Вышло в свет четырёхтомное издание "50 писателей".

В издательстве «Российский писатель» вышел заключительный том четырёхтомного сборника “50 писателей”, составленного из произведений лауреатов Первого и Второго международного конкурса детской и юношеской художественной и научно-популярной литературы имени А.Н. Толстого, и изданный при поддержке Фонда “Русский мир”.

В издательстве «Российский писатель» вышел заключительный том четырёхтомного сборника “50 писателей”, составленного из произведений лауреатов Первого и Второго международного конкурса детской и юношеской художественной и научно-популярной литературы имени А.Н. Толстого, и изданный при поддержке Фонда “Русский мир”.

В предыдущемм, третьем томе сборника собраны повести, рассказы, стихи, которые могут быть интересны подросткам и старшеклассникам. В 2006 году лауреатом нашего конкурса стал сибирский прозаик Сергей Козлов. Отрадно отметить, что повесть “Мальчик без шпаги”, которая получила вторую премию, легла в основу художественного фильма “Наследники”. Он был снят талантливым режиссёром Константином Одеговым и показан на Тридцатом московском кинофестивале летом 2008 года. В третьем томе нашего издания представлены две повести этого автора,”Бекар” и “Первозванный”, получившие Почётный Диплом Второго толстовского конкурса. Сергей Козлов, чьим учителем в литературе был Владислав Крапивин, смотрит на жизнь сегодняшних мальчишек Западной Сибири через магический кристалл отечественного православия. Этим они, прежде всего, и интересны. Неслучайно зимой 2008 года наш конкурс получил положительную оценку 16-ых Рождественских образовательных Чтений, что и отмечено в отчёте «Церковь и культура» следующими словами: «Был поддержан Международный конкурс книг для детей и юношества имени Алексея Толстого, который выявил ряд талантливых писателей из провинции, и что отрадно — тема целомудрия и нравственности для многих оказалась принципиально востребованной». Речь о целомудрии как о душевной чистоте. Ведь если «сначала было Слово», то и восстановление человека «ветхого», грешного вполне может пойти через русское писательское слово. Тема духовного целомудрия — поиска себя как нравственно цельной личности - присутствует во всех небольших повестях прозаика Сергея Козлова (Ханты-Мансийск). Его произведения как бы восполняют «пробелы» чисто женского воспитания в школе и в неполных семьях: важно, чтобы с мальчишками-читателями заговорил именно писатель-мужчина, педагог и христианин. В повести «Первозванный» автор показывает, что у Бога нет, и не бывает, «лишних людей»: каждый ему дорог и важен. Только осознай это сам человек! Даже если ты появился на свет в простой, бедной, мучимой страстями, неблагополучной семье, где-то в таёжных дебрях, почти на “краю земли”, ты и отсюда хорошо виден Богу. За твою духовную чистоту Творец и тебя может одарить даром чудотворения, чтобы ты, например, отвёл от своих родных мест разорительное, пагубное нашествие воды. Оказывается, твоё целомудрие спасительно не только для тебя! В этом смысле значимо и творчество Александра Щербакова (Красноярск), постоянного участника нашего конкурса. В подборке о деревенских ремёслах, которая достигла уже размеров маленькой “Деревенской энциклопедии”, он подробно рассказывает и о секретах крестьянских ремёсел, и об инструментах - помощниках трудового человека на селе. Некогда все эти знания получил от своего отца сам автор, тогда ребёнок, а потом и подросток. В сибирской деревне Таскино, где прошло детство Александра Щербакова, людям некогда было спиваться: мастера-золотые руки не только сами уважительно, почти с религиозной любовью относились к своим умениям и шерсть свалять для валенок, и избу построить, и посуду из глины слепить, и одежду пошить, и за скотом-кормильцем ухаживать, но и детям свой дар передавали. В