Владимир ЗАМЫШЛЯЕВ
АНГЕЛЫ ЖИЗНИ И СМЕРТИ
(О книге Сергея Кузичкина «Избранники ангела» в серии «Современная сибирская проза»)

Сергей Николаевич Кузичкин – писатель, автор многих книг прозы и стихов, изданных в Красноярске и в Москве. Его произведения публиковались в коллективных сборниках и антологиях красноярских писателей, в литературных альманахах и журналах России, Украины, Норвегии, США. Талантливый прозаик становился в 2006–2010 гг. Лауреатом литературных конкурсов «Московского Парнаса», «Золотого листопада» (в Иркутске). Он же после 2006 года организовал издание альманаха прозы, поэзии и публицистики «Новый Енисейский литератор», являясь его редактором. Приложением к альманаху выходит журнал для детей школьного возраста «Енисейка». Одним словом, перед нами незаурядная личность – писатель, издатель, редактор.

 

Нас особенно заинтересовала и поразила книга С.Н. Кузичкина «Избранники Ангела», изданная в конце 2012 года. По нашему мнению, это книга-загадка, полная жанровых парадоксов, литературных приёмов и жизненных смыслов. «Избранники ангела» обозначены как «четырёхкнижие». В одной книге – четыре книги. Зачем? Почему? Четвёртая, заключительная книга состоит из двух страниц. Могут ли они быть содержательной книгой? На этот вопрос нельзя ответить, не прочитав предшествующие три книги.

Герои четырёхкнижия – Андрей, Алёна, муж и жена, и их сын Санька. А над ними возвышается верховный Ангел Смерти. Он решает, кого из этих трёх живых людей забрать в «Ночь выбора». Во вступлении к первой книге писатель уведомляет читателей о том, что задумано не им самим, а свыше – в небесной трансцендентальности. «На огромном пространстве земной территории, называемом Сибирью, где на одного человека приходилось по нескольку тысяч квадратных километров свободной площади, не хватало места для совместного существования этих людей. Время, отведённое для их общения в земной жизни, заканчивалось, и один из них, оставив приобретённое на этой планете тело, душой возвращался сегодня туда, откуда был послан – к Творцу. Кто? Это было, по сути, неважно для Вечности, но определить избранника должен был посланный Ангел.

Ангел развёл руки и посмотрел в Даль Времени».

Перед нами религиозно-философская притча. В ней заявлены мучительные для человека категории: Время, Вечность, Творец, Пространство. В тексте повествовательной притчи много раз упоминается и Судьба, на которую всегда можно сослаться в затруднительных ситуациях. Русская ментальность содержит в себе утверждение: против судьбы не попрёшь. Возникает ощущение неизбежности, фатальности, и человек подчиняется правилу: «будь, что будет, и делай, что должно». Можно вспомнить народную поговорку: Бог-то Бог, да и сам будь не плох. То ли это нравственный императив, то ли это свобода, а по-русски воля.

Обратим внимание и на такое утверждение писателя во вступлении к первой книге: героям произведения «не хватало места для совместного существования». В огромной России, самой большой в мире стране по территории, не хватает места для «общения в земной жизни». Какая-то неизбывная порча в российской действительности. Воля к жизни есть, а свободы в ней нет. Поэтому персонажи четырёхкнижия живут в квартире «четвертушке», спят втроём на «полуторной кровати», мечутся в усечённом пространстве между щитовым домом, построенном в 40–50-е годы двадцатого столетия, местами работы на железной дороге районного городка, больницей и детским садом и торговыми точками, где можно добыть продовольствие и много водки или другого алкоголя. Причём за спиртным зельем надо идти в «боевую» очередь многих жаждущих выпить. Люди вынуждены придумывать хитрые ходы, обманывать или самим производить бражку, самогон, как это делает в «Избранниках ангела» Игорь – дядя главного «избранника» Андрея, да и не он один.

Через тридцать лет после Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. народ унижен вождями «перестройки», доведён до отчаянья, ибо жить без хлеба, колбасы, табака и водки в стране ну никак нельзя.

