|
Цену поэмы хорошо определили на том самом Западе, с постоянной оглядкой на который выделывали либеральные трюки «новомировцы». А.Кондратович пишет: «В итальянском «Экспрессо» помещен перевод поэмы А(лександра) Трифоновича). В ужасном обрамлении. Текст, а на полях всюду какая-то голая девка. Это для А.Т. – как нож острый. А.Т. расстроился. Конечно, не из-за девки, неприятен сам факт. В предисловии сообщается, что поэма опубликована в ФРГ (видимо, по-немецки и в ближайшее время выйдет в «Посеве»), что в Советском Союзе она запрещена и ходит в списках. «Экспрессо» дает перевод по одному из «списков». Вот вам и Запад, этакий спасительный свет и вся надежда тутошних прогрессистов. Поэт смотрит на свою поэму как на величайшее творение, в котором решается «вопрос вопросов, вопрос настоящего и будущего людей», и подумывает, видимо, о благоприятной для себя реакции на Западе, а на этом Западе выходит эта поэма (долженствующая вроде бы произвести фурор) с «голой девкой» на полях, иначе на эту политическую декларацию никто бы не обратил внимания. Такова там цена литературного товара. «Новомировская» команда держит прямо-таки в клещах своего «главного», не позволяя ему и шагу ступить самостоятельно, когда дело касается каких-то важных решений. Такова, например, история с «уходом Твардовского» с поста главного редактора «Нового мира». Командой разработан «план действий». «Возник план письма в ЦК и Политбюро». «Мы развили план действия. Нужно, чтобы отставка А.Т. была не тайной акцией, а гласной... А.Т. задумался... И вдруг спросил нас: «Ну что ж, вы думаете, что надо испить чашу до дна?» - «Конечно». И я с радостью почувствовал, что он переменился». Кажется, что у «главного» нет уже решительно ничего своего, личного. В письме его после просмотра подчиненными «многое добавлено, перередактировано». «Постепенно начали приходить Лакшин, Сац, Дарош. А.Т. ...смотрел, как читают, ждал, что скажут» и т.д. и т.п. Герой поэмы Твардовского «Василий Теркин» честно делал то, чтс ему было положено делать как солдату, защитнику Родины в грозный для нее исторический час. В новых условиях, когда началась война скрытая, духовная, сам он, певец Теркина, можно сказать, генерал литературы оказался орудием в руках вовсе не защитников России. В критике, определявшей «дух», идеологическую направленность руководимого им «Нового мира», сочился едкий нигилизм в отношении истории России, традиционных ценностей русской культуры, провоцировалось «разгосударствление» и т.д. А кто они, эти «избранные писатели», любимые авторы «нового мира», переводившие тот же самый нигилизм на «язык прозы», объявившие себя с приходом Горбачева «апрелевцами» и «демократами», призывавшие его к репрессиям против инакомыслящих? Не они ли - эти новомировские прогрессисты, вроде Бакланова, Гранина, Быкова и прочих ликовали, когда 3-4 октября 1993 года ельцинисты расстреляли беззащитных людей у Дома Советов? Не они ли в своем обращении к Ельцину требовали не щадить «краснокоричневых»? («Писатели требуют от правительства решительных действий», газ. «Известия», 5 октября 1993). Когда в журнале «Наш современник» в четвертом номере за 1988 год была опубликована моя статья, посвященная памяти главного редактора журнала «Молодая гвардия» Анатолия Васильевича Никонова - какой крик поднялся в «демократической» прессе! Как! Покушаются на величайшие прогрессистские заслуги предтечи «перестройки» - журнал «Новый мир» и его главного редактора Твардовского! А это могут делать только враги «перестройки», защитники тоталитаризма, сталинисты! Врагом «перестройки» объявил меня наряду с В.Кожиновым «новомировец»-либерал В.Лакшин и т.д. Под девизом «Как ловчат противники перестройки» газета «Московские новости» (№18, 1988) писала: «Были раньше подписанные статьи, близкие по духу и по позиции Н.Андреевой... Достаточно вспомнить выступление журнала «Наш современник» уже нынешнего года, где критик Михаил Лобанов, приветствуя падение «Нового мира» времен Твардовского, говорит об изживших себя (!), «исчерпавших себя» (!) «либерально-прогрессистских тенденциях». Теперь мне понятнее выраженное восклицательными знаками удивление, возмущение автора моими словами об «исчерпавших себя» либеральных тенденциях. Ведь и тогда, после «Нового мира», в тех же «Московских новостях» эти либеральные тенденции были можно сказать в фаворе и казались неисчерпаемыми, а ныне они уже стали той материальной силой, катастрофические «плоды» которой всем известны. Григорий Бакланов в своей статье «О правом деле и мнимых истинах» (газ. «Советская культура», 16 мая 1988), говоря о моей статье, заявил: «По методологии она очень схожа со статьей в «Советской России»». Так как статью Н.Андреевой он сопоставляет с «разгромом ЦК комсомола - во главе с Косаревым», с «делом врачей», то по прямой логике вытекает, что и Лобанов, «солидаризирующийся» с этой статьей, виновен в тех же разгромах. Довод все тот же: «Лобанов пытается посмертно принизить Твардовского». (Спустя некоторое время этот «демократ» Бакланов вместе со своими собратьями Граниным, Гельманом и другими в письме к Горбачеву потребует принять «строгие меры» против «врагов перестройки» («Московские новости», 1 января 1989). «Демократы», как это видно из вышеприведенных цитат, породнили меня идейно (словно по сговору) с Н.Андреевой. За этой статьей, как известно, стояла схватка между Лигачевым, давшим добро этой статье и «архитектором перестройки» Яковлевым, давшим сиг нал травли автора. Не может не вызывать уважения сама идейная стойкость этой женщины, в то время, когда масса партократов, паразитировавших на «высших идеях», цинично отрекалась от них. Но мне не была близка идеологическая заскорузлость этой статьи, поэтому сравнение меня с ее автором было явно произвольно. Но вернусь к Бакланову. Его страшно возмутило «сопоставление главных редакторов «Нового мира» и «Молодой гвардии»: «Это же горькому смеху подобно - поставить рядом несоизмеримые имена и рассуждать, что есть большая потеря для литературы, а значит для народной жизни: уход Твардовского или, простите Никонова». А почему бы и не рядом - не о литературе же идет речь. А как главный редактор Анатолий Никонов был куда более значительная фигура, чем Твардовский. В то время, как главный редактор «Нового мира» был исполнителем, как это было показано выше, воли своих сотрудников, проводником либерально-интеллигентской, по сути антирусской идеологии, главный редактор «Молодой гвардии» дал ход русскому направлению журнала, взял на себя полную ответственность за это направление, поставив себя под удар, который и не снился Твардовскому. За спиной последнего стояли вездесущие силы, готовые в любое время сварганить «обращение к мировому общественному мнению» с призывом «защитить от гонения первого советского поэта», о чем тут же начинали горланить зарубежные радиоголоса. Да и сам статус «Трифоныча» - кандидат в члены ЦК КПСС, четырежды лауреат Сталинской премии. А у Никонова - никакого «тыла», не было у него (историка по образованию, кстати ничего не писавшего в свой журнал) и той писательской независимости от «кресла», когда можно уйти в творчество, он был пожизненно прикован к службе и несмотря на это безоглядно, мужественно следовал своему патриотическому долгу. Как и следовало было ожидать, Никонов решением секретариата ЦК КПСС с участием Брежнева, Суслова, Кириенко и других был смещен с поста главного редактора «Молодой гвардии». По этому поводу французский публицист Робель писал: «Когда Александра Твардовского вынудили отказаться от руководства журналом «Новый мир», во всем мире