Анна ТОКАРЕВА (егорьевск, Московская обл.)

ПОСРЕДИ ТИШИНЫ

(Из новых стихов)

* * *
«Раньше выстрела не падай. –
Ты однажды произнёс. –
Даже если слёзы градом,
Никогда не вешай нос!»

В час бессилия я трушу.
Сердце в пятках, как всегда.
Но девиз твой лечит душу
Так, что пятится беда.

И свалившись носом в яму –
Руки тонкие вразброс, 
Я теперь твержу упрямо:
«Не сдавайся, выше нос!»

ВСЕПРОЩЕНИЕ
Надоела возня,
От которой напасти, хворобы.
Тех, кто предал меня,
Отпускаю без мстительной злобы.

Ни сейчас, ни потом
Не желаю словесной атаки.
У меня под окном
Распустились восточные маки.

Беспороден, ушаст,
Верный пёс поджидает в вольере.
Он меня не предаст.
И я верю хвостатому зверю.

Над беззлобьем парю.
Глажу лапы и спину собаке.
Всем, кто предал, дарю
Всепрощения алые маки.

КРЫЛЫШКИ СВЕТА
Неистово взвейся над пропастью лжи,
О скалы разбейся, но слово держи.
Своих не бросаем – не молви зазря.
Иди, замерзая, по льду января
Туда, где в почёте и доблесть, и честь,
Туда, где хоть капля надёжности есть.
Единожды бросив, молись горячо
За то, что не стало опорой плечо
Ни другу, ни зверю, упавшим без сил,
Ни тем, кто за дверью погреться просил.
За крылышки света цепляйся, держись.
И, может быть, это спасёт тебе жизнь.

* * *
В момент слабоволия, горький и жуткий,
Когда побелело лицо,
Под окна мои приземлились две утки,
И ёжик забрёл на крыльцо.

Поведали утки: "Мы долго летели,
Мозоли под каждым крылом.
Но мы добрались до намеченной цели,
Здесь наше гнездовье и дом".

А ёжик сказал, расправляя колючки,
Что голоден, что изнемог,
Что спасся едва от озлобленной Жучки,
Но встретил приветный порог.

Я им раскрошила намокшую булку,
Напиться воды налила.
И сердце забилось тревожно и гулко,
И я, наконец, поняла,

Что все мы сильнее и духом, и телом,
Чем думать об этом могли.
Победа даётся лишь стойким и смелым
По жёстким законам Земли.

ПЛЕН
Всё полю и полю лебеду.
На ладонях мозоли от тяпок.
Я как пленница в этом саду
Среди флоксов и падалиц яблок.

Мне же – в радость пожизненный плен,
Трудовые не в тягость мозоли.
Предлагайте свободу взамен –
Откажусь от заманчивой  воли.

Мне тоскливо без пенья цикад,
Без жужжания тружениц пчёлок.
Опусти надо мною, мой сад,
Изумрудный струящийся полог.

Брызнут росы. И в платье сыром
Запою про родные туманы...
Хоть осыпьте меня серебром,
На свободе счастливей не стану.

МЕСЯЦ
Над печалью осоки,
Над тоской ивняка
Ходит месяц высокий,
Потирая бока.
Добродушный, холёный,
В золотом сюртуке,
То любуется клоном-
Отраженьем в реке,
То к Дельфину приникнет,
То проведает Киль,
То с Волос Вероники
Сдует звёздную пыль.
Он далёк от земного,
И ему всё равно,
Если где-нибудь снова
Вдруг запахнет войной,
Иль возникнет цунами,
Иль проснётся вулкан,
Или стукнутся лбами
Президенты двух стран.
Он не знает печали
И не чувствует мук.
Лишь бы звёзды сияли,
Не тускнел бы сюртук.

СПОР
Горячий спор возник меж слов:
Которое важней.
Сказало «май»: «Я из цветов,
Из самых ясных дней».

А слово «труд» сказало так:
«Дарю я хлеб к столу,
И лишь отъявленный чудак
Мне не поёт хвалу».

