САМОРОДНАЯ  КРАСА

И всё не уходит из памяти зрения и слуха, и не хочу, чтобы уходила, жаркая  летняя Заволокинская поляна в Ордынском районе Новосибирской области. И так отрадно снова и вновь пережить дни и ночи фестиваля «Играй, гармонь!».

Дальше в частушках дело начинает доходить до драки:

 - Выходи на середину, атаман-головорез,
 Заведём такую драку, зашумит зелёный лес.

 - Эх, гармонь моя, гармошка - двадцать пять на двадцать пять,
 Начинай, ребята, драться, наша вынесет опять.

А далее гибель атамана:

 Атамана схоронили, не поставили креста,
 Это братская могила, человек четыреста.

Но  всё это несерьёзно, для парнишечьего задора, какие там наганы, ножи, это я для улыбки вспомнил:  крепкая дружба сопровождала наше детство и юность в стране, которая только что вышла победителем в главной войне ХХ века. А частушка и на войне была:

Сидит Гитлер на берёзе, плетёт лапти языком,
Чтобы вшивая команда не ходила босиком.

И ещё про берёзу:

Сидит Гитлер на берёзе, а берёза гнётся.
Посмотри, товарищ Сталин, как он навернётся.

Это никакой не агитпроп, это народное. Мы были уверены, что с войнами навсегда  покончено, даже жалели, что не успели повоевать. А вот как оно повернулось. Какие силы злобы и коварства, ненавидящие Россию, таились и копились и показали уже в наше время своё звериное нацистское нутро. И началась Спецоперация.

Гармонь в руках бойцов запечатлена на множестве снимков. Очень много их в выпусках журнала «Играй Гармонь». К 80-летию Победы на страницах его была такая перекличка: воины Великой Отечественной и воины Спецоперации с гармошками в руках.

Велика  сила народного духа. И главной составляющей его является Православие и народная культура. А гармонь - это её олицетворение. И очень точно звучали песни и частушки о гармони на главной сцене поляны:

Говорят: гармонь не в моде, но гармонь - души весна,
и живёт гармонь в народе, как в былые времена.
Без тебя, моя гармошкам, не хочу ни есть, ни пить.
Ах, гармонь - душа народа, ну а душу не убить.
Или: Отчего я затужил, отчего заохал?
Ах  гармонь моя, гармонь, без тебя мне плохо.

Или пелось со сцены:

Пока в России хоть одна гармонь поёт,
нас одолеть никто не сможет.

Десятки, сотни гармоней были на фестивале. И вообще и в жизни Российской, глубинной, гармонист был первый парень на деревне. И как берегли его:

Гармонист у нас хороший, мы не выдадим его.
Всемером в могилу ляжем за него за одного.

Одних заявок на участие пришло более двухсот. Француз в этот раз даже был. Холостой. Искал невесту. Терялся от обилия красавиц.  Но мы ему сказали, что на вывоз не отдадим: «Сам принимай гражданство. А Макрону скажи: пусть чаще Наполеона вспоминает».

Да, гармонь - это огромная нам помощь в преодолении жизненных неурядиц, поднятие настроения. Как сказано о ней:

Эх, гармонь, душа гулянки, самородная краса.
Басовиты медны планки, с перебором голоса.

На нынешнем фестивале приехавшие со всех сторон артисты показывали  своё мастерство. Радость жизни взвивались зажигательными  наигрышами в жаркие небеса Сибири.

И до того были участники все красивыми, нарядными.  Они, такие талантливые, даже и без официального звания Народных артистов, они именно народные.  Коллективы, ансамбли, группы самодеятельных артистов сменяли друг друга. Не обошлось без огорчений. Они же, собираясь к Заволокиным, готовили свои номера. И не один, самое малое три-четыре и больше. А жюри вынуждено было просить исполнить только один номер. И это можно понять: нельзя же кого-то отстранить от участия. Когда закрылись просмотры, жюри подводило их итоги до пяти утра. Все участники блистали мастерством, всех хотелось отметить. Церемония награждения во Дворце железнодорожников Новосибирска прошла блестяще. Как и заключительный концерт.