Таскино и раньше, и теперь что ни дом, то мастера. Поэтому село и сумело выжить, сохранить себя и свой народ даже в самые лютые времена. Как было, например, мальчишкам не заинтересоваться сапожным делом, если мастер, подшивая ребятишкам валенки, ставя латки на ботинки, и пел, и пересыпал свою речь образными присказками и поговорками? По всему было видно, что он любит свою работу и не нарадуется ей. А ведь иной родитель сегодня без бутылки спиртного за дело в кругу своей семьи и не принимается. Да ещё и философски себя оправдывает: мол, «злится на работу», чтобы ловчее спорилась. Оттого и ругается, и ненавидит. Где уж тут «Бог в помощь», как было это у наших дедов и прадедов? Такой взрослый способен только отпугнуть подростка от своего мастерства. Где же «поэзия труда»? И разве у того же Льва Толстого крестьянский труд - одно мучение и надрыв? Сам Александр Щербаков принял решение стать поэтом, «пойти за Есениным», по его выражению, пятнадцати лет от роду, когда с душой поработал вместе со взрослыми на косьбе. Рассказы автора — лирическая энциклопедия народной жизни, красоты уходящего сельского быта, которую, хотя бы через Слово, должен познать каждый россиянин, чтобы понять и себя, и заветное своих предков. Ведь все мы вышли из деревни! Деревня нас кормит. И не прочувствовав её прошлого, невозможно, пожалуй, увидеть и будущего, полюбить и саму Россию. Вошла в третий том и автобиографическая повесть прозаика из Тольятти Бориса Чернова «Борискина война». Многодетная семья Бориски не потеряла на Великой Отечественной ни одного человека. Отца не взяли на фронт по нездоровью. Но скитаться, выбираясь из оккупированной Украины, терпеть голод, холод, издевательства врага пришлось и детям, и взрослым. Автор ясно показывает, что спасалась семья героя любовной сплочённостью детей и родителей. Особенно дорого, что история эта не выдуманная, написана она не ради “красного словца”. Всё так и было: и старшего брата Бориски, подростка, дважды угоняли в Германию, и дважды сбегал он по дороге, возвращаясь в родную семью через леса и болота, без кусочка хлеба. Но неизменно к матери, братьям и сёстрам возвращался. И много раз бездетные семьи просили маму Бориски отдать им её новорожденную дочь-красавицу, обменяв ребёнка на спасительный мешок картошки! Но верность родителей и детей друг другу всё превозмогла! Никто не умер. И разве эта сила духа, воля к жизни не может стать примером для тех, кто познал сегодня совсем иной опыт жизни? В связи с тем, что конкурс имени А.Н. Толстого является ещё и конкурсом научно-популярной литературы, в сборник вошли два очерка лауреатов 2006-2007 годов, Дмитрия Володихина и Анны Козыревой. Оба автора взяли предметом своего изучения одни из самых славных имён русской истории: жизнь и подвиг равноапостольной княгини Ольги и князя Дмитрия Пожарского, героев узловых исторических событий — Крещения Руси и освобождения страны от польско-шведской интервенции. Сегодня в кино и литературе существует неоправданная практика создания исторических мифов, выдачи того, чего на самом деле не было, за чистую правду. Юным читателям подчас непросто отличить фальсификацию от факта реальности. Лауреаты толстовского конкурса, всерьёз поработав с материалом, попытались дать историю без искажений. В этой же традиции подаётся составителями в третьем томе и правдивая повесть Действительного члена Русского географического общества Александра Бачурина “Сказание о Муравьёве-Амурском”. Писатель - один из лучших в России знатоков истории Приморья. Некогда ни китайцы, ни японцы не претендовали на этот богатый край: он был почти не обжит человеком. А ныне, когда тут и города, и гидроэлектростанции, и проложена железная дорога, Дальний Восток — лакомый кусок для иноземцев. Всем нам следует хорошо знать историю и географию Приморья уже