Им возразило «мир»: «Как знать?
Вам без меня не жить,
Не жать, не сеять, не пахать,
Счастливыми не быть».

Но слово тихое одно
Всех усмирило враз:
«Жить без «любви» не суждено
Ни завтра, ни сейчас.

Любовь – начало всех начал.
Везде – и там, и тут.
Да будет тем, кто осознал –
И май, и мир, и труд!»

ОТВЕТ
Июнь, а мы ещё в пальто.
Грустим о лете.
Скажи, Спаситель наш, за что?
И он ответил:

«Иного лета не дано.
Любите это:
И ветер, рвущийся в окно,
И скудность света.

Пишите светлые стихи
В объятьях мрака
О том, как мокнут лопухи,
Бутоны мака,

О том, что млеет резеда
Во влажных росах…
И не гневите никогда
Пустым вопросом».

* * *
Тонет солнце в январских сугробах,
Убегает в пролесок лыжня.
Затеряться бы в ельнике, чтобы
Никогда не нашёл ты меня.

Поселиться б навек в глухомани,
Где в наличниках белых – изба,
Где с берёзовым веником – баня,
А над банькой дымится труба.

Там клесты, снегири и синицы
На снегу оставляют следы.
Я насыплю вам семечек, птицы,
Я напьюсь родниковой воды.

Я забудусь, счастливый подранок,
И в разлуке найду благодать.
Ну не радость ли – встать спозаранок
И прохладу берёзы обнять!

* * *
Прикасаюсь щекой я к сосновой коре,
Обнимаю рукой я березы прохладу.
То ли иней вокруг, то ль хрусталь в серебре.
Любоваться бы век – и другого не надо.

Тонких веток сплетенье, качанье стволов
Наполняют покоем и нежностью сердце.
Никуда мне не деться от белых снегов
И от русской зимы никуда мне не деться.

Где-то пальмы растут и маслины цветут,
Но милее глазам березняк и ольшаник…
Если сердце стучит, если ноги идут,
Я навеки, земля, твой восторженный странник.

РУССКИЙ ДУХ
– Ты ела гурьевскую кашу?
Слыхала я, она вкусна.
 – Не доводилось, баба Маша,
Налей-ка щей из чугуна,

Дай деревянную мне ложку,
Зубок ядрёный чеснока,
Посыпь укропчиком картошку,
Плесни парного молока.

А вместо каши той ванильной –
Парёнки реповой кусок…
И вот уже гляжу умильно,
Освобождая поясок.

Наверняка простой крестьянкой
В той, прежней жизни, я была,
Месила тесто спозаранку,
И за водой к колодцу шла,

Ждала любимого с покоса,
Топила баньку горячо,
И расплетала на ночь косы,
Ложась на мужнино плечо.

Тот русский дух даёт мне силы
В лихие новые года.
А то, что каши не вкусила,
Так это, право – ерунда!

ПО ЛУЧШЕЙ УЛИЦЕ ЗЕМЛИ
Сидели бабы на завалинке,
И куры нежились в пыли.
Бежали детские сандалики
По лучшей улице Земли.

Мелькали мальвы, гладиолусы,
Калитки, окна на восток.
И в хвостик собранные волосы
Ерошил встречный ветерок…

Но время серыми асфальтами
Покрыло прошлого следы,
А за оградами богатыми –
Газоны, розы и сады.

Хожу-брожу, вздыхаю горестно,
Ищу приметы прежних дней
Я на окраине Егорьевска,
На Красной Армии моей.

ВЕРУЙ
Крепкие цепи куёт суета,
Сладок напев колыбельной у лени.
Звон колокольный, открыты врата... 
"Ну же, шагни!" –  призывают  ступени.

Тихо пройду мимо белой стены,
Не зажигая свечи у иконы.
Вновь округлится подкова луны,
Жизнь подчинится нелепым законам…

Хлебные крошки клюют сизари
Возле скамейки церковного сквера.
Звон колокольный меня не корит,
Лишь призывает с надеждою – веруй!

