лаем звал меня, чтобы отодвинула шифоньер. Но вскоре его политика изменилась Джим понял: нахрапом мышь не возьмёшь. Теперь я застаю его в комнате затаившимся у норы, как кот! Джим замирает, свесив морду над дырочкой в полу. Уши торчком, хвост опущен поленом, пёс не оглядывается на меня, никак не реагирует. Не знаю, что он сделал бы с мышью, поймав её, но однажды я видела такую картину. Джим стоит, устремив взгляд в угол, широко улыбаясь и переступая лапами – так он делает, в шутку кого-нибудь пугая. Перед Джимом сидит мышь меньше его уха. Увидела меня, хвостиком махнула и исчезла.

Ещё один объект охоты – воробьи и горлицы. Они слетаются на поднос с кашей, который я оставляю во дворе для собак. Конечно, Ричи и Джим делают попытки сберечь еду, даже если сыты. Стремительно гонятся за птицами. Те взлетают на яблоню. Разочарованный Джим, оглушительно лая, пытается влезть за ними. Я не раз видела, как пёс начинает карабкаться по ветвистому стволу, но, конечно, сваливается вниз. Думаю, на него повлияло соседство с котами.

 *   *   *

Джим любит прогулки. Я взяла его у прежних хозяев под зиму и, отправляясь с ним на улицу, одевала одну и ту же флисовую куртку. Джим это усвоил. Связь дальнего путешествия и моего облачения в куртку оказались прочно связаны в его сознании. Теперь, когда я вела его во двор, Джим тянулся к вешалке и указывал мордой на куртку. Так он стал делать даже летом в тридцатиградусную жару. Псу чудилось, что если я одену куртку, то мы отправимся далеко, и он насладится изучением окрестностей. Он, разумеется, не понимал, что в июле носить зимнюю одежду глупо.

Вскоре я заметила, что, кроме кошачьих кличек, Джим знает названия многих вещей. Когда зимой я выходила и комментировала «Надо уголь принести», пёс усвоил это. И теперь бежал к груде угля, опережая меня, становился над ней и кивал. Словно подсказывал: «Уголь здесь, не заблудись». Нос он использовал в качестве указателя.

Как-то Джим начал раскланиваться перед ведром с питьевой водой, которое стоит в его комнате. Я заглянула в него и увидела на дне куриную лапку. Этот предмет я бросила псу накануне и, видимо, промахнувшись, попала в ведро. Джим не мог выудить лапку, но указывал на неё мне: «Достань, пожалуйста». Конечно, лапка была извлечена, и пёс радостно схватил её.

Под комнатой Джима в подвале стоит насос «Тайфун», который качает воду из скважины. Джим усвоил связь слов «Сейчас воды наберу» и последующий гул мотора. Теперь, если я упоминаю о воде, Джим встаёт над «Тайфуном» и указывает носом: «Не забудь включить».

Знание им слов облегчает мне жизнь. Джим становится очень суровым, когда ест или рядом с ним лежит что-то съестное. Раньше я опасалась пройти мимо него в такие моменты. Он начинал рычать, обнажив все зубы, как крокодил – подозревал, что украду его еду. Теперь я просто объясняю: «За водой, включить воду» И Джим миролюбиво виляет пышным хвостом.

Не знаю, сколько слов может запомнить собака. Думаю, и сейчас Джим способен усвоить немало команд, но мне некогда заниматься дрессировкой. Главное, что он выполняет важную миссию – отпугивает от дома местных асоциальных элементов. До меня жильё арендовала особа, после которой осталось несколько мешков пустых бутылок. И первое время на крылечко являлись местные пьяницы, её собутыльники, вызывая у меня панику. Но теперь в окно выглядывает овчарка, давая понять, что здесь «на троих» не сообразишь.

КОВАРНЫЙ «ЛИСЁНОК»

Ричи появился из ниоткуда. Сначала казалось, что во двор ныряет лиса. Маленький рыжий зверёк, остроухий, коротколапый. В провинции по заброшенным дворам часто живут лисы. Моя усадьба пустовала, пока я работала в столице. Можно предположить: рядом приютилась пушистая плутовка. Как замечательно!

