| |
Татьяна Сушенцова,
Союз писателей России
НА РОДИНЕ ДЕРЖАВИНА
(Прочтено на открытии памятника Г.Р. Державину)
Здесь с каждой новою минутой
Все невесомей груз веков.
Листаем прошлое, как будто
Страницы легкие стихов:
Село, усадьба, летний вечер,
Заросший холм, дощатый мост,
Державин молод и беспечен,
Казань – каких-то двадцать верст.
А время катится по свету,
Как золотое колесо,
Но там, в глубинах, корни где-то
И зыбкой вечности песок.
Уже замечен провиденьем,
Он здесь, в начале всех дорог,
Звезды неведомой паденье
Отметил первым словом «Бог».
Отсюда он взлетел к «Фелице»,
И там, в величии светил,
Дал новым истинам пролиться
И юных в путь благословил.
Здесь он обрел когда-то силы
На путь, дарованный судьбой,
И у родительской могилы
Стоял, поникнув головой.
Проходит жизнь, но год от года
Все ближе суть и ярче свет.
Звучит Державинская ода,
Здесь, где родился наш поэт!
ЛАИШЕВО
Летний день золотился над крышами
Звонкой лептой в копилку веков.
Здравствуй, город, я снова в Лаишево,
У поклонных твоих берегов!
Ты меня принимаешь, как равную,
Впрочем, мог бы взглянуть свысока,
Здесь тебя над широкою Камою
Перьевые несут облака.
Где-то в недрах твоей сокровенности
Годы спаяны в твердый остов,
Спят на полках музейные древности
Под присмотром архивных томов.
Здравствуй город, где звездное крошево,
Не спеша, подбирает рассвет,
Где находит на паперти прошлое
Серебро закатившихся лет.
Побежало по блюдечку яблоко,
Словно дальнее вижу в упор,
Как гремела железная ярмарка
И святили Софийский собор,
Ту судьбу, что в скрижалях оставлена,
Те следы, что заносит песок…
Где-то кружит планета Державина,
Где-то катит его колесо.
И спускаясь пологими склонами,
Ты стоишь на причале своем,
Зацелованный камскими волнами,
Закаленный ветрами времен.
ПИСЬМО РОССИЙСКОМУ СОЛДАТУ
Где ты, мой адресат неведомый –
Там, где «градами» путь проторенный,
Там, где времени ход замедленный
Или жизней полет ускоренный?
Воронье над убитой пашнею,
Вдоволь черного, вдоволь красного,
И опять говорит «калашников»,
Потому, что не слышат разума.
И наступит день, лишь хватило бы
Меры Божьего правосудия.
Ты сейчас соберешься с силами,
Чтобы вновь зарядить орудие.
Это будет тобою пройдено
Всею крепостью духа нашего
И вернешься тогда на родину,
Потому что там столько важного!
Потому что вот так назначено,
Слишком много еще не сделано,
Где-то чудо рожденья мальчика,
Где-то дом и большое дерево,
И мечты, и закаты рыжие,
И весны золотая звонница.
Я прошу тебя, только выживи,
Чтобы это могло исполниться!
Над Россией покров расправили
Триколором призыва грозного,
А свеча за тебя, о здравии
Все горит и горит у образа!
Светлана Мингазова,
Союз писателей России
ПОЭТУ
Чем озарён и чем измучен?
Нет сна в ночи, тебе, поэт.
Привычка давняя – не случай,
Ложиться, как забрезжит свет
Едва белёсыми полосками:
Лишь встрепенутся петухи –
Рассветною зарёй расплёсканы
В тетради новые стихи.
Ломая нервно сигарету,
Часов не замечаешь ход,
И в поле зренья два предмета:
Твой карандаш и твой блокнот.
В височном пульсе ошалелом
Шумит в бессонье голова,
Но невозможно бросить дело:
В строфу слагаются слова.
Спокойно спит семья, вздыхая,
Но одинок он, пилигрим.
Легко и медленно ступая,
Лишь муза властвует над ним.
Твори, мой друг, неутомимо,
Пока Эвтерпой посвящён.
Уйдёт она, и тихо мимо
Прошелестит её хитон.
Тогда в ночи осиротелой,
Ты сам как будто сирота...
Зовёшь её, и, вот, слетела
Как птица ранняя с куста.
И обретаешь вдохновенье:
Она к тебе благоволит!
Рождается стихотворенье
И горло рифмою кровит…
***
(По мотивам стихотворения М. Лермонтова
« Выхожу один я на дорогу…»)
О, голос твой, явившийся в ночи,
Торжественной, святой и молчаливой,
Души больной недуги облегчи:
Пристанища под вечною оливой,
Под дубом старым, звонкою ветлой
Мне напророчь. Свободы и покоя
Хотел бы я, когда струится мглой
Шатер небес. И аромат левкоя
Врачует сладким снадобьем, но всё ж
В груди болит и дышится так трудно.
