|
Андрей Андреев
(1943 – 2021)
Я ВИДЕЛ РОССИЮ
Россия открывалась мне...
И надо мною прямо
блестело солнце в вышине,
как будто купол храма.
Колокола звонили... Хор
вздымал до неба звуки.
И в неизмеренный простор
протягивались руки...
Но мне казалось: подо мной
везде земля вздыхала,
ведь горя в памяти святой
она хранит немало...
Коснешься горя – оживет...
Земля перед глазами
расступится... И снег пойдет
над белыми костями...
...С тех пор, и радость и беду
встречая молчаливо,
по свету медленно иду,
как будто вдоль обрыва...
Перевод Александра Руденко
Боян Ангелов
ОН
Он всю жизнь живёт на окраине городишки.
Иногда весел он, иногда бывает – угрюм.
Отчий дом, ещё крепкий, помнит его мальчишкой,
но уже обветшал – возле дороги, где шум.
Человек, который и камень заставит плакать,
волшебник возвышенных и решительных слов,
живёт очень бедно, но это совсем не значит,
что он просит помощи тех, кто в достатке живет.
С тех пор, как почила его любимая мама,
он стал молчаливее камня и одинок.
Каждая вещь – воспоминанье, живая рана,
что обжигает, как пламени острый клинок.
С утратой не свыкшись, бывает, с другом садится,
чтоб тот по рюмке ракии с ним пропустил.
Давно нет пальто у него, рубах из батиста –
рубашку парадную ближнему он подарил.
В костюме со школьной поры, проточенном молью,
его остывшую плоть унесут в никуда,
где покоятся робко своей смиренные ролью
у края заката,
на самом краю городка.
Перевод Людмилы Снитенко
Валентина Радинска
ПРЕДИСЛОВИЕ
Февраль. И ночь. И снег идет пологий.
Горит фонарь, чтоб сердце бередить.
Пусть этот мир к чертям идет, убогий,
где мы должны на цыпочках ходить!
Шучу. Хитрю. Заигрываюсь слишком –
вчера, сегодня, завтра – не впервой...
Снег белым красит черные домишки,
молчащие, как склад пороховой.
Февраль. И ночь. И, может быть, с ума я
схожу или сошла. И потому
жду: кто-то встанет, суп отодвигая,
стакан с вином швырнет в ночную тьму.
...Вот скорлупу свою он разбивает –
и сразу видит этот «кто-нибудь»:
снег медленный идет и засыпает
от человека к человеку путь.
Он видит: души наши – пылесборник,
а сытый дом – послушен, как покойник.
Февраль. И ночь. И может быть, я втрое
безумнее... но все же жду в ночи,
что хоть один средь нас глаза откроет,
что хоть один из нас не промолчит!
Перевод Надежды Кондаковой
Георгий Ангелов
НЕСУЩИЙ КРЕСТ
Сначала в пути направлений много,
и в каждом таится секретный код,
неведомо, что готовит дорога,
куда её неизвестность ведёт.
На чуждых улицах кружится вволю,
сбиваясь о льстивые голоса,
от женских коварств становится болен,
как от дикого зова зверья...
Но в нем вскипает ключом могучим
болгарская кровь, бьется в жилке любой,
вторгается в новую книгу созвучьем
голос, зовущий на бой.
Открыл для себя он опору большую:
в этом Рильский помог монастырь!
Балканджи Йово* дал силу такую,
как Шипка, и Драва, и Булаир...
Без грантов и колоритной рекламы
востребован он, почитаем, любим.
Без специальной TV программы –
в мировой колониальный режим.
Не думает о похвале и славе,
судьба волнует народа в клети...
Он сам уже воин высокого званья...
Судьбой нареченный поэтом взойти.
_________
* Легендарный герой из болгарской народной песни времен
турецкого рабства, символ несокрушимого национального
характера.
Перевод Людмилы Снитенко
Георгий Венин
ТА ЛЮБОВЬ
Первопричина трепета ядра,
чтоб расцветало Дерево нежданно
с плодами грёз, горчащими слегка;
Ты – Истина, Дорога к Жизни данной.
Ты – вены поэтические слов:
и главной мысли след у перевода,
всё, что пробьётся среди сорняков,
как жизни пробудившиеся всходы.
Писать об этом просто и возможно:
но я всю жизнь не находил пуант...
Ты – вся души звучанье в храме Божьем –
я – колокола твоего язык-актант.