Время жизни конкретно и осязаемо. И писатель С.Н. Кузичкин начинает повествование в «Ночь выбора», указывая на место: «Восточная Сибирь. Городок районного значения. 12 января 1983 года. 3 часа 50 минут». А закончится этот выбор в четырёх книгах в ту же дату и в 6 часов 25 минут, когда зазвонит будильник, с неприятного бренчания его начинается дневной выбор самого человека в районном городке. Ночь – время Ангела, день – время человека. И получается так, что 215 страниц прозы уложены в 2 часа 35 минут. Но время человеческое эфемерно, оно накрывается Вечностью. А «Ангелы живут вне времени, далеко и в то же время рядом с людьми, выполняя своё предназначение. Одни опускают душу человека на Землю и поселяют её в плоть; другие приходят к людям в течение жизни с весточкой – радостной или печальной, третьи с самого рождения идут рядом – ведут по жизни, хранят, заслоняют от бед, насколько могут, удерживают от искушений. С рождения человека на земле они становятся вторым его невидимым телом, его ореолом. Когда же кончается срок земной жизни людей, за ними приходит Ангел Смерти. Защитный ореол человека слабеет и рушится, и Хранитель передаёт своего подопечного более могущественному, и все они – и Ангел Смерти, и вырвавшаяся из плена плоти душа, и отступивший Хранитель – уходят туда, откуда пришли, – в Вечность».

Время в жизни людей оказывается самой неодолимой и устрашающей категорией бытия.

Быт его проживания – экзистенциальная скорлупа, легко разбиваемая обстоятельствами повседневности. У каждого индивида – свой Ангел Хранитель, но Ангел Смерти уравнивает всех и уводит в небытие. Печально, печально…

Загадка и разгадка в четырёх книгах С.Н. Кузичкина в том, что он каждого из трёх членов семьи (мужа, жену и сына) помещает в обстоятельства жизни и смерти, посвящает отдельные книги мужчине (Андрею), женщине (Алёне), ребёнку (Саньке). Ангел Смерти забирает их по очереди, проводит эксперимент: как будут жить Алёна и Санька после смерти мужа и отца Андрея, как будут жить муж и жена без сына, как будут жить муж и сын без жены и матери Алёны. Поэтому и главы трёх книг называются соответственно «Женщина и ребёнок», «Мужчина и женщина», «Мужчина и ребёнок». О четвёртой книге «Ночь Ангела» мы ещё скажем отдельно.

Сквозным лейтмотивом повествования-исследования в трёх книгах в «Ночь выбора» является судьба Андрея, журналиста-маргинала районного масштаба, мечтающего стать писателем. Маргиналом мы называем его по причине «алкогольной порчи». Его увольняют из редакций районных газет за пьянство. Он устраивается после изгнания то слесарем, то посыльным в ремонтном вагонном депо на железной дороге, а то и вовсе без работы… Андрей любит жену Алёну и сына Саньку, но не приносит в семью благополучия, лечится от алкоголизма, страдает в «день выбора» – «пить – не пить». И никак не может выскочить из этой западни. И родственники (дядя Игорь и др.) и дружки-приятели (Гена Хиль, Стас) подталкивают Андрея к питию вместе с ними. Пьют в районном городке поголовно все, и чаще на похоронах, чем на праздниках. Так складывается житие-бытие основных героев трёх книг «сибирской прозы». Не пьёт только немец Францич, ссыльный немец, ответственный человек и работник в железнодорожном депо. Он сокрушается и просит: «Не надо пить водка». Давно сказано: что русскому хорошо, то немцу – смерть. Разные национальные ментальности и характеры.

В какой-то степени «Избранники Ангела» – это сага о русском пьянстве, особенно в эпоху перемен. Писатель С.Н. Кузичкин не преувеличивает – такова реальность в России.

К тому же пьянствующие мужики ещё и философствуют. Вот редактор газеты в Енисей-граде, предприимчивый Макарыч, со слов писателя, «просто, по-простецки, бесхитростно, как и многие на Руси одарённые люди его типа, не ходил на работу по причине недельного и более загула. Как немногие гении, он вслушивался сутками во вселенскую тоску и, не в силах вынести её безмолвия, разбавлял тишину бульканьем из бутылки в стакан». Всемирный запой от всемирной тоски. Безмолвные Пространство и Время озвучиваются переливанием водки из бутылки в стакан. Так герои трёх книг из четырёх напоминают Вечности о себе. Как писал ещё Ф.М. Достоевский, «широк русский человек», тесно ему в России, в Сибири и в мире. Он пьяно гуляет на воле или сидит в тюрьме, чего не избежал и главный герой «современной сибирской прозы» Андрей.