В какие дали ты меня зовешь? –
Останься, ночь! В спокойствии безлюдном
Едва мерцает синяя звезда
И говорит с звездою голубою.
Пока окутан мир кромешной тьмою,
Мне кануть бы, исчезнуть без следа,
Без проводов и чувственных речей,
Признаний в дружбе, что смешны и чужды.
Мне б напевал задумчивый ручей,
Пока не скован ледяною стужей,
И темный дуб склонялся б и шумел…
Нам предречённой не избыть судьбы:
(Для каждого назначена дорога!)
Поэтов наших ранние гробы –
Закономерность: в качестве залога
В обмен на жизнь вручают пистолет
И бездыханный, падает поэт…
…………………
Тетрадь моя листами шелестит
В ночной беседке. Свет звезды убого
скользнул. Туман. «Кремнистый путь блестит»
И «ночь тиха. Пустыня внемлет Богу»…
Валентина Зикеева,
Союз писателей России
НА ОДУ «БОГ» Г.Р. ДЕРЖАВИНА
Реке времён не поглотить сей лиры.
Державинская лира всё звучней.
Она и ныне современна миру,
Когда мы взоры обращаем к ней.
Мы вместе с ней глядим в небес пучину,
Где там, «без лиц, в трёх лицах божества»,
Есть тот, «кому нет места и причины»,
Кто сверху зрит на грешны существа.
Мы – мелкие частицы мирозданья,
Как капли в море, как лучи планет,
Пытаемся вместить в своём сознаньи
Всё то, чему числа и меры нет!
Когда-то к небу взором обращённым,
Где след кометы начертал виток,
Вдруг самым первым словом изречённым
Поэтом в детстве было слово «Бог!»
КРЫЛЬЯ
Парит над Витебском Шагал
И Бэлла – рядом.
Никто и не предполагал,
Что просто надо
Поверить в крылья за
Своей спиною,
Закрыть глаза
И – с далью голубою
Соединиться, слиться,
Раствориться
И, наконец-то, в птицу
Превратиться,
Парящую над Родиной,
Над домом,
Над всем так вроде бы
Знакомо-незнакомым.
И если спины где-то
Наши ноют,
Быть может, крылья это
За спиною
Совсем изнемогают
Без движенья.
Их тяготит
земное
притяженье…
Юрий Хара,
Союз писателей России
***
Кладут асфальт, и серая зима
Валяется как старая газета.
Промокшие, бутылочного цвета,
Пропащие панельные дома.
Несчастный город, ты сошел с ума!
Я рисовал себе совсем не это,
Мне виделись чертоги, терема
В лучистых гранях льда, в сиянье света.
А этот дух заснеженных комет,
Которым вдохновляется поэт,
Когда к нему идет стихотворенье!
Но здесь, в дымах, такого блага нет,
И все же я пишу тебе сонет
И радуюсь, что ты сейчас в деревне!
ИЗ ВЕНКА СОНЕТОВ
Вокруг меня тоски пустынный зной.
Апрель двулик, внезапен и опасен.
Лукавый сочинитель записной
Дурацких эпиграмм и глупых басен.
Но он обласкан, нежен и прекрасен,
Воспет наивной чувственной толпой,
И облако, и грач, и тонкий ясень,
И ветерок смеются надо мной.
Поет весь мир, и радость в каждой ноте!
А замкнутость мою и фальшь в работе
Сочли экстравагантностью пустой.
***
Мы, лирики, вселенским словом «Я»
Как джокером, картину мира кроем;
Деля пространство собственным покроем,
Стремимся в самый центр бытия.
Поэт свободным чувством жить устроен,
И потому, товарищи, друзья,
Не путайте с лирическим героем
Обычного и скромного меня!
Конечно, соблазнительна идея
Повесить «всех собак» на лицедея,
Который страсть блистательно сыграл.
И я прошу: не начинайте, братцы,
Разгадывать, копать и разбираться,
Кому какой написан мадригал.
Валерий Орлов,
Союз писателей России
ПОЭТ
– Поэт, он был всегда слегка с приветом! –
Соседка, ухмыляясь, бросит взгляд.
– К чему корпеть над рифмой до рассвета,
Когда и так всем виден звездопад?
А он, за сигаретой сигарету
Смоля, исчертит мятую тетрадь.
Упущенных мгновений и сюжетов
Потом, как ни спеши, не наверстать.
Часы пробьют, как барабаны, восемь,
Сквозь шторы свет к окну протянет нить.