много говорили об этом... Когда же в начале прошлого года главный редактор журнала «Молодая гвардия» был освобожден от своих обязанностей, это решение, политически намного более важное, прошло при полном молчании тех же наблюдателей» (журнал «Нувель критик», 1972, №53(234), май). В своих воспоминаниях о Никонове я запамятовал название этого французского журнала, вместо «Нувель критик» назвал «Леттр франсэз». На этом Бакланов и поймал меня. У всех у них, у таких, как он, свои люди и в Париже, и в Америке, и в Израиле и повсюду в мире, стоило позвонить какому-нибудь парижскому другу Натану, чтобы тот подтвердил, была ли в таком-то журнале, в таком-то году такая-то статья о «Молодой гвардии» - и информация готова. Помню, когда мы, группа московских писателей, будучи в мае 1985 года в Париже, пришли в какое-то маленькое издательство (среди выставленных книг выделялась книга Троцкого с его портретом на обложке) и началась беседа, то меня удивила сама ее атмосфера: издатель говорил с некоторыми из нашей группы как с давно знакомыми. Обращаясь к сыну Валентина Катаева, вспомнил, как при жизни его отца он был у них в Переделкино. Этакой новорожденной парижанкой вертелась за столом невестка Анатолия Рыбакова - критикесса Наталья Иванова, в обнимку со своей книжонкой о Юрии Трифонове, здешним изданием которой, видимо, хотела осчастливить Францию. И кто-то еще из московских знакомых французского издателя. Так что Бакланову не стоило большого труда учинить здесь проверку нужной цитаты. Но поскольку она оказалась в другом журнале, он воскликнул: «А был ли мальчик?» О, эти порченые русской литературой! Прочитав «а был ли мальчик?», я вспомнил, как Бакланов, работавший в Литинституте в начале 70-х годов, в трепе на кафедре творчества изрекал с режущим смешком остроты, вроде «А Зосима-то оказался тухленьким». «Мальчик-то» все-таки был. Вскоре в той же «Советской культуре» (9 июля 1988) объявился и сам Леон Робель, приславший из Парижа ответ на мои воспоминания о Никонове. Он писал в частности: «Если я говорил о снятии главного редактора журнала «Молодая гвардия», придавая этому факту политическое значение, то это было сделано для того, чтобы выразить надежду, что наконец-то началась борьба в поддержку социалистических идей и против национализма». Здесь же Робель заверял, что его взгляды противоположны моим взглядам. Вполне согласен - с некоторым уточнением: противоположны также, как и противоположны мои взгляды со взглядами ваших друзей в России.
Годы «перестройки», «демократических реформ» обнажили подлинную суть «Нового мира», которая в шестидесятые годы камуфлировалась «гуманистической» демагогией. В юбилейной книжке журнала (№1 за 1995 год - семидесятилетие «Нового мира») редакция так определила программу своей деятельности: «Мы журнал либеральный... в смысле последовательного отстаивания либеральных ценностей - незыблемости частной собственности, свободы предпринимательства, невмешательства государства в частную жизнь... Мы журнал российский, и если надо напомнить, что ж, напомним: мы не красные и не коричневые». Либеральное прошлое журнала (при Твардовском) получило дальнейшее развитие в нынешнем откровенном, бесстыдном служении новому идолу - «либеральным ценностям» в виде «приватизации» награбленного у народа богатства («незыблемость частной собственности»), криминализации экономики («свобода предпринимательства»), самой частной жизни новых хозяев, неподсудных никаким законам. Кончились времена, когда «тьму низких истин» можно было скрывать за «возвышенным обманом» «благородных» слов (как прежде в «Новом мире» - о гуманизме, интеллектуализме, свободе личности, «личностном начале» и т.д.). Ныне прямо признается: все делают деньги, кто дает деньги тому и служим. «Не знаю, выжили бы толстые журналы, кабы... не американский добрый дядюшка Сорос» - вещает член редколлегии «Нового мира» в «Литературной газете» от 27 декабря 1995 года. Известна цель благотворительности Сороса, этого неугомонного стервятника, кружащего над поверженной Россией, выклевывающего дивиденды из подачек нищим ученым с получением взамен ценнейшей научной информации из их анкет, насаждающего своими «акциями» идеологию «граждан мира» с полнейшим отторжением от национальной культуры, неугодных традиций. Это относится и к литературе, к преподаванию ее в школах и вузах по соровским программам, изгнанием из них русских классиков, наглой рекламой литературных самозванцев из «русскоязычных» деляг с двойным гражданством. Это видно и в «спектре» литературных интересов, оценок в том же «Новом мире» с немощными выходками: против великих творений русской литературы и приветственным галдежом в адрес своих. В свое время я подробно писал об этом б своей статье «Либеральные ценности. По страницам журнала «Новый мир» («Молодая гвардия», №4, 1996), а здесь остановлюсь на исповеди нынешнего главного редактора «Нового мира» С Залыгина «Моя демократия». Исповедь эта должна убедить «демократов», что автор ее - верный их: слуга. Он заверяет своих хозяев: «Большего демократа, чем Андрей Дмитриевич (Сахаров) я в жизни своей не встречал: узнав его, я получил новые понятия о демократизме. Слишком, слишком поздно». «Сергей Адамович Ковалев - противник войны в Чечне, причем с самого ее начала. Не только коммунисты, но и большинство демократов его не слушали». «Я даже думаю, что Горбачев предотвратил бы войну в Чечне». Солженицын «сыграл в нашем демократическом сознании роль не меньшую, чем Толстой». Главный враг данного «демократа», конечно, Сталин, его он называет «типичным бомжем» и не может ему простить того, что он уничтожил «все дореволюционное руководство партией» (то есть всех этих Зиновьевых, каменевых-бухариных и прочих из «пятой колонны», внуки которых, нынешние демократы взяли реванш, уничтожив великое государство, созданное Сталиным). Поливаются грязью нынешние лидеры народно-патриотического лагеря, бывший ЦК партии, что не помешало автору в свое время благодаря тому же ЦК перебраться из провинции в Москву и получить квартиру в генеральском кэгэбэшном доме. И о народе: «Мы говорим: большевистский террор. А ведь террор поначалу выдумали не большевики: народ выдумал». И заключает обличитель «нашей исторической несостоятельности» таким выводом: «Может, наши беспредельные пространства в том виноваты». Ну зачем ставить во главе «Нового мира» какого-нибудь помешанного на русофобстве Померанца, когда ту же роль с неменьшим рвением может исполнить русак-сибиряк? И Залыгин старается изо всех сил, печатая в своем журнале аж в трех номерах гнусные наветы одной «ученой» парочки на Шолохова как якобы фиктивного автора «Тихого Дона» (1993, №5,6; 1995, №11). Виновником нынешней мафиозности в стране объявляется русское крестьянство, «крестьянский традиционализм» (Ю.Каграманов, «Чужое и свое» 1995, №6). Одобрение расстрела 3-4 октября 1993 года смакуется с религиозным ханжеством, обвинением «русских шовинистов» в апостасии - отпадении от Бога (В.Тростников «Краснокоричневые - ярлык или реальность?», 1994 №10). Стряпается якобы многовековая предыстория «современного фашизма» в России. Россия именуется родиной фашизма, перекинувшегося оттуда в Германию (Г.Померанц «Разрушительные тенденции в русской культуре», 1995, №8) И т.д. и т.д. - все в таком же духе русоненавистничества. И тон задают в последнее время вернувшиеся в Россию эмигранты, вроде Ю.