2 декабря с. г. в Московском театре русской драмы «Камерная сцена» состоялась премьера нового спектакля по пьесе А. Н. Островского «Сердце не камень». Браво! Коллектив театра порадовал зрителей не только блестящей игрой, но и сказал новое слово о творчестве русского драматурга, раскрыв его христианское содержание.

Очень долгое время либеральные и атеистически настроенные критики, а в советское время и школа, навязывали обществу представление об А. Н. Островском как исключительно «обличителе» быта русского купечества и служилого сословия Российской империи, «темного царства», по хлесткому выражению Н. А. Добролюбова, и проводнике идей либеральной идеологии. За примерами ходить далеко не надо. Достаточно посмотреть, как толковал комедию «Сердце не камень» известный критик толстого журнала «Новый мир» В. Я. Лакшин. Он считался специалистом по творчеству русского драматурга, написал о нем объемистую монографию и являлся одним из редакторов полного собрания сочинений А. Н. Островского в 12 томах, вышедшего в конце 70-х годов.

Всех действующих лиц пьесы «Сердце не камень» В. Я. Лакшин подает в присущем «темному царству» черном цвете. Купец Каркунов – «гуляка и самодур», его приказчик Ераст – «знает одну только выгоду», «ничтожество», молодая жена Коркунова – Вера Филипповна – «кроткая, послушная, беззащитная». По утверждению критика «Нового мира», русский драматург проводит в своем произведении идею о «священных правах живого чувства», «стеснение» которого «родительским авторитетом, домостроевской традицией и пуще того – прямым принуждением неизбежно ведет к беде».

Какое же «живое чувство» имеет в виду в данном случае В. Я Лакшин? Речь у него идет о «жизни сердца», которую он противопоставляет христианской нравственности. «Язычник», - заявляет критик, - «побеждает» в А. Н. Островском «христианина». И, по его мнению, «в комедии рассказано не о подвигах филантропии Веры Филипповны» (словечко-то какое ироническое придумал - «подвиги»!), а о стихии «тайной любви», которая «прорывается наружу вопреки всему: соображениям выгоды, ничтожеству ее избранника, христианской покорности, долгу».

Если вдуматься, то это теория пресловутого «стакана воды». Из посылок критика «Нового мира» проистекает вывод, что стихия «живого чувства» имеет над женщиной такую «могущественную власть», что ей безразлично на кого она ее изольет, проще всего на того, кто рядом. Сердце оказывается у В. Я. Лакшина, исключительно носителем этой не сдерживаемой ничем «языческой» стихии, и забавно звучит рецепт критика о том, что путь к укреплению семьи лежит « в свободном соединении людей по сердцу»!

Естественно, что постановщики спектакля заслуженные деятели искусств России Михаил Щепенко и Тамара Баснина не приняли во внимание мнение некогда авторитетного в кругах советской интеллигенции критика «Нового мира».

У них был другой возможный путь постановки комедии в светском освещении. Слово «комедия» получило распространение в нашей стране в ХХ веке исключительно как «драматическое произведение с веселым, смешным сюжетом, обычно осмеивающее общественные или бытовые пороки». В пьесе «Сердце не камень» есть комические моменты. Их хорошо обыгрывает Дмитрий Поляков, исполняющий роль подрядчика Халымова. Смешна сцена, когда племянник Константин, пытаясь скомпрометировать Веру Филипповну, обнаруживает у Ераста свою жену. И можно было бы описание А. Н. Островским капитализма XIX века в России превратить, как это делалось в советском театре 60-х годов, в намеки на нынешний российский неокапитализм. Получилось бы нечто вроде телевизионного «мыльного» сериала о нравах олигархов с преступлениями и сексапильными мотивами, так щедро представленными в глянцевых журналах.

Но слово «комедия» было использовано русским драматургом в том широком смысле, в котором оно употреблялось в XIX веке и в России и во Франции, откуда оно и пришло в русский язык. Оно означало драматическое произведение, которое должно заинтересовать зрителя конфликтом ситуаций и действующих лиц (так называемая «комедия интриги»). И в таком произведении речь не идет о «веселом и смешном», а о серьезных жизненных проблемах.

Коллектив театра уважительно отнесся к творчеству А. Н. Островского. Премьера рождалась в заинтересованном обсуждении, в увлеченном отношении к исполнению своих ролей. В результате и открылось то истинное христианское содержание, которое и вкладывал в свою пьесу драматург.

Понятие «сердце» имеет у русского драматурга то двойственное значение, в котором оно сохранялось в народной христианской нравственности. Его суть емко выражает пословица «Сердце душу бережет и душу мутит». Она соответствует учению о сердце, которое дают Ветхий и Новый Завет. При жизни А. Н. Островского обстоятельно разъяснял это учение Памфил Данилович Юркевич, который преподавал в Московском университете с 1861 по 1874 год.

Само выражение «каменное сердце» - из книги пророка Иезекииля (11, 19). Сердце может быть «каменным», если человек говорит себе: «я – бог» (Иез., 28, 2). П. Д. Юркевич толковал это положение Священного Писания как показ ложности «разумного эгоизма» Н. Г. Чернышевского, который «сам полагает законы для своей душевной деятельности». И собственно как «разумные эгоисты» поступает старик Коркунов, который, как и подобает торговцу, обменивал свое завещание в пользу жены на ее верность и за гробом; его племянник Константин, защищая свое «право» единственного наследника; приказчик Ераст, соглашаясь скомпрометировать Веру Филипповну ради своего обеспеченного будущего.

Но Священное писание учит, что сердце может измениться благодаря Богу. Иезекиль приводит слово Господне по этому поводу: «И дам им сердце единое, и дух новый вложу в них, и возьму из плоти их сердце каменное, и дам им сердце платяное, чтобы они ходили по заповедям Моим…»(11, 19).