потому, что, как отмечала императрица Екатерина Вторая, Амур потому-то и назван “батюшкой”, что кто владеет Амуром, тот владеет и Сибирью-”матушкой”. Произведения московского автора Леонида Сергеева вошли и во второй, и в третий том “50 писателей”. Вниманию подростков и старшеклассников мы предлагаем подборку его рассказов “Замечательное время” и повесть “Солнечная сторона улицы”. О чём бы ни писал этот прозаик, какие бы стороны жизни своего поколения не освещал, он всегда даёт точный и умный рецепт того, как можно почувствовать себя счастливым. Он этот секрет, эту большую человеческую тайну знает. Потому и собственное детство у него — “замечательное время”, и воспоминания о близких ему людях, отце и матери, страшной, военной поры - “солнечная сторона улицы”. Далеко не каждый современный прозаик имеет столь не замутнённое страданиями и бедами мировосприятие, умеет увидеть рядом с собой, разглядеть и запомнить, прежде всего, высокое, поэтическое, радостное, обнадёживающее. Конечно, какое счастливое детство без высоких деревьев, на которых можно устроить “жилище Тарзана” и качели? Без зелёных лужаек, на которых можно запускать бумажного змея или поиграть в футбол? Без речушки, где летом катаешься на плоту, а зимой гоняешь на коньках? Но героям произведений Леонида Сергеева везло ещё и в том, что они постоянно встречали людей, чья фантазия необычайно расширяла возможности жизни. Они показывали, как вместо привычных змеев запускать в небо самодельные планеры, а если перегородить маленькую речушку, можно получить большой каток. Если же знакомые картины жизни переложить на язык искусства, язык красок, например, жизнь вообще может преобразиться волшебно - и не только на полотне, но и в душе. Искусство даже оказалось “сильнее врождённого страха” рассказчика, “оно навсегда сломало барьер трусости перед реальными мостами и, главное, излечило от нерешительности”. Но детство -“замечательное время” ещё потому, что и отец героя повести, погибший потом на фронте, давал маленькому сыну запомнившиеся навсегда советы: “Свет — главное в комнате. У нас свет мягкий спокойный. Он способствует творчеству”. Или: “Самая почётная победа - над собой. Перебори себя, отбрось хандру!”. “Фантазируй, развивай воображение. Все существа на земле через игру познают мир”. Отец умел радоваться успеху других и, как никто, восхищался успеху мастеров: “Полюбуйся: не полка, а произведение искусства!”. Наверное, такого отца, способного “сразу ставить всё на свои места и заражать оптимизмом”, хочется каждому ребёнку. Не все из нас таких отцов и мели. Поэтому так важно хотя бы прочитать о них в книгах. Чтобы знать, с кого делать свою жизнь, свой характер. В третьем томе читатели познакомятся и с большим разделом современной поэзии для подростков и юношества. Именно поэтическое начало в жизни, в литературе своими образами приводит душу в движение, порождает в ней чувства, устремления. Поэзия, отмеченная жюри двух конкурсов имени А.Н. Толстого, побуждает замечать красоту жизни, учит поиску и созерцанию высокого, духовного, напоминая о том, что на Руси издавна главным праздником была Пасха - воскресение Христа из мёртвых. Осознание себя в мире православных понятий, нравственных категорий, хорошо известных нашим предкам, но изрядно подзабытых в веке ХХ-ом, становится главной темой творчества многих русских поэтов сегодняшнего дня. “Христос воскрес! Иссякла смерть! И обновилось мирозданье!”, — пишет Сергей Козлов. “Едва войдёшь - уходят будни, - говорит в стихотворении “В храме” Валентина Коростелёва, — И нет следа от мелких бед. Тут всё простишь и всё забудешь — за этот дивный вышний свет”. Уверенно входят с этой темой в поэзию и молодые авторы, чьё творчество пришлось на последнее, перестроечное десятилетие. Марина Котова объясняет разор наших семей, домов, сердец, производств