Настоящий крестьянин вряд ли будет ликовать по такому поводу – он оберегает своих кур и прочую птицу. Но у меня, кроме котов и пса по кличке Джим, питомцев не было. Зато сколько любопытных наблюдений подарит соседство с диким зверьком.

Я стала подсматривать за гостем, но вскоре поняла – это небольшой пёс. Он подкапывал высокий шиферный забор и пробирался в мои владения. Доедал кашу за Джимом, метисом немецкой овчарки, и играл с ним. Джим очень радовался такой компании, носился за гостем по широкому двору, где основная тропинка замкнута в круг. 

Я пыталась приручить пёсика, но тот при виде меня удирал. На нём

виднелся брезентовый ошейник, значит, кому-то рыжий зверёк всё же доверился и не был бродячим. Может быть, хозяева его не кормят? Я стала варить еду на долю гостя. И однажды заметила, что тот уже не уходит от моего двора. Более того, крутится у порога и лает на прохожих, словно решил стать сторожем моей усадьбы.

– Если кого-то укусит, мне отвечать, – решила я. – Хочет быть моей собакой, пусть находится во дворе.

Однажды, когда гость явился к Джиму, все лазы под забором я закрыла кусками кирпича. Назвала пёсика Ричи. Но тот вовсе не считал, что переселился ко мне – своим хозяином он счёл Джима. Вокруг него Ричи угодливо вертелся, в знак покорности подставлял шею, уступал любой кусочек, а при встрече забавно топал передними лапами, выражая радость. Я удостаивалась только тревожного лая. С тех пор прошло три года, но Ричи по-прежнему не позволяет мне погладить его рыжую спинку.

Летом Ричи роет норы и ложится туда, спасаясь от жары. Зимой прячется в старом сарае. Пробовала заманить в коридор – живёт же Джим в доме. Но Ричи недоверчиво тявкал и на порог не ступал.

Поначалу я сделала для новичка конуру из старого стола с закрывающимися дверцами. В правой дверце выпилила лаз. Внутри постелила старое шерстяное одеяло. Крышку стола накрыла толем, который свисал сверху, защищая от дождя. Сначала Ричи уютно устроился в импровизированной конуре, перезимовал там, но с наступлением весны перестал заходить даже в ливень. Я заглядывала в стол – почему Ричи избегает своего жилья? Казалось, там всё в порядке. Чисто, подстилка сухая. Только к концу лета я заметила, что изнутри к толю прилеплено маленькое осиное гнездо. Примерно восемь ос обосновались там. Сидели они не внутри, а снаружи гнезда, которое напоминало формой раковину улитки. Видимо, там они взращивали потомство. Могу предположить, что Ричи заметил ос, и, возможно, одна цапнула его, после чего пёсик перестал жить в конуре. Я взяла кусок толя и прибила его к забору за кустами сирени, так, что осиное гнездо оказалось между толем и забором. Лист толя был слегка выгнут, поэтому осы могли влетать туда. Конечно, другой хозяин просто уничтожил бы осиное жильё, но я не стала трогать насекомых. Во время перемещения гнезда осы встревоженно летали вокруг, но не кусались. Вскоре я обнаружила, что они нашли своё гнездо и теперь ночуют на нём. Но Ричи по-прежнему не шёл в конуру, хотя я стала оставлять там приманки вроде сухого корма. Так прочен оказался его страх перед осами. Пёсик переселился в старый сарай.

Несмотря на то, что Джим вдвое больше и намного сильней, чем Ричи, маленький друг научился манипулировать его поведением. Он стал формировать отношение Джима к прочим живым существам, включая меня. Если в отсутствие Ричи Джим был дружелюбным простофилей, то вместе они превращались в стаю, где Ричи – стратег, а Джим – исполнитель его планов. Планы были коварными.

Это Ричи научил Джима подкапывать забор и звал наружу. А сторожевая собака на воле – это чревато последствиями. Ричи не справлялся с кирпичами, которыми я завалила его лазы, но Джим легко разбрасывал преграду своими лапищами. Пришлось положить вдоль забора брёвна.

Это Ричи научил Джима проползать под воротами на животе, так что вынудил меня закрепить вдоль них проволочную сетку, закрыв наглухо.

Это Ричи научил Джима бросаться на наших котов, если те заходили во двор, и устраивать на них охоту. Теперь коты разделились на две категории – те, кто не реагирует на собак, и те, кто вообще во двор не суётся. В доме Джима не боится никто из них.

И наконец, венец всех проделок – едва садилось солнце, я стала с опаской заходить во двор, потому что Ричи яростно лаял на меня, словно на чужую, пытаясь натравить Джима. И этот лопух начинал подслеповато приглядываться ко мне, навострив уши. Приходилось ругаться, чтобы узнавал по голосу и опасался.

Постепенно я пресекла все побеги и покушения. Ричи даже стал брать лакомства у меня из рук. Но нет-нет, да и придумает что-нибудь новенькое, а Джим тут же последует за ним.

Утром, когда я вывожу Джима во двор, Ричи бросается к нему, а потом летит вперёд, словно приглашая:

– Ой, что я тебе покажу!

И показывает – кота, взобравшегося на дерево, стаю воробьёв или рассерженного ежа.

Иногда Ричи берёт в зубы поводок, который волочится за Джимом, и тянет за собой простоватого верзилу, а тот послушно следует за коварным «лисёнком», что символично.

КУЗНЕЦЫ СВОЕГО СЧАСТЬЯ

– Возьмите котика. На него мальчишки хотели велосипедами наехать.

– У меня своих котов много, я их не коллекционирую.

– Возьмите. Мальчишки за нами следят. Если мы его отпустим, опять станут наезжать. – Канючили двое знакомых школьниц. Они выложили последний аргумент:

– Он породистый, как в рекламе корма «Шеба».

Котика пришлось взять. Конечно, не за породу. Телевизора у меня нет, рекламу не видела. Но ведь жалко зверька. Девочки ушли, повеселев. Примерно полугодовалый котёнок с плюшевой дымчатой шерстью был смирным и доверчивым. Почему он едва не стал жертвой хулиганов, стало понятно позже. Шеба, как я его назвала, был на редкость простоват и не ведал про осторожность. Он мог выйти из дома и брести по асфальту куда попало, с добродушным любопытством разглядывая встречных.

Для британца Шеба слишком ушаст и остроморд, оказалось, что он относится к породе русская голубая, выведенной на севере России. Он казался ровесником моих полугодовалых котят – разноцветных детей Кисандры Котовны и Хорошки.

Сразу стало заметно, что Шеба у прежних хозяев был один – он не умел отстаивать свои интересы. При виде еды, особенно вкусной – например, размороженных и порезанных на кусочки свиных лёгких, котята набегали стаей, мяукая и подпрыгивая. Один из них, кремовый Моня, становился на задние лапы и просто ходил за мной, возвышаясь над своими собратьями, бегающими на четырёх. Казалось, Моня способен стоять часами, выпрашивая еду. Котята могли схватить один кусок и тянуть его друг у друга.

Вот у беленькой голубоглазой Зефирчика Волчок украл еду, и она с досады вцепилась обоими лапами ему в щёчки. Дружок вспрыгнул на стол и вместе с куском лёгкого чуть не оттяпал мне палец. Мурзик, старший кот, с урчанием грызёт что-то под кроватью. В это время Шеба, стоя позади всех, с надеждой глядит на меня и тихо тянет:

– Мя-яу.

Его нужно кормить отдельно, иначе всё отберут остальные, налетев, как коршуны усатые.

Лидер в стае ровесников – Дружок, сын Мурзика и Хорошки. Он кремового цвета, с белыми щеками и в белых чулочках. Уши с кисточками. Глаза немного раскосые, как у матери, зато на щеке рыжая родинка, как у папы. Весельчак и ходит в гости к соседским детям. Дружок очень сообразителен и предприимчив, он кузнец своего счастья. Если я принесла что-то из магазина, нужно следить, чтобы тут же не растащили коты. Ясно, что пакет недолго будет в сохранности на полу или на столе. Вешаю на вешалку. Едва я отворачиваюсь, как Дружок подпрыгивает, взбирается по одежде до пакета и суёт туда морду. Однажды я застала Дружка висящим вниз головой на занавеске и запустившим передние лапы в сумку рядом. Он способен подняться по обоям на любую высоту, чтобы добыть лакомство. Дружок научился открывать любые кастрюли и даже сковороду. Другие котята не отличаются такой прытью.

