Посвящается светлой памяти лейтенанта Теймура Аббаслы, а также всех павших в бою шахидов, гордо защищавших и восстанавливающих территориальную целостность Азербайджанской Республики.
День первый. Весть
Вернувшись домой в седьмом часу вечера, по обыкновению своему я принялся готовить ужин, а следом готовиться ко сну. После ужина был обычай: я начинал просматривать новостные порталы в интернете. Как всегда, самое важное было написано в конце. Сначала шли новости шоу-бизнеса и криминальные новости. А в стране сейчас всех интересовали другие события: вот уже как два дня шла война, и всем было интересно узнать, что происходит во фронтовой зоне. «Азербайджанская армия заняла ряд стратегически важных высот», –гласил заголовок одной из статей. Другая статья информировала о том, что продолжается призыв в армию по мобилизации, соответствующее распоряжение было подписано два дня назад, 27 сентября 2020 года. Из статьи было понятно, что осуществляется призыв, в котором уделяется внимание званиям и должностям, офицеров к примеру призывали до 60-летнего возраста. По военному билету, который мне выдали в конце службы, четырьмя годами ранее, я был сержантом и имел две должности: санитарный инструктор и младший командир пулемётного отделения. Меня охватило странное чувство: с одной стороны я был бы безмерно рад, узнав что могу спасти чью-то жизнь, с другой – не понимал, как можно отнять жизнь, убить человека. Вспомнив былые армейские времена и собрав все свои мысли в одно целое, я улёгся в кровать, ибо завтра был обычный рабочий день и надо было просыпаться в пять утра. Однако несмотря на всю усталость и напряжённость вечера я долго не мог уснуть, мысли так и крутились в сознании. Почему меня не вызвали в местный военный комиссариат? Может быть, меня забыли? Может, они пытаются дозвониться мне на бывший номер? Эти мысли не давали мне покоя... Вспомнив старую русскую пословицу «чему быть, того не миновать», я отчасти успокоился, и разбушевавшиеся мысли в голове на время утихомирились … Я задремал. Среди ночи раздался телефонный звонок, нарушив покой в комнате, в которой было очень тихо. Незнакомый номер настойчиво пытался дозвониться. Еле продрав глаза, я уже хотел ответить, однако звонок вдруг прекратился. Подумав, что это просто кто-то ошибся номером или, что более вероятно, какой-нибудь коллега хотел поменяться выходными днями, не придав звонку большого значения, я снова закрыл глаза и уже было собирался отходить ко сну, как звонок раздался вновь. На часах было ровно двенадцать. «Странно… Кто бы это мог быть в столь поздний час?» – мелькнуло в голове. Не долго думая, я ответил на звонок. Через пару секунд молчания в трубке зазвучал судорожный, женский голос: «Салех... Салех… Тебя, тебя ищут… Они звонили на твой бывший номер, но не смогли дозвониться...» Это был голос сестры, с которой я по личным мотивам достаточно долго не общался. «Я сам разберусь, не стоит за меня волноваться, я уже достаточно самостоятельный человек», – ответив достаточно лаконично и резко, я уже собирался положить трубку, как услышал отрывок фразы: «…они сказали явиться сегодня в три часа ночи…». Не дослушав, я положил трубку. Честно говоря, в первые минуты после этой новости я был в ступоре, не зная как действовать. Для начала решил собраться с мыслями. Буду откровенен – я не понимал, с чего начать, какие вещи собрать, что взять с собой. Немного придя в себя, всё-таки решил набрать своему лучшему другу, Джаваду, ведь именно его трезво мыслящая голова могла дать совет для принятия решения в такой ситуации. Немного отойду от основной тематики, так как думаю, что читателю было бы интересно поближе узнать моего друга. Джавад – мужчина средних лет, музыкант, дирижёр. Благодаря своему грациозному внешнему виду и коротким усикам и тому, что жутко любит рассказывать и слушать анекдоты, он всегда был душой компании. Он мог поддержать любой разговор, благодаря своим познаниям в таких науках как география и анатомия, а ещё он любитель побеседовать на политические темы. С его супругой Миной, которую я по обыкновению своему называл «Миночка», нас также связывали тёплые дружеские отношения. Она была «человеком искусства», являясь выходцем из очень интеллигентной семьи заслуженного артиста Азербайджана Лютфали Абдуллаева. А теперь вернёмся к той ночи, с которой и началась наша история. Собрав волю в кулак, я позвонил Джаваду. Через пару гудков ожидания он ответил: «Привет, Саль. Как дела?» «Нормально, Джавад, меня призывают на войну, должен прибыть в военкомат сегодня в три часа ночи». Через пару секунд молчания он заговорил: «Ну что ж, Саль, мы с Миной гордимся тобой. Через полчаса приеду за тобой, отвезу в военкомат». Не затягивая беседу, дабы не терять времени, мы договорились о встрече во дворе моего дома. И я начал собирать вещи, параллельно думая о том, что может там пригодиться. Итак, собрав рюкзак, я вспомнил о нужных документах – паспорт и военный билет. По прошествии тридцати минут раздался звонок Джавада. «Саль, я тут, жду тебя». Как говорится, «присев на дорожку» на пару минут и собравшись с мыслями, я вышел.
День второй. Отправка
Выйдя на улицу, я увидел Джавада. Он стоял возле машины и общался с охраной. Приблизившись к нему, я протянул руку, однако в ответ он тепло обнял меня со словами «Я горжусь тобой». Это меня довольно-таки сильно взбодрило, и в какой-то момент я даже забыл о причине, которая послужила поводом для встречи. Большую часть дороги мы молчали и лишь изредка обменивались кое-какой информацией. Проехали уже немало, и впереди нас ожидал блокпост полиции. Так как в стране был введён комендантский час и военное положение, то проверки были жёсткие и на каждом углу. Подъехав к посту, мой друг приспустил окно и протянул документы проверяющему. На вопрос, куда мы держим путь в такое время, он ответил лаконично: «На войну». После такого ответа офицер полиции сразу же вернул нам документы и пожелал удачи. Прибыв на место назначения, мы поняли, что до отправки ещё довольно-таки долго, и снова сели в машину и решили поехать поискать магазин, который был бы открыт в столь позднее время. По дороге снова было взаимное молчание, и я предался своим мыслям. Долго думал о многом: о том, что будет дальше; о том, как за меня будут переживать; о том, что же произойдёт со мной в ближайшее время; и в первую очередь я думал о своём лепестке и не знал, что произойдёт, когда сообщу столь, мягко говоря, неожиданную весть (думаю, лепесток очень огорчится, когда узнает, что её цветок уезжает далеко, и неизвестно, когда вернётся и вернётся ли вообще). «А тебе какие взять? Тонкие или толстые?» – прервал мои размышления Джавад. «Тонкие», – сказал я в ответ. Покурив одну за другой, Джавад сообщил, что уже пора ехать обратно в военкомат. По дороге нас снова остановили на посту, но уже другие патрули, и снова после ответа в том же формате нас пропустили… Прибыв на место назначения, я вдруг услышал знакомые голоса и сразу узнал их. Это были голоса матери и сестры. Оказывается, они приехали полчаса назад и искали меня возле комиссариата. Слушая их невнятную речь, но не вдаваясь в смысл сказанных ими слов, я заметил, что прибывшие для отправки призывники начинают входить в здание военного комиссариата, и недолго думая, я тоже решил поступить подобным образом. Было очень неприятно слышать вопли, видеть слёзы и своих родственников, и сторонних людей, поэтому я решил поскорее удалиться оттуда. Перед тем как уйти я попрощался с Джавадом и с родными. Пробравшись сквозь толпу, мне всё-таки удалось зайти внутрь. Будучи за воротами, я долго ещё думал обо всём этом и не находил ответа ни на один свой вопрос. За воротами царил ещё гораздо больший хаос, чем снаружи. Толпа молодых людей стояла и смотрела куда-то в центр, откуда доносился строгий мужской голос, который по всей видимости управлял всем этим собранием. Несмотря на обещанное время отправки 03:00, пришлось ждать гораздо дольше. Сначала нас построили, потом забрали военные билеты, затем дали подписать какие-то документы, вероятнее всего связанные с мобилизацией армии, затем нас снова построили, и так продолжалось несколько часов. Было довольно-таки холодно. За время ожидания я уже успел познакомиться с несколькими будущими боевыми товарищами. Среди них молодой человек по имени Мухаммед больше всех привлёк моё внимание. Стоит добавить, что с ним мне удосужилось познакомиться ещё за воротами комиссариата, он резко выделялся на общем фоне. Хотя по внешнему виду он ничем не отличался от остальных – точно так же был одет в старые потрёпанные и застиранные вещи. По его словам, это была его вторая война, в первый раз он воевал ещё в апреле 2016 года будучи солдатом и занимал должность снайпера. После того, как он закончил свою долгую речь, мы обменялись мнениями, рассуждая о сущности войны, следом плавно перешли к теме мировых войн, вспомнили и Первую, и Вторую мировую войну, обсудили их тонкости, жестокости и исходы, и даже успели пошутить о том, что оценивая, как долго шли эти мировые распри, то эта война должна закончиться довольно быстро. Я заметил, как мелькнуло что-то грустное в его глазах, когда речь зашла о семье. Впрочем, такая грусть была обыденной на лицах всех прибывших в комиссариат, это можно было понять – многим было до 25 лет, и это довольно юный возраст для человека. Психика у всех, понятное дело, разная, все в жизни смотрят на многие вещи по-разному, и это я считаю абсолютно нормальным, ибо как гласит всем известная цитата «все люди разные». Рассуждая обо всём, даже не с первого раза расслышал, как офицер, держа в руках какой-то список, выкрикивает моё имя и фамилию: «Самедов Салех, Самедов!..» «Я здесь, я Самедов», – сказал я в ответ. «Садись в автобус», – ответил он таким же строгим голосом. Не знаю почему, но я был уверен, что Мухаммед сядет в тот же автобус, поэтому не стал с ним прощаться и молча вошёл в автобус. На удивление внутри сидели довольно взрослые на вид мужчины. Они отличались по возрасту от общего контингента, который был снаружи. Лишь несколько молодых ребят сидело на задних местах, где я как раз заметил одно незанятое. Усевшись кое-как среди этих ребят, рюкзак пришлось положить на колени. Опять я ушёл в свои мысли. Мы сидели довольно долго, около часа, ожидая наши документы и провожающего. Сидя в ожидании, я начал размышлять о том, почему же впередисидящие персоны выглядят настолько старше нас, и ответ не заставил себя долго ждать. Это были профессиональные офицеры в запасе, а стало это понятно после того как я разглядел у одного из них в сумке военную форму с офицерскими погонами – в отличие от нас, такая форма имелась в рюкзаках у всех впередисидящих. Я бы ещё долго сидел, блуждая в своих размышлениях, если бы не стук в окно, который отвлёк меня от них и привлёк внимание присутствовавших – это был Мухаммед. У него в руках был кусок хлеба, который он поделил пополам и часть хотел передать мне через форточку. А я и забыл про голод и про то, что не ел с вечера прошлого дня. Вкушая хлеб, я не заметил, как мужчина в возрасте в военной форме вошёл в автобус и сел за руль, так как снова был погружён в свои мысли, и очнулся лишь тогда, когда автобус уже завёлся, и мы начали движение. Тогда я резко оглянулся по сторонам в поисках своего товарища Мухаммеда. «Да где же он? Он ведь должен был быть в этом автобусе». Посмотрев через окно, я вдруг заметил, что он находится в абсолютно другом транспорте, и уже было понятно, что в ближайшее время мы вряд ли встретимся. Устремив взгляд на дорогу, я переключил мысли на свой любимый лепесток. Я долго думал над тем, каково же сейчас одиноко любимому лепестку, как бы я хотел оказаться рядом, но трезво оценивая ситуацию, становилось понятно, что в нынешних обстоятельствах это не более чем мечты... Внимание привлёк рядом сидящий товарищ, у которого глаза наполнились слезами, он покраснел и казалось вот-вот разрыдается. Я постарался деликатно спросить у него, что же его гложет, и к моему удивлению он рассказал. «У меня сегодня родится сын, и я очень сожалею, что не смогу его увидеть, возможно, я никогда его не увижу». После этих слов я впал в ступор, не зная, что ему ответить, что сказать. Я не знал, как ему помочь и поддержать, ведь то, что он рассказал, действительно очень грустно, но всё-таки собрался и обнадёжил его, сказав, что это всё вскоре закончится, и он снова будет вместе со своей семьёй. Было заметно, как ему полегчало, и я решил плавно сменить тему разговора, дабы отвлечь его от грустных мыслей. Мы ехали достаточно долго и выехали из Баку, вдалеке были видны горные местности, за окном сияло солнце, и ночной озноб медленно начал отходить. В какой-то момент автобус остановился. Посмотрев в окно, я не заметил вокруг ничего кроме старой заправки и небольшого придорожного магазина. Надо отметить, что у этого ларька был сегодня аншлаг – более чем уверен, что в нём не было ещё столько покупателей, ведь битком набитые призывниками автобусы делали остановки и заходили отовариваться именно сюда. Все закупались водой и сигаретами, потому как не было известно, сколько ещё предстоит ехать. Я тоже прикупил пару пачек сигарет, и мы снова отправились в путь. Через час водитель сообщил нам, что мы подъезжаем и минут через двадцать будем на месте. До последнего момента никто из сопровождающих нас работников комиссариата не сообщал адрес прибытия, и даже сам водитель на все вопросы отвечал одним «Хм». Только по прибытии на место назначения нам сообщили, что эта местность называется «Насосная» и находится она в окрестностях города Сумгаит. Мы ещё около получаса сидели в автобусе в ожидании непонятно чего в беседах о войне, после чего нас построили на улице в два ряда и пересчитали, затем завели в воинскую часть и там уже всех проверили поимённо. Ремонт в части был новый, и солнце сияло так ярко, что краска, которой были расставлены метки на плацу, так блестела, что казалось, что ею только что покрасили. Я слышал об этой части много раз ещё когда служил в армии, в 2016 году. Атмосфера за воротами контрольно-пропускного пункта была накалена, она была схожа с той, когда мы находились ещё в военкомате – такая же напряжённая. Автобус и вместе с ним провожающие, с которыми мы несколько были знакомы, исчез так же незаметно и быстро, как и довёз нас. Вероятнее всего, по моим предположениям, он отправился обратно за следующей партией призывников. И вот он я, ещё вчера сидевший дома и строящий планы на свой выходной день, который по идее должен был быть сегодня, сейчас уже стою в строю. Тоска была повсюду, учитывая ещё и тот факт, что по уставу никаких средств связи иметь военнослужащий не может, и ты просто отрезан от внешнего мира. Я бы продолжил ещё свои размышления, если бы не появился сержант и не приказал нам взять свои рюкзаки и подготовиться.
Saleh, вы серьёзно? Вы считаете мужским делом - нападение на мирных жителей? Да, мусульмане под влиянием еврейских денег сильно изменились за последнее время
Поиск
Участники