и предприятий не столько внешними причинами, сколько исходящими из наших собственных убеждений, идеалов и просто предпочтений: “ Ветшает дом. Повсюду грязь и сор. Хозяин стар, а детям — горя мало. В углу — бумажная иконка в маках алых. И Божья Матерь горько и устало, Прижав младенца, смотрит на разор”. Бога забыли, на храмы перестали жертвовать, в совесть свою заглядывать. Этим и объясняется слабость прежде сильного Победителя-народа. А ведь до сих пор, утверждает поэтесса: “На Руси что ни тропка, то к чуду ведёт прямиком”. Есть такая святая тропка и в твоём городке, в твоём селе. Только обрети её, открой для себя и своего народа заново! А это по силам и детям, и подросткам, и юношеству.Можно сказать, что возрождая в поэзии духовную лирику, русская литература возвращает Русскому Слову его исконные смыслы. Поэзия в России не просто переживает настоящий расцвет, полнится всё новыми именами, развивающими традиции родной речи, она несколько опережает сегодня успехи русской прозы, в тематику которой ещё не полностью возвращены главные, вечные темы произведений Гоголя, Достоевского, Чехова, Шмелёва, Булгакова, Бунина, Шолохова. Эти темы о совести человека, его ответственности перед Богом, страной, народом и делали русскую литературу всемирной и подлинно великой. Новая же русская поэзия не только обрела голоса, ум, рассуждение, красоту, идеалы и цели. Осознав себя, она обратилась к читателям с такой силой, что вполне может заставить их следовать за собой. Не обходят вниманием поэты-лауреаты конкурса и ставшую уже традиционной для родной литературы тему Великой Отечественной войны (Владимир Лангуев, Николай Ситников, Валентина Коростелёва).Только их отношение к ней уже несколько иное. Это не поэты-фронтовики, а их выросшие и даже состарившиеся дети, которые завещают молодёжи не забывать подвига дедов, равняться на него. Традиционна для нашей национальной литературы и тема живительной красоты природы. Валентина Коростелёва: “Вышло солнце, и пахнуло раем, И зима, оправясь от тоски, Засияла, будто извиняясь За глухие серые деньки”. Марина Котова: “И ради роз, песчинок, муравьёв, Благоухания июля ради, Я вышла в сад с неначатой тетрадью, Чтоб переплавить в Слово Бытиё”. Дмитрий Мизгулин: “Ничего теперь уже не надо... Тихо шепчет влажная листва, И плывут во мгле ночного сада Русские начальные слова...”. Современный поэт стоит перед природой будто перед самой Вечностью, любуясь красотой созданного Творцом мира и понимая, что и самого человека Господь сотворил прекрасным, под стать природе. Так не растерять бы своей душевной красоты, издревле составляющие которой - София-Премудрость, Любовь, Вера, Надежда. А когда читаешь стихи Александра Щербакова, сразу же вспоминаются школьные уроки литературы с её повторяющейся темой “поэты о красоте труда”. “Эх, что за день! Сходить бы за грибами Да поваляться бы в тени берёз... Но мы с отцом перекрываем баню...”. Воспоминание на всю жизнь, оказывается. Как и другое: “И вот отец ушёл на запад, Ушёл на тот свинцовый бой И горьковатый хлебный запах Крестьянских рук унёс с собой”. Красота жизни не полна, если в ней не хватает этих мелких чёрточек, если жизнь не скрашивает ещё и труд, если человек не наработался в волю. Ибо из множества таких “негромких слав”, как жизнь крестьянки Александры Фёдоровны, о которой пишет Валентина Коростелёва, и слагается, в конечном счёте, большая слава России. “Жилось ей, крестьянке, несладко. Одной только в гору воды Сносила не чан и не кадку, А целые, может, пруды. И всё ж, не грубел её голос, И всё ж не черствела душа, И не было в смехе иголок, И песня была хороша...” Из таких скромных, но необходимых судеб и душ и складывается красота нашего народа, красота жизни страны! А поэты и прозаики Руси не устают подмечать эту красоту, переплавляя в Слово самоё Бытиё.