Концерт мне напомнил  прошлогоднее выступлении ансамбля Геннадия Заволокина на главной сцене страны в Кремлёвском Дворце съездов. Он был в пятый раз и вновь уверил в том, что  этот коллектив -  главный хранитель народного искусства России. Выступление было посвящено Специальной военной операции, нашим воинам-героям. Каждый номер многотысячный зал встречал овациями, жил, пел, дышал вместе с ансамблем, руководимым Анастасией Заволокиной, привлекшей в программу и участников СВО, и победителей конкурса "Играй, гармонь!" из самых различных городов и сел нашей России.  Диву даёшься, как этот коллектив, какими усилиями, какими молитвами сумел выстоять в годы нашествия на русскую культуру, когда всё, начиная с 90-х годов прошлого века, на сценах городов и селений, на экранах телевизоров, на радио свершалось по слепому подражанию западной культуре. Всё шумное, крикливое, лишённое национальных корней выдавалось за образцы сценического искусства. И закономерно, что именно такие «творцы» эстрады, стали самыми первыми врагами Специальной военной операции, значит, и России. И где они сейчас, все эти заслуженные, награжденные, обласканные властями артисты? Но не будем о них, противно.

А вот ансамбль «Играй, гармонь» выстоял. Поддерживаемый энтузиастами, он самоотверженно продолжал нести взятое на себя назначение — охранную службу русской, российской культуры. Его спас в самом прямом смысле народ, любивший его, а чиновники ненавидели и угнетали. Власти телевидения и рады б были запретить передачу, но понимали - это вам не хохмочки КВН, не пошлость Аншлага и Камеди-клаб.

Четыре дня праздника, четыре! Какие голоса, какие танцы, какая щедрость обращения к народным традициям!  Какое согласованное звучание национальных хоров. Как всё профессионально, гармонично, чётко, на самом блестящем уровне и, главное, с какой любовью к своему народу.  Какая полная отдача народному искусству!

И, как результат, какая симфония взаимопонимания артистов и зрителей!

Это от того, что коллектив «Играй, гармонь» - это воплощённая душа народа.

Для меня несомненно, что руководитель ансамбля Анастасия Заволокина, взявшая эстафету у своего отца, заслуживает самой высокой государственной награды за многолетнее служение отечественному искусству, за заслуги перед нашим Отечеством, его культурой, за воспитание патриотизма и любви к народному творчеству. За радость утверждения, что нигде нет такого народного искусства, как в Роccии.

Нынешний фестиваль  проходил сразу на нескольких площадках. И всем хватало зрителей. Всё тут было: и казачьи игрища, и Праздник  Топора, и Круглые столы, и Мастер-классы. Не забыты были и деточки, которых было великое множество. Как горели их глазёнки, как много всего было для их впечатления предусмотрено. Это очень хорошо: они - это будущее России. И то, что в детстве, когда память ребячья очень цепкая, они  были на фестивале, им это на всю жизнь, на желание повторения подобных праздников. Один мальчишечка незабываем. Он вначале стеснялся, стоя перед сценой и притопывая в такт песням и пляскам, потом разошёлся, дал такую присядку, что и профессионалам не уступил, разошёлся, плясал, даже до изнеможения, прямо шлёпнулся на траву, но и лёжа плясал. Узнал, что зовут Марк Яблоков.

Коллективы, одиночки сменяли друг друга, конвейер радости был неостановим. Выплывали лебедушками красны девицы, вихрем врывались на сцену плясуны. Сменялась музыка, менялся рисунок танца. Мгновенно выстраивались исполняющие свои или народные песни самодеятельные хоры.

Это было служение искусству России.

Я бы сравнил ансамбль Заволокина с ансамблем Моисеева.

Очень помню знакомство с Геннадием Дмитриевичем. В 90-м году я был редактором многотиражного журнала «Москва» и он ко мне пришёл, тогда уже очень известный  выступлениями своего небольшого коллектива. Он написал статью о гармони, о её значении в жизни народа. И пригласил мня в Останкино на запись передачи. Мы там были с поэтом-песенником Викторам Боковым, человеком влюблённым в народное искусство, человеком с чувством юмора. Он сразу назвал передачу «Играй, гормон». И сразу объяснил, что в этом названии нет ничего обидного, наоборот, уважение: гормоны - это биологически активные вещества, которые очень важны для организма, они влияют фактически на все процессы жизнедеятельности организма. Без них человеку не жить. Посмеялись. Но ведь в самом деле, как бы Россия выживала  без заволокинской передачи. Её ждали, о ней говорили. Город, куда приезжали Заволокины, становился счастливым. Сужу по своей Вятке. Как ожила она, как гордилась своими мастерами игры, частушечниками. Стихи вятского, русского поэта Анатолия Гребнева были озвучены  композитором: много песен Геннадий Дмитриевич написал на его стихи, в том числе знаменитые «Растоплю я холодную печку», «Свиридовский вальс».

