*  *  *
Моросит. На сердце сыро.
Клапана шумят в груди.
Выйдешь в двери - там Россия,
В оба на неё гляди!

В клоунаде вражьих шмоток
Вдруг заметишь нашу рвань...
Через поле - самородок,
Через десять метров - пьянь.

Я на Родине в дозоре
Службу срочную несу.
Утром провожаю зори,
Пью стаканами росу.

И берёзовые слёзы
Лью на плечи из ведра.
Плачьте, девушки-берёзы,
Ваши слёзы сон-трава.

Из эфирного тумана,
Русь, явись передо мной!
И любима, и желанна,
Потому что Бог с тобой!

ТРОИЦА
Душе светло и незлобиво.
Упала от деревьев тень,
Во всей красе, неторопливо
Встаёт из-за причала день.

Сегодня Троица. Я свечку
Затеплю пред Твоим Лицом,
Дух переброшен через речку,
Как радуга, Твоим Отцом.

И те, кто умер, те, кто вживе,
Той радугой озарены,
Не важно при каком режиме
Иль новых бедствиях страны.

Даль прояснилась, волны стихли,
Небесный шорох ловит слух...
То гомон райский или стих ли,
Или Господня Сердца стук.

*  *  *
Отцовскую шляпу надену,
И шляпа сидит по уму.
На русскую выйду арену:
Как шляпа подходит ему!

Подходит Байкал мне и Кама,
И профиль скалистый в Крыму.
Шаляпинская фонограмма.
Я тоже так рявкнуть могу!

По мне сталинградские степи,
С расплавленной вражьей бронёй.
По мне пролетарские цепи
И те, кто был скован со мной.

И меркнет буржуйское семя,
Когда я в кабак захожу.
По мне это подлое время.
И тяга страны к мятежу.

Стихии железной глаголы
Стопой обопрутся на ять!
Беднейшие братья монголы,
Нас скальпы научат снимать.

Напомнят, как делают чаши
Из срубленных вражьих голов.
На свете нет Родины краше!
И этих доходчивых слов!


НА ЗАТОПЛЕНИЕ РУССКИХ ОФИЦЕРОВ
У моря завывает волк
Штормами горя.
Ведь не один вместился полк
Под крышей моря.

Сошёл с ума наш водолаз,
Как мне сказали.
Когда узрел стоящих вас,
Как на вокзале.

Стою и с морем говорю,
Жена подходит;
"Ты не в себе?" - "Ах, мать твою!"
Жена уходит.

Не обижайся на меня,
Осколок страсти.
Но не сбивай на склоне дня
Мечту о власти.

Когда-нибудь нерусский строй
Потопит русских.
Я должен знать, как под водой
Наростить мускул.

Чтоб выйти, чешуей горя,
Из волн на берег.
И чтоб осталось только "бля"
От всех америк.


БЕСЕДКА БАРЯТИНСКОГО
 В ГУНИБЕ  1859 г.
Вот здесь Барятинский сидел,
Курил ореховую трубку.
И дым, похожий на голубку,
Летел в неведомый предел.

Глаголили, кто как умел,
И понимали, как умели.
И я на камень тот присел,
Он камнем был на самом деле.

Пред ним с мюридами Шамиль
Стоял, как демон покорённый.
Прозрачней водки, воздух горный
Раздвинул над Кавказом ширь.

Судьба имама решена.
Почётный плен. Калуга. Мекка...
Смотрю из бешеного века
В тот век, где родилась война.

Не пересохла Валерик,
Доносятся слова молитвы...
Остались древние обиды
И долгий, долгий вдовий крик.

По склонам гор течёт эфир
Прозрачной голубой лавиной,
Над Родиной необозримой
Из дыма ткётся хрупкий мир.

*  *  *
В пустом лесу трезвонят коростели,
Медведь берлогу ищет потеплей.
Лосиный след, как дырочки свирели,
На узенькой тропинке между пней.

Душа полна восторга и любви,
А сердце одинокое - печали.
Не пойте длинных песен, журавли,
И не звените райскими ключами.

На дно берлоги падает медведь,
Как в омут со скалы замшелый камень.
Листва темнеет, как от солнца медь,
И гаснет по лесам и рощам пламен.


ОБЛОМ
Воробьям и синицам облом!
Нынче царство бомжей и ворон.
Поделили дворцы и помойки,
С четырёх наступая сторон,
Захватили столицу и трон -
Да и Кремль взяли после попойки.

Батьковщина! Отчизна! Страна!
Ты родному глаголу верна.
Отчего же картавые Карлы
Твоего отхлебнули вина?
Отказалась от нас старина,
У врагов на рогах наши лавры...

На Дону опускается пыль,
Промахнулась попавши в Сибирь,
Ледяная казацкая лава...
Перед сном открываю Псалтырь,
В глубину погружаюсь и в ширь,
Русский Бог там и слева и справа...

Ну а в жизни - облом и отрава.


СТЕПЬ
Одна властительница степь -
Ни кустика, ни человека,
Как будто Альфа и Омега
Вот здесь посажены на цепь.

Над степью пролетит орёл,
За горизонтом приземлится...
Какой же на Руси простор:
Всё пропадает - взгляд и птица.

В МОЁМ КАБИНЕТЕ
На столе стоит товарищ Сталин -
Белый китель, чёрные усы,
Был моею волей он посмтавлен
В блеске всей диктаторской красы.

Рядом фото, где Сергей Есенин,
Загрустивший под осенний свист,
В центре ваза - облаком сирени,
Чёрный черновик и белый лист.

... Смотрит на меня товарищ Сталин
Оком государя каждый день,
Как на тигель для расплава стали,
А Есенин смотрит на сирень.


СВЯТО-ВВЕДЕНСКИЙ ТОЛГСКИЙ
ЖЕНСКИЙ МОНАСТЫРЬ
Лежала Волга рыбой в стороне,
Рассвет, как сокол, на неё спустился.
О, Присно Дева! Я в монастыре
Пред ликом золотым Твоим молился.

Какой я грешник? Знаю, знаю сам.
Мне дальше паперти не стоило соваться.
Но за спиною братья по стихам,
Которые и плачут, и постятся.

Монахини поют, как стайка птиц,
У каждой из певиц по Божьей ноте.
Вдруг падаю, как перед плахой, ниц,
Услышав глас: - Без Бога вы живёте!

Как воины, стоят свеча к свече,
Их огненные шлемы полыхают.
И тени на церковном кирпиче
Коня Георгиева под уздцы хватают.

Не на меня занесено копьё
Святое - на поверженного Гада.
Я русский, значит, это всё моё
И монастырь, и каждый кедр из сада.

И звонница, и Волжские врата,
И сорок шесть монахов убиенных
Литовцами. Ять в книгах и Фита,
И даже галки на мирских антенах.

Здесь исцелился Грозный Иоанн.
От язвы моровой спасались земли...
И я лечился от словесных ран,
За города молился и деревни.

О, Пресвятая, Отчину спаси!
На тихой Пристани народного терпенья.
Во чрево - Христа вместившая. Прости
Поэту очарованному - пенье.


СЛОВО
Вот поди разберись, где хлеба, где полова,
Где гранит, где болото...
Далеко отбежала российская мова
От Державного брода.
Потекли по России монголы да турки,
Всё нерусские реки.
Казаки, где же сабельки ваши да бурки?
Лезут в окна абреки.
Иноземных глаголов блудливая челядь
Срежет ваши лампасы.
В силу лавы казачьей никто уж не верит:
- Это всё прибамбасы...
Нет не всё... Потому что по русскому полю
Скачут - Аз, Буки, Веди.
Нет не всё, потому что за русскую волю
Гибнут русские дети.

СОВЕТСКОЕ КИНО
Смотрел с утра советское кино,
Уже не помню имена артистов...
А взял вдруг и расплакался (смешно)
Над судьбами чумазых трактористов.

Они, как дети, чистые внутри,
Такими быть их научил Спаситель,
Когда ходил по небу златогрив,
Швыряя свет в советскую обитель.

Душе подай целительный настрой,
И я смотрел без тени превосходства,
Что со страною стало и со мной,
И тихо плакал, чувствуя сиротство.

Я не скажу, что повлиял запой -
Не пью, беру уроки атлетизма.
Я плакал над разрушенной страной,
Упавшей в пропасть с пика Коммунизма!

Я взрослым стал, а взрослым тяжелей
Всё начинать с нуля и не разбиться.
Легко взлетать лишь детям с букварей...
Смотрите, как мы жили - пригодится!

*  *  *
                                        Ю.К.
- Вот этот стих и Пушкин мог заметить!
Большой Поэт поставил мне на вид.
Поэт с поэтом, Господи мой Свете,
От имени поэта говорит.

Не графоманы и не толстосумы,
Не попадут на сей духовный пир.
Хорошие поэты, словно гунны,
Когда-нибудь вновь завоюют мир!

УХОД ИЗ АЗИИ
Уходят русские, уходят
От винограда и чинар.
Уносят русские, уносят
Терпение и Божий дар.

Без них и Родины лишили,
Земли, где полегли отцы.
Так братья младшие спешили,
С началом не сошлись концы.

Да, мы тоннели в скалах,
Дабы хватило всем воды.
Ушли, а за спиной остались
Ракетодромы и сады.

Столицы, университеты,
Безбедное житьё-бытьё,
Орёл и решка у монеты -
Две стороны - одно литьё.

Нам в спины гнусное кричали,
Камнями падали слова,
Как сквозь шпицрутены нас гнали,
Зато в следах росла трава.

Деревья. Щебетали птицы,
Но я об этом говорил,
Вы наши позабыли лица,
Я слово "дружба" позабыл.

Живите, как Господь положит,
Своим умом, своим трудом,
А старший брат вам не поможет,
Он строит заново свой дом.

ФОТОГРАФИЯ
Лесной посёлок. В окнах Кама.
И у завалинки втроём -
Отец с сестрёнкой, рядом мама,
А я сбежал за окоём.

Вернуться в круг былой стараюсь,
Скользя по жизненному льду...
И всё же, сколько ни пытаюсь,
В тот объектив не попаду.

*  *  *
Стрела дождя прижала лист к земле,
Ему подняться не хватает силы,
Древесный уголь теплится в золе,
На лбу поэта набухают жилы.

Печально, друг, горит звезда в ночи,
Пронзая сумрак на краю Державы.
Где огонёк от спички иль свечи
Дороже вдохновения и славы.

Заварен чай, варенье на столе,
Густое и тяжелое, как осень,
А как ты жил - в добре или во зле,
Об этом на земле никто не спросит.

*  *  *
Родина! Память твоя глубока,
Страшен глубинный путь.
Туда, где блестит Аввакума строка,
Слабому не донырнуть.

Мусор сегодняшний, щепки да сор
Могут легко заслонить
Слёзы былые, и стыд, и позор -
Всё, с чем обязаны жить.

ПОДРАЖАНИЕ ВИЙОНУ
В округе бродят ведьмы злые,
Пыль вздыбив в памяти своей...
Все поголовно пожилые,
А были молоды! Ей-ей!

Бесшумно кошками с кровати
Скакали в новую кровать...
И падали мужские рати,
Ну что они могли сказать?

Когда одна другой искусней
Вела любовную игру.
Под водку - сало! А не мюсли,
И ложкой - чёрную икру.

Вскипала кровь в сердечном тигле,
Огнь бездны - хоровод ная!
Жизнь проносилась или миг ли,
Пока летел мужской снаряд...

А нынчем старые редуты,
Блондины?.. Чурки не беру!
Идут старпёры: - Ну-ты, гну-ты...
И милостыню подают.

Душа-девица в древних чреслах
Сожмётся в крохотный клубок.
Эй, старость,так нельзя, нечестно.
Как мир прекрасен и жесток.

* * *
Ребята, был ли я в Париже?
Конечно, был! Вопрос смешон.
Там были "меченый" и "рыжий",
Прорабы бездны с кодлой жен.

Тебя таможенник встречает,
Когда садится самолёт.
Он за себя не отвечает,
Шмонает прибывший народ.

Кого-то просит снять фуражку,
Кого-то брюки и трусы.
Дочь буржуина хвать за ляжку
В чулках невиданной красы.

Неужто к стрингам прицепила
Ракету от системы "Град"?
Что взять с меня? - Топор да вилы,
Что я заныкал в полисад.

Когда-то здесь стоял Есенин,
Спускал, как свору псов, слова.
Март. Настроение весеннее,
И ты податлив, как трава...

Таможня паспорт возвращает,
Но негр вам честь не отдаёт.
И вот Париж тебя глотает,
Открыв огромный женский рот.

SMSки
Ты швыряешь в меня SMSки,
Словно стрелы из бешеных ос.
Аргументы твои очень вески
И змеятся подобием кос.

Что, напала тоска или скука?
Отчего этот бабий скулёж?
Ты ведь женщина мне, а не сука,
Не собака. Ужель невтерпёж?

Позабыла все ночки-рассветы,
Промотала все наши деньки.
Ничего не должны вам поэты:
Ни любви, ни стихов, ни тоски!

САД
В багрец и золото...
Вот осени начало.
Холодным духом веет от строки.
Дабы костям продутым полегчало -
На печки спешно лезут старики.

Из птиц - одни сороки-белобоки,
Не улетели за теплом на юг.
Проходят все отпущенные сроки,
Проходит всё...
Да и любовь, мой друг.

Горячим чаем разогреем плоть,
Возьмём лопату, черенки от вишни.
Сад разобьём,
И может быть, Господь
Нас ненароком в том саду отыщет.

ДЕРЕВНЯ
Заросла лопухом и крапивой,
Не найти ни окон, ни дверей.
Замутились нечистою силой
Озерки, где таскал карасей.

То, что брошено - не безобразно.
Значит, я этот вид заслужил.
Потому что бездумно и праздно
Я отцовскую жизнь доносил.

Покаянная ночь бесконечная,
За свечой догорает свеча...
Лишь поэзия - стерва сердечная,
Из-за левого смотрит плеча.

ХВАЛА ГРАНЁНОМУ СТАКАНУ
Тебе, грангёный, как алмаз,
Мои стихи и вдохновенье.
Похмелья гордое виденье -
Ты явишься ещё не раз.

Тебя порой держал герой
В руке могучей перед боем.
Поэт с курчавой головой
И тот, кто должен стать героем.

Бомжи и жители Кремля
Твоим канканам были рады.
На дне твоём пустом не зря,
Как якоря, гремят награды.

А если май и голоса,
А если девки и поляна...
То, знаешь, без тебя нельзя,
Нельзя, товарищ, без стакана.

А если ты попал на пир,
Ну не на пир, так на пирушку.
Стакан - твой бог и твой кумир,
Примерно, как поэту - Пушкин!

А если в чуждый дом пришел,
В котором ты бывал не часто,
С размаха бьёшь стакан об пол,
И говоришь всем видом - баста!

А если это дом друзеё,
То лучше в мире нет лекарства.
Полнее, друг, стакан налей,
За русское я выпью Царство!

Да за великие дела,
За славу мировой Державы.
И как сказал старик Державин:
- Французить нам престать пора,
Но Русь любить
И пить. Ура!

УРАЛЬСКОЕ КРЕЩЕНИЕ

Нам Кама вместо Иордана,
Во льдах пробитая купель.
Я встал ни поздно и ни рано,
Калиткой прищемив метель.

И вспомнил подвиг Иоанна,
Его геройские черты.
И иудейского тирана,
Толпы раззявленные рты.

И с блюдом девку Саломею
С окровавленной головой…
И бесов, чёрной стаей рея,
Зависших над моей страной.

Не думая об их возврате,
Я, босоногим встал на лёд.
Когда мы все друг другу рады –
Мы превращаемся в народ!

Прощения спросив у Бога,
Я окунулся в холод вод.
И батюшка светло и строго
Держал крестом над нами свод.

Как будто Иоанн Креститель
На миг предстал передо мной…
Крещённый воскресил Спаситель!
Исчезло блюдо с головой…

Мне стало легче с ношей крестной.
Всё выдержим, ты, брат, не трусь!
Пока восходит над планетой
И звёздами – Святая Русь!

Мороз стоит в такую пору,
Чем легче нам, тем толще лёд.
Сын Божий русскому простору
Свою десницу подаёт.

Рождественские стихи

Из новых стихов

На рождение внука