Четвертый том сборника адресован составителями к старшеклассникам и молодёжи, и можно сказать: авторы собранных под одной обложкой повестей, рассказов, стихотворений ищут ответы на важнейшие вопросы сегодняшней жизни. Какие мы, ныне живущие? Какими должны быть? Русскому человеку свойственен критический взгляд на себя, граничащий в иных случаях с недооценкой родной культуры, быта, самой истории, роли личности в общественной жизни России. Отсюда издавна проистекает даже целое литературное направление — так называемая “поэзия русского уныния”. Но всё познаётся, как известно, в сравнении. Об этом рассуждает в своей повести “Поэты” молодой вологодский прозаик Дмитрий Ермаков. Главный герой произведения, филолог Егоров, в силу тяжких жизненных обстоятельств уходит с должности университетского преподавателя русской литературы на мясокомбинат. Что может быть прозаичнее? Сквозь этот магический кристалл герой повести и начинает смотреть на себя, своё призвание словесника, свои отношения с женой. В судьбе любого человека может внезапно наступить период переоценки ценностей. В какой-то миг и Егоров ощущает себя как на маленькой войне: если материального достатка в семье нет, вроде бы сама жизнь заставляет тебя думать не о любви — к Слову, Женщине, Таланту, дарованному Богом, а лишь о способах выживания, и только. Но герой повести сразу же ощущает… бесплодность такого существования. Спасая тело, всегда ли спасаешь душу, Человек? А дух свой высокий?.. Силы семьи Егорова стягиваются к идее удержания себя “на плаву”: надо “прилично выглядеть”, “быть не хуже других”, жене — защитить диссертацию, наконец. Но снижая пафос своей жизни, Егоров больше ничего не пишет, а его жена отказывается и от самой возможности родить ребёнка. Так в семье умирает Любовь. И вот уже в самом начале произведения Дмитрия Ермакова Он и Она готовы друг с другом расстаться. Не испытывая больше Любви преображающей, эти двое не интересны ни сами себе, ни друг другу. В повести другого автора констатацией этого факта сюжет бы, возможно, и исчерпался. Но Дмитрия Ермакова ведёт в литературе Вифлеемская звезда православного человека, христианина. А для Господа, говорили русские святые, невозможного нет. Неожиданно Егорова приглашают в Хельсинки, на международную конференцию, где он должен прочитать доклад о реально существовавшем, но практически неизвестном русском поэте второй половины двадцатого века Чухине (Вологда). Это и становится точкой отчёта совсем иных событий. Отчего призвали его к себе иностранцы, как в своё время — варягов славяне, читатели понимают не сразу. Писатель разворачивает перед нами доклад Егорова о “тихой лирике” Чухина, а его поэзия буквально напоена любовью к русской природе. Она эмоциональна, почти сакральна. Можно назвать её и молитвой тихо жившего и тихо ушедшего из жизни провинциального лирика. Когда читаешь его строфы, становится ясно: этот человек любил! И Егоров рассказывает о нём на конференции и как бы напаивает тихой, надмирной Любовью и своих слушателей. Вот зачем он и был зван на этот словесный, филологический “пир”. Не только России, но и всему разумному миру, прагматичному, рационально устроенному, цивилизованному сообществу сегодня, быть может, не хватает этой малости — Любви. Закон — коммерческий профессиональный успех любой ценой — её зачастую и оттесняет. Русское же Слово, если оно о Главном, духовном, что лежит в основании жизни любого человека, независимо от его происхождения, вполне опять может стать Иерусалимским огнём, не обжигающим, не губящим, а вызывающим изумление, трепет, благоговение, неземное блаженство. Русская литература, если она вернётся в своё прежнее состояния великости, может оказаться подлинным “хлебом небесным” для тех читателей, которые успели полюбить Достоевского, Тютчева, Гоголя, Булгакова, Шмелёва, Шолохова и ждут развития этой литературной традиции. Вот, что мы можем дать миру уже сегодня, несмотря на всю свою временную бытовую неустроенность. Так реализуется идея Ф.