Обычная картина – на полу стоит закрытая трёхлитровая кастрюля с кашей. Эта еда предназначена для животных, но пока она горячая. Однако коты уже собрались вокруг. К кастрюле подходит Дружок. Левой лапкой опершись на край кастрюли, правой он изящно цепляет крышку и снимает её. Крышка соскальзывает вниз. В это время ему не хватает только поварского колпака. Коты бросаются к еде. Вечером я видела, как Дружок запускал лапы в уже пустую кастрюлю, куда я налила воды. Надеялся выловить что-то вкусное.

– Что, повар, варишь суп из топора? – Спросила я. 

Все коты – жулики в большей или меньшей степени, кроме Шебы. Вот учуяв в сумке еду, он потянулся к ней, но заметил меня. Быстро отступил, пошёл как-то боком, подняв хвост вертикально и загнув его кончик – так коты демонстрируют, что доброжелательно настроены. Его смущенный вид говорил:

– Ты не подумай плохого, я просто заглянул.

А вот серо-белый Волчок, щекастый и суровый, словно его мать-британка Кисандра, способен опрокинуть кастрюлю с электрической плиты. Поэтому за ним глаз да глаз.

Были у Кисандры выводки, которые начинали ловить мышей в три месяца, но тогда она сама носила им крыс и учила охоте. А этот выводок должен учиться всему без материнского примера. Кошка состарилась, вялая и облезлая валяется она на печке, а не подаёт пример ударного труда. Хорошка предпочитает охотиться в одиночку.

И кто же первым поймал мышь? Скромный Шеба. Он принёс добычу и долго играл ею. А через некоторое время, после дождя я обнаружила Шебу в насквозь мокрой шубе, припавшего к земле у крыльца. Что это с ним? Может, машина подбила? Но оказалось, кот охотился даже в дождь – он доедал крысу.

Распробовав дичь, коты начинают регулярно ходить на охоту. Но уделяют этому мало времени. Наведаются к норе и обратно – к кастрюле с кашей. А Шеба готов проводить на охоте промозглые осенние ночи. Может быть, поэтому у плюшевого уютного кота аномально ледяной нос. Представьте, спите вы на диване и вдруг лица словно айсберг коснулся. Оказывается, на подушку прыгнул Шеба и прижался к хозяйкиной щеке мордочкой.  

Дружок драчлив, хотя драки его напоминают игру. Достойный отпор от получает только от отца, трёхлетнего Мурзика. Тот играет с ним и другим сыном – Моней, грубовато, и может больно укусить. Есть у Мурзика и дочка-лапочка Жуля, маленькое существо, остановившееся в росте до срока. Она в полтора раза меньше других котят. Мурзик дочь не обижает, умывает. Она точная его копия, рыже-белая, только миниатюрная. Но даже убогая Жуля более напориста, чем интеллигент Шеба.

Нет, мой плюшевый приёмыш не труслив, но ведёт себя словно аристократ в толпе черни. Кстати, не все коты способны находиться во дворе, когда там сразу две собаки – Джим и Ричи, а Шеба не робеет. Он просто занимается своим делом – подстерегает мышь возле кучи хвороста.

Дружок и Шеба – два полюса кошачьего прайда. Первый амбициозен, предприимчив и дерзок, но даже не пробует ловить мышей. Второй скромен, честен и деликатен, успешный охотник.

Иногда я задумываюсь, не отдать ли кого-то из котов «в добрые руки»? Может быть, Волчка? Но он дикий, сбежит. Дружка? Будут бить за шалости. Кисандру? Облезлую старушку не возьмут. Хорошку? Я сама её подобрала. Жулю? Она на ладан дышит. Зефира? Только не мою любимицу. Моню? Он часто простужается. Шебу? Слишком доверчив. Мурзика? Труслив, боится чужих.

Значит, отдавать некого! Будем вместе жить-поживать.

ЗАЧЕМ ОВЧАРКЕ ШАПКА?

Джим – сторожевая собака, критически относящаяся к незнакомцам, особенно пьяным. А такие порой встречаются на деревенских улицах. Поэтому я решила выгуливать своего питомца в наморднике. Сначала сшила намордник из джинсовой ткани, обмерив голову пса по всем направлениям. Намордник получился симпатичным и мягким, застегивался на металлическую пуговку. Джим взгромоздился в кресло и вилял хвостом, пока я надевала эту вещицу на его пасть. Он счёл событие игрой.

Когда я полюбовалась его благонамеренным видом и повела за порог, Джим зажал морду между лапами, снял намордник и весело запрыгал, считая себя победителем. Я ещё пару раз пробовала вывести его в своей поделке, но намордник вмиг оказался на полу и превратился в игрушку, которую собака весело трепала клыками.

Тогда я пошла в местный зоомагазин. Там продавался единственный вид намордника для овчарок за 300 рублей. Я принесла обновку. Намордник был немного велик. Джима он не вдохновил, поскольку жесткий ремешок упирался прямо под глаза. Пёс повалился на пол, мешая застегнуть намордник на затылке. Но мои усилия увенчались успехом. Я вывела Джима на улицу. Он с силой тянул за поводок, стремясь снова зажать морду между лапами и освободиться. Я противилась его манёврам. Но в итоге Джим стащил и это сооружение. На следующий день маленькая застежка намордника не выдержала и оторвалась. Был куплен другой намордник, но и его постигла та же участь.

Я стараюсь регулярно прививать своих животных. Джим успел сходить к ветеринару на первую прививку от бешенства в наморднике, а вот перед второй мне нечем было обуздать его пасть. Ветеринар обещал навестить нас и сделать собаке укол. На помощь пришла наволочка из ситца. Я надела её Джиму на голову, зашёл ветеринар и ввёл вакцину.

Через некоторое время я нашла лучшую замену наморднику. Джима нужно было выкупать в жаркий летний день. Я привязала его возле бузины во дворе. Взяла свою старую шапку из акрила, вязка была редкая, с дырочками, и надела её собаке на морду. Придерживая шапку левой рукой, я быстро намылила собаку правой и стала поливать тёплой водой из лейки. Джим не любит купание, на всякий случай я должна была подстраховаться. В шапке бедняга оробел и не сопротивлялся.

Кстати, для мытья животных я использую обычный шампунь, куда добавляю несколько капель эфирного масла лаванды. Оно безопасно для собак и кошек, но его аромат не переносят блохи.

Когда у Джима на лапе появилась рана и надо было намазать её мазью, я снова нахлобучила на него шапку. Он смиренно перенёс процедуру. Сейчас шапка висит на бузине. Иногда Джим стаскивает её с ветки и волочит по тропинке, возможно, из чувства мести. Но я возвращаю шапку на место. Она ещё послужит.

Намордника для прогулок у Джима по-прежнему нет, поэтому выпускаю его только во двор. Зато из-за пандемии коронавируса я купила себе три медицинские маски. И теперь говорю собаке:

– Видишь, Джим, как повернулась судьба. У хозяйки три намордника, а у тебя ни одного.

ФАНАТКА ПЛАВЛЕНЫХ СЫРКОВ

Я шла по ночной ноябрьской улице. Первый снег подтаял, и дорога была грязной. По ней бегал котёнок и жалобно мяукал. Вот он последовал за компанией подростков, но на него шикнули, вот бросился к двум гуляющим старушкам, но те отмахнулись. Я тащила из магазина спортивную сумку с продуктами: пакеты с крупой, консервы, несколько сырков «Дружба». Остановилась и бросила котёнку кусочек сырка. Бедняга проглотил его и устремился за мной.

Почему я иногда подбираю котов? Для собственного спокойствия душевного. Чтобы потом с чистой совестью сидеть в тепле и не думать, что оставила пушистого бродяжку погибать на улице. Вот и в этот раз мне показалось проще сунуть котёнка в сумку и быстро зашагать домой. Дома я извлекла из сумки зверька. Это была миловидная трёхцветная кошечка не старше полугода. Спина и голова пёстрые, нос и щёки белые. Лапки в белых чулочках. Вокруг глаз белые каёмочки. На дымчатом лбу красовалось рыжее пятнышко. Я назвала её Альфа. Характер у малышки оказался бойким. Она бесстрашно с кресла потянулась навстречу Джиму, большому псу, который обнюхал её нос. Доела сырок и улеглась спать.