Насколько трудно было самому писателю изображать это будничное пьянство Андрея изо дня в день, с друзьями-собутыльниками, с журналистами районных газет, с родственниками и милиционерами, с бывшими сокамерниками по тюрьме, на похоронах и поминках близких и знакомых людей, взятых Ангелом Смерти навсегда!?

Круги ада жизни и смерти семья Андрея, Алёны, Саньки проходит трижды в каждой из трёх книг. Не поэтому ли журналист Андрей, пишущий помимо газетных заметок и очерков рассказы, намеревается написать и повесть и определяет её как «мистически-бытовую». Не является ли быт и в самом деле самой загадочной тайной человеческого существования? Прошлое непредсказуемо, а будущее фатально. Прозаик Сергей Кузичкин представляет нам героя, не способного вырваться из колдовского круга повседневных обстоятельств. Он – их жертва, подневольное существо, раб времени. И можно бы посчитать его ничтожным, инфантильным, бездомным, не семейным. Но у Андрея есть мечта – стать писателем, передать людям то, что «рассказывают медведи на сибирских улицах». Мечта спасает от окончательного падения в бездну районного прозябания, в наркотическое упоение – «быть как все».

И автор четырёх книг воскрешает Андрея из мёртвых по причине алкоголизма и даёт герою шанс стать писателем, даже известным в России и за рубежом. Сюжет сам по себе вполне реалистичный. Немалое число журналистов в 50-60-х гг. прошлого столетия перешло в ранг прозаиков и поэтов, прославилось на всю страну и даже на весь мир. Так начинали сибирские по месту рождения и творчеству Валентин Распутин и Виктор Астафьев. Овсянский по роду мастер литературы В.П. Астафьев начинал свой писательский путь в Пермской области, в газете «Чусовской рабочий», которую впоследствии, шутя и клеймя, называл «очусовелым рабочим» – за свои же пресные заметки «на злобу дня». Не так просто вырваться из будничной газетной публицистики на просторы авторской оригинальной художественной литературы. Журналистика – предпосылка цензурного языка, но отнюдь не материнское лоно прозы и поэзии.

В том, как судьба приводит Андрея в одном случае в Литературный институт в Москве, а во втором случае – на Высшие литературные курсы (ВЛК) там же, очевидно, есть нечто биографическое из жизни самого С.Н. Кузичкина, ведь он окончил эти ВЛК. И столичную литературную среду знает через своё временное присутствие в ней. Описания Литературного института, поступивших в него Андрея и других провинциалов, экскурсий в литературную Мекку – в Переделкино, на дачи Корнея Чуковского и Бориса Пастернака, ресторана Центрального Дома литераторов (ЦДЛ), не так уж и обширны в «Избранниках ангела», но по деталям верны и интересны.

Как нам кажется, в этой писательской жизни главного героя С.Н. Кузичкин представил характерный тип московской деловитой женщины под именем Наталья, у которой есть нюх на талантливых людей из провинции. Она превращает некоторых из них, как Андрея, в «своё национальное достояние», ведёт к издателям, к деньгам и славе. Андрей, вначале робкий по поступкам сибиряк, очарован столичной «штучкой», всё знающей в практической жизни Натальей, подчиняется ей в быту и даже после уговоров с её стороны он, уже знаменитый, едет даже в Израиль. И тут происходит сбой.

Русский писатель неизлечимо болен ностальгией по «полуторной кровати» широкого Отечества. Вспомним пушкинские строчки «Отечество нам – Царское село». Хоть и царское, а всё равно село. Вот и избранник Ангела Смерти Андрей, побывав в разных странах, где переводились и издавались его произведения, вкусив обетованной земли в Израиле, возвращается в Москву. Столица, как и вся страна, переживала период распада, грабительской приватизации, апофеоза не русских олигархов, моральной деградации и переоценки ценностей в литературе и искусстве, в науке, в образовании, в культуре. Книги о «доброте и вечности, о любви и справедливости» вдруг стали не нужны. Массовый коммерческий спрос на «чернуху и порнографию духа» вывел в лидеры «общественного мнения» сочинителей жанра, который можно назвать клеветой на историю, на традиции и ценности национального русского бытия. Категория Народ вышла из употребления, её заменили электоратом отнюдь не по небесному выбору.

Великая смута умов и избранных не по достоинству всё еще продолжается. Но что-то забрезжило, в том числе и в художественной литературе. И «Избранники Ангела» – пример, действительно, новой современной сибирской прозы.