М. Достоевского о всемирности русского человека, вполне способная лечь в основу так называемой “русской идеи” сегодняшнего дня. Дмитрий Ермаков достаточно деликатен. В его повести нет превосходства над теми, кто так гостеприимно и по-братски внимал его герою на конференции. Напротив, в финской девушке-филологе он целомудренно чувствует свою сестру по духовным поискам. И именно после пробуждения в нём задремавшего, было, высокого духа, он и возвращается к самому себе изначальному, подлинному, в нём просыпается и любовь к жене, да и она к нему вновь тянется. О значении русской литературы в наш во многом меркантильный век рассуждает и герой повести москвича Игоря Аверьяна “Он и Она” (из жизни в девяностые годы). Верность Русскому Слову становится и в ней мерилом духовности человека, направлением вектора его развития. В начале произведения мы видим главного героя юношей, мечтающим войти в литературу. Он рыцарски желает служить двум вековым понятиям, на которых всегда стояла Жизнь: идеальной Любви к женщине и к заветному Слову. Рассуждая о “тайне женщины”, автор утверждает, что “тайна жизни” — это и есть “тайна женщины”. А “тайна женщины” состоит в её способности или неспособности Любить. У Любви много лиц, много предназначений. Но несомненно, что одно из самых сильных — духовное преображение человека, способность склеивать двоих в семью, а общество — в народ. Но умеет ли именно так любить современный человек? Современная женщина? Или это только недостижимый идеал? Игорь Аверьян ведёт нас к ответу долгой дорогой. И сначала возвращает к истокам Любви — к Библии. В “вечной книге” ещё тысячелетия назад говорилось, что жена должна с доверием и уважением прилепиться к мужу, чтобы стать с ним, по сути, одним существом: “и будут два — одна плоть”. Семья — малая, домашняя церковь, брак же свой следует рассматривать “о Господе, а не по похоти”, по выражению священномученика Игнатия Богоносца. Единство в вере тут необходимое условие счастья. Именно такая любовь веками и считалась благословенной свыше. Но в достаточной ли степени мы, нынешние, принимаем серьёз эти простые заветы прародителей человека и человечества? В своё время произносит их и отец главного героя: будь — в ней, а она — в тебе. Пренебрегая советом отца и матери, герой совершает вроде бы вполне поправимую ошибку: не удастся брак — что стоит создать другой? И вот, недолго выбирая, в нетерпении страсти даёт он согласие стать “половинкой” той, которая по своим духовным устремлениям не может стать частью его. Развод не приносит облегчения, ибо разрубать надвое приходится уже сросшиеся жизни. А спустя время герой понимает, что бывшая жена и его детей увела за собой в чуждую ему жизнь. Говоря образно, семя мужа вроде бы и не пусто, всходы есть, но плоды эти как бы изначально духовно отравлены. И тогда: не бесплодная ли ты смоковница, Человек? Игорь Аверьян показывает, что хотя в юности любому из нас кажется, что любить очень легко, а ненавидеть тяжело, сегодня в обществе разлито слишком много именно ненависти, зависти, соперничества, присутствуют и цинизм с пошлостью. Да, большая Любовь всегда направлена на преображение мира. Но такой любви надо ещё научиться, на такую любовь надо много душевных сил. Горько герою повести и оттого, что столько пыла потратил он на ту, которая вместе со своим новым супругом смеётся теперь над его книгами, и вместе с ним, наживаясь на популярности русской классики, великие её смыслы пытается свести к школьной шпаргалке на десяти страницах. Горечь уходит только тогда, когда душу опять наполняет Любовь, Любовь восстанавливающая: к детям, к родителям, к русской природе, к живописным полотнам Тропинина…Прозаик Наталья Соломко (Москва), чья повесть “Небесные разведчики” тоже вошла в четвёртый том, также обращается к теме любви. Она рассказывает о двух талантливых мальчишках, братьях, которых мама держит на расстоянии от себя, словно прячет от своей любви, считая их жизни всего лишь “ошибками” своей молодости. Но если, в конце концов, выросший младший брат приспосабливается к жизни без любви, устремляясь к успеху и карьере, душа старшего постепенно гаснет, и он погибает. Автор повести показывает нам, читателям, что Любовь — основа самой Жизни. Именно