Перевод Людмилы Снитенко
Ели Видева
МОЛИТВА
Спасай меня, любовь, спасай меня беззвучно,
Чтоб не ступила я в круг низменных страстей,
От злобы защити, что с адом неразлучна –
Их часто вижу я в пустых глазах людей.
Спасай меня, любовь, цели лучом надежды,
Что всё вокруг судьба расставит по местам,
Что бездуховных дней поры сомкнутся вежды,
Иную жизнь даря – святым и грешным нам.
Спасай меня, любовь! Во имя вечных истин!
Молюсь тебе, других имён мне не сыскать.
Моя душа грустна, зов сердца – бескорыстен,
Когда же научусь я твой букварь слагать?
СПАСЕНИЕ
Когда отдаёшь без остатка,
когда всё отдать готов,
в жизни, такой краткой,
спасает тебя любовь.
Когда холод тебя укутал
и Бога неслышно слов,
назло и дождям, и смутам
тебя спасает любовь.
Когда вытекает время
слезой в веренице снов,
бросая неверия семя...
Спасает одна любовь.
Перевод Виты Пшеничной
Елка Няголова
БЕРЁЗЫ ВО СНЕ
Вновь во снах предстают предо мной эти русские чудо-берёзы,
Их вселенская вьюга босыми свела со двора.
Только нет Шукшина, что придёт и слезою согреет в морозы,
Нет защиты от пагубной лжи, что гораздо острей топора.
Мои девочки, вы сметены со двора в белоснежных одеждах,
Вам брести по колени в снегу, в сновиденьях в зенит уносясь.
Мировая гроза отразилась в распахнутых девичьих веждах,
Леденящая душу на вас проливается грязь.
Миллионными взглядами с ужасом смотрите на происшедшее,
Где клевещут на вас, задыхаясь от злобы, и смертью грозят.
Но нет страха у вас пред Кощеем, играющим роль сумасшедшего.
Не способна словесная грязь осквернить ваш невинный наряд.
Утопают в снегах мои девочки в свадебных платьицах белых.
В нашем южном краю их ровесницы пляшут на жарких углях.
На лету замерзают проклятия клеветников оголтелых
И, растаяв в кострах, превращаются в пепел и прах.
Осенят себя крестным знамением девочки – солнце очнётся,
Околеет Кощей, мощь таящий свою в потаённой игле.
И закончится страшная сказка. И в мире спасённом начнётся
Настоящая жизнь. И наступит весна на земле.
Перевод Владимира Бояринова
Ивайло Балабанов
ЖЕНЩИНА В ДОЖДЕ
Одна из молний растянула
свой электрический канат,
но женщина перепорхнула
его под грозовой раскат.
Глаза мужчин в неё стреляли
и дым от страсти в небо шёл,
такую прелесть рисовали
дождь и прилипший к телу шёлк.
А женщина в тумане платья
как будто обнажённой шла.
Ей ветер распахнул объятья,
в его плену она была.
И стало до предела ясным
в тот грозовой, дождливый час
сравненье женщины прекрасной
со стройным тополем у нас.
Потоки взглядов натолкнулись
на дверь, где угасал наш сон,
на перекрёстке мокрых улиц,
как лунный призрак, канул он...
Мужчины мысленно кричали
слова, что вслух не передать,
тому невежде, что встречая,
забыл её поцеловать...
Перевод Валерия Латынина
Иван Есенски
УРОК БОГОРОДИЦЫ
Михаилу Белчеву
Замерзли небесные воды.
Метель ворвалась в этот ад,
где мир, плод вселенской утробы,
грехами и горем объят.
Затем он смирился, бесспорно,
из перерожденных глубин
взошли жизни добрые зёрна
на праздник. Или на помин?
Но вскоре вновь зло обольстило,
и тени неслись в темноте,
беснуясь… Плоть с плачем без силы
в крысиной скрывалась норе…
Она шла босая... Тихонько,
по волчьей тропе, мимо сел.
К груди прижимала Ребенка,
и страх за дитя её вёл.
Сквозь время страданий и мести,
сквозь камень неверья прошла,
на нём пальцем вывела крестик,
и вспыхнул огонь алтаря.
И тишина подступила –
с Ребенком сквозь время прошла.
Свечу в темноте запалила –
«Достойно есть…» пламя зажгла.
Перевод Людмилы Снитенко
Илко Капелев
БАЛЛАДА О СТАРИКЕ И ОБИ
В одних лаптях
пришел на эту реку,
и весла рук расплескивали прыть...
Теперь никто не верил человеку,
что мог под днищем баржи он проплыть.
Но не таил обиду бедолага,
мотал на спиннинг вереницу дней.
И проходила юная ватага,
и разгоняла
смехом окуней.
Он знал, что уступить необходимо –
все ближе к устью кочевал челнок.
Мечтал поймать хоть одного налима,
Но... то пескарь срывался, то вьюнок.
И вот пришел его последний вечер,
пришел... И разненастилась река,
и в колокол гудел осенний ветер,
соленый, словно роба рыбака.
А Обь течет. А Обь зовет и манит.
А Обь живет в Сибири и в умах...
Наследником челнок рыбацкий занят,
мечтает этот парень о сомах.
Перевод Владлены Кокиной
Ирена Панкева
ЛИВЕНЬ
«Блеска у вечности нет».
Эдгар Аллан По
Вероломный дождь налетел,
острозубыми свистнул кнутами,
свод, словно ветхий предел
пал на мир с оголёнными проводами.
Над пропастью рой саранчи,
раздался гром над Вселенной.
Берег скрылся во мраке ночи,
дождь кровавый хлестал надменно.
Сгорела звезда без следа
как Кумова в небе солома*.
Тьма! Пустота! Затопила вода,
спасения нет никакого!
Дождь Допотопный! Вавилонец Ной,
построй ковчег, как когда-то,
но это легенда, ни ты, ни он
сюда не вернётесь обратно.
Видно, Творец задремал? Взяв Грааль
пил Иисус и Всевышний не видел,
как вал девятый всю грязь собрал
и вездесущих приблизил.
Провидцем не надо быть нам!
Дождь не диво! И этот ливень.
Не будем Отца будить зря!
Пусть штормит, но мы-то, ведь, живы?
Не молитвой «во веки веков»
в миг последний дух озарится,
всеотдайная только любовь
любовью в тебе возродится!
Перевод Людмилы Снитенко
Лалка Павлова
ХЛЕБ
Приятно смотреть на мужчину,
когда режет хлеб на столе – на двоих.
Дышит дождь и вот-вот нахлынет,
пахнет травами свежесть земли.
Клокочет родник в моём горле,
несмиренья в глазах облака.
И душа открывается в оде
каждой клеткой её уголка.
Путь его был долгим и трудным
шёл сюда издалёка в мой дом,
и ладони трудом пахли чудно,
горькой песней и знойным днём.
Мужские руки для резки хлеба –
идеально создал Господь.
Сама к нему потянулась как к небу, –
скорбь пронзила меня насквозь.
Перевод Людмилы Снитенко
Лучезар Еленков
(1936 – 2020)
ВСЕЛЕННАЯ ДУХА
Валентину Распутину
Гордая, великая, святая,
дом эпичности, гнездо прозрений, –
я тебя люблю и называю
средоточием моей вселенной.
Ты в кровавых битвах ради солнца
все свои восходы защитила.
Веру с болью пополам, заглохшую,
в людях пробудила с прежней силой.
И оставив памяти скрижали,
скрежет гнева и победы рокот,
и оплакав раны, ты сражалась
не за хлеб единый – за духовность.
Ведь с вселенной духа угасает
жизнь сама... Спаси ее, спаси! –
человечество к тебе взывает,
звездолобая моя Россия!
6 марта 2017 г.
Перевод Нади Поповой
Мина Карагезова
НОЧАМИ
Ночами, когда всё бывает возможно,
и страхи дневные не так уж тревожат,
и чудо порой воскресает ночами,
что днём так жестоко растерзано нами...
Ночами грехов, соблазнений, зачатий,
любовных признаний, страстей и проклятий
стираются все берега и границы,
мы, в сущности, боги, парим, словно птицы!
Когда всё возможно...
Ещё не мертвы не рождённые дети
и я размышляю тревожно об этом,
ещё не убийца, но и не мадонна –
под пологом ночи вздыхаю бессонно.
Ночами, когда я тебя обнимаю,
о том, что украла любовь, забываю,
есть всё у меня на мгновения эти,
ещё я – во тьме, не при солнечном свете...
Ночами...
Но утро уже поджидает в засаде
и тащит свирепо к житейскому аду,
и я повинуюсь, протеста не пискнув,
иду в постоянное место прописки.
Перевод Валерия Латынина
Надя Попова
***
Дорогие мои, очевидному верьте с опаской!
И хрустальной воде, уносящей прозрачную гладь,
и блестящей, как смоль, ежевике, сравнимой со сказкой,
а сожми ее ягоды, примется кровь вытекать;
у убийцы за пазухой –
недослушанной сказки горбуша,
у смиренных – отточен для вырубки острый топор;
бессловесны ведь рыбы, но им не прижиться на суше,
человек – богоравен, а ползает он до сих пор;
опустевшие сельские избы скрипят половицами,
распрекрасные речи струятся из жалкого рта;
и предсмертные вздохи, рожденные словно цевницами,
вылетают из уст, а уже на устах немота...
Я петле не поддамся и на жизненном переходе
цвет и форму труда своего щедро выставлю на виду.
Но лишь сдавит мне горло удушьем при внезапном налете,
не спрошу я: «Кто там?» – уроню безголосо: «Иду...»
Перевод Олега Шестинского
Ники Комедвенска
ОСЕННЯЯ ПОЭМА
Какой великолепный южный вечер –
последний дар осенних тёплых дней:
далёкий свет звезды мне лёг на плечи,
в моём саду – свет льётся хризантем.
Но слышу, с искажёнными губами
рыдает мир от боли и проблем.
И каждой клеткой чувствую и знаю,
как страшный крик гнетёт в небытие.
И заглушает звук тревожный просинь,
я задыхаюсь от него без сна.
И осень рядом.
Златодарна осень!
И кажется, она мне не нужна.
Предчувствую, должно что-то случиться,
жизнь вскрыла каждой вены волокно,
молчание не может больше длиться,
раздаться крику в нём предрешено.
Ещё возможно вылечить мне сердце,
чтобы пробить последнее окно,
не стать осколком страшных иноверцев,
которым всё претит уже давно.
Не знаю, кому мир бездушный важен,
или нужна нам осень, как сонет,
молчу...
Только скажу, как мир украшен, –
когда сияет хризантемы свет.
Перевод Людмилы Снитенко
Росица Кунева
СЕВЕРНЫЕ МОТИВЫ
Е.Н.
Есенин, Сережа, не торопись,
к прозябшим словам не спеши.
Калачиком в светлой грусти свернись,
наши души в узел свяжи.
Залает твой пёс под тихой луной,
лаем будет любовь раздавать,
и разговаривать с волком с тоской
и тебя возвратит в Шираз.
В рожь золотую волнистых волос
нежно руки свои я вплету,
знаю, ты с болью рязанскою рос,
пока слова постиг высоту.
И рыжая сучка завоет в степи,
щенков своих будет искать,
И солнце лучами её озарит,
в любви успокоится мать.
Я спотыкаюсь в стихах, посмотри,
как мысли ночные связать?
Отправимся в бездну по мокрой ржи
наш дом позабытый искать...
Перевод Людмилы Снитенко
Станка Шопова
***
Привстав на цыпочках,
жду тебя –
добрый, красивый и нежный ветер,
которым я смогу отогреться
за все минувшие годы.
Возможно, и за грядущие.
Не отрекаюсь от своих счастливых вeсен.
Не отворачиваюсь от своего горячего лета.
Но, светла и очищена,
ожидаю щедрую осень –
со всеми цветами радуги!
От детской радости
до мук судьбы.
А в центре –
созревшая любовь.
Привстав на цыпочки,
жду тебя,
согревающего меня.
Зима наступает.
Перевод Ивана Голубничего
Трендафил Василев
ДЕВУШКА В ЦЕРКВИ
Бледная девушка среди прихожан смиренно...
Шепчет молитву, воспламеняя свечу.
Душа освобождается от больного тела,
взлетает под купол, подобная циркачу.
И кто такую судьбину ей уготовил:
вместо того, чтобы радугой ярко сиять –
властвовать взглядом, чуть поведя бровью, –
быть ей слепой, и радость людскую не знать.
С горечью думаю я, насколько тревожно
тем, кто приходится братом, сыном, отцом –
щедро ее учить, как погубить возможно,
и как отчаянно скудно – спасать добром.
И в этом храме, где молимся, плачем, смеёмся,
благодарим... Знаю, настанет пора в судьбе,
когда мы полностью со стеной сольёмся,
с грешником рядом встанем на Страшном Суде.
Перевод Людмилы Снитенко
|
|
