СКАТКА
Ты вроде вырос большой и хваткий,
В плечах, как надо, – косая сажень.
А знаешь ты, что такое скатка?
Спроси у прадеда, он расскажет.

Они не знали об интернете,
От старших новости узнавали,
Да и пожили на белом свете
Лет двадцать с малым, и то едва ли.

Их жизнь учила вещам простецким:
Рубить дрова да варганить кашу,
И под обстрелом сопеть по-детски,
И точно знать, где чужой, где наши,

И быть всё время наизготовку,
Готовым к счастью и к смертной муке,
Шинель скатать и идти с винтовкой,
Покуда враг не поднимет руки.

...А ты, конечно, морально выжат,
И жизнь не сахар. Все так устали.

Мы просто знаем,
Что значит «выжить»,
А дед не знал.
Они все – не знали.

И рядом с ними всем нашим бедам
Не то чтоб грош цена… но чтоб кратко:
Дойди до братской,
Скажи «С Победой!»
И расспроси, что такое скатка.

* * *
Мы не любили военные фильмы.
Мы забывали ушедших героев.
Жизнь с каждым днём становилась цивильней,
Мир с каждым днём становился спокойней.

Мир изменился, и мы изменили
Быт и семью. Только знаешь, что страшно?
Если забыто, как деды дружили,
То остальное не очень и важно.
Сердце колотится птицей-колибри,
Лишь вечерами в предчувствии ноет:
Если забыто, как деды погибли,
То ни к чему уже всё остальное.

Как ни учись хоть деньгам, хоть успеху,
Как ни порхай невесомою птицей,
Их голоса к нам доносятся эхом –
Чьи имена на гранитных страницах –

И докричаться пытаются всуе,
Словно с забытого всеми причала:
Кто гонит память, как девку босую,
С тем всё опять повторится сначала,
Значит, опять закурятся воронки
Порохом, гарью и выжженой пылью.

Если не вышло остаться в сторонке,
Хоть бы уж внуки про нас не забыли...

* * *
Васильковыми глазами
Из-под чёлочки льняной
Смотрит прадед дальний самый
А, быть может, и не мой –

Вдруг из сослуживцев кто-то
Наблюдает с-под руки? –
Вся берёзовая рота
Рассчиталась у реки.

Кучерявы, юны, дерзки.
Было ближе, без затей,
Им до собственного детства,
Чем до собственных детей.

Кто-то стал бы старцем мудрым –
Борода и седина, –
Но для них весенним утром
Здесь закончилась война.

Нам от них всего осталось:
Лён, пшеница, васильки,
Ветра утреннего сладость
И прохлада у реки,

Да прищур смешливый деда
Передать тебе смогли,
И в тебе бежит победно
Кровь земли и соль земли.

* * *
Когда стереть нас с лица Земли
Господь наконец решит –
Учитель, очки в меловой пыли,
И Врач, рождённый лечить,

Окинут печальным взглядом мир,
Оставшийся после нас,
И отразится пустой эфир
В усталых провалах глаз.

Совсем не такому учили нас,
Лечили не для того,
Но раз всё случилось – теперь, сейчас –
То поздно скрывать родство:

Они нас встречали на входе в жизнь.
Про них – наш последний стих.
Пошли, приятель, давай держись
За руку большую их,

Они приведут нас, где высота,
И буднично, без затей,
Попросят архангелов,
Как всегда,
За глупых своих детей.

* * *
Из боевых сводок: раненый и окружённый солдат, не желая попадать в плен, застрелился из собственного автомата

Застрелившийся из АК,
Даже после в победу верит.
Поднимается вверх, пока
К его телу крадутся звери –

Хоть двуногие вроде как,
Но сдаваться – себе дороже.
Застрелившийся из АК
Смотрит сверху спокойней и строже

На сержанта, на весь свой взвод,
На опорник пока невзятый,
А совсем позади – восход.
Там свои, там отец, там ребята.

Он возносится над страной,
Отдыхающей в воскресенье,
Он возносится надо мной,
Над проклятым моим везеньем –

В тишине рифмовать о нём,
Застрелившемся в адском вое,
Под сплошным проливным огнём
Этот вой навсегда удвоя.

Но представ пред Христом, солдат
Остановится, бел и грустен,
Молча сдаст Ему автомат,
И Господь его молча впустит.

* * *
День ясным был и светлым,
Прозрачным и простым.

Я осыпался пеплом
На головы седым.