поэтому православие и утверждает, что Бог есть ещё и Любовь. Рассказ другого лауреата конкурса, Виталия Шевцова (Калининград), называется “Нелюбовь”. В нём прозаик демонстрирует почти мистическую силу материнской любви. Героиня, простая женщина, переехавшая в город из деревни, стала “подкаблучницей” у мужа, человека не только грубого и тщеславного, но и способного послать соперника на смерть. Но когда верность сыну этой молодой женщины оборачивается вдруг мощью, способной вытащить своего ребёнка даже “с того света”, восстанавливается и её человеческое достоинство. И в глазах родни, и в своих собственных, и мужа, и всей деревни. При определённых условиях Любовь вполне способна творить чудеса. Есть, правда, любовь плотская, есть душевная, а есть и духовная. Любовью-страстью, болезненной зависимостью пытается привязать к себе несовершеннолетнюю Лолиту Набоковский герой Гумберт. Но есть и любовь очищающая, целомудренная, невинная, охранительная. О таком чувстве и рассказывает прозаик Дмитрий Басаргин (Красноярский край) в поэтической повести “Нина”. Юная пятнадцатилетняя грузинка Нина обратила внимание на русского музыканта Виктора. Что ищет она, выросшая без отца, в общении с ним? Романтическое начало своего взросления. Виктор исполняет испанские песни, поёт под гитару. Что Нина способна ему дать? Честное, чистое, незамутнённое фальшью и ложью отношение к жизни, искреннюю серьёзность во всём, в том числе — в отношениях между людьми. Но не только её чистота обрекает, в конце концов, этих двоих на расставание. Со слов героя “я не Гумберт!” начинается эта повесть, ими же она и завершается. Нина прекрасно осознаёт, что любит русского. А русские, по словам её матери, во время войны на Кавказе продавали оружие обеим враждующим сторонам. Именно от этой войны семья Нины бежала, спасаясь, в Крым. Нина следует нравственным законам своего народа, и потому не может нарушить веления матери отойти от русского. И всё-таки она прекрасно понимает, что “он не такой”, он иной русский — русский, имеющий свои запреты-табу своей религиозной культуры, своего народа, своих предков. Несмотря на недоверие матери Нины Виктору, он, русский, сам оберегает грузинскую девушку от её по-детски пылкого поведения, хранит для будущего другого. “Странный русский”, — отзывается о нём Нина. Но хочется возразить: не странный, а нормальный, здоровый, здравый и потому волевой, сильный, красивый. Любовь, прежде всего, — нравственное чувство, напоминает автор повести. “Гумберты” же произрастают где-то за её рамками.В русском обществе, как и в любом другом народе, есть разные характеры, разные смысловые предпочтения. Но таких “иных”, как Виктор, становится со временем всё больше. Истоки появления такой личности можно объяснить строчками стихотворения поэта Валерия Хатюшина (Москва), чьи произведения тоже представлены в четвёртом томе: “Глядящими со стен святыми ликами Я освещён в потёмках бытия. Наедине с иконами и книгами Остывшая проходит жизнь моя. Наставники мои и собеседники ведут меня упорно за собой. Души и тайных мыслей исповедники, До гробовой доски — они со мной”. Или как раскрывает ту же тему другой автор четырёхтомника, поэт Михаил Гусаров: “Но стоило помыслить Божье имя — три Ангела, три Вести, три Звезды явились мне... И я пошёл за ними. Один был — Слово. Был другой — Любовь. А третий Ангел прозывался Духом... Какое счастье — небо видеть вновь, И слушать небо — сердцем, а не слухом!” А ведь до того, как поэт встал на путь религиозного познания жизни, он снискал, кажется, всю полноту мирского успеха: стал советским генералом, и “сыт и пьян, от кутюрье одет. Я повидал и поимел немало: Встречался с тигром — шкура на стене, Медведя видел — шкура под ногами, Кому был должен — задолжали мне, Друзей менял, не цацкался с врагами”. И вместе с тем: “Снаружи — гоголь, а внутри... подвал, Сырой, пустой, до жуткости холодный!”