С.Н. Кузичкин в «Избранниках Ангела» снимает антитезу между «советским прошлым и антисоветским настоящим». Приверженцы антисоветизма за прошедшие двадцать с лишним лет много иронизировали, пародировали, чернили Советское Время. Преобладала нарочитая грубость языка, не печатной (прежде) лексики. И читатели превратились в неких футбольных фанатов, которые болеют за свои команды и даже дерутся и творят беспорядки, потому что важен гол в чужие ворота, а не эстетическая картина спортивного состязания.

Язык в «Избранниках Ангела» естественный, предметно-конкретный, возвращающий нас к традиции русского литературного повествования. Прочитав четыре книги этого сочинения, вы не споткнётесь о какие-либо высказывания в монологах и диалогах, которые бы покоробили ваш слух и нравственно ранили душу. Удивительное дело, оказывается, литературный текст может быть увлекательным, художественно выразительным без выворачивания наружу всякой подлости и гадости. Чистый русский язык в «Избранниках Ангела», отражающий множество примет, деталей, портретов, положений из жизни последних тридцати лет в России и в Сибири. В какой-то степени, это социологический текст с характеристиками множества лиц, занимающих разное социальное положение в районном городке с железнодорожной станцией и одновременно близких друг другу, работящих (не все же жители городка пьяницы), имеющих поколенческую связь от дедов и бабушек до внуков и правнуков. Литературный текст как социальная панорама жизни в Сибири после «перестройки и гласности», как характерная индивидуализация человеческих отношений.

Конечно, главной индивидуальностью, то умирающей, то воскрешающей, является Андрей, журналист и писатель. Ангелы Жизни и Смерти водят его среди множества людей и наделяют их Знаками Времени в Сибирском пространстве. Никто из них при чтении не вызывает отторжения, недоброго чувства или уничижительной жалости. В этом, думается, глубокий гуманизм писателя С.Н. Кузичкина. Он никого не судит, не порочит, не казнит. Он вместе с героями повествования в трёх книгах переживает общую национальную судьбу в эпоху перемен, пытается найти нравственные основания российской общности в новых условиях.

Нравственной опорой в народной жизни всегда была семья, её общая духовная ценность: любовь и доброта, забота и согласие. Семья из трёх человек (родители и ребёнок) была преобладающей социальной ячейкой во второй половине двадцатого столетия, что привело к демографическому провалу в нынешнем столетии. Именно над такой семьёй зависал в Ночь выбора Ангел Смерти в четырёхкнижном сочинении С.Н. Кузичкина. Семья сложилась по любви между Андреем и Алёной, сын Санька – тоже дитя любви. Алёна хотела и второго ребёнка, но муж возражал, и материального благополучия, квартирного уюта не хватало. Симптом того времени и последующего двадцатилетия –безденежье в семьях, маленькие заработки мужчин, их маргинализация. Андрей потерял Алёну. Жена погибла под поездом по причине отсутствия в магазинах фруктовых соков, всяких там ассорти в стеклянных банках, пыталась купить их в одном из вагонов вагонного отстойника на ЖД. Теневая экономика разворачивалась везде и всюду. Алёна не Анна Каренина, но погибла она тоже из-за любви, только к сыну, желая принести ему фруктовые сладости. Материнская забота обернулась трагедией. Это описано в книге «Мужчина и женщина». Андрей, муж Алёны, не является идеальным отцом для сына. Он по многу лет скитается в поисках работы, не общается с Санькой, живущим у бабушки, матери Андрея. Санька, погибший в книге «Женщина и ребёнок», воскреснет в третьей книге «Мужчина и ребёнок», но полноценного семейного счастье вместе с родителями так и не испытает. Может быть, это самый печальный образ в «Избранниках Ангела» – ребёнок без родителей. Старшее поколение дедушек и бабушек пытается скрасить жизнь внуков, дать им домашний уют, любовь и заботу. В этом большая разница между поколениями, ответственными стариками и разгулявшимися сыновьями и дочерьми. Распад советской страны назвали катастрофой столетия, а распад семьи ещё более страшная катастрофа, художественно выраженная и С.Н. Кузичкиным. Мужчина и женщина хотят любить друга и рожать детей, но им тесно в социальной клетке великой страны. Даль Времени какая-то безрадостная. И вся Россия как сирота.

Муж Алёны, отец Саньки Андрей более десяти лет блуждал в поисках «самого себя», искал домашнего пристанища, жил со многими женщинами, бросал их. Они бросали его. Он так и не понял, любил ли он кого-нибудь… Алёну он любил, но за давностью лет, став известным писателем, пожив в Москве, за границей, он утратил ясный образ первой любви, и в конце скитаний оказался у разбитого корыта: ни жены, ни сына, ни домашнего спокойствия, ни спасительного литературного творчества. Всё померкло и утратило живой смысл, превратившись в иллюзию смысла.

В конце третьей книги С.Н. Кузичкин возвращает Андрея на круги своя – даёт ему снова шанс вернуться к «началу начал», к мечте – уехать учиться в Москву. Вот как это выглядит: «Препоны, вроде бы неприступной стеной стоявшие на пути Андрея, стали рушиться, едва он предпринял попытку преодоления их. Один из коллег решил купить у него компьютер, другой – мобильный телефон…

Но всё же для большой поездки и жизни в столице на первое время средств было маловато. Для подстраховки Андрей решился поехать в родной город и попросить денег у матери. Хотя бы немного и в долг.

В родной город он приехал ранним утром и до обеда успел сходить с Валентиной Андреевной в банк, побывать в гостях у Саньки, пожать руку свату Николаю, Тоне и её мужу Толику, отчиму Анатолию Васильевичу. По традиции прошёлся мимо, казалось, вечных электронных часов районного узла связи, отсчитывающих теперь время сентября две тысячи третьего года. Заглянул к Хилю. К Геннадию Андрей забежал буквально перед отъездом. Поседевший Гена улыбался другу в пепельные усы, пожимал руки, приговаривая:

- Я знал, Андрюха, знал, что ты далеко пойдёшь…».

Провожала Андрея новая в его жизни женщина Вероника, выбранная им в качестве жены за «смирение и верность». Надёжна ли она, если Андрей уезжает?

Заканчивается третья книга также Ночью Выбора. Ангел Смерти опустил руки над спящими мужчиной, женщиной и ребёнком. Они лежали на кровати-полуторке. От судьбы не уйдёшь. Загадка? Тайна?

Все ответы в четвёртой книге из двух страниц: «мужчина, женщина и ребёнок спали здесь, перед Ангелом Смерти. Спали, не ведая, что за короткие минуты ангельского времени каждый из них прожил три жизни – две долгих и одну короткую, и предстоящим днём одна из них должна в точности повториться». И самое неожиданное и, может быть, самое главное, ради чего написаны три книги и четвёртая философская: Ангел Смерти решил пожертвовать собой и тем самым пойти к людям, в их жизнь. Его предупреждает Всевышний: «Ты понимаешь, что, в отличие от простых Ангелов, ты пойдёшь в мир людей, не имея Небесного Покровителя. На первых порах у тебя сохранятся ещё ангельские способности, ты будешь выделяться среди людей, но это будет для тебя не благом, а испытанием. При каждом следующем перевоплощении ты будешь всё больше забывать про то, что был Ангелом. Долгим будут твой путь возврата на небеса.

– Я пройду его».

Смеем предположить, что таким завершением в «Избранниках Ангела» писатель С.Н. Кузичкин предпочитает Жизнь Смерти и вместе с жертвенным Ангелом именно в жизни видит Бессмертие. И жить надо и жертвовать ради жизни стоит! Истина не банальная, а Вечная. Банальна та литература, которая чурается Вечности Времени и упивается сиюминутными изысками гламурной парфюмерии и стрельбой по людям и звёздам.

С.Н. Кузичкин создал необыкновенное, оригинальное произведение не только по названию, но и по содержанию, и по его построению, напоминающему хождение по Вечности, когда начала и концы окружности совпадают. В этом случае быт становится мистическим, а проживающие в нём люди – Знаками Своего Времени, умершими и воскресшими в Ангельском покровительстве. Это свидетельствует о том, что возрождается подлинная русская литература – современная сибирская проза .

25 июня 2013 года,Красноярск.

Владимир ЗАМЫШЛЯЕВ, член Союза писателей и Союза журналистов России, заслуженный деятель культуры Российской Федерации, профессор Сибирского государственного аэрокосмического университета имени академика М.Ф. Решетнёва, кандидат философских наук, Лауреат премии Главы города Красноярска и Профессорского Собрания Красноярского края за заслуги в области науки и образования за 2012 год.

Система Orphus
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"
Комментариев:

Вернуться на главную