И о, незабвенная Ордынка (не московская, сибирская), приютившая всех нас, и меня, грешного, на четыре дня, четыре ночи. Недалеко и красавица река Обь. В Ордынке две церкви: новая и прежняя, деревянная, пережившая годы гонений и выстоявшая. В ней и причастился. Соседом номере был Виктор, конечно, гармонист, но я его почти не видел. Он возвращался под утро. Каждую ночь шли съёмки. А днём он участвовал в выступлениях. Так что толком и поговорить не удалось. Я посетовал ему, что не смог научиться играть на гармони. Он на это ответил:

- Значит, не сильно хотели. А если сильно захотеть, она обязательно заиграет. Гармонь, она же мыслящее существо. Значит, нужен подход. Я тоже очень не сразу сумел. Но учился упрямо. Так учился - соседи вешались.

- С чего?

- Ну так шутят, когда за стенкой шумят.  Я же всё время пилил, да  и громко.

Ещё я вспомнил как Василий Белов, писатель наш прекрасный, рассказывал:

- Ростом я маленький был, девчонки на меня не глядели. А я видел, как гармонистов уважают. И выучился.

Он и в свои романы, оживляя их, вписывал сохранённые в народе частушки: «Ленин Троцкому сказал: Пойдём, милый, на базар, купим лошадь карию, накормим пролетарию».

В журнале «Играй, гармонь» всегда печатается много частушек. Но все их никогда не соберёшь. Тот же Гребнев у себя, в Перми, проводил конкурсы частушек, издавал их. И сам сочинял. Говорил:

- У женщин сочинять получается лучше, их подогревает мотив супостаточки, борьба за кавалера. «Я свою соперницу увезу на мельницу. Вертись, вертись, мельница, крутись моя соперница». Или, обращение к пришедшим из другой деревни или села: «Вы зачем сюда пришли, не отбивать ли хочете? Вы от наших-то парней как пробочки отскочите». А о гармонистах тоже много: «Гармонисту за игру, ну а мне за пляску. Гармонисту пузырёк, мне баранок связку». «Играй, гармонист, доводи до пляски, у тебя, играчок, голубые глазки». И восхищённо говорил: - Доводи до пляски, а? Как? Вот, значит, как играет, не усидишь. Старуха сидит, притопывает: «Я и пела и плясала, а меня обидели: всех старух порасхватали, а меня не видели». Или: «Отплясали мои ноженьки, отпел мой голосок. А теперя тёмной ноченькой не сплю на волосок». «Не сплю на волосок», а? Кто ещё так скажет? Ни на какой язык не переведёшь. И она тут же, плечиком поводит и выдаёт ещё: «Я по садику гуляла, и сорвала лилию. Меня милый перевёл на свою фамилию». 

В Москве собирателем частушек несомненно был поэт-фронтовик Николай Старшинов. Ему я августе1991-го сообщил и свою частушку. От имени девушки: «Твой милёнок демократ - говорильный аппарат. Ну а мой, хоть не речист, но зато гекачепист». Он одобрил.

- Частушки в России были средством выражения мыслей народных. В 90-е, когда разрушители России оправдывали своё воровство демократией, в частушках открывалась подлинная сущность «перестройки»: «Раньше были спекулянты, в бизнесмены подались». Или: «Раньше были вы врачи, а теперь-то кто? Рвачи».  Именно частушки были  средством выражения народного отношения к происходящему.

Невозможно даже просто упомянуть всех героев Заволокинского фестиваля. Обязательно кого-то забудешь. Да они за славой и не гонятся. Они рады друг другу, рады тому, что гармошки живы. Тульские, елецкие, бологовские, шуйские, костромские, вятские, живут!

Ах, это незабываемо: выходит очередной участник, поправляет ремни на плечах и…вспыхивают рисунками разводимые меха, исторгаются звуки из сердцевины инструмента, как из сердца. И, воедино с сердцем гармони, бьётся сердце гармониста. И наше, благодарное сердце, соединятся с ними.

Жива Россия!

Многая и благая лета ансамблю Геннадия Заволокина!

- НУ ЧТО, ДОМОЙ?  ИЛИ КАК?

(Доработанный рассказ  "Сто грамм – не стоп-кран")

Неистребима мужская тяга к выпивке «на троих». Она сплачивает. Были незнакомые, а через полчаса будто век дружили.  Вот летний вечер. На ресторан денег нет, да  и неохота и некогда в нём сидеть, на воздухе лучше. День был тяжёлый, стряхнуть напряжение хочется. Как говорится: подшипники смазать. Двое у магазина познакомились, соображают: бутылку на двоих - многовато, можно завестись, а вот на троих в самый раз. А так как рыбак рыбака видит издалека, то тут же находится и третий. Торопился куда-то, но встретились глазами,  и всё понятно. Скинулись на пузырёк, на минимальную закуску, отоварились, ушли в уголок сквера, разлили.  Новый знакомый выпил, утёрся, вскочил:

- Ну что, парни, спасибо, я побежал.

- Куда? Как тебя?

- Дима.

- По-русски говори, какой Дима? Митя. Чего ж ты так сразу рванул? Поговорить же надо.

- Да я, да я, да к женщине я, в общем, так вот.

- К определённому часу?

- Нет, вообще договорились: вечером приеду. Свататься как бы, в общем.

- Ну, ещё же не вечер. А ты? - первый обращается ко второму, - женат?

- К сожалению.

- А чего жалеть? И женатые живут. Хотя с трудом. Наши жёны в пушки заряжены, вот где наши жёны. Мы бы их красный угол посадили, да всё бы на них любовались. Ну, пока не получается: то пьянка, то партсобрание.

- Точно. Нормалёк. И у нас собрание. Нет же ничего случайного. Как это так: выпить и сразу разбежаться и не поговорить? А о чём говорить?

- Как о чём? О стране, о международном положении. Вот тезисы: Довели страну и Политика - полное дерьмо, согласны?

- Да, да, трижды да. Как иначе: бабы в генералах, а мужики - генералы воруют, бизнесмены воруют, телевидение врёт, война на дворе, гробы над Россией летят, а смотришь на Москву - сплошь карнавал. Один разврат и ржачка на экране.

- Сажать надо, сажать! Или на лесоповал!

- В  окопы!

- Но нельзя же зады повторять, нельзя же опять: рабочим винтовки, буржуям верёвки. Прошли и это. Не помогло.

Разгорячились, выговорились, вроде полегче стало. Третий снова:

- Ну что, парни, побежал я. Или как?

- Ты что, только начали говорить.

 Да, уже сблизились, уже единодумцы. Так что, конечно, будет «или как».

- Мы объявляем пьянству бой, но перед боем надо выпить.

  Повторяют. Хорошо пошло. Митя уже не дёргается.

- Между первой  и второй перерывчик небольшой.

И закуски у них уже побольше.

- Ты что, на свадьбу набрал?

- Ну. Как у меня отец говорил: - «С такой закуской с литра не качнёт».

И вообще, если разобраться, плохо разве посидеть вот так, вечерочком, с понимающими людьми.  И хорош в это время московский закат. Ну машины, ну шум, асфальт, но есть и деревья. Находятся и новые темы для разговоров. Они же переживают за страну.

- Где, где ты видишь хоть одну вывеску на русском языке?

- А лица русские  видишь? Много их? Сплошная Азия да Кавказ. Чернеет Москва.

- Сибирь желтеет. Китайские драконы.

- А слышите как командуют? Не кричат: «огонь», а говорят: «выстрел». Зачем два слога? Нет энергии! Резкости нет.

- А ты служил?

- А как же. Срок оттянул. В Заполярке. 

- А я в Германии, в погранцах. Ещё до того как Мишка-Борька нас предали.  Клоуны хреновы. Ещё и плясал перед ними в Берлине. Стыдоба!

