|
ВСЁ — ТОЛЬКО ЖИЗНЬ
Пока жива, я благодарна буду
под ярким солнцем и в кромешной мгле
великому, немыслимому чуду –
дышать, любить, смеяться на Земле.
И людям – за нечаянные встречи,
за роскошь взглядов, за переполох
души счастливой в синий лунный вечер,
за то, что в каждом проявился Бог
и вёл меня тихонько за собою
полянами цветов, долиной слёз.
Я принимала всё, роднилась с болью,
я жить училась набело, всерьёз.
И все мои открытья и ошибки
мне под ногами выстилали твердь.
И пусть туман вокруг, от горя зыбкий,
всё — только жизнь,
лишь часть от жизни — смерть...
* * *
Жить надо – как в последний раз,
ведь ничего не повторится!
Смотри, вот снова день угас,
и песню допевает птица.
А ты забыл, ты не успел
согреть кого-то словом нежным –
и белый ангел улетел!
Но разве это неизбежно?..
* * *
Мир так преломлен неуловимо
через крыло стрекозы.
…Полчища лет неведомых – мимо!
В миге таятся азы
чуть покосившегося мироздания
и первобытный покой,
лес…облака…ветерка колыхание,
и стрекоза над рекой…
* * *
Весною солнце подбирает лучики
к замочкам почек, затворённым туго…
Я знаю, люди – это тоже ключики
для открывания в себе друг друга.
О СЧАСТЬЕ
Если счастьем вдруг сияю,
то раздать его не жалко
хмурым утренним трамваям
и клюющим крохи галкам,
передать свою улыбку
удивлённым лицам встречным –
пусть продлится в мире зыбком
то, что не бывает вечным!
О МАМЕ
Не пойму, что случилось со мной,
не пойму – это быль или небыль …
придавило меня тишиной,
тишиной бесконечного неба.
По июльскому полю иду,
будто смотрит оно васильками,
провожает до речки, к мосту,
а потом по тропиночке – к маме.
Дом из детства плывёт и река…
Мама учит нести коромысло.
Зачерпнув из реки облака,
мама дарит красивые мысли.
В старом доме мы сядем вдвоём,
поглядим, как пылинки запляшут,
соберутся волшебным лучом
золотые мгновения наши.
Я увидела как-то во сне
много солнца, пшеница созрела…
мама шла сквозь колосья ко мне,
на меня, улыбаясь, смотрела…
А когда наяву в горле ком,
я не верю, что нет её рядом –
в поле тихим погожим деньком
небо маминым светится взглядом.
* * *
Встать однажды чуть свет,
превратиться в рассвет,
сотворить майской ранью
цокот вешних подков,
и прохладу цветков,
и пространство молчанья.
Повторять, словно тень,
пробудившийся день,
и мудреть, расцветая,
и, не ведая слёз,
течь нектаром берёз,
на коре тихо тая…
С неизбежностью льда
растворюсь навсегда
в зажурчавшем просторе
вдалеке от молвы,
как глоток синевы
в чьём-то счастье иль горе.
* * *
Я ловила птицу в небе
в синем, дивном сне…
Эта сказка, эта небыль
снилась по весне.
Мать-и-мачеха желтела,
пели соловьи,
как же слушать я хотела
о твоей любви!..
Небо стало серым, хмурым,
сон тот не вернуть.
И листвой опавшей, бурой
мой усыпан путь.
Но когда порой не спится,
шелестят дожди –
бьётся пойманная птица
у меня в груди.
* * *
Над прялкою дремлет Бессмертье…
Столетья пронзая насквозь,
под пряжей земной круговерти
пульсирует, крутится ось,
вплетая ветра и травинки,
и судьбы, и лунную пыль.
Здесь в самой безликой былинке
нетленная теплится быль.
И кто-то во мне – так неявствен,
несмел, неуклюж и непрост,
глядит с вековым постоянством
в долину потерянных звёзд.
|

Лариса Желенис. Часы и качели. Избранное. Поэзия – Москва: Редакционно-издательский дом «Российский писатель», 2023. – 208 с.
* * *
До рожденья жила я в раю
робких образов, мнимых движений.
Узнавала я душу свою
в миллионах других отражений.
Я была для себя двойником,
запредельного звука частицей,
но подземным лесным родником
торопилась наружу пробиться.
Рай исчез – прорвалось, растеклось,
расплескалось пространство эфира.
Криком первым моим началось
для меня сотворение мира.
* * *
Когда все дороги пройдены,
смыкается странствий круг,
широкое имя Родина –
в объятьях родительских рук,
в объятьях могучих елей,
в зелёном взгляде берёз,
в уюте детской постели,
в смущении отцовских слёз,
в просторном озёрном крае,
где светится Русь, звеня,
где русская речь играет…
Я – дома, где любят меня.
* * *
Есть вечерняя улица к дому
вдоль летящего шума шоссе.
А душа всё бредёт невесомо
к тихим звёздам по млечной росе…
И в неоновую бесконечность
убегают огни фонарей,
как мои, устремлённые в вечность,
отражения прожитых дней.
* * *
Прохлада замерла над рекой,
прохлада замерла на губах.
Мне грезится туманный покой,
и тихий всплеск, и вёсельный взмах.
А может, обнялась с камышом
и стала холодна, как вода?
А тот, кто звал меня – не нашёл,
за лодкой не осталось следа.
ВЕРУЮ
В чёрные дни, и в дни серые,
и у судьбы на краю
верую, Господи, верую
в мудрую силу твою!
Сталь проверяется битвами –
жизнь могут беды крушить…
Но прорастают молитвами
нежные всходы души.
* * *
Облако-яблоко,
облако нежное,
позолочёны края…
Солнце осеннее -
ласка небрежная,
грустная ласка твоя…
Катится, катится
спелое яблоко,
катится в царство зимы,
чтобы в мороз –
на небесной, на яблоньке –
солнце увидели мы…
НЕ БОМБИТЕ ДОНБАСС!
Не бомбите Донбасс – довольно!
Вся в крови ты, нелепая власть…
Мне за малую родину больно,
я в Дебальцево родилась.
Пусть давно живу в Ярославле,
но от прошлого не бегу:
я частицу Донбасса оставлю
и в себе, и в стихах сберегу.
В храм хожу к ярославским иконам,
душу лечит мне Волги вода,
но донецкие терриконы
с детства в сердце моём навсегда.
…Мчим с отцом в тепловозе вместе,
огоньки терриконов горят,
льёт динамик шахтерские песни,
и они над Донбассом парят…
А сейчас под железным градом
заставляют Донбасс умирать.
Смерть тут запросто ходит рядом:
кто убит будет – сын или мать?..
Вы же люди, и вам будет больно,
не простит вас отечество, и …
Не бомбите Донбасс – довольно.
Пожалейте вы души свои!
9 июля 2014 г.
* * *
Спасибо, что ты меня встретил
на полутёмном перроне
именно в этом столетии,
прибывшую в этом вагоне.
Пусть не разберёмся мы, дети,
в огромном судьбы расписании –
самый счастливый на свете
билет выдан в кассовом зале!..
|