Кублановского, именующего Сталина «параноиком» (значит, и великое государство во главе со Сталиным было таковым же), Солженицына, повторившего в шестом номере «Нового мира» за 2000г. свои давние слова о том, что Твардовского «смололо жестокое советское проклятое советское сорокалетие». Я знал Залыгина по совместной работе в Литинституте. Доцент какого-то водного института в Сибири, он переехал в Москву при поддержке своего земляка первого секретаря Союза писателей СССР Г. Маркова, временно поселился в Переделкино и устроился руководителем семинара прозы в Литературном институте. Сам набрал семинар и сам же через год почти всех разогнал: «не оправдали надежды мэтра». Обиделся, что ему не сразу дали профессора и ушел. Помню, Валерий Николаевич Ганичев, вступивший в должность главного редактора «Комсомольской правды» (в конце 70-х годов) с удовлетворением говорил мне, что они дали статью Залыгина «Почва». Автор рассуждал в ней о гумусе и прочем. Для Ганичева это было нечто вроде почвеннической программы в газете, славившейся до него своей антирусскостью. Но в самом Залыгине никакого гумуса не оказалось, одни умственные химикалии. И получалось - ни провинция, ни столица, а межеумок, уязвленный «поздним признанием», «запоздалой славой» и при этом довольно сомнительной. Евгений Осетров, варившийся в еврейской кухне журнала «Вопросы литературы» (он был заместителем главного редактора) рассказывал мне, как хохотали там над «научностью» опуса Залыгина о Чехове (тем не менее опубликованного в этом журнале). Мне пришлось столкнуться с Залыгиным на защите дипломной работы выпускника моего семинара Вячеслава Горбачева - это было в 1971 году. Залыгин был оппонентом и зарубил дипломную - не увидел в ней ничего достойного его внимания и объявил, что ее надо снимать как негодную к защите. Дело, однако, обернулось тем, что двое других оппонентов (помню одного из них - В.Друзин) признали дипломную достойной высокой оценки и она прошла на «отлично». Когда после защиты мы с Вячеславом Горбачевым и его женой вышли из Литинститута, рядом с нами оказался Залыгин. Не узнать было нашего грозного оппонента! Шел, как бы сгорбившись, улыбался, заглядывая сбоку на недавнюю жертву девою. Перемена объяснялась продето: Залыгин узнал из выступлений других оппонентов, что сокрушенный им дипломник - не просто студент, выпускник Литинститута, а одновременно заведующий редакцией критики в издательстве «Современник», человек довольно известный в литературных кругах, да и сам небесталанный, автор недавно вышедшей интересной книги. Позднее в своей статье «Освобождение» я написал о Залыгине то, что думал о нем как о писателе: книги его - не продукт жизненных наблюдений, живого, непосредственного опыта, а некая беллетри-зованная литературная полемика с прежними советскими писателями, их «догматической трактовкой» определенных этапов советской истории, коллективизации и т.д. После этого он не мог слышать мою фамилию, о чем я узнал от Сергея Николаевича Семанова, который, работая в свое время главным редактором журнала «Человек и закон», через своих знакомых юристов помогал Залыгину в какой-то истории с дачей. Судьба Залыгина как главного редактора «Нового мира» в фарсовом виде повторила печальную судьбу Твардовского. Как, по собственным словам Твардовского, он стал ненужным Соженицыну после того, когда тот взял от него, от журнала все, что ему нужно было взять, - так не нужным он стал и всем его вчерашним поклонникам, как только оказался не у дел. С Залыгиным уже вовсе не церемонились. О его бесславном конце поведал в «Независимой газете» (9 октября 1999) бывший сотрудник журнала, который также пришелся не ко двору нынешней новомировской команде. Этому предшествовала откровенная травля прежнего главного редактора известного писателя Сергея Залыгина», которого презрительно третировали, угрожали по телефону и т.д. Использовали - пока был нужен и - на мусорную свалку! Опубликовано в "Российском писателе", №4, 2000 г., №1, 2001
| |
|