Сметёт листву с рябин ветрами осень
И будет ею землю золотить.
Уснёт над свежим текстом, как убитый,
Не слыша звёзд, стучащих по окну…
И будет стынуть кофе недопитый,
Привычно охраняя тишину.
Ольга Журавлева,
Союз писателей России
У ПАМЯТНИКА ДЕРЖАВИНУ В КАЗАНИ
Мой Державин прекрасен,
Как эллинский бог.
Первый снег
у его восхитительных ног.
Он в хитоне простом
Со стилом, без венка...
Вновь любви и разлук
Наступила тоска.
И рябины алеют,
Куда ты не глянь.
Сад Лядской
И моя золотая Казань.
Вера Хамидуллина,
Союз российских писателей
О ПОЭТЕ
Поэт от сердца пишет и в сердцах…
Он сердцевед, принявший близко к сердцу
Сердцебиенье старца и младенца
И средоточье мира в их глазах.
Воспеты возрождение и крах
Эпох и городов. Через скрижали,
От таинства рожденья к горней дали
Мироточит душа его в стихах.
Его благословили небеса,
Чтоб тонкая словесная фреза
Снимала лыко липовое c будней.
Он развязал повязку на глазах,
Он видеть образа нас обязал.
И в храме Музы стало многолюдней.
***
Мерцал кулибинский фонарь в промозглом свете.
На дым Отечества звонарь взывал в поэте.
Река времен вливалась в сон, вздымала воды
И омовение приняв, писал он оды.
Горели свечи, воск стекал на лист бумаги.
Поэт построчно проставлял потомкам знаки.
И ставень хлопал, и в стекло бренчала ветка,
И все, что в песни лечь могло, ложилось метко.
Судьбины ратников, царей, вельмож и черни
Переплетались, как пути до звезд из терний.
Река времен здесь, в Заказаньи, бег сдержала.
Здесь омовение стихом дарит Державин.
Эдуард Учаров,
Союз российских писателей
ЛЯДСКОЙ САД
Мы выжили, спелись, срослись в естество
чернеющей в садике старой рябины;
глухой, искорёженный донельзя ствол
не выстрелит гроздью по вымокшим спинам,
плывущим к Державину, выполнить чтоб
в обнимку с поэтом плохой фотоснимок:
блестят провода и качается столб,
троллейбус искрит, перепутанный ими,
а ливень полощет у сосен бока
и треплет берёзы за ветхие косы,
газон, осушив над собой облака,
под коврик бухарский осокою косит,
и голос фонтана от капель дождя
включён, вовлечён в наше счастье людское…
и мальчик соседский, в столетья уйдя,
по лужам вбегает в усадьбу Лецкого.
ГАВРИИЛ КАМЕНЕВ
Всё от Бога: и слово мрачное, и лученье смешливых губ,
капиталы, дома барачные и дворянства былой суккуб.
Упокой перейдёт во здравицу на гортанном наречье мурз –
и не то, что купец объявится, но потомок татарских муз.
То ли азбуки, то ли ижицы – коли чёрный огонь внутри,
не читай, что на нёбо нижется, о бумагу перо не три…
В задыхании – после бега ли за сосновые образа –
так уколет твоя элегия, словно хвоей метнёт в глаза.
На погосте, теперь разрушенном, за Кизической слободой,
прах твой станет могиле ужином, память вытравит лебедой.
Но однажды всплакнёт балладою, зовом зыбким Зилантов вал –
о Зломаре впотьмах балакая, пригрозит, прогремит Громвал.
Это мистика, это готика – два столетия псу под хвост…
И классическая просодика на анапест наводит лоск.
Только нет у героя книжицы – наизусть ты его блажи,
где в бетон закатали Хижицы, чтобы каменев пал с души…
Николай Алешков,
Союз российских писателей
ПОЭТ В ДЕРЕВНЕ
Вымучиваю за полночь стихи.
Застопорилось дело, рвутся строчки…
Уже видны в окошко лопухи,
Орут по всей деревне петухи,
И мне пора сворачивать листочки.
Поэту тоже надо отдохнуть.
Полынью пахнут бабушкины сенцы.
Но мне и тут, пожалуй, не уснуть,
Пока в стихах не завершится путь
От сердца к сердцу.
Вот каторга! А рядом жизнь села,
Меня совсем как будто не касаясь,
Разумное движенье обрела.
Не могут ждать крестьянские дела,
Пока в грехах я на бумаге каюсь.
Однако я с деревней заодно.
Строка как борозда. Сутулю плечи…
А майский день врывается в окно,
Чтоб и моё заветное зерно
Проклюнулось на ниве русской речи. |
|
