Валентина БЕЛЯЕВА (Воронеж)

ТВОЙ МИГ

(Из новых стихов)

ТВОЙ МИГ
Один лишь миг. Надменный, быстротечный…
Не он ли устремлён ветвями вёрст –
В предел, где снег, искрясь глазами звёзд,
Не тает?
Где гулкое безмолвье безупречно,
Неведомо к кому обращено.
Где только око мудрое одно
Всё знает…

Один лишь миг. Единственный, всевластный…
Не он ли колыбель твою качал
И что-то пел про землю и причал
Небесный?
Но ты не понимала. И бесстрастно
Вдыхала запах мёртвого листа,
Упавшего на поручень моста
Над бездной…

А миг, превознесённый, опьянелый, –
Твой вздох и завершающий аккорд –
Парит и дерзок, и безмерно горд,
Как птица.
А миг, бросая огненные стрелы,
Поднявшись на мгновение в зенит,
Скользнув слегка рядами пыльных плит,
Клубится…

А ты – в его же чреве вековечном
Из ветров, обретений и утрат
Вглядишься в обжигающий закат
С усердьем.
А миг твой, покружившись, трактом Млечным, –
Сквозь эхо нежных трелей соловья,
Летит, трепещет гранью бытия
В бессмертье…
 
ДРУГУ              
Ты долго молча смотришь за окно…
Заплачь от светлой боли восхищенья!
И, может быть, почувствуешь прощенье
И мне, и ветру колкому в стекло.
Ведь солнце лишь бесстрастное одно
Ни в чём от сотворенья не виновно
Да листик, воспаривший к небу, словно
Оно его магически влекло…

Ужель тебя в забрезживший рассвет
Так сон разбередил предубеждённо?
Где ты в чащобе, тенью удручённой,
Бессмысленно блуждал, не чуя ног.
И не найдя в замшелой топи след,
Искал свой крест, найти его не смея.
И где журавль, легендами овеян,
Стоял иссохший, стар и одинок…

Но это сон, как можно верить в сны –
Картинам наваждений его странных!
Всё то, что ты обрёл, – с тобой! И раны,
И мудрый взгляд берёзовых стволов,
И тропы средь медвежьих ям лесных,
И на углу фонарь в ночи морозной,
И музыка из темени межзвёздной.
И нежный звон… и зов колоколов…

ОСЕНЬ
Тихий-тихий... Как будто суда ждёт, –
Шорох листьев, прильнувших к плечам.
Обернуться? Зачем? Чтоб очаг
Ледяной полыхнул изумлённо?
А меж тем, – ты не чувствуешь?, – жаждет
Твои хрупкие плечи обнять
Сумасшедший октябрь и сыграть –
Ну, какой-нибудь вальс для влюблённых…

Шорох листьев… Коварный любовник…
Может, что едким эхом вернёт,
Может – к стенке, да подло соврёт,
Искушённо тебе улыбаясь.
И распашет заросший терновник
У скрипящих кленовых ворот,
И, сбежав лёгкой россыпью нот, –
Прислонится к коленям, раскаясь…

Шорох листьев… Из запаха сосен
И сиянья неузнанных сфер,
Из лукаво лучистых Венер,
Снежных птиц, что растаяв летели…
Оглянись. Может быть, – тут лишь осень,
Прогулявшись вдоль арок моста,
Просто осень играет с листа
Вперемежку с Шопеном – Метели…

ДВЕ ЖЕНЩИНЫ
                             Подруге
Их мирок был из мраморных скал,
Из невидимых слёз многоточий,
Из истёртых бумажных лекал,
Из сполохов встревоженной ночи.

Оглянуться не страшно, там – век!
И страницы, и перья, и листья.
Что для них разгулявшийся снег
И реченья его древних истин.

Этот снег, и прекрасен, и наг, –
С огнеглазою осенью венчан.
Этот снег – как предательский флаг.
Этот снег – со следами двух женщин…

Этот снег – в щёлках их же дверей.
Этот снег им в глаза сивогривый.
Покружившись вокруг фонарей
По дорогам, обочинам стылым,

Свирепея метелью, сметал
Умиравшие мокрые листья
И горошинки лихо кидал
На рябин леденевшие кисти.

Этот снег! Он преследовал их!
И хотя знал весь мир наизнанку,
Цепенел, неожиданно тих,
На асфальте увидев фиалку…

А вдали – словно огненный крест,
Словно отсвет венца сотворенья,
Розовея сползал край небес,–
Неразгаданной тайной рожденья...

И вслед теням двух сирых калек
По старинным промозглым аллеям,
Догоняя их, тающий снег
Что-то нежное скажет обеим…

ЗВЕЗДЕ
        Перевод с польского
        стихотворения Болеслава Лесьмяна

Прости, великодушно снизойдя.
Я жду тебя, свет белый созерцая,
Одно, как обезумевший, твердя:
Прошу – вернись, далёкая, мерцая.

Ты никому не дашь себя украсть,
Отдай же мне свободу всепрощенья:
Ведь над тобой и нимб как божья власть,
И каменных скрижалей изреченья.

Я плакать не могу с тех давних пор,
Когда с чужой воинственной личиной
Орешки щёлкал, скатываясь с гор,
Восторженным юнцом, а не мужчиной.

Любимой – средь камней и диких скал
Оставил из еловых веток терем,
Едва вздохнувшей строчке слепо лгал,
Скулил щенком и выл свирепым зверем.

Вернись ко мне. А я туда вернусь,
Где небо – полуночными  тенями,
И грудь бы выжгла преданная грусть.
И пепельными взмыла лебедями…

МОИ ДЕРЕВЬЯ
        Перевод с украинского
       
стихотворения Лины Костенко
Снега метут, невольно нас сближая,
И с каждым мигом всё тесней наш круг.
Мои деревья, я вас приглашаю
На белый танец – вальс поющих вьюг.

Пусть будут снег, и музыка, и вечер,
И пламя в жадном чреве очага!
Сложите ветки мне свои на плечи,
Стряхните с них колючие снега!

Мои деревья, вас я обожаю
За то, что вы пришли, стоите тут.
Зима идёт… Мне душу обнажая,
Метут снега… Снега метут, метут…

ЖЕНЩИНА НА ОБОЧИНЕ

Актриса

Что я делаю здесь?..  Может, кто-нибудь скажет?
Облака и кругом всё  – из каменных льдин.
И в тоскливой тиши – чей-то голос один
Незаметно стихающий над головою…
А не ты ли – на ниточках кукла в продаже?
Что ж тебе тот фарфоровый листик у ног?
Милой пепельной змейкой воздушный дымок –
Вперемешку с волнующим запахом хвои …

Неужели… Ты помнишь? Горели поленья,
Полыхал, рассыпаясь, берёзовый треск,
И вздымался вспенённый коралловый плеск
Из растаявшей мглы – восходящего света.
И рождалось, плыло золотое мгновенье,
И распахивал аист крыла над гнездом,
И прекрасную женщину в платье простом
Уносила в парчовом наряде карета.

Далеко! В безызвестье и страх, неземною, –
В оглушающий гул ослепительных сфер,
Где сжималась до атома, в огненный нерв,
Растерзавший тебя: отворите мне келью!..
Он не кинет её никогда, он стал мною…
Так зачем же с небес из заснеженных льдин –
Всё печальнее слышится голос один
И уносится прочь шаловливой метелью…

Балерина из «Лебединого озера»

Вереницы светящихся окон
Очертаний всплывающих лет…
Ты – сквозь их обжигающий свет
Голубям бросишь зёрна…
Белый-белый, нет!, рыженький локон,
Соскользнёт невзначай, застя взгляд.
И ты снова пьёшь огненный яд –
Жажду влаги озёрной…

Помнишь? Зал восхищённого плеска,
И себя со сверкавшим крестом,
И грозу с её кровным перстом
Да сверкающей брошью!
Ты не можешь понять – что ж так резко
Это всё – там, в пределах иных.
И в жестоких объятьях вины
На закат смотришь с дрожью…

И слезами омытых сражений,
Силуэтом на древнем столбе,
Никогда не отпустишь, судьбе
Поклоняясь за звуки –
Изощрённых и стрел, и мишеней,
И по телу свистящих плетей.
И за зависть в глазах лебедей.
И за нежные руки…

Скрипачка

Помнишь? Ты – в гулкой яме. Нет-нет. В оркестровой.
Канифольная пыль на часах от смычка.
Справа – бледный юнец в затемнённых очках,
Слева – девушка с россыпью крапин на щёчках.
Впереди, через ряд – ОН со взглядом рисковым,
В чёрном фраке и с палочкой – лунной стрелой!
Ты ж, со старенькой скрипкой, давно уж былой,
И со взглядом слепым на листок в чёрных точках…

Помнишь? Дерзкий ожог раскалённых ладоней,
Пляс огня и малиновый отсвет углей,
Пряди спелой осоки, безмолвье ветвей
Отрешённого клёна над склоном прибрежным.
И, мерцая, звезда на чужом небосклоне
Задымлённым осколком катилась к ногам…
И слеза твоя – вскриком предавшим долгам –
Растворялась в неслышимом шёпоте нежном…

А в глазах – руки-крылья мятущейся птицы,
Унесённой куда-то шипящим свинцом –
За туманную проседь заката с лицом –
В обезумевше-лунном свеченье фарфора…
Но ты лжёшь! Оглянись! Вон, вихрится
Ворох рваной листвы, чуть скользнув по щеке –
Вдоль черты бытия, где с былинкой в руке
Что-то ищет заблудшая тень дирижёра…
 
Певица

Парк, аллея, фонарь, перекрёсток,
Тихо меркнущий блёклый закат,
Промелькнувший презрительный взгляд,
На скамье пара галок, – всё то же.
На тебя вдруг наткнувшись, подросток
Что-то зло, скривив губы, сказал.
И, ручьём покатившись, слеза
Резанула как бритвой по коже.

И ты, к голой стене пригвождённой
Этим юным твоим палачом,
Ощутив тонкий листик плечом,
Вспомнишь все свои вехи и вёрсты.
В медных трубах органа  рождённой,
Отодвинув платок ото лба,
Соберёшь у подножья столба,
Словно камешки, мёртвые звёзды…

И взвихрится лавина мгновений
Из мелодий щемящих звонков!
И гремя цепью ржавых замков
Бросит под ноги жгучую сцену,
Где влюбленной Татьяне Евгений
Что-то лгал в знаменитом письме.
Где живёшь ты в её полутьме,
Не умея представить ей цену… 

Учительница музыки

Покорённый закат, ритуал завершая,
Раскидался горстями цветистых монет.
Ты, надвинув поглубже столетний берет,
Поглядишь на него в раздраженье минутном
Да и дальше бредёшь, никому не мешая.
Закурив, что-то вспомнишь о жизни, дымя.
«Нет-нет-нет! Разве ты – рядом с теми двумя,
Со стаканом в ладони, щербатым и мутным?..»

Так зачем себя мучаешь? Ей, той, красивой,
Этой грешнице жалкой – вослед лишь глядеть,
И сорваться в отчаянном крике, и впредь –
Не касаться и тени её. В усыплявшем угаре…
И присев на скамейку под старой осиной,
Выльешь в горло горючую смесь без труда.
И земля под ногами – из снега и льда
Поплывёт, закачавшись, струной Страдивари…

Рядом бомж задремал. Но тебе – что за дело.
Лучше корочку хлеба брось стайке грачей:
Ведь уносишься северным вихрем, ничьей –
Оторвавшимся листиком в жадной пустыне –
Средь песков, без границ и земного предела…
А ты спросишь, прищурившись резко и зло:
«Кто мне скажет: как это случиться могло?
Где тот мальчик, что плача шептал мне: богиня...»

Поэтесса

Россыпь дыр на старинном берете? И что же?
И обносок-пальто, сапоги без подошв?
Я – не светская львица, цена коей грош –
Героини экрана да пошленькой прессы.
Я хочу лишь её – эту сладость под кожей,
Эту страстную дрожь во всём теле… Из строк,
Ускользающих прочь, и сиротских у ног
И пьянящий их шёпот в ночи: поэтесса…

Но откуда и в окна, и дверь мою ветер!
Он метался кириллицей, вкрадчиво лгал,
Он пронзил мою келью и свечку украл,
И внезапно стихая, как будто растаял.
Эта горечь иллюзий, он жив... И под вечер.
Задувал мой очаг, устрашающе злой.
А строка, робко вспыхнув рассветной иглой,
Зашивала прорехи в седой птичьей стае…

И теперь её эхо жестоко, бесстрастно
Где-то гулкой спиралью кружится дразня…
Мой архангел, за что ты не любишь меня?
Отчего ты вослед мне – сквозь дуло обреза?
Разве нет? Ты – бессилен! И плачешь напрасно,
Весь в обрывках иссохших лавровых ветвей.
Лучше просто возьми да случайно убей.
Твои слёзы – как нож мне. Ведь я – поэтесса…

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"

Комментариев:

Вернуться на главную