Не знаю, как так вышло,
И кто всему виной.
Была, я помню, вспышка –
И грохот за спиной.
Теперь уже не важно,
Кем был я в жизни – той:
Рубака ли отважный?
Глава семьи простой?

Все жили-поживали
И зря не рвали жил –
Все не переживали.
А я не пережил,

Разбилось вдрызг отныне
Всё прежнее житьё,
Все близкие, родные
Уходят в забытьё,
Судьба стирает память,
Года и города.
Лишь то, что не исправить –
То с нами навсегда.

Мой путь непрост, но светел,
И мне не страшен суд.

Друзья, стряхните пепел.
Живите. Вас спасут.

Когда зубоскалил честной народ
Над мёртвыми в Профсоюзах –
Казалось: танцует по крышам чёрт,
Сжигая семейные узы.

В напрасных попытках забыть свою кровь
Заплёвано имя поэта.
Ребята, но кровь проступает вновь –
И требует нас к ответу.

Народ на Руси до красивых дат
Всегда проявлял беспечность:
Чертей побеждает всегда солдат,
Поэт – в ответе за вечность.

И жизнь пробивается сквозь гранит,
И это уже не игрушки –
И снова идут – и их шаг звенит –
Солдат неизвестный и Пушкин.

Ведь как не танцуй боевой гопак,
Пульс жизни сильнее смерти.
Простите, ребята, нельзя было так.
Так было нельзя, поверьте...

РОЖДЕСТВЕНСКОЕ
...а кажется иногда – это просто гриппозный бред:
Снесённые памятники, разбившиеся кумиры,
И нету причины для радости, и для улыбок нет,
И что-то обрушивается там, в сердцевине твоей и мира.

И словно бы жаром пышет исподтишка
Не то кровь в висках, а не то адский пламень – и зло, и ало,
И хочется всё порвать, отмотать – да тонка кишка
Опять то, что выстрадал и сумел, начинать сначала.

И, кажется, всё уже под фанфары летит к концу –
К концу то ли жизни, а то ли всего лишь света.
Под куполом тихого храма рассказываешь отцу,
Что гложет внутри, что скребёт на душе, и не ждёшь ответа.

Потом, как пацан, ты стоишь на крыльце – так вот,
Задравши лицо в вышину, как в финале пьесы.
А небо знакомым голосом тихо тебе поёт
Про крейсер и патрули, да про жизни круговорот,
И лоб остужает тебе белоснежностью, как компрессом.

* * *
Когда смывает с нас вода,
Всю грязь последних дней –
Вода уходит в никуда,
Уносит пену, а тогда
Уходит боль за ней,

И я стою перед тобой
Как на ладони весь:
Смотри, вот я – кривой, рябой.
Прими меня самим собой,
Прими таким, как есть.

Я слишком слаб, я часто слеп,
Я спутал все пути,
Но тут мои вино и хлеб,
И гонор мой смешон, нелеп,
Прости меня, прости.

Мне даже нечего сказать,
Мне не о чем молчать.
Теченье жизни далеко.
И ты глядишь, и мне легко,
Опять легко, опять.

И я пишу, в ночи корпя.
Мне больше не забыть
Как свечи светят, не слепя,
И нет других опричь тебя.
Нет и не может быть.

* * *
Безногому снится, как он играет в футбол.
Он прыгает выше Роналду и забивает в дальний.
Потом бежит вдоль трибуны. Трибуны празднуют гол.
И нет ничего, кроме ветра и счастья. И нет ничего нормальней.

Бездомному снится семья за столом, камин,
Все близкие рядом. Улыбки, шумные тосты.
И в вазе стеклянной по центру – сирень или, может, жасмин,
Не важно, что празднуют – счастье всегда очень просто.

Под утро мне снится летний речной закат,
Друзья не молчат в соцсетях, в новостях только добрые люди,
За ручку идут мама с папой... Но не отмотать назад,
И я просыпаюсь в сегодня, где этого нет и не будет,

Где ловит наш век глупых нас без наживки, а просто так,
Где каждый вокруг и добрей, и мудрей, чем все разом,
Но если Господь до сих пор не прикрыл этот злой бардак
Ни мором чумным, ни небесной звездой, ни угарным газом –

То слушай, как дети играют, смеются в твоём дворе,
Влюблённые робко касаются лиц, зажигают свечи.
И сколько с досады бы очи не возводить горе,
Мой мир только этот, другого не будет. И в нём наступает вечер,

И время уже замедляет свой вечный бег,
И ночь проступает сквозь день. И идёт через ночь с лучиной
Мой бестолковый, хромой, мой неприкаянный век.
Мы все будем счастливы.
Это нормально.
Для счастья не нужно причины.

* * *
Летит, летит, летит, летит
Твой самолёт в рассвете.
И с нитью жизни плотно свит
Рисунка контур этот.

Когда его ты рисовал
Ты и не мог подумать,
Что где-то там – успех, провал
В костюмах и в парфюмах,

Что потеряется багаж,
Что смысл всей жизни сгинет,
Что станешь ты таким, что аж
У самого кровь стынет.

Тут нету чуда, нет волшбы –
Вот краски, вот игрушки.
Но где-то крутят нить судьбы
Смешливые старушки,

И ничего не отменить,
И никуда не деться –
Какая уж скрутилась нить
От самого от детства.

Ты можешь славен быть, мастит,
Попасть судьбе в немилость –
Но самолётик твой летит.

Красиво получилось.

* * *
Морская соль и жаркий дух камней,
Гудит ветров струна виолончелья.
Весь этот мир не знает обо мне –
И истекает патокой безделья.

А я слежу, как времени злой диск
Соскальзывает в море жарким боком.
Давно пора по берегу пройтись
Встречая взгляды пляжниц ненароком

И уходить к вечерним небесам,
Где кипарисы, пальмы и – без фальши, –
Туда я не пошёл бы раньше сам,
Поскольку и не знал о них бы раньше.

…А вдалеке, в предснежной кутерьме,
Я буду суетлив и вечно занят.
Но этот мир не знает о зиме
И обо мне по-прежнему не знает.

В нём где-то море снова набежит,
Оближет камни, вздрогнет влажной кожей.

Какое оно славное, скажи?
Какое оно классное – до дрожи...

* * *
Это, может быть, просто вошло в привычку,
Просто как-то ввинтилось, легко скользя...
Истеричка, птичка-моя-невеличка,
Этот воздух взрывается с первой спички!
И поделать уже ничего нельзя.

Ничего, как тебе бы того не ждалось…
Ничего, будет время – и всё пройдёт.
Иногда весь в мыслях "на кой мне сдалось?"
Я иду, только что-то – как будто жалость? –
Отсмеявшись, в поддых аккуратно бьёт

Так, что звёзды становятся сразу ближе,
И прохожие смотрят на них в упор.
Я иду. Над нашим недо-парижем
Даже небо осеннее вроде ниже,
И созвездий разборчивей разговор.

…Ты молчишь. Мы застыли под звёздной аркой
Мы глядим в высоту, словно в первый раз.
Они – нам, а мы – им в эту ночь подарком.

А они, насмеявшись, горят так ярко.
Улыбаются, глядя на глупых нас.

* * *
В час, когда асфальтом дышит зной
Небывало жаркого заката,
По Арбату или по Сенной
Прёт толпа, пьяна и языката,

Ты ползёшь из скверной духоты,
Покидая тесное жилище,
Чтоб найти, где в этом мире ты –
Или ничего уже не ищешь,

А бредёшь случайной из дорог,
Потому что прочитал за чаем,
Что на свете есть какой-то Бог,
Он велик, всеблаг, незамечаем,

Он творит тебя и всё вокруг,
У него, наверно, есть ответы
Даже на подуманное вдруг,
Даже почему и кто и где ты.

Ты не знаешь имени его –
Михаил он, Фёдор?
Если кратко,
То он пишет жизни существо
И твою судьбу в простой тетрадке.

Был ли смысл в потерях или нет,
Есть ли смысл смеяться или злиться –
Не узнать на твой вопрос ответ,
Не прочтя последнюю страницу.

...всё дочитано, всё снова позади.
Том отложен, мир хорош.
И, кстати,
К Михаилу, к Фёдору зайди.
Принеси цветы им на закате.

* * *
Мы идём в Назарет.
В зимнем городе вечер.
Стылый воздух согрет
Суетой человечьей.

Мы идём в Назарет.
В небе между домами
Снег рисует портрет:
Улыбается маме

Озорной карапуз,
И весь мир вместе с ними
Толстощёк, голопуз
И пока что невинен.

Мы идём вдоль огней,
В магазинной рекламе,
Но звезда всё сильней
Полыхает над нами.

Не найти нам даров
В карнавале подарков.
Мы спешим меж дворов,
Завернувши под арку,

Перед нами звезда
Загорается к югу,
Мы шагаем туда,
Где все ближе друг к другу,

Потому что наш путь –
На звезду Назарета.
И с него не свернуть,
Да и смысла-то нету.

К публикации рекомендовал Андрей Попов

Комментариев:

Вверх