КСЮХА

Ксюша Одинцова и Лиза Лыкова, как обычно, брели из школы домой. Не очень маленькие, не большие – четвёртый класс. За спинами увесистые рюкзаки, в руках – пакеты со «сменкой». Идти надо было несколько кварталов. В одиночку преодолевать это расстояние – редкостная скука, а с закадычной подругой – нормально. Впрочем, девочкам сегодня было не до обсуждения школьных происшествий и интриг: мартовское солнце  нещадно грело снег и... делало более глубокими лужи.

Ксюха к этому моменту готовилась: ещё на прошлой неделе она попросила бабушку найти в кладовке её любимые резиновые сапоги. По сравнению с зимними они казались на несколько кило легче и, следовательно, удобнее.

– Ух ты! – воскликнула Ксюша, увидев глубокий временный «водоём».

– И что, прямо туда полезешь? – засомневалась в способностях подруги Лиза.

– А что?! Почему бы и нет! Но сначала надо измерить.

Ксюха нашла неподалёку ветку и опустила в лужу.

– Смотри! Не так уж глубоко! Я пошла.

  И правда, вода оказалась лишь до середины её сапожек, и Ксюха вскоре с довольным видом разгуливала вдоль и поперёк покорённого «водоёма». А Лиза стояла «на берегу» и завистливо смотрела: она ещё была в зимних сапогах. Старые резиновые ей стали малы, а новые не купили.

– Пошли со мной! – позвала Одинцова.

– Ксюх, ты чего?! У меня сапоги промокнут!

– Ну и что?! Высушишь!

– Да меня же бабушка будет ругать! Я только недавно переболела. А если отцу расскажет – мне вообще крышка!

– Нет, вы посмотрите на неё! – издевалась Ксюша, – Боится старой бабушки и любимого папы!

– Но тут реально глубоко!

– Можно и не так глубоко найти. Смотри – вон там помельче.

Лиза пошла смотреть и попробовала наступить на участок, где лужа начиналась. Там правда было неглубоко. Но как только девочка наступила, под ногой хрустнуло, и сапог ушел сразу сантиметров на шесть глубже, чем предполагалось. Вода хлынула в ямку и – через замок сапога. Ногу обожгло холодом.

– Ой, блин!!!! Я провалилась!!! – крикнула Лиза, резко вырвавшись из воды.

     Ксюха заливисто смеялась.

– Аххаха! Лыкова, ну ты неудачница! На мелкоте вляпалась!

– Это всё из-за тебя!

– Почему из-за меня?! Надо было наступать аккуратнее!

 Лиза расстроилась и быстрым шагом пошла домой. В правом сапоге ощущались противные сырость и холод. Увидев, что её «жертва» уходит, Ксюха догнала Лизу.

  Такое случалось не раз. Ксюхе нравилось влиять на подругу. Хотя Лыкова и была отличницей, житейским умом не отличалась и часто летала в облаках. Ксюхе иногда даже становилось её жалко. Однажды она ей поставила подножку – та и свалилась. А на следующий день ей пытался поставить подножку Сидоров. Ксюха подумала, что это уже перебор. Да и тем более Сидоров, получается, повторял за ней, «могущественной» Ксюшей Одинцовой. И спасла Лизу от новой подножки.  И правильно сделала! – считала Ксюха. Ведь теперь Лыкова ее должница, и можно совсем не записывать домашку, а звонить Лыковой, когда ей, Одинцовой, будет удобно. А ещё у Лыковой можно было попросить на день рождения классный тетрис* ...

– Кстати, Лиз, а помнишь, мы в этом магазине видели тетрис... А у меня скоро день рождения... Понимаешь, о чем я?

– Понимаю, помню, - буркнула Лиза. Тетрис к этому моменту был уже куплен и лежал у Лизы на письменном столе.

  Стоила эта «игрушка» аж 300 рублей – немало для детей четвёртого класса. Но Ксюха знала, что у Лизы есть карманные деньги, которые она копит на новые ролики. Ведь у неё есть и мама с папой, и две бабушки, и тётя, и старший брат – и все ей иногда подкидывают «на карман». А вот у Ксюхи – только мама с папой, да бабушка всего одна. И та совсем старая – 80 лет. Бабушка часто ворчит и денег даёт впритык на пирожки в буфете или на проезд в автобусе. И мама с папой не дают. Они все чаще говорят про денежный кризис, мол, всё дорожает и работать всё тяжелее. Ксюха не совсем понимала, что к чему, но видела, что мама теперь ведёт свой бизнес в одиночку: продавцов не нанимает, как раньше, а продаёт одежду сама. И с бухгалтером тётей Ириной больше не созванивается, а сидит вечерами с ноутбуком: сама подбивает бухгалтерию. А папа рассказывал, что зарплату ему «урезали» и «за место надо держаться». Ни мама, ни папа Ксюху со школы больше не встречали: были очень заняты работой. Да вроде и не надо было её уже встречать – подросла же, не первоклашка. Но расстраивало её то, что после уроков она попадала не домой в пригородный коттеджный посёлок, а к престарелой бабушке, которая жила недалеко от школы. Впрочем, плюсы в своём положении девочка находила: она закрывалась в комнате, делая уроки, а бабушка ей не мешала. И потому можно было не делать уроки, а смотреть ролики на «ютубе». А там этих интересных роликов – миллионы! Вот недавно они с Лизкой делали по роликам лизунов, а накануне она узнала, что из картона можно сделать жёсткие монеты и кидать их вместо настоящих в автоматы с жвачками. Но самой ей как-то боязно кидать подделку. «Надо будет подговорить Лыкову, чтобы она первая кинула. А то вдруг охрана в магазине заметит...» – думала Ксюха. 

Вечером родители обычно забирали Ксюшу домой. Из окна она видела подъезжающую знакомую синюю «Киа» и сразу брала в руки телефон, зная, что мама наберёт ей и скажет: «Выходи».

– Доча, как дела? – продолжался разговор в машине.

– Нормально, – ответила Ксюха.

– Какие оценки сегодня получила?

– 5 по технологии и 4 по математике.

– Хорошо.

– Ты у бабушки поужинала?

– Да, поужинала.

– Мам, а вы меня скоро переведете в Европейский лицей в нашем посёлке?

– Ксюш, пока не знаем. Мы уже об этом говорили...

– Да я просто всем одноклассникам уже рассказала, что уйду от них в тот крутой лицей!

– Так не надо было рассказывать. Ещё ничего не понятно. Там за учёбу надо платить. Мы можем не потянуть.

  На этом разговор завершился. Папа увидел, как мимо проезжал его приятель и стал рассказывать маме, как сейчас дела у этого знакомого.

   Ксюха вновь достала смартфон. Ролики на «ютубе», правда, в машине смотреть было несподручно, но вот проверить соцсети и посмотреть там прикольчики – вполне. «А вот, кстати, интересная группа – «Разведи одноклассника», – увидела Ксюха, – надо почитать, что там пишут интересненького».

СУЖЕНЫЙ ДЛЯ ИРИНКИ

«Подружки невесты должны все быть в розовом… Нет, розовый – слишком конфетно. В салатовом или фиолетовом. И обязательно в одинаковых платьях в пол, – Иринка вовсю обдумывала детали своей будущей свадьбы, – и обязательно должно быть много цветов. В причёске моей и подружек. И на столах тоже… Гостей можно много не звать, главное, чтобы было мило и со вкусом».

– Девушка, Вы сдаёте пальто?! – раздался зычный голос гардеробщицы, возвращающий Ирину с небес на землю.

–  А? Что?

– Пальто будете сдавать, спрашиваю? Чего здесь стоишь?

– Не сердитесь! Может быть, человеку плохо? Она же в больницу пришла как-никак, не на дискотеку, – вступился за Иринку незнакомый дедуля.

– Ну неееет, шибко больные так не наряжаются…, – ответила гардеробщица, но уже более дружелюбно.

– Извините, со мной всё нормально. Просто немного задумалась, – девушка сдала пальто. Ей стало неловко, что за неё вступился пожилой человек. Но это всё были мелочи по сравнению с грандиозными планами, которые она строила в этот момент.

«Дату свадьбы можно назначить на осень… В октябре уже может быть холодно, а вот сентябрь – самое то. Летом, наверное, будет еще рановато… Сейчас на дворе март, пройдёт не так много времени, слишком торопиться, наверное, не стоит… Хотя...»

– Кто крайний в очереди? – спросила Ирина, дойдя до кабинета врача. В коридоре сидело человек двадцать.

– А на сколько по времени Вы записывались?

– А я повторно, потому без записи. Так кто крайний?

– Вот тогда за этой бабушкой будете.

Бабушке на вид было лет 85, и она плохо слышала вопрос. Только улыбнулась и закивала головой: «Да-да! Я занимала».

  Ира встала в углу и достала из сумки зеркальце – всё ли нормально с её внешностью? Она же так старалась всё утро – сделать идеальный макияж и завивку, да и над тем, какое платье надеть, думала часа два поздно вечером. Аж не выспалась из-за этого.

 А всё потому, что этот день должен стать судьбоносным. Кто же мог подумать, что на её участке работает такой импозантный молодой терапевт. Ещё и холостой! Если бы она знала, давно бы пришла пожаловаться на какую-нибудь болячку, не дожидаясь, когда её свалит с ног вирус. И всё как раз сходится: два года назад Машка ей нагадала на картах именно высокого худощавого блондина. Это однозначно он! Недаром он так мило с ней общался  и подробно рассказывал, какие лекарства принимать. Ой, а вот и кажется, он…»

Высокий блондин-терапевт интеллигентного вида, в очках, вышел из кабинета с очередной пожилой женщиной, сказал «Ждите здесь» и устремился по коридору с её карточкой. Он прошел мимо Иринки, и она успела сказать «Здравствуйте». А врач в ответ быстренько, на ходу, слегка кивнул, улыбнулся и тоже сказал – «Здравствуйте». Сердце пациентки остановилось и замерло.

«Нет, я кажется, сейчас с ума сойду… И ведь недаром в прошлый раз он мне продлил больничный, хотя мог уже и выписать. Пожалел как бы… Наверняка он захотел меня ещё раз увидеть…»

 Появление врача вызвало не только очередной виток мыслей у Ирины, но и разговор в коридоре.

– А это он и есть, Евгений Михайлович, да? – спросила одна из пенсионерок.

– Да, он недавно пришёл на наш участок из академии. Ну, месяцев восемь работает. Но все его очень хвалят! Грамотный. Лекарства прям хорошие назначает. И недорогие!

– Ой, ну как приятно, что умная молодежь сюда приходит. Ещё и парень – а решил пойти в участковые. Приятно!

   «Ну вот, даже им приятно, а мне-то… Ну ладно, надо успокоиться, иначе совсем разволнуюсь…»

Прошло ещё часа полтора, и будущая невеста попала на приём.

– Здравствуйте! Я к Вам повторно, вирус лечила какой-то сильный.

– Здравствуйте! Точно! Помню!

«Помнит!»

– Сейчас всё прошло? Мы уже продлевали больничный, да?

– Угу.

Ирина решила, что надо побольше молчать и улыбаться – ведь мужчинам нравится, когда девушки улыбаются.

– Никаких симптомов больше нет?

– Чего нет?

– Ну, не болит ничего?

– Не-е-ет. Уже нет, спасибо.

– Значит, выписываем завтрашним числом. Я подписываю, не забудьте поставить печать в регистратуре.

– Мне точно больше не надо ничего лечить?

– В смысле?

– Ну, вдруг ещё какие будут замечания?..

   Врач поглядывал на Ирину лишь изредка, ведь ему надо было заполнить в компьютере лист её посещения.

– Конечно, будут! Одеваться по сезону, если в окружении есть больные – соблюдать масочный режим. Без шапки пока не ходите. Ещё холодно.

   Евгений Михайлович протянул ей подписанный больничный лист.

– Вы и сами всё это прекрасно знаете.

– И всё?.. – спросила девушка немного в недоумении.

– Да, всё,  –  коротко отрезал врач, которому хотелось поскорее завершить приём, а поток пациентов пока не уменьшался. – Не болейте! – добавил он.

Иринка вышла.

А врач продолжил разговор с медсестрой:

– Наталья Ивановна, я что-то не пойму – у нас на участке что пожилые, что молодые – все какие-то странные! Рецепты забывают, назначения не выполняют, время моё тянут. Вот вроде нормальная девчонка, а ведёт себя как дурочка, тормозит на ходу.

– Это, Евгений Михайлович, называется «женщины». Вам ещё много с ними по жизни общаться. Привыкайте – ответила опытная сестра, не поднимая  головы от бумаг.

  Ирина несколько минут постояла неподалеку от кабинета, пытаясь прийти в себя: как же так? Ей было очень жаль, что объяснения так и не произошло. А с другой стороны, как оно могло произойти в такой обстановке? Там же всё время сидела медсестра.

«Не при ней же он должен был номер телефона спрашивать! – думала Иринка. – Хотя… Мой номер же на карточке указан, и он мог бы его оттуда взять… Но – есть ещё один вариант…»

 Ирина достала смартфон, зашла во «вконтакте» и забила в поиске «Евгений Ростов» – фамилию и имя терапевта. А вот и он! Ирина нажала «добавить в друзья».

  «Ну всё, ждём, когда напишет. Если не напишет, черкну что-нибудь сама».

ТЁТЯ СВЕТА

– Ань! А почему я ничего не знаю? Катюшка говорит, что вечером ей надо идти на какой-то французский!

– Солнышко, прости! Всё забываю тебе сказать! Мы ведь хотим, чтобы она поступила в 10-ую гимназию? А оказывается, там смотрят, сколько кружков посещал ребенок до школы. Насколько он всесторонне развит. И французский там аж с первого класса. Я подумала, что пора бы уже сейчас начать его учить. И ей будет легче в первом классе, и дополнительный бонус для поступления.

– Блин, в этой школе каждый месяц приличные взносы. Этого что, мало?! Кружки ещё им подавай!

– Там ещё конкурс среди детей. Человека по три на место. Отбирают лучших.

Так молодая семья Поповых начала свой день. Аня разливала по чашкам свежесваренный кофе.

– Ты не переживай! Французский – это недорого. Я нашла одну девочку в декрете. Она всего по 300 рублей за час берёт.

– Да это ладно, – отвечал Костя, надевая рубашку. – Лишь бы нашей малышке не было тяжело. А то ж ведь и танцы ещё.

– Такая жизнь сейчас. Будет привыкать, что всё время чем-то занята. Тем более к хорошему привыкать надо. Не в телек же сидеть пялиться.

– И то верно. А этот французский сегодня что ли?

– Да, я свою сеструху попросила Катюшку сводить на урок. Всё равно дома сидит, ничего не делает, – Аня пила кофе и параллельно делала макияж.

– Она зе сто-то и-совала, - Костя говорил и жевал бутерброд.

– Вот именно! Ри-су-ет. ЧТО-ТО, – ответила Аня с акцентом на последнем слове.

– Ну, монстры у неё прикольные получаются…, – улыбнулся муж.

– Да ну тебя! – бросила Аня в шутку. – Бабе уже 30 лет скоро, а всё непонятно чем думает. Ладно хоть за ипотеку платит, которую ей мама взяла. Ни о работе, ни о замужестве, ни о семье – вообще ни о чём не думает! В кого такая уродилась? Непонятно!

– Ну ладно тебе! Не заводись с утра. Пойду Катю будить – и мне уже пора.

– Меня заберёт тётя Света! Ура-ура! – девочка аж запрыгала от этой новости, – Я её попрошу – и мы поедем в парк развлечений!

От этой новости девочка быстро проснулась и даже стала сама в темпе одеваться – без напоминаний от родителей.

– Нет, Кискис! – так мама ласково называла дочку, - она сводит тебя на урок французского. А в парк развлечений пойдём или в эти выходные или в следующие.

– Нуууу! Это так долго ждать! Нет! Я попрошу тётю Свету – и она сводит!

– Тогда я прибью вас обеих…, – уныло-мрачно сказала Аня. И бодро продолжила утренний сбор: – Неси банты! Из дома надо выходить всегда нарядной!

Вечером, как и договаривались, в садик за Катей пришла тётя Света – девушка 28ми лет спортивного телосложения, в широкой мужской футболке, потёртых джинсах и с большим рюкзаком. Её кудрявые волосы разлетались во все стороны. Другие девушки такие кудряшки бы выпрямляли и укладывали, но Света позволяла им жить своей жизнью.

– Свеееета!!! – Катя неслась к ней со всех ног, обняла, прижалась крепко-крепко и не отпускала несколько минут.

– Ну ты что, малютка, прям так соскучилась?

– Угу…

– Ну пойдём, пойдём. Давай рассказывай, как твои дела.

И пока они выходили из сада, ребёнок взахлёб рассказывал всё, что с происходило за день: толчок от Марины, падение Димы, поломку логической игрушки. Все эти мелочи казались ей такими важными… Тётя слушала с интересом. Но вдруг девочка опомнилась:

– Свет, а куда мы идём? На французский что ли???

– Ну да. А что?

– А давай ты не поведёшь меня туда!

– Почему? Не нравится?

– Да! Там надо говорить слова так…, – девочка думала, как бы лучше сказать. – Так, как будто хрюкаешь!

– Каттттхххххррррин!

Катюшка смеялась во весь голос. Света тоже. Прохожие стали на них оборачиваться.

– Хрюююю! Я ххххххрррранцуженка!!!

– Света! Ну я очень тебя прошу! Давай не пойдём!

– Ну если очень просишь, то давай. А что делать будем?

– Пойдём в парк развлечений!

– В аэрохоккей резаться?

– Дааааа!!!

– Давай! Можно как раз часок вместо твоего хххххррранцузского.

– Свет, а у тебя деньги есть на аэрохоккей? – закралось подозрение у Кати. – Мама говорит, что ты не работаешь и у тебя денег нет…

– Блин, ну если бы не было денег, я бы тебя не звала. Больше свою маму слушай!

– Ты зарабатываешь, когда монстриков рисуешь, да?

– Да.

– Классно!

– Для эскизов, да. Ты же знаешь!

  Катя знала. Просто ей это нравилось: что у Светы всегда с собой альбомы. И нравилось об этом спрашивать.

– А маме не скажем, что на французский не пойдём?

– Ну если ты не скажешь, то и я не скажу.

Через час аэрохоккея, который заменил французский, Света позвонила сестре:

– Алло, привет. Ну всё нормально. Я Катюху сводила, через час забрала. Ты там чё? Всё пашешь? Уууу. А время уже восемь. И твой всё ещё пашет? Уууу. Ну ладно, я Катю тогда к себе на ночёвку заберу. Что в садик завтра одеть? Ну найдём. На крайняк постираем и феном посушим – хе-хе.

Дома у Светы внимание племянницы привлекла кучка вещей посреди зала. Там были термос, спальный мешок, лапша быстрого приготовления, консервы и прочая походная атрибутика. Катя с любопытством рассматривала каждый предмет и расспрашивала, зачем он.

– Свет, а вообще зачем тебе это всё? Ты опять пойдёшь в поход?

– Да, пойдём с друзьями в выходные.

– А мама когда говорит, что ты страдаешь фигней – это о походах или о рисовании?

– О боги! – Света закатила вверх глаза. – Наверно, и о том, и о другом.

– А ты меня возьмёшь в поход?

– Возьму! Я же тебе обещала – осенью, когда будем ходить без ночёвок, я тебя возьму. А пока это время не пришло, могу предложить тебе на ужин походную еду – консерву из перловой каши с тушёнкой. Самый вкус похода! Но вообще у меня и нормальная еда есть – картоха с мясом. Так что выбирай.

– Ух ты!!! Хочу походную еду! Не хочу картоху!

И девочка с большим аппетитом ела консервированную перловку и представляла, что она со Светой уже вовсе не в квартире, а где-то высоко в горах или на берегу озера – Катя не знала точно, где в походах бывает тётя. Но ей казалось, что она бывает в каких-то других мирах, откуда потом приносит красивые ракушки, огромные жёлуди, грибы и всякое-всякое разное, что можно найти на природе далеко-далеко от людей.

– Свет, а почему у тебя нет мужа и детей?

– Потому что ещё не нашёлся такой хороший дяденька, с которым я могу создать семью и родить детей.

– А мама с бабушкой говорили – ну я слышала однажды… , - девочка замялась. - Ну я не специально слушала, что они говорят, а случайно… да… Они говорили, что ты не хочешь семью и детей.

– Ну почему же? Хочу. Просто я не тороплюсь. Как сложится – так сложится.

– А где ты найдёшь хорошего дяденьку? В походе?

– Может и в походе, – задумалась Света. – Или… хрен его знает где!

Катя засмеялась.

– Ха-ха! Ты сказала плохое слово! Его нельзя говорить!

– Да! Нельзя! Но иногда можно. Я тебе через годик-другой расскажу, когда можно.

– Давай сейчас! Нет, сейчас ещё рано.

А потом, уже прямо перед сном, Катя попросила листы и карандаши, чтобы тоже рисовать «монстриков» и сравнивать своих с тётиными. А тётя рисовала их много-много разных. В основном это были драконы. Но они не казались Кате страшными и злыми. Просто грозными, грациозными и красивыми. Света рисовала их и на бумаге, и в электронном планшете – когда они вдвоем лежали на диване и Катя начинала потихоньку засыпать.

– Свет, а тебе ещё много монстриков надо нарисовать?

– Кискис, это заказ на иллюстрации цикла книг, так что я с ними надолго.

– Ух ты! Как здорово! Я тоже хочу много-много рисовать! И когда вырасту, хочу стать такой, как ты! Художницей!

– Хорошо. Только маме об этом не говори.

МИХАЛЫЧ

На следующий день после того, как отвели девять дней Валентине Петровне, дочь Лариса привезла Анатолию Михайловичу миниатюрную собаку  – чихуахуа. Зачем она это сделала, и сама не могла объяснить. Её родители никогда не держали домашних животных. Главная причина – отец был против. Но Ларисе очень хотелось отвлечь его от грустных мыслей. После покупки ей стало немного стыдно: ведь собака не заменит папе любимую жену, с которой он прожил сорок пять лет.  Но маленькую псину уже забрали от заводчика, и дело надо было доводить до конца.

– Это ещё что за чертовщина?! – грубо рявкнул Анатолий Михайлович, увидев трясущегося, словно от холода, чихуахуа.

– Пап, да тут это… Иринка же собак разводит. А эту никто не забирал…. Я подумала, что надо  выручить.  Пусть у тебя поживёт. Если не понравится, будем думать, что с ней делать, – соврала дочь.

– Что делать?! Детишкам раздавать и модным дамочкам! Мне вот эта тварь зачем?!!

– Ой, пап, меня на работе ждут. Вот номер Иринки – если вдруг не будешь знать, что и как, набери её.

Лариса положила записку с номером на тумбочку в прихожей и быстро ретировалась.

Анатолий Михайлович успел только крикнуть «Лариска! Стой!», но она уже этого не услышала.

– Вот етить-колотить! Придумали! Как будто мне сейчас до того!

Он плюхнулся в кресло своей грузной фигурой, налил «стопарик» водки, оставшейся с поминок, закусил огурцом и погрузился в свои мысли. Чихуахуа меж тем бегал вокруг Анатолия по залу и обнюхивал предметы обстановки. Михалыч посмотрел на эту трясущуюся суету, дошёл до прихожей и набрал номер:

– Алло, Ирина! Это Анатолий Михайлович!... узнала, да?... ты мне расскажи, что эти твари едят…

Через несколько дней Анатолий Михалыч стал жить в новом, абсолютно не привычном режиме. Он по-прежнему вставал в восемь, но вместо просмотра телевизора и обсуждения с Валей утренних новостей быстрее выходил на улицу: чихуахуа Кузе надо было в туалет. Они вальяжно выходили из подъезда и шли по тротуару. Михалыч – в старой, немного выгоревшей бейсболке, огромных спортивных трико и безразмерной  футболке – и то, и другое под стать его грузной фигуре. Кузя – с неизменным пушистым мехом и азартом исследователя. Ввиду большого веса и преклонного возраста Михалыч не мог идти быстро. Кузе приходилось подстраиваться. Впрочем, ему был куплен длинный поводок, который создавал вокруг Михалыча большой радиус и не слишком сильно ограничивал  свободу собачьего передвижения. А свобода этому маленькому существу была очень нужна, ведь, как и всякая собака, Кузя старался по максимуму обнюхать и пометить территорию.

Михалыч и Кузя каждое утро первым делом направлялись за дом. Пространство между пятиэтажками представляло собой небольшой парк, в котором собаководы всех близлежащих домов выгуливали своих питомцев. Там каждое утро они встречали соседку Надю и её таксу Альфу. Альфа была уже довольно взрослой, семилетней собакой, и Надежда – шестидесятилетняя пенсионерка – каждое утро выгуливала её. Исключение составляли дни, когда это всё же делал внук – после хорошей взбучки. Хоть соседка и была уже пожилой женщиной, для Михалыча она оставалась просто «Надя», без отчества. Поскольку она моложе его почти на двадцать лет, то есть «почти девчонка».

– Доброе утро, Анатолий Михайлович!

– Доброе!

– Ну что, позавтракали – можно и погулять? – спросила Надежда, чтобы поддержать разговор.

–  Ну, кто-то позавтракал, например, я. А кто-то нет…

– Голодом морите животное??? – пошутила Надежда.

– Да я ему вчера купил каких-то новых сосисок докторских. Ну, другого производителя. А он их есть не стал! Обычно я ему свои отдавал, почти все, а вот решил другие купить – не проканало, как говорят.

– Значит, синтетика гольная! А может лучше корм в баночке дать? Даёте?

– А там что, не синтетика? Ладно, буду свои сосиски продолжать давать. Ну, то есть они теперь будут совсем его. Я-то сосиски эти и не ем почти.

– Балуете Вы своего Кузьку, смотрю.

– Балую? Нееее, – улыбнулся Михалыч. – Ну не говяжьи мослы же ему разгрызать! Ты вот мне Валя лучше скажи, кто твою Альфу за голову тянул, а кто за хвост? – усмехнулся Михалыч.

Эта была его давняя коронная шутка относительно таксы. Валентина уже столько раз её слышала и столько раз придумывала ответы… Но каждый раз старалась быть оригинальной и не уступать Михалычу в шутливости.

– Ну как кто? Сын за голову, а я за хвост! И по нескольку раз в день! Сказали, иначе такого эффекта не будет!

Надя подумала, что это хорошо, что сосед шутит: вроде недавно жену похоронил – а не унывает. Другой мог в такой ситуации совсем опуститься. Как Кузьмич, например, который у неё за стенкой живёт: жена умерла – а он стал спиваться. Прямо на глазах.

Михалыч уселся на большой пенёк, который облюбовал почти сразу, как спилили дерево. Каждое утро он сидел на нем минут по двадцать. Оно и понятно: и возраст, и большой вес не давали долго стоять на ногах.

– Анатолий Михалыч, все забываю спросить, а документы-то у Вашего Кузи есть?

– Конечно! Сейчас покажу!

– Они с собой что ли?

– Конечно! Всегда с собой!

Михалыч взял собачку на руки и поднял вверх животиком, пытаясь что-то нащупать внизу под длинной шерсткой.

– Вот! Как же! Все документы с собой.

Валя прыснула от смеха и еле сдерживала себя, чтоб не рассмеяться во весь голос.

– Ой, ну Вас! Не могу! Ну ладно, Михалыч, мы дальше пойдем, – сказала Надя и ушла. Она видела, что к ним приближается сосед Димка из первого подъезда со своим щенком хаски и знала, что Михалыч станет обсуждать с ним очередные поездки на рыбалку. Так и произошло!

– Дима, здравствуй!

– Доброе утро, Анатолий Михалыч!

–  А почему ты сегодня так поздно? Обычно же в 7 с ним ходишь.

–  Так я в отпуске! Поэтому мы чуть отбились от расписания.

Юный хаски был полон энергии и хотел бежать куда глаза глядят. Стоять на месте хозяину не получалось, а потому они стали нарезать круги вокруг Михалыча и Кузи. Его, кстати, Михалыч предусмотрительно взял на руки: собаки более крупные и сильные всегда представляли опасность для миниатюрного пса.

– В отпуске? Тогда почему мы ещё не на рыбалке?

– Михалыч, в эти дни пока никак! Надо в спальне ремонт сделать. А в понедельник – поехали! Подумай пока, поспрашивай, какое место лучше – и рванём.

– Хорошо! Я может ещё с зятем на завтра договорюсь. Он  про какое-то новое платное озеро говорил – надо разведать.

– А ну давай, расскажешь! Как настроение вообще?

– Знаешь, всё бы ничего. Но иногда становится как-то скучно, тоскливо что ли…

– А давайте мы может это, женим Вас! Вон на тёте Наде, например. Она тоже одна. И давно уже.

– Да не, зачем мне оно на старость лет? У меня что, женщин мало за жизнь было что ли?! Всяких! И любови, и страсти, и постельных дел… А сейчас оно зачем? Хорохориться и молодёжь смешить? Я ещё понимаю, когда мужчина один остаётся и обиходить себя не может – а у меня с этим делом всё в порядке. И готовлю, и стираю в машинке. Правда, тараканы завелись... Но эт мелочи. Надо Лариске сказать, чтобы средством шкафы обработала.

– А может, к детям чаще Вам ездить надо? Помогать им чем-то?

– Зачем? Пусть всё сами делают! Я там только мешаться буду. Внуки взрослые уже. Если вот правнуки появятся – тогда подумаю. Может они меня и назначат… водителем коляски.

–  Ещё после смерти жены не отойдёте?

– Не, туда, где она, ещё не отошёл, – снова пошутил Михалыч. А вообще у меня сейчас полная свобода: хочешь – на рыбалку езжай, хочешь – за грибами, хочешь – с Сашкой выпивай…

– Да я вижу, что дядя Саша к Вам зачастил последнее время…

– А всё оно как-то… не то. Не то, что раньше. Хоть Валя мне это часто всё запрещала и так хотелось пожить в своё удовольствие – а вот не то оно всё оказалось, когда получил. Оно всё конечно, здорово, но вкуса того уже нет. И скучно мне без неё, скучно...

– Сколько Вы вместе прожили? Сорок лет?

– Сорок пять. Мне было двадцать девять, когда поженились. Сейчас семьдесят шесть. Знаешь, сам не понимаю, как так вышло. Мы и конфликтовали, и разные же были до невозможности. У неё с юмором было всегда плохо – у меня хорошо, она любила дома сидеть – я дома сидеть ненавижу, я люблю спорт – она его ненавидела. Ну ты ж знаешь, что эт я сейчас такой тучный. А в молодости всегда спортом занимался. И вот… как-то умудрились мы столько лет быть вместе.

– Да, сейчас такое всё реже встречается… Я вот тоже со своей Ленкой иногда кааааак поругаюсь – думаю, ну точно расходиться надо!

– А ты так не думай. Думать вообще иногда вредно бывает.

Михалыч поднялся с пенька, взял Кузю под мышку и пошёл в сторону детской площадки.

– Димка, смотри! Вот они, молодчики, решили поподтягиваться! Они же неправильно всё делают. Пойду объясню им!

– Ну давай, Михалыч! Удачи!

Анатолий Михайлович пообщался с подростками, потом зашел на пару часов домой покормить Кузю и посмотреть телевизор. После снова вышел на улицу. На этот раз – на лавочку возле подъезда, в одиночку. Собирался за продуктами, но спешить было абсолютно некуда. Он поболтал с Фёдором Иванычем с первого этажа, Клавдией с четвёртого, дворником Аней, Денисом из третьего подъезда. Узнал, что через неделю будет общее собрание дома, что скорая накануне приезжала к девяностолетней тёте Шуре (как он и думал), что в четвёртом подъезде наркоманы снова искали «закладки» и разворотили горшки с цветами, которые там во второй раз поставила Барабанова. Потом Михалыч ещё раз зашёл домой. Вечером ненадолго заехал внук. В восемь вечера он вновь вышел на прогулку с Кузей. И опять – первым делом в парк между домами. Там он снова встретил  Надю с Альфой, а ещё – школьницу Римму с маленькой овчаркой и Настю с чау-чау. Михалычу иногда было очень удивительно всё это: совсем недавно его жутко раздражало, когда кто-то ходил под его окнами с собаками. А сейчас – сам ходит. И с удовольствием общается со всеми этими людьми. Кто-то останавливается поговорить – в основном пенсионеры – кто-то просто здоровается и проходит мимо.

Когда наступила осень, проходящих мимо стало больше, чем желающих поговорить. Все спешили по своим делам. Собаководы выгуливали своих питомцев в разы быстрее. Пенсионеры зачастую не выходили из дома. А Михалыч всё равно выходил. Он знал, что гулять надо в любую погоду. Да и сидеть дома целый день он не мог, не выносил. Если даже никто с ним не останавливался поговорить, Михалыч не обижался – он понимал, что у всех свои дела. Он прятал Кузю под куртку, так, что его голова выглядывала возле шеи Михалыча. Пёсику было тепло, и так гулять с ним можно было дольше. На некоторое время он всё же выпускал своего чихуахуа погулять, но уже без поводка. Кузя не убегал далеко от хозяина. Они медленно прогуливались знакомыми тротуарами. Грузный Михалыч и маленький пёс, трясущийся, словно от самой жизни.

ПОЛИНА

Полина крутилась в своей спальне у большого зеркала во весь рост. Рассматривала свою попку. «Неплохо-неплохо» – думала она. Попка была привлекательной, талия – узкой, грудь – четвёртого размера, а губы накануне подкачали «гуалуронкой». «Всё при ней» – как говорится. Полине было крайне необходимо хорошо выглядеть, ведь недавно она получила место начальника отдела маркетинга банка «Ваш кредит». Зарплата была высокой, за место стоило держаться. Однако в маркетинге, а также сопутствующих рекламе и пиаре  Полина понимала немного. Она всего лишь год проработала рядовым маркетологом в агрохолдинге, а образование было хоть и высшее, но – агрономическое. Знаний в сфере экономики и банковском секторе часто не хватало. Полина пыталась почитывать кое-какие статьи, но в голове разве что отдельные словечки оставались.

 Впрочем, сейчас она прочно занимала свою должность: директор банка Владимир Сергеевич очень хорошо относился к Полине. Настолько,  что всё чаще приглашал к себе в кабинет «обсудить стратегию маркетинга». «Обсуждение» происходило почти каждый день примерно по часу.  Хоть Наташка-секретарша и поглядывала на неё косо, Полина знала – сплетничать не будет. Владимир Сергеевич пригрозил ей за сплетни увольнением. А Наташка своим местом тоже дорожила. Полина была замужем и растила пятилетнего сына, однако к «обсуждению стратегии маркетинга» относилась спокойно, словно это была просто часть её работы, одна из должностных обязанностей. Возможно, самая важная, но не самая неприятная, ведь Владимир Сергеевич был харизматичным, умным и ухоженным пятидесятилетним мужчиной. Регулярно ходил в тренажерный зал и одевался со вкусом. Муж Полины ни о чём не догадывался: он тоже много времени проводил на работе в строительной компании, постоянно задерживался, часто лишался выходных и праздников.

Иногда «обсуждение стратегии маркетинга» всё же касалось самого маркетинга. Так в руки Владимира Сергеевича попала одна из новых рекламных листовок с неправильно написанным слоганом «Привиди друга – получи скидку на кредит!»  Вроде бы пустяковая ошибка или опечатка, но людям уже не покажешь. Только выкинуть. А этих листовок типография напечатала на сто тысяч рублей. Просмотреть сигнальный экземпляр Владимир Сергеевич не смог из-за важной  и насыщенной зарубежной командировки. В обороте банка сто тысяч – сумма небольшая, но как-то нерачительно выбрасывать её на ветер.

– Полина Андреевна, в чём дело?! Это что за неграмотность?!

– Неграмотность? – не поняла Полина смысла вопроса.

– Ну конечно! Вопиющая неграмотность! «ПривИди», когда пишется «привЕди»!  Это стыд! И убыток в сто тысяч!

– Какой ужас! – возмутилась Полина, от чего её идеальная укладка всколыхнулась чуть слабее, чем в клипах поп-звезд. – Я проверяла! Такого не было в пробном экземпляре! – соврала главная по маркетингу. Оно и в пробном было, она сама эту букву вписала, но подумала, что это слово писаться именно через «и».

– Кто занимался макетом? Этот сотрудник должен быть наказан! И Вы как начальник тоже!

– Владимир Сергеевич, я Вам врать не буду! Этой ошибки не было, – продолжала лукавить Полина. – А макетом занималась Маша Андрейчева. Она девочка старательная, но, видимо, опыта мало. Недавно после университета к нам пришла.

– Таких неграмотных сотрудников у нас быть не должно, понятно?!

– Понятно.

Долгими выяснениями, кто прав, а кто виноват, Владимир Сергеевич  не занимался. Как у директора, у него были дела поважнее. Общение с рядовыми сотрудниками он оставлял за начальниками отделов.

Через пятнадцать минут в кабинете, где сидели маркетологи, полились слёзы Маши Андрейчевой:

– Полина Андреевна! Ну не было у меня этой ошибки! Давайте покажу Вам макет! Не было! И почему сразу увольнение? Может, выговор какой хотя бы!

– Маша, это мнение нашего высшего руководства. К сожалению, ничем не могу помочь. Лучше напиши заявление «по собственному желанию», иначе уволят по статье, – Полина это произнесла практически по-дружески. То что шеф собирался наказать и её, Полину, как начальника отдела ответственную за всё, что там происходит, она восприняла спокойно. «Наказания» свои она отрабатывала исправно, каждый раз на «обсуждении стратегии маркетинга».

Ещё через пять минут Маша Андрейчева со смартфоном в руках и бесстрашием в сердце оказалась у кабинета директора. Она была готова показать всю электронную переписку, чтобы доказать главному начальнику свою невиновность. В приёмной её встретила верный страж – секретарь Наташка. Для Маши (в силу её юного возраста) – Наталья.

– К Владимир Сергеевичу? Но он сейчас занят. Если хочешь – жди.  Вообще в чем дело-то? На тебе лица нет! И тушь размазана. Может, пойдёшь умоешься прежде чем к шефу идти?

Маша рассказала, что произошло. Наталья выслушала и дала неожиданный совет: не отстаивать себя до конца, а принять ситуацию как данность и уйти:

– Маша, зачем тебе унижаться что-то объяснять? Ты талантливый маркетолог и быстро найдешь другую работу. Я тебе говорю – не стоит идти к нему, – уверенно и убедительно говорила секретарь. – Скорее всего, он действительно так уже решил.

– Понимаете, это не я! Это она, Полина Андреевна, отправляла файл в типографию и вносила последние правки! У меня есть доказательства!

– Может, ты и права, но мой тебе совет: не связывайся.

Пока директор был занят, Маша умылась, её эмоции поутихли. Она прислушалась к Наталье и сделала свой вывод: нет смысла оставаться там, где её подставили. Ведь если так случилось раз,  может и повториться… Девушка вернулась на рабочее место и написала заявление об увольнении. Полина спокойно его подписала.

Но её спокойствию в эту же минуту пришёл конец: позвонил директор рекламной компании,  которая недавно разместила  баннеры «Вашего кредита» на городских магистралях.

– Полина Андреевна, здравствуйте! Думаю, Вы меня узнали. Учитывая наше давнее сотрудничество, мы разместили баннеры Вашего банка в долг, но Вы обещали погасить его вчера. И не погасили! Мы будем вынуждены поднять все документы и подать на вас в суд.

– Извините, не было возможности, обязательно погасим в ближайшее время.

«Вот блин» – подумала Полина. – Ну и денек! А там ведь счёт не сто тысяч, а семьсот... Заболталась я вчера со Светкой и совсем забыла… Ну и дела! Надо просить Владимира Сергеевича, чтобы позвонил и успокоил этого чокнутого рекламщика».

– Полина Сергеевна, Вам, кстати, сегодня звонили по поводу оплаты баннеров, рекламная компания «Сити». Говорят, баннеры мы так и не оплатили и что судиться будут, – сказала уже не новость маркетолог Женя.

– Знаю. У нас всё под контролем, – изобразила спокойствие Полина.

– Будет очень плохо, если они перестанут нас размещать. Мы так долго с ними выстраивали сотрудничество. Они лучшие в городе! У них лучшие места для баннеров!

– Женя, я тебе сказала, у нас всё нормально, – ответила Полина уже раздраженно и подумала «Ещё одна умничает тут! Как достали своим «умом».

Но не успела Полина пойти в бухгалтерию и уладить вопрос с перечислением денег, как ей позвонила мама.

– Полиночка, тут Дениска плачет. Я его забрала из садика, а он плачет, говорит – почему не ты его забираешь? По тебе скучает!

– Ой, мама! Ну успокой его чем-нибудь! Я работаю!

– Вот всё время ты работаешь! Всё время задерживаешься! А ребёнку-то каково без мамы?!

–  Ну дай ему трубку.

В трубке послышались детские всхлипывания.

– Солнышко, привет, ты меня слышишь?

– Угуууууу….

– Ты чего разревелся?

– Уууууу….

– Слушай, я тебе обещаю, что в субботу на работу не пойду, а весь день буду с тобой играть. Хорошо? Обещаю! А сегодня мне еще надо поработать. Дома буду через пару часов. Слушайся бабулю. Договорились?

– Угууууу…. Хо-ро-шо. Ма-ма, я ску-ча-ю… – ребенок едва говорил слова от расстройства.

– Я тоже. Потерпи, скоро приду. Пока.

– Пока.

Через несколько дней про инцидент с рекламной компанией в отделе маркетинга уже и позабыли. Как и предполагала Полина, Владимир Сергеевич успокоил рекламщиков. Она догадывалась, что он, вероятно, перечислил им сумму больше, чем было оговорено, потому они и не стали подавать в суд.

Светка из кадров принесла Полине несколько анкет претендентов на вакантное место, то, которое освободила Маша Андрейчева. Все анкеты были с фотографиями – как того и требовали кадровики в последнее время.

– Таааак, ну кто у нас тут? – Полина  с важным видом вершителя судеб стала читать резюме. – Анна, двадцать семь лет, образование по специальности «реклама и пиар», опыт работы в сфере пять лет, достижения такие-то…

Полина глубоко призадумалась, увидев фотографию соискательницы. «Прехорошенькая, – сделала она вывод, – и грамотная… нет, такая может меня подсидеть. Зачем мне селить рядом потенциальную конкурентку?»

Полина отложила листок и взяла следующий.

– Регина, двадцать два года, образование «маркетинг», госуниверситет…

«Эта, конечно, более «зелёная» и не такая симпатичная, но – тоже потенциальная змея… не надо рисковать…»

Полина Андреевна взяла следующий лист:

– Артём, двадцать пять лет, «учитель истории и обществознания», опыт работы – ОАО «Завод полимеров», управление маркетинга…

«Хм.. парень… но слышала, что на этом заводе они пашут ого-го как. Так что со своим опытом он тоже может быть конкурентом. Вдруг шеф решит его начальником отдела поставить?..».

Следующее резюме было от Елены, женщины сорока четырёх лет, с образованием технолога машиностроения  и опытом работы менеджером по продажам. Её кандидатура показалась Полине подходящей. Как и кандидатура Кирилла, привлекательного накачанного парня с образованием учителя физкультуры.

«Эта, по крайней мере, не подсидит, а с этим красавчиком будет просто приятно общаться, – мысленно резюмировала начальник отдела маркетинга».

Придя узнать результат рассмотрения кандидатур, Светка из кадров была удивлена таким выбором:

– Полин, а эти ребята что? С опытом и подходящим образованием… Почему ты говоришь, их не надо приглашать?

– Свет, ну мне видней, с кем работать. Вот женщина – она с жизненным опытом. Думаешь, он не важнее, чем опыт работы?

– Ой. Ну смотри сама тогда… завтра в пять их приглашаю?

– Да. Хорошо.

«И эта лезет куда её не просят, – подумала Полина, – хоть и подруги как бы... Близко подпускать её тоже нельзя...»

Света вышла из кабинета, а Полина тут же достала из косметички зеркальце: «Отличная помада, – подумала, закончив обзор лица. – Не обманули, долго держится».

До конца рабочего дня оставалось минут сорок, и что-то ей подсказывало, что ещё до их истечения шеф вызовет её для обсуждения новой стратегии.

«Хорошая красная помада. Не обманули – долго держится». уже готова, если что…»

__________________
* Тетрис – портативное устройство с компьютерной игрой.

Вверх

Комментариев: