Мазманян Валерий Григорьевич родился 9 июля 1953 года в семье военнослужащего. В 1975 году закончил Пятигорский государственный педагогический институт иностранных языков. Живёт в Москве. Работает в системе образования. Автор книги «Не спросишь серых журавлей».
Золотыми крупицами липы украшают обыденность лет
Попрощались - забыть всё обязан. Под дождей несмолкаемый хор поседел незаметно для глаза одуванчика рыжий вихор.
Но на сны не наложено вето, засыпаешь - и в мире ином, и цветущей черёмухи ветка поднимает метель за окном.
Все вчерашние лужицы выпил, зарумянился майский рассвет, золотыми крупицами липы украшают обыденность лет.
Возвращается прошлое грустью, от себя не пуститься в бега... если речка забудет, где русло, ей напомнят её берега.
В саду негаснущим закатом пылают красные тюльпаны
Воркуют сизари на крыше один куплет из старой песни, что лепестками майской вишни снежинки белые воскресли.
За золотую жилу овод блестящий одуванчик примет, и для тоски найдётся повод, когда твоё услышу имя.
Былое и во сне догонит, и память никуда не дену, а месяц уронил с ладони все звёзды в облачную пену.
Останется в листочке смятом, что сами наспех растоптали... в саду негаснущим закатом пылают красные тюльпаны.
И у окна надела верба наряд расшитый серебром
Последний снег склевала морось, пожухлый лист поднял крыло, а чайка, надрывая голос, зовёт весеннее тепло.
Молчит душа - откуда вера, что всё закончится добром, и у окна надела верба наряд расшитый серебром.
Вздохнёшь - апреля заморочки не понимаешь, хоть убей, а облака стирают точки, что ставит стайка голубей.
Но укорять весну не вправе ни ты, ни я за грустный миг... и мать-и-мачеха в канаве хранит в ненастье солнца блик.
Берёза у зеркальной лужи примерит новые серёжки
Не в первый раз - невзгоды сдюжим, весенних трав увидим стёжки, берёза у зеркальной лужи примерит новые серёжки.
А снегу жить всего неделю, об этом знает кустик жалкий, и траур по зиме надели ещё вчера грачи и галки.
Вздохнёшь, а месяц улыбнётся - тебе решать, что в жизни вечно, для уточки монетку солнца достанет селезень из речки.
Дожди свои разучат гаммы, мы журавлей уставших встретим... истлевший до трухи пергамент осенних листьев кружит ветер.
Над чёрным клёном во дворе сияет солнца ореол
Следил за сменами времён большой сугроб и весь поник, в зеркальной луже видит клён, как к небу тянется двойник.
Погожим утром липкий снег сосна стряхнула с рукава, и долгий сон замёрзших рек встревожит птичий караван.
Так было испокон веков - природа после зим грустна, из белой пены облаков выходит новая весна.
И пусть седой, и постарел, твоё "люблю", как наш пароль... над чёрным клёном во дворе сияет солнца ореол.
И верба снег стряхнёт с плеча
Всплакнул сугроб - своё отжил, не сходит чернота с боков, и синеву соткут дожди из серой шерсти облаков.
И верба снег стряхнёт с плеча, и серебром украсит кисть, и блеском золота грача обманет прошлогодний лист.
С утра читают воробьи теней затейливую вязь, и оба знаем - без любви два сердца потеряют связь.
Снега разгонит по лесам капели барабанный стук... и ты шепнёшь - придумал сам обыденный привычный круг.
И в синеву опустят вёсла под звон капели тополя
В погожий день и небо выше, и ветер от берёз отстал, в тени домов, надеясь выжить, худой сугроб ползёт к кустам.
Пока на суету роптали, будил подлесок птичий гвалт, и оставляя след проталин, прошёлся по округе март.
Сквозняк развеет сумрак комнат, мы календарь перевернём, и у ограды снега комья сверкнут разбитым хрусталём.
И в синеву опустят вёсла под звон капели тополя... ушедшие считаем вёсны и ждём прилёта журавля.
И облако белым китом уйдёт в глубину синевы
На памяти - небо без звёзд, и сумрачных дней череда, но золотом листья берёз сверкают под корочкой льда.
Я воздух глотаю взахлёб и лужу глубокую вброд, где талую воду сугроб ладонями белыми пьёт.
Февраль узелками связал две ниточки наших следов, недаром сегодня сизарь воркует с утра про любовь.
Оставим с тобой на потом и вздохи, и слово "увы"... и облако белым китом уйдёт в глубину синевы.
Поиск
Участники