Я не раз подбирала котят зимой, но, видимо, пары дней, проведённых на морозе, хватало. чтобы нанести необратимый урон организму. Так, я замечала, что они с трудом глотали, как будто простудили горло. Добавить к этому пару пинков от прохожего на улице и зверёк обречён. Из «зимних» приёмышей выжила только взрослая Хорошка. Альфа тоже с трудом глотала первые два дня и провела их, лёжа клубком на кровати. Однако потом оживилась. Пасть у неё кровоточила, я опасалась, что это внутреннее кровотечение. Но оказалось, что рана на челюсти – наверное, кто-то ударил. Хотела дать ей немного «Дицинона», но хватило мази «Левасин».

Два дня Альфа ела только кусочки сырка и пила воду, кашу она не пробовала. Возможно, прежние хозяева кормили её сухим кормом. Затем стала есть кашу, но брала пастью слишком много, давилась, хваталась за круглые щёчки белыми лапками. Приходилось извлекать излишек каши черенком ложки. Вскоре она научилась есть, как все.

Через некоторое время я купила несколько плавленых сырков и решила поделить их котам. При виде сырка Альфа завопила. Она полезла по мне, как по дереву, затем по моей руке и вцепилась клыками в фольгу обёртки. Пришлось отбирать сырок и разворачивать. До сих пор сырок вызывает у неё состояние одержимости. Альфа видит только его, она расталкивает взрослых котов, чтобы добраться до этого лакомства, и стремительно уносит добычу в укромный уголок. Наверное, сырок стал для неё символом спасения с холодной улицы.

Серо-белый котик Волчок, сын британки Кисандры, заинтересовался Альфой. Он начал ухаживать за ней. Альфе это не понравилось. Волчок   приставал к ней, кошечка огрызалась. Я выставляла Волчка на улицу среди ночи, чтобы охладить его пыл, но через пару часов впускала, чтобы не простудился. Альфу прятала под одеяло от настойчивого ухажёра. Волчок пытался завоевать внимание Альфы, играя с ней. Но она видела подвох в каждом его приближении и колотила Волчка своими лапками в белых рукавичках. Иногда Альфа искала защиты у Мурзика, старшего сына Кисандры. Упитанный и великодушный Мурзик всегда отличался добротой, он умывает Альфу и позволяет греться у своего круглого рыжего бока. 

В отношениях с другими котами Альфа пытается навязать свою волю. Она заметила, что вторая юная кошечка – Зефирчик, моя любимица, и стала пытаться занять её место. Едва Зефирчик взбирается на стол, чтобы я, сидя за компьютером, погладила её, как туда же прыгает Альфа. Отталкивая Зефирчика, она с громким мурлыканьем, втискивается между нею и мной. Скромница Зефирчик возвращается на табурет. Мне кажется, она обижается.

Ночью Зефирчику, как чистюле и аккуратистке, разрешено спать на подушке. Она сворачивается в белый пушистый клубок и мурлычет, убаюкивая хозяйку. Я читала, что кошачье мурлыканье снижает давление и нормализует сон. Но тут, разрушая идиллию, на подушку является Альфа. В не очень чистой шубке и с замурзанным рыльцем. Она, буквально наступая на головы мне и Зефирчику, устраивается поудобнее. Я сталкиваю Альфу на пол или пересаживаю на другой конец кровати, в ноги, но она возвращается вновь и вновь, отвоёвывая место на подушке. Разбуженная Зефирчик уходит на печку. Альфа со своим чумазым носиком ложится у моего лица. Зефир – добрая девочка, но в последнее время стала поколачивать Альфу, которая встаёт ей поперёк дороги. Альфа отмахивается белыми рукавичками. Она никогда не сдаётся.

Во многом за счёт настырности Альфа была замечена мной на улице и подобрана. Теперь это помогает ей обустроиться в доме. Уступая взрослым котам в силе, она выигрывает в упрямстве и скорости.   