НЕ ДЕРЖИ МЕНЯ ЗА РУКУ,  ЛЕТО
Слышу: яблоки падают глухо,
Наливные поранив бока,
Да звенит предосенняя муха,
Избежавшая пут паука.

Утомлённая солнечным светом,
Я ищу потенистее сад.
Не держи меня за руку, лето,
Разреши полюбить листопад.

Отцветающих нежных лобелий
Я коснусь на прощанье рукой.
Листопад… Далеко до метелей.
Листопад… Не пора на покой.

Первый шаг – он страшит поначалу,
А шагнёшь – и не страшно ничуть.
Снова яблоко в травы упало…
Снова манит неведомый путь.

ПОСРЕДИ ТИШИНЫ
Как в неводе рыба, как птица в силках,
Как осенью ранней листва золотая,
Как заяц в капкане, как змей в облаках,
Трепещет душа моя, изнемогая.

Замочная скважина ключ обняла,
Закрытая дверь ухмыльнулась мне в спину.
Глотнув кислорода, я вдруг поняла:
Меня засосала раздумий трясина.

По пыльной брусчатке плетусь я едва
Вдоль ярких витрин от сомнений подальше,
Туда, где лесная трава-мурава,
Где все – естество без назойливой фальши:

И губчатость мхов, и лазейка дупла,
И я, как застывшая зоркая цапля,
И эта уставшая за день пчела,
Несущая в улей душистую каплю…

Шепну муравьям: «Тяжело ли ползти
С нелегкою ношей на маленьких спинах?»
Спрошу журавлей: « Каково вам в пути,
В кровавых мозолях лететь на чужбину?»

И станут нелепы, ничтожны, смешны
Все страхи мои, суетливые страсти...
Присяду в траву посреди тишины –
Не это ли есть светлоокое счастье?

* * *
Удалась на славу Мелба,
Не плоды – диковина.
Так и хрумкал, и хрустел бы,
Если б не оскомина.

На егорьевской землице
Урожай – явление.
И клюют нещадно птицы
Яблоки осенние.

Пусть клюют, полны корзины –
Сочными да броскими.
Это вам не апельсины –
Кислые, заморские.

Это – наши, наливные,
Пусть и с червоточиной,
Но полезные, родные,
Росами намочены.

Мы не лодыри – трудяги.
Мы к земле – с поклонами.
Отчего ж в любом продмаге
Импортное – тоннами?

НА ГРАНИ
Игла интриги колет кончиком,
Напёрсток зла настороже…
И всё же вера колокольчиком
Звенит в оттаявшей душе.

Светлеют сумерки угрюмые,
Обид слетает шелуха,
Ныряет прошлое безумие
В непредсказуемость стиха.

И заблужденья, и открытия
Даны нам в жизни неспроста.
Веди, веди меня, наитие,
Туда, где свет и высота.

На грани веры и неверия,
На грани мира и войны
Раскрасит радости феерия
Мои нерадужные сны.

ИЗМОР
Здесь никто не стрелял.
Ни золы, ни пожарищ...
Где же ты, сеновал,
Мой душистый товарищ?

Не испить молока
С белой пенкой воздушной.
И плывут облака,
И глядят равнодушно

На хлева и овин,
На паскальники тына,
Что без вражеских мин
Ныне – тлен и руины.

Что за скрытый злодей
Губит хлебное поле,
Горем русских людей
Упивается вволю?

Видя этот измор,
Успокоюсь едва ли.
Будто сердце в упор
Без ружья расстреляли.

СВИДЕТЕЛИ
Всё отражают зеркала,
Они свидетели – не судьи,
Как я мучительно ждала
Тебя средь праздников и будней.

Твоих дорог не сосчитать,
И все уводят в бесконечность…
А я седой успела стать,
Кляня часов небыстротечность,

Кляня медлительность минут,
Невыносимость ожиданья…
Мои свидетели не лгут –
Их достоверны показанья.

* * *
Мороз кусает, но не больно.
Конец предзимья. Тишина.
Привет, синица! Ты довольна?
Кормушка семечек полна!