. И только возвращение на путь, предначертанный матерью — деревенской женщиной, всю жизнь хранившей крестильный крестик сына, всё изменило: “Я крест надел, И будто Сам Христос В душе словами этими пророс И обнажил спасительную суть тех слов: “Я — жизнь, Я — истина, Я — путь”. К сожалению, в народе нашем много ещё нездорового. Об этом в своей повести “Со всеми последующими остановками” рассуждает прозаик Вера Галактионова (Москва). Автор показывает глухую русскую глубинку, где, из поколения в поколение, живут потомки ссыльных и осуждённых: убийц, воров. Вырастают новые поколения, и они сменяют отцов и матерей своих в тюрьмах: “сидят”, кто за драку, кто за иное хулиганство. И родители их мало этому удивляются: обычное дело, да и не знают они словно иного пути в жизни, кроме попустительства своим слабостям. Но нет, показывает повесть, есть и тут своя черта, через которую человек переступать не желает. И черта эта опять-таки “любовь-нелюбовь”. За что криком кричит, что ни день, баба Маня на своего паралитика-мужа? За измену стародавнюю корит, боль от которой так и не смогла утихнуть. Не любит она, завидуя и злясь, семью случайно залетевших сюда на время, “продвинутых”, чудаковатых интеллигентов. Но когда, едва ли не шутки ради, молодая режиссёрша советует бабке отравить-опоить её мужа, похожего уже больше на овощ, эту черту баба Маня перейти не может. Тут своя стародавняя привязанность, вековуха-любовь. Но и в дряхлом паралитике умерли ещё не все чувства. И хотя живёт он давно одними полуглухими ушами да подслеповатыми глазами, неподвижно, будто давно скончался, и в его душе бьётся, может быть, одно из самых красивых человеческих чувств — способность к благодарности. Хотя догадывается об этом только дитя невинное, маленький мальчик Никита. Один высокий политик недавно прояснил своё понимание жизни этих людей, назвав их “детьми Шарикова”. Но нет, Вера Галактионова напоминает нам своей пронзительной повестью, что нет людей абсолютно и необратимо испорченных. Даже Лазарь мёртвый, четырёхдневный воскрес. Хочется надеяться, что и произведения прозаиков, поэтов, драматургов, отмеченных Международным конкурсом имени А.Н. Толстого, послужит облагораживанию сердец наших молодых современников, читателей. Напомнит о главных христианских заповедях нашего народа, не даст забыть многовековые спасительные истины. Ведь как верно отмечает в своих рассказах московский прозаик Лидия Сычёва, без Любови в качестве сердцевины нашей жизни не может быть и никакого полезного, благотворного творчества! В рассказе “Святые ключи” этого автора художник Молчанов вдруг перестаёт писать. Вроде бы он почти на вершине своего профессионального успеха, его картинами заинтересовалась Третьяковка, материальные проблемы тоже решены, есть собственная мастерская — “а внутри у него давно уже жила пустота”. И потому работать больше не хотелось. Кинулся художник к старому учителю своему, но и он, 87-летний, никого уже не любил. Страсти ещё в душе кипят, но — вокруг одних голых и бесплодных рассуждений о политике. Рука же скорее по привычке, механически выводит на полотне горшки да цветочки. Отправился художник “в народ” за правдой и высокими смыслами, но люди вокруг были усталыми и изъеденными работой. Природа дала художнику лишь временное успокоение. Святые ключи с родниковой водой придали сил, бездумной радости, лёгкости в походке, освежили, но очень скоро тяжёлые ощущения вернулись: “На душе было так одиноко и так больно!”. Но уже своими предыдущими рассказами Лидия Сычева подводит нас к мысли, что художнику этому просто не дано было понять: возвращает к Жизни, а значит, и к творчеству, только наполнение сердца силой и умом Любви. К старикам ли своим родителям, к Женщине ли единственной, к детям ли — наследникам твоего заповедного и самого чистого, к стране ли России с её многогранным, богатым духовным опытом народом, к матери ли Церкви, к Богу. Только когда ты любишь, только тогда и находятся смыслы у всего, к чему ты волшебно прикасаешься. В этом и состоит главная “тайна Жизни”.

Подробности вы можете узнать на сайте Товарищества детских и юношеских писателей России http://www.detlit.hut2.ru/news.htm

Организаторы Международного конкурса детской и юношеской художественнойи научно-популярной литературыим. А.Н. Толстого Ирина и Сергей Репьёвы

Вернуться на главную