| |
Сергей ТИМШИН (Краснодарский край)
ПЕРЕД РАССТАВАНЬЕМ…
Дни летят – не поспеть стихам
Вслед за ними в неравном споре…
Вот и аисты к облакам
Перелётным умчатся вскоре.
Зореклювые вы мои
Други строгого оперенья,
Заберите с собою и
Хоть две строчки стихотворенья!
Чтоб в угандовских вечерах,
Или в тёплой индийской рани,
Возникала вам в дрёмах-снах
Колыбельная песнь Кубани.
Чтоб в Отчизну, где марта синь
Разольётся по лужам-блюдцам,
Вы из райских своих чужбин
Не забыли ко мне вернуться…
***
В час сиреневый, воскресный,
Птицам певчим в унисон,
Нашу тихую окрестность
Пробуждает чудный звон.
Расплываясь до околиц,
Золотист, как солнца луч,
Звон медовый колокольный
Осязаем и тягуч.
Он плывёт волнообразно,
Чуть качая облака,
И в душе моей согласной
Возрождаются века…
Сколько ж канувших рассветов,
Сколько дум, сердец и глаз
Наполнял целебный этот
Колокольный Божий глас!
Этот звон - небесный, вящий -
Каждой клеточкой приму!
И на аистовой башне
Внемлют аисты ему.
ЗОРИ ДИКОРОСНЫЕ
В местности этой, где лопухи
Дарят ежам приют,
Гребни макают в зарю петухи
И о любви поют.
Здесь, где безвыходно замкнут круг
Вздорной судьбы твоей,
Солнечно сочен гусиный лук,
Конский упруг щавель.
Мир дикоросов и сорняков -
Это ль душе не рай?
Росы для взращивания стихов
В пригоршни набирай!
И не пеняй на бессрочный срок,
Голос поэта прав:
Лучшие из стихотворных строк
Всходят меж сорных трав!
ВОРОНИЙ ГРАЙ
А вороны - цыгане птичьи -
Шумным табором объявясь,
Оживили пейзаж станичный,
Раздербанили сны хозяйств.
Чернокрылы и чернооки -
Несусветный подняли грай,
От которого кособокий,
Аж приплясывает сарай!
Да хатёнка моя жилая,
Очумев, как в печном дыму,
И, сама того не желая,
Подтанцовывает ему.
…Ох, избушка на ножках курьих,
Ради бога, не развались!
Я ведь тоже, сказать культурно,
Старый пёс, а не старый лис,
И, конечно, немножко лошадь
На кадастровом островке,
Где, единственная жилплощадь,
Ты – синица в моей руке…
Но – вороны! Какие пляски,
И какой забубённый грай -
Триста лет после этой сказки
Не захочешь в библейский рай!
УТРЕННИЕ СОЛНЫШКИ
Ярко солнечно в станице,
Хоть вокруг ещё не март,
И восторженные птицы
О весеннем говорят.
И блестят деревьев ветки,
Омываясь новизной.
И ступают в школу детки
С рюкзачками за спиной.
Мальчуганы и девчонки -
Золотая малышня -
Уважительноизвонко:
«Здрасьте!» - чествуют меня.
Человечки дорогие -
Свет мне в позднем феврале,
Дай вам Бог в тепле и мире
Жить на завтрашней земле!
ГОРНОСТАЙКА
(В день первого снега)
Не снегири рассвет
Вдруг озарили стайкой,
Это явила свет
Женщина-горностайка!
Это чаруют взор
Глазки её и губки,
Это пленит простор
Грация в белой шубке!
Молча любуюсь вслед,
Светлой душой тоскую:
Я не охотник, нет,
Мне бы - на жизнь такую!
Словно ревнивый пёс,
Чтоб охранять и греться,
Я бы её занёс
В Красную книгу сердца!
Но, не моя жена,
Статью своей блистая,
Принадлежит она
Гордому горностаю…
БАБЬЕ ЛЕТО
Нынче лето бабье знойное:
В каждом дне - за тридцать пять!
И дурманит непристойная
Обнажившаяся стать -
Золотистая, духмяная,
Перезревшая, увы…
Но вернувшая желания,
Забродившие в крови!
Я дорожкой в сланцах шаркаю,
Не могу себя унять:
Бабье лето нынче жаркое,
Что казачка в тридцать пять!..
ПРОЕЗДОМ
Петру Туманцеву
Чуден водно-небесный экран,
Синь благую дарящий…
Чёрный лебедь Азова - баклан -
Несравненный ныряльщик!
Он уверенно морем гребёт
По волнам-перевалам -
То исчезнет с поверхности вод,
То подлодкой всплывает.
Здесь загар у курортных наяд –
Обалдеют индусы!
А в прибрежной купели царят
Слюдяные медузы,
Вот одна подплывает ко мне -
Выше к солнцу погреться -
Сокращаясь в живой глубине,
Как открытое сердце…
Плотью солоно-сладок Азов
И целебно прохладен.
Но, вдыхая хмелящий озон,
Я с собою в разладе:
Я расстаться себя тороплю,
Путешествуя блицем,
С не испитым блаженством в раю
Голубицком.
КАЛИНА ВЫЗРЕЛА…
Горит калина спелая,
Горчит калина сочная…
Была по маю белая
С пыльцой медово-солнечной.
Цвела калина истово
Невестой не кручинною,
Тянулась в небо чистое
Влюблёнными тычинками.
Дожди и грозы буйные,
И птицы-почитатели,
И ветры поцелуйные
Кудрявую лохматили…
Но - летние и яркие -
Летели дни округою,
Напитывая ягоды
Молочные, упругие!..
Щедра природа красками,
Да, жаль, не постоянными:
Явились дни октябрьские
Рассветами туманными…
Горит калина зрелая,
Свисает долу гроздьями,
Листвою побурелая
Пред близкими морозами…
ЗВЁЗДОЧКА
Звёздочка ночью летела,
Слабо мерцая, дрожа -
То ли небесное тело,
То ли земная душа…
ИЗ КУРГАНИНСКА
Автомобиль наш стрелой несётся
Курсом на Краснодар,
И светофорит, снижаясь, солнца
Жёлтый слепящий шар.
Но средь полей и садов зелёных
Дан нам зелёный свет,
Лесопосадок дивизионы
Стражами смотрят вслед.
И, убыстряя авто колёса,
Вертится шар земной,
И предвечернее солнце косо
Катится предо мной.
Как из брандспойта светила струи
Бьются об автобан,
Золотом звонким глаза чарует
И в октябре Кубань!
Автомобиль наш стрелой несётся
Курсом на Краснодар,
И светофорит, пылая, солнца
Красный закатный жар!
БЕРЕЖКИ ИЮНЬСКИЕ
Глухоманное солнце ласково.
Метеорами мчатся ласточки,
И дремуч камыш.
Разноцветные берега лежат,
Малахитова им река-межа,
Многозвучна тишь.
И течёт вода, будто улицей -
Отражаются и любуются
Бережки собой.
А в вечерний час звёзды стаями
Фосфорящимися слетаются
К ним на водопой.
ЧЁРНО-БЕЛОЕ
…И случайно найти в мегатоннах архивного сора
Чёрно-белое фото – клочок позабытой судьбы.
Четверть века тому. Панорама ишимского* бора.
Мы с женой у дороги, и горками в вёдрах - грибы…
Чёрно-белый январь посыпает дождём на исходе -
За подворьем моим - прошлогодний сухой травостой.
Здесь давно я привык к необычной кубанской погоде,
И совсем не привык, что давно уже не молодой.
…Там, в далёком бору, я сегодня хмелею от грусти –
Одинокий грибник, даже в памяти ставший грузней.
Где когда-то с женой собирали мы белые грузди -
Всё брожу и брожу по владениям чёрных груздей…
*Ишим - город на юге Тюменской области
НОЧНОЕ КУПАНИЕ В КАБАРДИНКЕ
Под пергидрольною луной,
Ступая в море,
Подсвеченное вижу дно
В ночном покое.
И волн размеренный прибой
При чудном свете
Колышет водорослей слой,
Как ветви ветер.
И омывает ноги мне
Прозрачной массой,
И все сокровища на дне
Видны без маски!
Все камешки и валуны –
Как на ладони!
Лишь отражение луны
На водном лоне.
И вот по горло облекло,
Меня вбирая,
Живое жидкое стекло
Морского рая.
И у черты береговой,
Лежащей косо,
Я погружаюсь с головой
В прохладный космос…
НА БЕРЕГУ КАМЫШОВОМ
Не всем в Переделкине дача...
И я в золочёную рань,
На речке Протока рыбача,
Цветущую пью глухомань.
Кружат над теченьем стрекозы,
Исследуют берег ужи…
«Стихов сочинитель и прозы,
Вот здесь и допишется жизнь.
Вот здесь… Или чуточку дальше -
Вон там, за скрипучим мостком,
Где кто-то столетием раньше
Вот так же бродил бережком.
Теперь под сиреневым небом
От жизни его – ни следа,
И только неспешно и немо
Струится речная вода…
Но есть ли чудеснее место,
Чем этот глухой уголок,
Где б ты, не всемирно известный,
К судьбе дописал эпилог?
И есть ли целительней сроки
Для ссыльной бунтарской души,
Чем зорь череда на Протоке,
Сжигающая камыши?..»
Не всем в Переделкине дача.
И я в захолустном раю,
На мирной речушке рыбача,
Крамольные мысли ловлю…
* Протока — правый рукав реки Кубань
ЛЕТО. ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
Как дышит жизнью юная земля
После дождя, умыта и согрета!
И рукоплещут солнцу тополя:
Сегодня – лето!
Зелёный мир улыбчив и блескуч,
Глазаст цветами, запахами прянен,
И я стою на ярком бережку,
От солнца пьяный.
И нет реки красивей и милей,
И нет земли чудеснее, чем эта!
В серебряных ладонях тополей –
Цыплёнок-лето…
ПЕРВОМАРТОВСКОЕ
У солнца в оттаявшем парке,
Где музыка птичья звучит,
Как женские волосы пахнут
Промытые ветром лучи.
Здесь небо – такое родное,
А солнце – такое моё!
И что-то творится со мною,
Встревожив души забытьё.
И от календарного факта
Я слышу призывы в крови…
Весна начинается с марта,
А март – это время любви!
ОЗАРИ СТИХИ МОИ…
Разукрась мои стихи,
Зорька алая,
Цветом ярким, молодым,
Согревающим,
Чтоб румянцем разлились
Строки новые
По щекам и небесам
Свежеутренним;
Чтоб созвучия росой
Засветились в них,
Заиграли серебром
Исцеляющим,
Чтобы даже петухи-
Зоревестники
Подивились их словам-
Колокольчикам.
Озари стихи мои,
Зорька ясная,
Зорька вешняя моя,
Зорька вещая,
Одари лучами их
Жизнетворными,
Вдохнови полётом их
Над планетою,
Где, вбирая свет-тепло,
Встрепенулись бы
Чьи-то взоры и сердца
Пробуждённые,
Где, когда и я умчусь
В край неведомый, –
Всё стихи мои к тебе
Прибивались бы…
СОЛНЦЕВОРОТ ПРЕДЗИМНИЙ
Восход раскосоглазый,
Закат миндалевидный…
Сочатся зори плазмой
Липучей, как повидло.
Осенний житель юга,
Печалиться не надо,
Что всё идёт по кругу -
С восхода до заката…
Что в жизни человечьей
Есть поздние сезоны,
Стекающие в вечность,
Где гаснут горизонты…
Ведь в днях солнцеворота
Есть каждому услада
Раскосого восхода,
Миндального заката!
МАЯКОВСКИЙ В КРАСНОДАРЕ*
Если по Красной пешком идти
К улице Мира зряче –
Вы не минуете на пути
Этих собачек.
Бронза носов отражает жар
Летнего пекла неба.
Я ж приглашаю вас в Краснодар
Времени НЭПа:
«Северяне вам наврали
о свирепости февральей:
про метели,
про заносы,
про мороз розовоносый.
Солнце жжет Краснодар,
словно щек краснота.
Красота!»
Звонок лучами февральский мир
В солнечной перековке,
К кинотеатру «Мон Плезир»
Шествует Маяковский!
«Вымыл все февраль
и вымел -
не февраль,
а прачка,
и гуляет
мостовыми
разная собачка».
Веско ступает по мостовой
Важным московским гостем,
Крутит остриженной головой,
Будто бы пишет тростью:
«Даже
если пара луж,
в лужах
сотня солнц юлится.
Это ж
не собачья глушь,
а собачкина столица».
…Рифмой отметит Поэт маршрут –
А через поколенья
Скульпторы памятник отольют
Строчкам стихотворенья.
*Маяковский выступал в Краснодаре в феврале 1926 года.
Выделенные строки из стихотворения поэта «Краснодар»
СУМЕРКИ НА РОДИНЕ
Розовым вечером
Светится реченька
Зеркалом,
Катится, вечная,
В даль бесконечную,
Мерклую…
Грустные вербочки
Свесили веточки
Дугами.
Сердце прохожего
Полнится схожими
Думами.
Сколько нас, временных,
Мыслящих, трепетных,
Жилистых -
В бедах и радостях -
В грозах, да в радугах -
Жило здесь!..
Были все разными -
Добрыми, страстными,
Вздорными,
Яви сезонные
Красили зорями
Взоры нам.
Деточек нянчили,
Солнца горячие
Пили мы.
Были Икарами!
Были, да канули,
Сгинули…
Всё здесь родимое -
Милое, зримое,
Сущее.
Сумерки ранние,
Зыбкие гранями,
Гуще всё…
Воды текучие,
Ветви плакучие -
Свесились…
Тихо над родиной
Звёздочки-родинки
Светятся…
|
СТИХИ В ЗАЩИТУ МЕЖДОМЕТИЙ
Валентине Шамшиной
Один читатель мой заметил,
Что и в ухоженных стихах
Пестрит избыток междометий
Как сорняки на цветниках...
Увы, поэты не артисты,
Хоть иногда, имея шарм,
Словес эстрадную цветистость
Пускают взорам и ушам.
Но я влюбляюсь в разноцветья
Тех поэтических страниц,
В лугах которых междометья
Соперничают с пеньем птиц!
Где не от зековского шипа,
Не от разбойничьего «Ша!»,
А от сердечного «Спасибо»
Светлеет чуткая душа.
Ах, слога чувственные звуки!
Ведь ты поёшь - не говоришь -
И побудительное «Ну-ка…»,
И ироническое «Ишь»!
В том речи русской обаянье -
Все эти «О» и «Чу», и «Ай»,
И – изначально, изначально! -
Над колыбелью «Баю-бай».
В них отражается эпоха,
В них жизнь восходит на-гора -
Из полувскрика, полувздоха
К многоголосому «Ура-а!..»
И сколько в жизни буду петь я
Стихи упрямые свои –
В них не иссякнут междометья
На поле боя и в любви!
СЕРЕБРЯНЫЕ СТРУГИ
Облаков рассветных струги
Тихо пО небу бегут.
В нашей солнечной округе
Начинают пчёлы гуд.
Снова мир благоухает,
Излучая благодать.
И иначе как стихами
Чувств моих не передать.
Всё в природе повторится,
Точно сотни лет назад!
Только жаль, что мне не тридцать,
А уже под шестьдесят.
Только жаль, что ножка мамы
В позднем возрасте болит,
И целебные бальзамы
Не излечат ей артрит…
Но цветут душа и сердце
И вбирают благодать!
И на солнышке погреться
Маме сладостно опять,
Где апрель царит в округе
И тягуч пчелиный гуд,
Где серебряные струги
В край неведомый плывут…
ПРЕДВСТРЕЧНОЕ
Ветры зазвенели арфами,
Пахнут небеса весной,
Аисты зимуют в Африке,
Аистам пора домой!
Сердцем вычисляю азимут,
В дали окуная взгляд:
Может быть, над Малой Азией
Аисты уже летят!
Солнечные пью мелодии,
Ждущая душа хмельна:
Аисты спешат на родину -
Родина у нас одна!
МАРТОВСКИЕ ГИМНЫ
И вновь - весна! И в сердце гимн весне!
И плещет небо солнцем из пригóршен!
В писательской газете на дом мне
Мои стихи приносит почтальонша.
Читаю их, от солнышка хмельной,
От запахов оттаявшей станицы,
А с вербы, вдохновлённый синевой,
Поглядывает дятлик на страницы.
Конечно, он не мастер рифмовать,
Но круглые глазёнки ироничны:
Ведь дятлик – это надо понимать –
Слагает гимны звонче и ритмичней!
ДО ОКОЛИЦ!
Одевается станица в первоцвет,
Лепестками присыпаются дорожки.
Нынче каждый из станичников - поэт,
Концертмейстер, декоратор и художник!
Обновляются заборы и дворы,
Прибираются сады и огороды,
Людям любо - не работать, а творить
В подмастерьях у проснувшейся природы.
И шаги мои упруги и легки:
Я ведь тоже - не последний стихотворец!
И летят мои апрельские стихи
С птичьим щебетом до солнечных околиц!
ПО ИЮЛЮ НА ВЕЛОСИПЕДЕ
Мутная речка, сияя на солнце,
Бежит, бежит,
Доски мосточка под шагом неспешным
Скрипят, скрипят;
Дикая утка торопится в камыши -
Спрятаться с выводком пёстрых смешных утят.
Милые, малые - резво за мамой
Гребут, гребут,
Семь или восемь – глазами за ними
Поспей, поспей!
А на вишнёвом да тутовом берегу,
Сядь, улыбаясь, на верный велосипед.
Станут ограды станичных усадеб
Лететь, лететь –
Лаковых красок живую палитру
Лучить, лучить;
Будут на кладбище старом латунь и медь
Тихую память о жизнях былых сочить…
Мимо проедешь, но скорость у входа
Убавь, убавь!
Тишь на погосте да свет над крестами –
И высь, и высь!..
Сколько июлей твоим осязать губам -
Семь или восемь? – подсчитывать не берись…
Будет навстречу струиться упруго
Теплынь, теплынь,
Будут лучиться в глазах и на спицах –
Века, века!
Будут, как утица с детками, в небе плыть
Купол церковный и юные облака.
ВО ХМЕЛЮ СНЕЖНОМ
Какую явь Создатель сеет!
Белым-белы - и высь, и ширь.
К Кубани сватается Север,
А в свахах - матушка-Сибирь!
Скольжу по уличной тропинке
Утоптанной, что колея,
И шаловливые снежинки
Целуют, юные, меня…
Ах, как, липучие, балуют,
Слюнявя - губы, скулы, лоб!
Ведь защекочут, зацелуют,
Да так, что свалишься в сугроб!
А я - степенный и солидный,
А я - в сединах, и не пью,
Но всей станице станет видно:
Поэт сегодня - во хмелю...
Да, во хмелю я, во хмелю я!
И слёз натаяло у глаз,
И эту снежность так люблю я,
Как, может быть, в последний раз…
И всё, что было, всё, что было -
И то, что в жизни не сбылось -
ЗасЫпало, запорошИло
В краях сиреневых берёз.
Но не они, а этот берег
Дороже сердцу и уму
С мостком, ведущим через ерик
К печному дому моему,
Где льда на изгороди слитки,
И вишни с белой бахромой,
И мама, мама у калитки,
И маме - семьдесят восьмой…
БОЛЬНИЧНЫЕ КРАСКИ
Вишни за стёклами в солнечном пламени -
Жизни планета полна!
В светлой палате, как в сумрачной камере,
Если взглянуть от окна.
В нём - средь зелёного - красные ягоды
На голубом полотне.
Здесь - возвращается зрение к ясности -
Пусто на белой стене.
Здесь – не к лицу сокрушаться о доле мне,
Солнца испивши глоток –
Белые двери и белый линолеум,
Белый навис потолок.
Блики стерильного белого кафеля,
Белой постели бельё…
Катятся, катятся слёзки из капельниц
В алое сердце моё…
ВОРОБЬИ - ПЕРЕЛЁТНЫЕ ПТИЦЫ…
Не на голову известие
С астероидных орбит,
А - стремительные бестии -
Налетели воробьи!
Вот же, черти угорелые,
Взбудоражили простор:
Дуська - кошка престарелая -
Сиганула под забор!
И зашлась от стаи ветреной
Хмарь ноябрьская – вразнос!
И прогнулся всеми ветками
Под гостями абрикос...
Да откуда же вы, серые,
Братцы вольные мои?
Не с Тюменского ли Севера
В наши пасмурные дни?
Заблудились ли во времени,
Перепутали сезон?
И, крикливые, согрели мне
Сердце позднее и взор.
...Знал и я в краях заснеженных
Молодые ноябри,
Были солнцем не изнеженны
Годы вздорные мои.
И хотя носились дерзкими -
И вразнос, и на износ,
Но звенел над перелесками
Взбитый крыльями мороз!..
Поостыл теперь я кровушкой,
Выбрав юга ноябри...
Эх, воробушки, воробушки,
Перелётные мои!
ПОСЛЕ ЛИВНЯ МАЙСКОГО
Даждьбог дождищем старую площадь штопал:
Вымылась чище,
Сделалась площе
Чтобы –
Громом да ливнем, будто оглоблей хлопал!..
Светлые листья
В синьке полощет
Тополь.
В синьке полощет длинные косы ива.
Цокает лошадь –
Пава с роскошной
Гривой,
Грация в лужах, вторящих неба кручи…
Ритмику слушай –
Всякого рэпа
Круче!
Чернью покроет стёкла и камень вечер.
В лужах устроят
Звёзды, толкаясь,
Вече.
И до рассвета будет созвездья множить,
Полная света -
Дочь поднебесья -
Площадь.
А возгорится красное солнце зорко -
Будет станице,
Росной и сонной -
Зорька,
Красками брызнет, точно картечью, в окна.
Лунная брынза
Скатится в речку
Мокнуть...
В СПЯЩЕЙ СТАНИЦЕ
Ясная ночь, и морозец прозрачный,
Космос открытый щетинист от звёзд...
Что же ты мёрзнешь один, по-собачьи,
Нос утыкая в подушку, как в хвост?
Если бы печка топилась напалмом
И прогореть не смогла до утра -
Снились бы Африки томные пальмы,
Синь океана, саванны жара…
Грезишь на сон о любовных утехах
В бликах интимных коптящей свечи?
В доме, не знающем женского смеха,
Стынут так быстро в печи кирпичи!
Пусть и натыкал по щелям ты пакли,
Но не сомлей до весны в конуре!
Выползи в мир, и почувствуй, как пахнут
Лунный подлив и сугробов пюре,
Да из медвежьего ковшика выпей
Неба – целебен морозный коктейль!
Ночь под луной - с оперением выпи,
Снег под луной - с позолотой пастель!
Или… постель одинокой соседки
Манит тебя? Ведь не ты сворожил,
Чтоб муженёк соблазнительной Светки
Буйную голову в пьянстве сложил…
В спящей станице, морозной и лунной,
Чернь с серебром в тишине вековой.
Ты целомудрен… И лишь в поцелуйный
Вступишь обряд* с хладнокровной луной.
*Поцелуйный обряд появился в России не ранее XVII века.
После окончания застолья к гостям выходила жена или дочь
хозяина дома, подносила гостям чарку напитка, и получала
от гостя поцелуй в щёку.
РАССКАЖИ МНЕ, АИСТ…
Если крикнет рать святая:
«Кинь ты Русь, живи в раю!»
Я скажу: «Не надо рая,
Дайте родину мою».
С. А. Есенин. «Гой ты, Русь, моя родная...»
«Ты означь мне, аист, аист вольнокрылый,
Путь свой вековечный в Африку над Кры-мом -
Курс свой над Азовом и над морем Чёрным
С берегом турецким, солнцем пропечённым.
Ты поведай аист, как за средиземной
Далью обитают спрингбоки и зебры,
И на водоёмах лотосы-кувшинки
Братец твой обходит - розовый фламинго.
Я бы по предзимью птахом самозваным
Тоже устремился в знойные саванны
Через расстоянья, ветры и кордоны –
В рай обетованный неба коридором!
Друг мой перелётный, я услышать рад бы,
Как там поживают тигры и гепарды,
А ещё о пальмах вертолётокрылых,
И о «людях снежных» Африки – гориллах.
И зачем из рая, ты, теряя силы,
Сердце возвращаешь в зябкую Россию?
Разве наших весей, разве наших высей
Нет благоприятней аистам для жизни?..»
Тучка набежала, солнышко закрыла.
Молча отвернулся аист вольнокрылый…
Был я в монологе с ним неосторожен:
Нет на свете рая Родины дороже!
СОЛНЕЧНОЕ СНЕГОТАЯНИЕ
Переполнена
Солнцем пятница!
Хрупкий лёд под ногами колется.
Наш февраль перед мартом пятится,
Отступает он - за околицы!
Там, в тылах,
На полях подснеженных,
Увязающий на проталинках,
Он недолго ещё продержится
В отсыревших набухших валенках.
И скольжу я
По переулочку,
Что цветёт золотыми искрами,
И лукавое небо-умничка
Голубою гуашью брызгает.
СВЕТ НА РОЖДЕСТВО
Сыплют белый порошок
Небеса на бережок
Тихой реченьки.
Принесло нам Рождество
Снегопада естество
Синим вечером.
Будет нынче до утра
Ночь кубанская светла,
В пух одетая.
Будет сниться ей, как дар,
Вифлеемская звезда
Над планетою…
ВЕЧНОЗЕЛЁНОЕ
Опреснённую соль отзвеневших времён
Осыпает ноябрьская высь…
Отчего же ещё обострённей влюблён
Ты в отцветшую позднюю жизнь?
Оттого ль, что с рассветом в упрямый рожок
Прохрипел на подворье петух,
И на ветке вишнёвой последний флажок
Желтизною ещё не потух?
Оттого ль, что на вечнозелёной земле
В холода и под снежным пластом
Многолетней клубнике в саду зеленеть
Негасимым узорным листом?
Ведь продрогшей смородины съёженный куст,
Даже если ты в зиму умрёшь,
Закудрявится в мае! И сладким на вкус
Будет солнцем напитанный дождь.
/Из «Детской странички»/
ГУЛЛИВЕР И ЛИЛИПУТ
Майский шмель – медведь летучий –
Мнёт цветы, лохмат и тучен,
Зуммером жужжа, –
Грозная душа!
Он с моим коленом вровень...
Я над ним стою огромен -
До небесных сфер!
Гул-ли-вер!
Но неизмеримо выше
Надо мной плывёт и пышет,
Сея свет и жар,
Солнце-дирижабль!
И под вечными лучами
Вдруг сникаю я плечами –
Выдумщик и плут -
Ли-ли-пут...
АМАЗОНКА НА КУБАНИ
После ливневой погоды переполнена река -
Катит медленные воды, раздвигая берега.
Красит пламенная зорька мутно-матовый хрусталь,
Не речушка – Амазонка с живописного холста!
Окантовывает пена новоявленную мель,
Там, где было по колено – там по горлышко теперь!
Расцветающее солнце греет карпа и плотву.
Утки как торпедоносцы по кильватеру плывут.
И цветёт река, и пахнет для станичных казачат,
В ней подлодки-черепахи перископами торчат!
Солнце светится кокардой, а в воде оно - что буй!
Гуси-крейсеры эскадрой, величавые, гребут.
Снова красочно и звонко, сердце радуя, и глаз,
Не Протока – Амазонка на Кубани разлилась!
ЕВА-КОРОЛЕВА
Хороша коровка Ева –
Рог направо, рог налево,
Травку кушает с ленцой
Добродушная лицом.
А, рогов пониже, ушки -
Две огромные хлопушки,
И летят от ушек мушки
С перепугу, как от пушки.
И вдогонку им хвостом
Машет Ева, как хлыстом!
У неё глазищи - сливы
Тёмно-сизого отлива,
А мохнатые ресницы,
Как взлетающие птицы,
И широкий влажный нос
Дышит, точно паровоз!
Да огромные бока,
Словно тучные стога,
И, тяжёлое, под ними
Жёлто-розовое вымя,
Что с утра и вечерком
Производит молоко -
Натуральное, живое,
Белопенное, парное!
Нет, не зря коровка Ева
На подворье - королева! |
В Санкт-Петербургском издательстве «Дари книги» вышел в свет сборник стихов Сергея Тимшина «Зори дикоросные». 
Лишь лирика целебна. Старший современник Тимшина Андрей Вознесенский заявил: «Мы тянемся к стихам, как к травам от цинги»