Тебя в беде я не покину.
Держи и сало, и крупу.
Хватай зерно – и на рябину.
Роняй в сугробы скорлупу.

Лузга пестрит на снежной крупке
Подобно чёрточкам берёз.
Подъест хрустящие скорлупки
На волю выпущенный пёс.

Ещё зима не начиналась.
В кладовке – вкусностей запас.
Но сердце сдавливает жалость
Ко всем зависимым от нас.

В душе смятенье и тревога.
Надолго ль эта тишина?
Война у самого порога.
Большая, страшная война.

ВОПРОС
Была весёлой и прилежной.
Теперь лежит под простынёй.
И бант воздушный, белоснежный
Испачкан кровью и землёй.
А солнце в небе так же светит,
Румянит сочные плоды...
Кто виноват, что наши дети
Вновь беззащитны в час беды?
Кто виноват за век их краткий
Среди подвальной темноты,
За выстрел в хрупкие лопатки,
За осквернённые мечты,
За ненадетые панамы,
За пульс, ослабший на виске,
За то, что мелом слово "мама"
Не написать им на доске?
Мы знаем гневные ответы.
Но вновь и вновь звучит вопрос:
"Когда ж насытится планета
Кровавой солью детских слёз?"

СОН СОЛДАТА
Он спал на земле, но сжимал автомат
Недремлющей, твёрдой рукою.
Ведь даже во сне в напряженье солдат,
Не ведает воин покоя.

Кошмаров полны беспокойные сны.
В них взрывы Донбасса, атаки,
В них грохот обстрелов среди тишины,
Огнём обожжённые маки.

Позволь ему, Боже, во сне увидать
Родные, любимые лица,
Прилечь на далёкого детства кровать,
В родительский дом возвратиться.

Беспечным ребёнком на мир поглядеть,
Зажав самолётик в ладошке,
И носом курносым от счастья сопеть,
Лаская дворовую кошку.

И сказку прочесть, как старуха Яга
Колдует в избушке упрямо,
И выйти во дворик с куском пирога,
И чтоб испекла его мама...

ПИРОГИ
Пекла пироги, колдовала над тестом,
Готовила сыну паёк.
И пела о том, как горел у невесты
В ночи на окне огонёк.

И вот пироги – в боевом тормозочке,
Чтоб было солдату теплей.
А рядом – из шерсти верблюжьей носочки.
Не мёрзни, сынок, не болей.

Крестом осеняя бойца на дорогу
И руки скрестив на груди,
Шептала молитвенно: "Сыночка, с Богом!
С победой домой приходи!"

Захлопнулись двери. И быстро в метели
Затихли родные шаги.
Но спину солдатику ласково грели
Домашним теплом пироги.

ПРОВОДЫ
Если мне суждено на роду
Провожать на сраженье мужчину,
Я приму со смиреньем беду,
Не заплачу и выпрямлю спину.

Разогнусь, как тугая лоза.
Ни унынья в глазах, ни тревоги.
Пусть бойца не печалит слеза
На прощальном родимом пороге.

Он обнимет покрепче – и в бой!
Защищать, побеждать, не сдаваться!
Я вернусь сиротливо домой
И позволю себе нарыдаться.

Будут стоны до неба слышны.
Необъятна их горькая мера.
А солдата в окопах войны
Пусть согреют улыбка и вера.

ВИНА
Ночная птица – трень да трень.
Апрельский дождь по крыше хлещет.
Берёз качающихся тень
В окне затюленном трепещет.

Гоню бессонницу из глаз
И нежусь в ласковой постели…
А в это время на Донбасс
Ракеты смерти полетели.

Вновь солнце начало сиять,
И небо ласково бездонно.
А где-то в Горловке опять
Убита «Градами» Мадонна.

За ад Одессы по весне,
За пепел, смерть Ясиноватой,
За вопль и шёпот на войне
Себя считаю виноватой.

Изводит горькая вина,
Огнём на сердце пламенея.
Я покаяния полна
За то, что хлеб и кров имею.

Наш канал
на
Яндекс-
Дзен

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"

Система Orphus Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную