Эмма МЕНЬШИКОВА

ПИСАТЕЛЬСКИЙ ДНЕВНИК
<<< Предыдущие записи          Следующие записи>>>

06 мая 2014 г.

КРАСНЫЙ БОЕЦ ИВАН КУКИН

Кто бы подумал, что с таким упоением можно читать старую затрепанную книжку о боевом пути зенитной дивизии! Вот где настоящая жизнь и настоящие герои…

 

Сейчас многие, кто не забыл буквы, предпочитают легкое чтиво, хотя не прочь и поплакать над каким-нибудь женским романом или надуманным боевичком. Большинство и не подозревают даже, что существуют – вернее существовали – такие жизненные, документальные даже книги, способные тронуть до глубины души, а то и довести до слез. Из этого ряда книга Константина Лаврентьева «Гвардейская зенитная».

Правда, издана она ровно 30 лет назад в Москве тиражом по тем временам мизерным – 35 тысяч. Но уже изрядно потрепанный экземпляр свято хранит один из ее героев Василий Кукин.

 

ОРУДИЕ В СКЛАДЧИНУ

Highslide JS
Highslide JS
Highslide JS
Highslide JS
Highslide JS

Вот один из эпизодов книги, рассказывающей о боевом пути 2-ой гвардейской зенитной артиллерийской дивизии, в которой воевал наш земляк: «В этом бою особенно отличились комсорг батареи командир орудия гвардии старший сержант М. Н. Смирнов и комсомолец наводчик Е. Н. Быков. От прямого попадания загорелись ближайшие автомашины, погиб второй наводчик орудия. Смирнов занял его место и длинной очередью сбил пикирующий на колонну самолет. Но бомбардировщики пошли на второй заход…

Загорелся тягач, смертельные ранения получили Смирнов и два номера расчета. Истекая кровью, комсорг собрал остатки сил, чтобы в последний раз нажать на спусковую педаль. Место командира занял тоже раненный Быков. Превозмогая жгучую боль, он успел выпустить две очереди по «Юнкерсу» и свалился с сиденья замертво. Но уже другой боец стал у орудия, и оно продолжало вести огонь…»

В таких условиях сражался и Вася Кукин из хворостянского тогда (позже эта земля отошла к Добринскому району) села Данилово, где он родился и вырос, откуда ушел в большую жизнь по имени война…

В июле 42-го пришла ему повестка, а в ноябре – после обучения в Пензе – восемнадцатилетний паренёк уже под Сталинградом, во вновь образованной зенитной артиллерийской дивизии, которая формировалась под Москвой.

Василий Кукин был в числе немногих, кого отобрали в разведку. Во-первых, он еще в учебке научился распознавать все марки немецких самолетов: по звуку, на вид, с помощью специальных оптических приборов. И мог в любое время суток точно и без запинки определить, какой летит вражеский самолет, и передать необходимые данные для корректировки огня.

Во-вторых, высокий, физически подготовленный, он выполнял особо важные задания, когда ночью нужно был подобрать подходящее место для орудия и перебросить туда батарею, прежде чем она вступит в бой…

В каждой зенитной батарее, рассказывает он, были свои разведчики. Кукин служил во второй батарее 302 гвардейского полка (в сентябре 43-го дивизия, прежде именовавшаяся как первая, за свои подвиги была преобразована в гвардейскую и получила наименование второй), о котором в книге Лаврентьева сказано немало добрых слов.

Мало того, что этот полк геройски воевал: его бойцы придумали однажды купить на свои средства… орудие, пушку которого уже было невозможно отремонтировать.

Вносили на постройку зенитной батареи среднего калибра кто по два, кто по три месячных оклада, кто-то жертвовал облигации госзайма. В итоге орудие было построено, а командиру части пришла телеграмма от И. Сталина: «Передайте личному составу воинской части мой боевой привет и благодарность Красной Армии».

 

«БЕЛАЯ НИТКА»

В Сталинградском сражении погиб старший брат Василия Кукина, второй его брат тоже сложил голову за Родину. И рядовой Кукин воевал за троих. А еще за оставшуюся в деревне мать с тремя сестрами, за весь свой родной колхоз, за страну Советов. Из Сталинградского котла он вышел уже опытным обстрелянным бойцом и был награжден медалью «За оборону Сталинграда». Далее дивизия пошла на Липецк для прикрытия его железнодорожного узла и аэродрома, затем вступила в Курскую битву.

Как воевали, свидетельствует хотя бы такие строки книги: «За семь дней (оборонительных боев в районе Ольховатки – Э. М.) зенитчики нашего фронта сбили 283 вражеских самолета, в том числе много хваленых «фокке-вульфов».

На счету полка, в котором сражался Кукин, было в эти дни 18 сбитых фашистских машин. За время Курской битвы одна только зенитная артиллерийская дивизия отразила 367 бомбардировочных и 27 штурмовых налетов гитлеровской авиации.

В октябре 43-го эта дивизия была придана 65-ой армии для противовоздушной обороны ее соединений при форсировании Днепра.

«Вслед за войсками на правый берег Днепра в район Каменки переправились две батареи 302-го гвардейского зенитного артиллерийского полка…

На левом берегу остались две батареи 302-го и 304 гвардейский полк. Таким образом дивизия оседлала реку… Это позволило ей прикрывать переправы массированным огнем с выносом его зоны далеко вперед навстречу подлетающим самолетам…»

Однако были участки, и неприкрытые нашими зенитчиками, где фашистские самолеты на бреющем полете обстреливали пехоту и артиллеристов из пушек и пулеметов. И тогда решено было ночью уложить от дороги до лощины молодые стволы березок и по этой «белой нитке» переправить орудия на место, откуда фашистские штурмовики никак не ожидают засады.

Застигнутые утром врасплох, немецкие самолеты потеряли свою ведущую машину и ее экипаж – и рванули восвояси. Были успешно отражены и несколько последующих налетов.

А следующей ночью зенитчикам поступила команда бесшумно покинуть лощину и сменить позицию метров на 500-600!

Как давались эти метры по бездорожью, ночью, после уже бессонной ночи и боевого дня, помнит Василий Кукин: ему не раз приходилось строить и такие дороги по лесам, и гати по болотам.

«Многие бойцы, – читаем в книге, – особенно молодые, без особого энтузиазма восприняли приказ командира, который сулил им еще одну бессонную ночь и тяжелую работу по оборудованию боевого порядка. Уже под утро утомленные вторичным переездом, рытьем окопов и землянок, зенитчики уснули. Едва выглянуло солнце, как тут же открыла огонь вражеская артиллерия, и там, где была их позиция, поднялись столбы огня и дыма. Всё было буквально перепахано…

Это наблюдательность командира, заметившего днем над лощиной вражеский разведывательный самолет, спасла тогда зенитчиков от гибели.

 

«ХОЗЯЕВА НЕМЕЦКОГО НЕБА»

В июне 44-го дивизия в составе 1-го Белорусского фронта участвовала в освобождении Белоруссии.

«Имевшиеся дороги после прохождения танков были совершенно разбиты, съезды с них и объезды из-за болот затруднены, мосты разрушены. Зенитчики сами прокладывали себе дороги. Так, в ночь на 26 июня личный состав 303-го гвардейского полка построил три моста и 400 метров гати из бревен и ветвей, а 302-ой гвардейский полк соорудил мосты через ручей, речку Миратовку и 300 метров гати…»

И это только одна ночь, за которой начинался боевой день. Такой, к примеру, когда «вокруг горели машины, у орудий падали, сраженные, зенитчики, но раненые и контуженные снова становились к орудиям. Из 17 человек 11 было ранено, четверо убито. Сам Стахиюк (командир взвода – Э. М.), как позже выяснилось, получил 13 ран, но продолжал командовать…».

И ушел с поля боя последним, после чего был отправлен в санчасть.

В эти дни зенитные части отражали по десять и более налетов в сутки. Читаешь – и невозможно оторваться: какие люди!

Вот зенитчики при продвижении на Барановичи и Брест прямо в болоте наводят пушку на неожиданно появившийся немецкий танк – и он загорается! Пушка вязнет в болоте, а зенитчики стреляют. Ее потом вытянули тяжелыми машинами, но подбитый танк и 20 убитых вражеских автоматчиков, следовавших за танком, того стоили…

Вот зенитчики переправляются вброд, чтобы упредить фашистов и встретить их огнем, не дать прорваться к населенному пункту…

А вот командир дивизии гвардии полковник Корчагин стоит на открытом месте, наблюдает за самолетами противника. За ним с тревогой следит санинструктор Александра Ковалева, укрывшаяся в одном шаге от него в неглубоком окопчике. Послышался нарастающий свист бомбы, и Шура бросается вперед и резко толкает командира, приняв страшный взрыв на себя.

И о чем она думает, эта умирающая, истекающая кровью девушка? Она «открыла глаза и прошептала: «Вас… не задело?..» Шура попыталась приподняться, но потеряла сознание. Ее быстро перевязали и на машине Корчагина повезли в госпиталь. К сожалению, врачи были уже не в силах спасти ее…».

И сколько их, самоотверженных медичек, погибло в дивизии за годы войны! Сколько подвигов они совершили: под огнем врага, сами раненные, вытаскивали бойцов с поля боя, из танков. А одна девушка-санинструктор, сопровождавшая машину в госпиталь, из-за обстрела вынуждена была прямо в лесу начать спасать раненых – вынимать осколки, делать перевязки…

Бог хранил Василия Кукина: он ни разу не был тяжело ранен, «только» контужен. В составе дивизии с боями освобождал Польшу, Германию, дошел до Одера, где отличился в боях с авиацией противника за сохранение одерских переправ и плацдарма. И стал вместе с другими зенитчиками дивизии «хозяином немецкого неба»: был тогда у них такой девиз.

 

ЧТОБЫ ПОМНИЛИ

В книге гвардии рядовой Кукин дважды упоминается в числе лучших зенитчиков полка: в феврале 45-го и в апреле того же года после боев за Берлин.

Где, кстати, завершается и боевой путь дивизии.

Он награжден двумя медалями «За отвагу», медалью «За взятие Берлина», другими боевыми наградами. Осенью 45-го возвращается домой и поступает на работу в колхоз «Красный боец». Всю свою мирную трудовую жизнь «водил» в бой комбайны: бился за урожай.

Помог маме поставить на ноги сестер: отец рано ушел из жизни, когда Василию было всего три года, двое детей были еще младше. Поэтому он, единственный мужчина, оставшийся в семье, чувствовал себя ответственным за неё.

Обзавелся и своим семейством, но жена рано оставила его вдовцом с тремя малолетними – четыре, три и годик с небольшим – ребятишками на руках. Но нашлась женщина, Лидия Федоровна, которая пошла за него на троих, как говорят, детей. И подарила ему еще двоих. Прожили они вместе более полувека. Три года назад Василий Григорьевич вторично овдовел.

Дети кто ближе – в Липецке, кто дальше: в Калуге. А двое – на Украине, и за них сегодня, за их семьи, где у него четверо внуков, особенно болит его сердце.

Поддерживает его, в отсутствие сына, живущего в Липецке, который каждые выходные приезжает к отцу и содержит дом и огород в порядке, социальный работник.

Всего у Кукина девять внуков и шесть правнуков. Несколько лет назад он в беседе с местными журналистами сказал, что мечтает дожить «годков до 90». И вот в июле у него уже юбилейный день рождения.

Однако сегодня Василий Григорьевич признаётся: можно пожить и еще. Иначе кто расскажет молодым, «как терпели холод, и голод, и страх, но не отступали ни на шаг…»?

Они еще держат свой плацдарм, эти русские солдаты, но как их мало осталось. А книг, подобных «Гвардейской зенитной», никто нынче не читает. Да и не пишет, к сожалению…

Система Orphus
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"
Комментариев:

Вернуться на главную