И апостол Павел говорит о том, что Дух Бога живого преображает сердца людей в своем Втором Послании к коринфянам:

«…вы – письмо Христово через служение наше написанное не чернилами, но Духом Бога живого, не на скрижалях каменных, но на платяных скрижалях сердца» (3, 3).

Превращение «каменного сердца» в нормальное человеческое, на котором написаны «законы благодати» (Иер., 31, 33), и составляет основную идею комедии «Сердце не камень».

Старик Каркунов останавливается в последний момент перед совершением преступления – убийством жены и раскаивается, зная возвышенную душу жены:

«За пятнадцать-то лет любви, покоя, за все усердие убить хотел. Пусть живет, как ей угодно; как бы она ни жила, что бы она ни делала, она от добра не отстанет и о душе моей помнить будет… А я должен благодарить Бога, что нашел человека, который знает, на что богатым людям деньги даны и как богатому человеку проживать их следует, чтоб непостыдно мог стать он перед последним судом».

Приказчик Каркунова Ераст был сиротой. По его словам, его «учить-то…да бить было некому», и он «твердо-то не знал, что хорошо, что дурно». Хотя «по трактирам не любил шляться» и старался к «умным и образованным приставать», тем не менее, тоже поддался «языческим» веяниям: без любви вступил в сексуальные отношения с женой Константина, а затем поддался на уговоры Константина за вознаграждение опорочить Веру Филипповну. Когда она узнала о его обмане, Ераст испытал величайший стыд. Он сказал Вере Филипповне: «Оправданий нет, и язык не подымется оправдываться перед вами». Заслуженный артист России Алексей Савченко, исполнявший роль Ераста, сумел выразительно передать внутреннее потрясение своего действующего лица.

После этого жизненного испытания с Ерастом происходят такие разительные нравственные перемены, что он подобно Савлу превращается в Павла. А. Н. Островский вкладывает в его уста добрые советы Вере Филипповне, когда они встречаются после длительного перерыва. Ераст убеждает ее, что только занятия филантропией не сделают ее, еще молодую женщину, счастливой после смерти мужа. Он говорит:

«Вы теперь всех людей любите, и добрые дела постоянно делаете, только одно у вас это занятие и есть, а себя любить не позволяете; но пройдет год или полтора, и вся ваша любовь…я не смею сказать, что она вам надоест, а только зачерствеет, и все ваши добрые дела будут вроде как обязанность или служба какая, а уж душевного ничего не будет. Вся ваша душевность иссякнет, а наместо того даже раздражительность после в вас окажется, и сердиться будете и на себя и на людей… А если бы вы сами настоящую любовь и ласку от мужчины видели, совсем дело другое-с; душевность ваша не иссякнет, и к людям вы не в пример мягче и добрее будете, все вам на свете будет понятней и доступней, и все ваши благодеяния будут для всякого в десять раз дороже».

«Умные твои речи, - отвечает Вера Филипповна, - только слушать их грех».

Ераст возражает ей, пересказывая своими словами наставление Павла из Первого Послания к солунянам «Все испытывайте, хорошего держитесь» (5, 21):

«Вы, видно, хотите совсем без греха прожить? Так ведь это гордость…Вы все испытайте, все изведайте да останьтесь чисты, непорочны – вот заслуга!»

Вера Филипповна обладает чувством меры в своей реакции на поступки окружающих ее людей. Она вовсе не «беззащитная», как старался представить ее В. Я. Лакшин. Но она действует, щадя людей, как бы руководствуясь русской пословицей: «Человек не скотина, а и ту недолго испортить». Вера Филипповна – волевая натура, которая терпением и добротой утверждает христианский образ жизни. А если ей делают добро, то она умеет это ценить. Она понимает обоснованность рассуждений Ераста, тем более, что они соответствуют правилу апостола Павла, высказанному в его Первом Послании к Тимофею: «желаю, чтобы молодые вдовы вступали в брак, рождали детей, управляли домом» (5, 14). Если бы она согласилась исполнить требование мужа не выходить после его смерти замуж, то она бы нарушила это правило.

Вера Филипповна поняла также то, что Ераст ее «истинно любит». Но любит ли она его сама «тайно», как безапелляционно утверждал В. Я. Лакшин? Мы видим, что она жалела своего приказчика, а у тогдашних русских женщин это чувство могло побудить их к замужеству. Его нравственное преображение усилила ее теплое чувство к нему. Заслуженная артистка России Валерия Полякова, исполняющая роль Веры Филипповны, в последней встрече с Ерастом верно показывает, на наш взгляд, именно растущее доверие к нему, но вряд ли «тайную любовь».

А. Н. Островский оставил зрителю такую возможность – гадать, как сложатся дальнейшие отношения этих героев. Ему же важнее было показать нравственное преображение старика Каркунова под влиянием христианской души супруги. И комедия завершается своеобразной немой сценой, где все действующие лица застывают потрясенные метаморфозой «гуляки и самодура». И можно только поздравить исполнителя роли Каркунова – заслуженного артиста России Аркадия Аверина с талантливым исполнением задачи, стоявшей перед ним.

Грех было бы не поблагодарить за интересные решения и отличную игру остальных актеров, делавших более убедительной, жизненной нравственную линию спектакля: заслуженную артистку России Юлию Щепенко (Апполинария Панфиловна), Павла Левицкого (Константин), Валерия Андреева (странник Иннокентий), Ирину Андрееву (Ольга Дмитриевна), Елену Зотову (Огуревна), молодых актеров, исполнявших роли нищих и фабричных. Еще раз браво! Отличная премьера!

Анатолий Василенко