- На могилу ему пивные банки  и бутылки бросали. Заработал. А как при вас тогда, там в Германии, немцы с вами общались?

-  Ты что! Шёлковые!

-  А я тянул в Молдове. Вина попили!  Не задаром, конечно, мы им плату, они  под колючку баллоны катают. Старшина у нас был макаронник, ворюга, издевался как мог, всю жизнь помню. Западэнец: «Скажи: паляныця».

- Знаете, как по украински команда «Оружие на ре - мень?» «Железяку на пузяку - гэп!».

- Они и обиделись и сочинили: «Москаляку на гиляку - гэть!».

- Да забей ты на это, как моя внучка говорит. О, она меня насмешила. Дали ей домашку,  стихи Пушкина учить. Не учит. Говорю: не стыдно? А если бы его ты встретила, Пушкина, какое бы его стихотворение прочитала? И - слышьте - отвечает: я бы с ним сфоткалась. Вот радости Александр Сергеичу.

- Государство шестерило перед западным образом жизни, два поколения прогавкало.

- Сильно ты умный.

- Ну не три же.

- А у меня сын говорит: «Правильно ты меня шлёпал». А ведь было - без шоколадки в детсад не пойдёт.

- Не шлёпать, а пороть надо было.

- Ну что, парни? Какой вариант, а? По домам или как?

 - Конечно, или как.

- Знаете, у меня, честно говоря, карманные ресурсы выработаны. Осталось, да. Но, но на цветы надо. На шампанское. Хотя можно и без цветов.

- Митя, деньги свои оставь. Сделай всё красиво. Они цветы любят. К нашему сердцу  путь через желудок, к ихнему через цветы. А цветы, не я придумал - остатки рая на земле. Твой вклад - рысью марш! Бери мою карту и беги. Чего получше возьми. Пивка пару приплюсуй.

- Водка на пиво - человек на диво.

- Пивка для рывка.

 Митя  побежал. Телефоны у приятелей зазвонили. Конечно, жёны. Беспокоятся. Один ответил: на работе тормознули, другой отвечать не стал.

- Скажу: телефон разрядился. А если отвечу, припутает. По голосу поймёт. А так, мало ли что. Сплошные пробки. Застрял, скажу.

- Лучше скажи: автобуса не было. Зачем лишнего врать. Придумал причину, и хватит.

- Именно так. Но сегодня ещё проблема - гости. Конечно, кого Бог любит, тому гостя пошлёт. Ещё и выпить с ними. Но уже в трусах по дому не походишь. Да мне тут и лучше.

- А у тебя нормальная жена? В смысле, понимает, каково нынче мужикам?

- Нормальная, нормальная в общем. Но на хлеб с ножом бросается. А так - лучше всех. Когда спит. Зубами к стенке.

- А вот, чего мы не тормознули? Ведь если Митька не придёт, все равно же продолжим.

- Придёт. Не променяет же нас на бабу. Это только Стенька Разин променял. Но потом опомнился и её утопил. 

 - Знаешь выражение: сто грамм не стоп-кран: дёрнешь, не остановишься?

- На эту тему есть лучше: «Взять сто грамм - мало, двести - много, рванём два по сто пятьдесят». 

 Митя прибежал. Разлили ещё.

- Чего ты столько еды набрал? А это зачем?

-  Ничего, правильно. Люди не свиньи, всё съедят.

- Видели про укров вчера? У  них уже бабы воюют.

- Так на мужиков у них надежды нет. У них мужики ещё с той войны бандеровцы. Кукурузник выпустил: родня.

- И у нас воюют.

- Медики! Как без них? О, к случаю вспомнил,  из юности армейский песня: «И вот, приходит мне повестка, явиться в райвоенкомат. Мамаша в обморок упала с печки на пол, сестра сметану пролила… - дальше война, ранение, - Ко мне подходит санитарка, звать Тамарка: Давай тебя перевяжу». Это нормально.

- Нет, ну все равно, бабы-то зачем? Им надо рожать - главная задача. Смотри, чернеет Россия, южане прут. Рожают без передышки, наши не хотят. Это что, сбой в ритме жизни?

- Не хотят, потому, что во власть пошли. От того и у мужиков пьянка.

- Во всё суются. У меня кошка женского рода, то о штаны трётся, то ничего не жрёт.

- О, животины всё лучше нас понимают. И чувствуют. Я с балкона голубям, если хлеб  засохнет, размочу и брошу. Они клюют. А тут вдруг разодрались. Птицы - голуби мира, символ Святаго Духа, подумайте,  разодрались. Это нам знак. Конец света!

- Да не зашкаливайся. 

- А как ты думал: умирать всегда рано, но никогда не поздно.

- Друзья, мы всё на молодёжь валим, а знаете государство Урарту? До новой эры?  Письменность на глиняных табличках. Ставим их в параллель к берестяным новгородским грамотам. И что? И там и там: «Какая ужасная идёт нам на смену молодёжь».

- Она сейчас ещё ужаснее. Вообще отпад.

- Сели на шею и ножки свесили.

- Да, всё под откос.

 - Не всё! Золота не хватает, да зажритесь им: на Луне платины, она дороже золота, запасов на три эпохи вперёд. Мегатонны! 

- И ближе Луны есть. Аляска-то! Наша Аляска. И золото наше. Читали «Золотую лихорадку» Джека Лондона? Вот! Пора Аляску вернуть. Не валяй дурака, Америка.

- А под Ледовитым океаном сколько всего. Кладовая! Сплошной сейф! Отмычки у нас.

- Надо до властей донести: проблема экономическая решаема. Президента обрадовать.

- Да ты и во сне до него не дойдёшь.  Да и чего доходить, будто он не знает.

- Тут есть ещё. Тебе налить?

- Ни за что!.. не откажусь.

- Слушайте, а Трамп рыжий или красится? Только его и показывают. Уже и Америку называют Трамп-пункт.

- Сам придумал? Неплохо. Но он бы при царе или при СССР не посмел бы так говорить. Санкции! Больше им и сказать нечего. Спасли Европу, вот благодарность. Да тьфу на них.

- Меня знаете, что прямо трясёт: телепузик этот полечудесник. Вдумайтесь: где Поле чудес? Оно в стране дураков. То есть где? Получается в России? Публично издеваются!  Телепузики, элита хренова. Я вот почему вспомнил, он спрашивает женщину:  «А вы кем работаете?» Она: «Я учительница». Он: «Так вы училка? Ха-ха, училка!» Ну такая он мразина!

- Ну, телеящик у нас ещё тот. «Раз пошли на дело, я и Рабинович».

-  К чему это ты? Можно без Рабиновичей?

- К тому, что вместе пошли. Знаменитая песня: - «Рабинович выстрелил, как он промахнулся, и попал немножечко в себя». Понял? Кто русским яму копает, сам в неё провалится. 

- Дай пять! Всё по делу. Надо к голосу народа прислушаться. Голос народа!  А он в чём звучит? В сказках, именно в сказках. Жадные всегда терпят поражение. Бедные воспаряют. Америка жадна, ей скоро кирдык. Россия бедная…

- С чего ты взял?

- Её же разворовывают. Вот прямо сейчас, в эти минуты, пока мы выпиваем.

- Ты дослушай.  Господь именно России дал природные богатства, а их буржуи - жуки навозные, считают своими.

- И что в этом нового?

-  Друзья-товарищи, Россия в женском облике Василиса Премудрая, а в мужском Иванушка. Предсказано, что Иванушка женится на принцессе. А принцесса-то для России - вот она. Кто?  Луна! Богатая невеста. Приданого у неё -  таскать не перетаскать. Наделать корабли доставки и возить платину. Чего тут трудного - два раза вспотеть.

- За что Луну-то грабить?

- Отблагодарим, озеленим. Оттуда платину, а с обратным рейсом, чтоб не было холостых пробегов, семена и саженцы.  А кислород уже из камней добывают.

- С луной главное, когда она зарождается, её слева не увидеть. Этого ещё Пушкин боялся. Ехал со свидания не солоно хлебавши, «и месяц с левой стороны сопровождал его уныло»… Подожди, о чём это я? А, о Пушкине. Луны боялся. Сейчас у нас что? Новолуние, полнолуние?

- Сейчас у нас начало двенадцатого. Ночи, если вам угодно. Вы не возражаете?

- О-о. Так это что, пора сдаваться?

- Куда денешься. «Летай иль ползай, конец известен».  Не знаю, как у вас, а у меня чётко: заявиться попоздней, тогда, ори она не ори, я сразу в горизонталку.

- Слушайте, а вы по скольку раз ночью в туалет встаёте? Я два-три.

 - Я, если вечером без кофе и чаю, то дрыхну до семи.

 - А я цикорий пью. Изжогу снимает. Да тут-то что, какая тебе проблема? Никого же нет. Отойди подальше, да и всё.

 - А у меня наоборот, от цикория изжога.

  Встают. Пустую бутылку отправляют в урну к двум предыдущим. Честно признаЮт, что многоватоприняли на грудь, но бодрятся.

- Хотели по маленькой хлопнуть и финалить. Нет, затянуло. Но вообще, у меня мама всегда: «Выпить можно, напиться - грех». За девяносто прожила. О, она прямо как скажет, так скажет: «Раньше, говорит, мало знали, да всё понимали, а сейчас много знают, да ничего не понимают». А ещё объясняла, почему народ всё хуже: Бога, говорит, забыли. Вот.

- За это и выпьем?

- Может, закодироваться надо, а?

- С чего бы? У тебя что, силы воли нет? Когда кодируются, злыми становятся. Не хочешь пить, не пей. Дважды два. Или культурно выпить.  Как мы  сегодня: пили на свежем  воздухе, хороший разговор, значит, не распьянеем.

- Вообще, феерия, блин!

- Именно! Друзья-соратники! Надо это место запомнить: никто тут нас, никакие менты не тревожили, и мы никому не мешали. Будем сюда приходить.

- Вообще, это только представить, сколько проблем! 

- Ничего, глаза боятся, бабы сделают.

- А небо-то чернеет. Кажется, дождик собирается. Как в мультфильме: «Кажется, дождик собирается».

- Отлично: воздух освежит, а то дышать нечем.

- Какой Бог вымочит, Тот и высушит.

- А что ж мы за родителей-то не выпили? А?

- Да, прокол. Но это знак: раз не выпили, то обязаны снова собраться и за них выпить.

- Надо, как не надо. Жить-то осталось пол-понедельника.

- Слушайте, а давайте часами меняться. Снимаю.

- А у тебя они точно идут? Или иногда?

- Какая разница. Сейчас вообще всё земное время сместилось.

- Да, я читал: время сжимается.

- Да и мы сжимаемся. Богатыри не мы.

- Ничего, ещё упрёмся.

Крепко жмут Мите руку:

- Ого, ты, брат, силён! Давай женись, не одним нам страдать.

- Да я уже по второму разу пошёл.

- Да хотя бы и по третьему - всё едино. Сколь ни выбирай,  ошибёшься.

- Как это: не выбирай? Именно выбирай. Сердце выбирай! Женщина без сердца, что уха без перца.

- Она же живая, значит, с сердцем.

- Не-ет, Митенька, я о женском, настоящем сердце. Которое женственно. Остальное неважно. Женственность, видишь, я даже указательный палец поднял, ничто не заменит.

Сколько их, красотуль, прыгает, где они через пять-шесть лет? В разводе. Причём, по их инициативе. Цепляются за всякую хреноту: за косметику, фитнесы всякие, а женственная женщина, это… это…

- Да что ты лекцию развёл? И так ясно. Митёк, своё сердце слушай. Своё! Ну, салют!

По-разному их встречают жёны.  Мужья,  поговорившие от души, решившие все русские и  мировые проблемы, надеются, что жёны одобрят их усилия, но жёны - они же женщины - ничего же не понимают. Одна ругает. Самое выразительное из её краткого монолога, это слова: «Не нажрался ещё? -  Но всё-таки говорит: - Там, на плите». Другая подаёт шлёпанцы и укоряет: «А ведь ты обещал, ведь тебе же нельзя, у тебя давление. И гости огорчились, не дождались».

- У всех давление. Люда, мы так хорошо поговорили. Люда, а Путин - это всё путём. У нас был момент истины!  Люда, а от гостей ничего мне не осталось? Люда пойми, мы выработали план действий. Люда, до чего довели страну!

- Прости меня, да кто же и довёл-то, как не вы?

А третья женщина, та, что ждёт Митю, всё ещё ждёт.

Комментариев:

Вверх