МОРАЛЬНЫЙ АВТОРИТЕТ

Кот Шеба – образец скромности и благоразумия. Не ворует, старательно охотится, аккуратен. Когда угощаю своих котов чем-нибудь вкусным, стоит в сторонке и ждёт, а не лезет по мне, как по дереву, и не пытается откусить палец вместе с куском сыра или колбасы.

Почему-то я думала, что, повзрослев, Шеба не сможет постоять за себя. Как человек ограниченный принимала его вежливость за слабость. Тем временем Шеба превратился в крупного кота с плюшевой дымчатой шерстью и зелёными глазами. Выросли и его ровесники: рыжий Моня, кремово-белый Дружок, серо-белый Волчок, тайская кошечка Зефирчик. Все они приходятся друг другу роднёй, а Шеба – приёмыш, его навязали мне две школьницы, утверждая, что спасли котёнка от злых мальчишек. Шеба всегда держался в стороне от моих котов, видимо, чувствуя себя чужим среди них.

Этой весной молодняк начал разборки – кто сильней. Сначала в лидерах был Дружок, но вот он вернулся с прогулки то ли с прокушенной, то ли с подбитой лапой, и на его главенство начали покушаться ровесники. Моня решил, что ничем не хуже Дружка и наехал на своего брата с завыванием. Дружок, хромая, отступал с несчастным видом. Я собиралась вмешаться, но раньше меня возмутилась Зефирчик. Толстенькая беременная кошечка подбежала и отвесила Моне две оплеухи. Весь вид её говорил:

– Как тебе не стыдно! 

Зефирчик мной избалована, я говорю «Тайка –в доме хозяйка», пиетета по отношению к котам она не испытывает.

Моня замахнулся, чтобы поставить на место Зефирчика, которая, кстати, приходится ему тётушкой, хотя старше только на месяц. И тут на сцену вышел Шеба. Он встал, закрыв собой Зефирчика и хромого Дружка, и жутко завыл. Такого воя я не слышала от других котов. Шеба выговаривал утробно: «Ой-ё-ёй» Моня откликнулся, но тонко и неуверенно. Долго стояли они напротив друг друга. А Шеба всё продолжал свою песнь. Казалось, он гневно укоряет Моню:

– Ой-ё-ёй, больного Дружка обижаешь. Ой, сейчас проучу тебя!

Моня умолк и сел, смирившись. А Шеба ушёл по своим делам. На следующий день я заметила, что Моня гоняет свою мать – Хорошку, та сама особа вздорная и первой лезет в драку, а тут сын решил показать, что теперь он в стае главный. 

И я тут же услышала Шебино: «Ой-ё-ёй». Оглянулась. Хорошка уже спряталась за шторой на подоконнике, а Шеба стоял перед Моней, вытянув шею, и читал свою нотацию утробным голосом.

– Ой-ё-ёй, мать родную не уважаешь! Ой, влетит тебе сейчас!

Моня прижался к стене, распушил хвост и не знал, что делать. Я читала, что коты могут без драки выяснить, кто сильней – завывая друг перед другом. В итоге Моня убежал, а Шеба с чувством выполненного долга пришёл ко мне, прыгнул на стол и замурлыкал.

На третий день в саду Волчок и Моня затеяли ссору, и тут же я увидела, как к ним бежит Шеба. Но вдруг он остановился и спокойно уселся в стороне. Почему Шеба не стал разнимать Волчка и Моню? Ответ прост: в этой ситуации не было нападения на больного кота или слабую кошку, как в предыдущих случаях. Шеба увидел, что отношения выясняют два собрата, равных по силе. В защите никто не нуждается. Поэтому он не стал возмущённо голосить: «Ой-ё-ёй». Видимо, решил: «Пусть парни сами разберутся». Вот такой справедливый герой.

То, что Шеба наводит порядок, я заметила до этих разборок, когда мой дымчатый питомец стал нападать на котов, которые иногда игнорировали лоток. Сделает Моня или Дружок своё «чёрное дело» в углу, а Шеба подбегает и даёт неряхе подзатыльник. Я думала, это совпадение, но оказалось, что Шеба действительно назначил себя блюстителем порядка в кошачьем обществе. Полицейский с хвостом, да и только.

Вверх

Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев: