Игорь ТЮЛЕНЕВ, поэт (Пермь)

«Фальшивят и в ноту не попадают...»

Нынешние новоиспечённые авторы литобзоров напоминают мне мои детские годы. Тогда в любой мальчишечьей компании был свой рассказчик просмотренных советских фильмов. Фильмы в наш леспромхоз (где я родился и рос) привозили каждую неделю. Собирались мы гурьбой где-нибудь на крыше сарая или на лесной поляне и, раскрыв рты, слушали киношные истории, нами по какой-то причине не увиденные...

Авторитет этого рассказчика был непререкаем: во-первых, он посмотрел фильм, во-вторых, умел неплохо рассказать об увиденном.

А навеяли мне эти воспоминания, случайно прочитанные в нескольких номерах журнала «День и ночь» за этот год (№1, №2) литобзоры юного литинститутца «на выданье» Б. Кутенкова. И, «обходя окрестности Онежского озера»,— я офонарел! Автор нагл, безапелляционен, да ещё уж как-то зловредно не по-русски нагл и безапелляционен. Что ни слово, то какой-нибудь плеоназм (нет на него адмирала Шишкова!), «выдающий», говоря по-кутенковски, «стилистическую и интонационную несостоятельность за органичную связь с традицией».

Ну, такова у нас молодёжь, и литературная — в том числе. Дитяти своего либерального времени. А Б. Кутенков — лишь бледная тень нашего леспромхозовского рассказчика-обозревателя, хотя пишет много и почти обо всех толстых журналах России...

Как известно, литературная критика зависит от политики гораздо больше, чем сама литература,— а посему и недолговечна, как бабочка-однодневка. Поэтому и спрос читательский с неё строг. А литература может быть и золушкой, и дурнушкой. Если не попытаться разглядеть в ней принцессу!

Допустим, вот как наш неутомимый критик пишет о рассказе Айрапетяна «Обстоятельства»: «Рассказ Айрапетяна «Обстоятельства», близкий по эстетике к Владимиру Сорокину, через сортирный юмор — сценка в клозете — раскрывает вечную для русской литературы проблему маленького человека...»

По-моему, Европа и США давно и успешно при помощи клозета раскрывают мировые проблемы не только своих народов.

А то вдруг задумается критик «о гендерных воззрениях Льва Толстого», или «где преобладают в основном верлибры, пронизанные генетическим ощущением рода».

Ещё пример его изъяснений: «...стихи рассчитаны на погружение в определённую атмосферу, более важную, чем формально-логическая выстроенность: трудноуловимый поток звуко-ассоциативных связей ведёт через кочки и зияния смысла».

Чёрт копыта и рога обломает, не к ночи будет сказано.

А вот ещё блок: «...стихи, не выходящие за грань сатиры, социального фельетона или зарисовки: ирония сочетается в них с «возвышенными порывами». Несмотря на лёгкость восприятия, не оставляет ощущение несовершенства стихов — и оно касается не столько технической стороны, сколько жанровой разбросанности, неопределённости. Так, в подборке можно найти и нечто наподобие социальных зарисовок из уличной жизни, и «альбомное» стихотворение памяти Есенина, и воззвание к Всевышнему, которое в сочетании с иронией, присущей стилю автора, выглядит наряду с пафосом несколько эмоционально наигранным».

Бери этот блок-матрицу и приставляй к любому теперешнему виршеплёту, хоть к былому Саше Чёрному — всем подходит.

А следующий абзац уже не лезет ни в какие ворота:

«Провокативно название работы Юрия Барабаша «„Своего языка не знает...“, или Почему Гоголь писал по-русски?». Исследование магии творчества украинского классика в этнолингвистическом аспекте, с учётом ментально-языкового ракурса и сложных процессов русско-украинского культурного и литературного диалога».

Не от предчувствия ли грядущих борзых критиков перевернулся в гробу Николай Васильевич? Вот так у нашего юного «обзирателя» великий русский писатель стал украинским классиком, а Александр Сергеевич Пушкин в дальнейшем легко может превратиться в «негра преклонных годов» с всемирной отзывчивостью... Да уже и превращался.

Цитирую далее:

«Проза в этом номере «Невы» отличается тягостным урбанистически-депрессивным тоном». И чуть пониже: «15-летняя Нюша, забеременевшая в результате изнасилования немецкими солдатами».

И вот эта, скажем словами продвинутого выпускника Литинститута, «дневниковость повествования, рождающая сопричастность читательскому восприятию,— практически без описания психологических переживаний — помогает создать ощущения присутствия здесь и сейчас, присовокупить к сюжетной ткани собственные ностальгические эмоции», мне порядком надоела.

Не знаю, читал ли Кутенков статьи критика Александра Николаевича Макарова, который открыл читателям много великих имён, в том числе — Виктора Астафьева, стоявшего у истоков создания журнала «День и ночь». А может, наш пострел даже не слышал про такого критика, ежели пробежался походя и по «Нашему современнику», и по «Москве», менторски повякал с уровня моськи на двух грозно идущих по русской земле гигантов? Они, конечно, не приметят критика-моську, но простой неискушённый читатель может сказать: «Ай, моська! знать, она сильна, что лает на слона».

Хорошо сказала о самом крупном журнале России «Наш современник» прекрасная поэтесса из Кирова Светлана Сырнева:

«Журнал, невзирая ни на что, остаётся именно журналом писателей, едва ли не последним оплотом многотысячной армии работников русской словесности. Реальное число его читателей значительно больше числа подписчиков, потому что каждую книжку журнала передают из рук в руки. Для многих писателей, живущих в глубинке, «НС» — единственная ниточка, связывающая их с литературным процессом.

Сегодня, когда от многих периодических изданий неизменным осталось только название, «Наш современник» хранит свой подлинный бренд, традиции, заложенные предшественниками».

А Кутенков озаглавил главку: «„Наш современник“: спасение в землянке от конца света». А «Москвой» он недоволен потому, что журнал делает упор на патриотизм и православие. А что, прикажете делать упор на «переживания» гомиков, набившихся, как пауки, в журнал «Воздух»?

Я бы предложил «ДиНу» подискутировать на темы православия и русской традиции. Традиция — как рай с узкими вратами! Здесь рамки ограничены, точно у русской иконы, но если ты постиг рублёвскую «Троицу», то за твою судьбу можно не волноваться. Ты органически станешь частью своей страны и своего народа! Может, эти грядущие дискуссии помогут нашим неоперённым, только что вылупившим из яйца Литинститута критикам-цыплятам. Может, они станут мудрей и глубже, будут видеть литературные процессы не только в толстых журналах, но и в скрытых глубинах самой русской жизни. И тогда из кутят вырастут литературные волкодавы!

А завершить эту заметку я хотел бы старым анекдотом.

Встречаются два еврея:

— Слушал я «Битлз» — не понравилось. Картавят, фальшивят, в ноту не попадают. Что в них людям нравится?

— А где ты их слышал?

— Да мне Мойша напел.

Так и Кутенков напел читателю «ДиН» о литпроцессе, как Мойша своему другу «Битлз»... А как всё обстоит в нашем цехе на самом деле — мы так и не узнали.


Комментариев:

Вернуться на главную